Стеклянный мир

      У Форта буквально зудят руки от желания поехать и написать пару бессмысленных фраз на стене. Но теперь нужно найти другое место, потому что там… Слишком много связано с Бимом. Слово (оно наверняка еще там) перечеркнуто, обведено в рамочку, закрашено, но не стерто ни на стене, ни в сердце. Это плохо. Лучше бы просто осталось очередным излиянием горе-художника. Наскальная живопись вечна. А надпись… всего лишь надпись. Краска, даже самая стойкая, сотрется со временем.       Да