Стеклянный мир

      После телефонного разговора с Фортом, Бим быстро одевается, хватает кошелек и стучится к матери в комнату. Родительница не отвечает, Бим распахивает дверь, беспокоясь, чтобы с ней ничего не случилось. Но она лишь спокойно спит, видимо, сегодняшний срыв здорово вымотал ее.       Бим накрывает маму пледом и вглядывается в родные черты. Почему они с ней оказались такими слабыми и не смогли справиться с потерей? Отец тоже переживал, но не так, его время исцелило, подлатало.       Он выходит из подъезда и жадно вдыхает ночной воздух. Долго стоит, не шевелясь, наверх не смотрит, там и нет ничего — пустота и бесконечность.       — Привет, давно ждешь? — Форт снимает шлем, встряхивая волосами.       Бим не отвечает, просто пожимает плечами. Сейчас он выглядит каким-то потерянным. Форт решает больше не задавать вопросов, все равно внятного ответа тот не даст, лучше действовать.       — Садись, прокатимся.       Бим садится позади него, обхватывая руками торс. Форт не придает значения тому, что давно его никто не касался, даже вот так, без подтекста, больше вынужденно. И близко так никто не был.       — Пей, — подает ему пиво, присаживаясь рядом.       Они сидят в пустынном парке.       — Нет! — мгновенно одергивает руку, и стеклянная ёмкость падает на землю, но не разбивается.       — Эй, что с тобой? — видя ужас на лице парня, спрашивает Форт, отставляя свою бутылку.       — Убери, пожалуйста, — просит Бим, указывая на то, что упало секундой ранее.       — Чем она тебе не угодила? Ты будто призрака увидел, только не говори, что ты боишься бутылок, — иронизирует Форт, но когда видит, как Бим сжимает кулаки и дышит со свистом, пугается не на шутку. Мгновенно подбирает бутылку и отправляет ту в урну.       — С-спасибо, — выдавливает Бим, не поднимая на него глаз.       Форт берет свою бутылку, но, опасаясь за реакцию знакомого, ее отправляет в урну тоже.       — Расскажешь? — кладет руку ему на плечо, а Бим вздрагивает.       — Нет, — качает головой, — просто не люблю стекло.       — Хорошо, прям любое стекло? Ты же всюду сталкиваешься с ним, неужели от всего такая реакция?       — Посуда, зеркала, окна, — перечисляет парень, глядя себе под ноги.       — Приятного мало, — протягивает Форт. А затем берет его за подбородок, чтобы тот поднял свой взгляд. — Хочешь, тоже свой секрет расскажу?       Бим округляет глаза.       — Неужели у тебя есть какие-то постыдные секреты? Страничка на порносайте — это не секрет, — ехидничает, и уголки губ подергиваются в усмешке.       Форт отпускает его подбородок — слишком интимно. Руки зудят, а по телу — нервная дрожь. Неприятное чувство.       — Я боюсь прикосновений, меня, конечно, не кроет как тебя, и в принципе обычные прикосновения я могу игнорировать. Но… интимные — слишком для меня, — выпаливает, пряча руки в карманы бомбера.       — Это похоже на какой-то драматический сериал про двух психов, — бормочет Бим.       — Ты меня сразу раскусил, чужие проблемы — легкая ноша, ее можно при любом удобном случае сбросить. Но то, что сидит внутри, не сбросишь. А с кровью выдрать не получается.       — Просто не надо заглушать ее, дай либо поглотить себя, либо найди способ удалить, как опухоль, — наставительным тоном вещает Бим, хотя находится в еще худшем положении, чем Форт. Но со стороны-то виднее.       — Чего же ты, эксперт, загибаешься тогда? Ты думаешь, эти ухмылочки и пустые глаза останутся незамеченными? И стекла, это же все не просто так, да? — впивается в него глазами-пиявками. Бим убегает от себя, от жизни, но от этого взгляда не может.       — Не знаю! — выкрикивает, мгновенно втягивая голову в плечи, как страус прячет ее в песок.       — Вот и я… — вздыхает Форт.       Когда пауза затягивается, Бим не выдерживает:       — Мы хотели выпить, можно купить пиво в жестяных банках или…       — Пошли, у меня есть идея получше, — перебивает, вставая со скамейки.       Бим не задает вопросов, а молча идет за ним. Он даже не удивляется, когда они приезжают к общежитию. Не то чтобы он так доверял Форту, просто хотелось быть где угодно, только не дома.       — У меня есть что выпить, и даже пластиковые стаканы, — поясняет Форт, когда открывает перед Бимом дверь в комнату. Странно, что, несмотря на поздний час, Бима сюда пропустили без вопросов.       — Садись, — кивает на аккуратно застеленную кровать. И Бим садится, осматриваясь. В комнате строгий порядок, ничего лишнего и того, чтобы бросалось в глаза. Ни наград, ни постеров, ни конспектов или учебных принадлежностей. Только рядом с кроватью стоит акустическая гитара.       — Не такую спартанскую обстановку ты хотел увидеть, да? — понимающе усмехается Форт, протягивая парню пластиковый стаканчик с алкоголем.       — Честно, я вообще минут десять назад подумать не мог, что окажусь здесь, — принимает стакан и отпивает.       — Погоди, сейчас штору закрою… — спохватывается Форт, замечая, как знакомый ежится, бросая взгляд на оконное стекло (кровать стоит слишком близко к нему).       — Спасибо, — Бим благодарно улыбается ему.       — И давно у тебя… это? — нерешительно спрашивает Форт, садясь на стул неподалеку.       — Гиалофобия? — озвучивает выученный термин. — Давно, — вздыхает.       — Возьми, у меня правда только апельсин есть, — Форт неловко разделывает цитрус и протягивает Биму несколько долек.       — А у тебя? — прожевав сочную мякоть, возвращает вопрос.       — Прилично, — также уклончиво отвечает тот. — Из-за этого возникает много трудностей.       — Меня периодически кроет жестко: хочу порезать вены стеклом, панические атаки, все дела, — Бим внезапно откровенничает, чувствуя, что нашел себе друга по несчастью.       — Нет, у меня по-другому, — качает головой Форт, затем отпивает из стаканчика. — Очень хочется коснуться кого-то, почувствовать тепло, но только от мысли меня передергивает. Боюсь, сорвусь, когда кто-то просто захочет меня обнять. А если я сорвусь, то могу причинить вред этому человеку, — он говорит медленно, со знанием дела, наверное, такое уже случалось.       — Знаешь…, а я не боюсь. Хочешь, попробую коснуться тебя? — смело смотрит ему в глаза, Биму терять нечего, да и это только прикосновение, с него не убудет.       — Нет! — округляет глаза, глядя на Бима, как на чертового камикадзе.       — Блять, перестань, ничего ты мне не сделаешь, знаешь ли, я не трепетная девица. И даже боксом в свое время занимался, — занимался боксом — это громко сказано, учитывая, что его хватило на пару занятий, а потом переключился на безопасный теннис. Но Форту знать об этом необязательно.       — Ты с головой дружишь, придурок? Однажды я хотел переспать с девчонкой, и когда она сняла с меня футболку и начала гладить и целовать торс, чуть не приложил ее башкой об изголовье кровати.       — Перестань нагнетать, просто выключи свет и постарайся расслабиться. Я же не сексом с тобой собираюсь заняться, в самом деле! — Не собирается выслушивать доводы Бим. Он правда хочет помочь новому знакомому, пусть они не друзья, но этот внезапный порыв не хотелось сейчас анализировать.       Форт вопросительно смотрит на него, мол, ты уверен. А потом встает, гасит свет и подходит к кровати.       — Да не стой столбом! — хватает его за руку Бим и тянет на себя.       — Что… что ты собираешься делать? — отчего-то шепотом спрашивает Форт, когда после некоторой возни, они ложатся рядом, но пока не касаются друг друга.       — Не трясись, насиловать не буду, — хмыкает Бим, ощущая буквально физически исходящий от парня страх.       — Я не… — начинает, но, почувствовав чужие пальцы у себя на лице, замолкает.       Кажется, что Бим хочет увидеть его с помощью рук, как слепой, трогает скулы, нос, лоб.       — Дыши, вдох-выдох, — замечая, что Форт задержал дыхание, просит Бим. — Неприятно?       — Не знаю.       Бим продолжает исследовать его лицо, проводит по линии губ, а затем спускается ниже, к подбородку и шее. Он не считает пульс в висках, не прислушивается к удушливой волне, которая грозит затопить его. И даже огонь по венам его не беспокоит. Сейчас он улавливает малейшие изменения в Форте.       — Х… холодно, — его откровенно колотит, и лоб покрывается испариной.       «Хочешь маму свою защитить, может, и подставишься вместо нее?»       — Убери, — отталкивает руку, которая ныряет под футболку.       — Не-а, терпи, или мне связать тебя? — грозно говорит Бим, чувствуя, как рвет парня на части. Он не садист, просто, ему кажется, что это единственный выход.       — Бим, я не шучу, убери руки, — в голосе слышна угроза.       — Можешь потом связать меня и пытать стеклом, но сейчас побудь хорошим мальчиком.        Руки путешествуют по груди, слегка поглаживают, затем спускаются ниже. Форт напряжен, как натянутая тетива у опытного лучника.       — Ужасно, правда? Страшно, противно, и ты наверняка хочешь избить меня до полусмерти из-за этой боли, — шепчет ему на ухо, и это звучит почти интимно. Вот только Форт действительно держится из последних сил, чтобы не сбросить с себя эти загребущие руки, от прикосновений которых внутри закипает уснувший вулкан. Воспоминания, как лава, поднимаются все выше и выше. Он в шаге от катастрофы. Скоро терпение кончится, в мозгу зажжется красная лампочка, и останется только ярость и инстинкт самосохранения. Бим, с его мягкими пальцами, — угроза, и ее надо уничтожить.       — Ты рискуешь, я действительно хочу сейчас причинить тебе боль, — его шепот звучит оглушительно в топкой тишине.       — Знаю, но ты не можешь сделать мне больнее, чем я сам себе. А мне, поверь, о-о-очень больно.       Форт падает, падает, и его совсем не держат чужие руки. Он хочет ухватиться за них, но только в панике сбрасывает…       Бим чувствует боль, наконец-то боль физическую, причиненную не им себе, а кем-то другим. И она кажется ему спасительной, как для себя, так и для этого темноволосого парня.       Форт скручивает ему руки, а потом прицельно бьет под дых. Нависает над ним и подносит кулак, а Бим отчаянно выкрикивает:       — Оно, чувствуешь? Жив, понимаешь, жив?!       Кулак останавливается на полпути к лицу парня. Форт будто просыпается, делает глубокий вдох и отодвигается, прохрипев:       — Больной ублюдок.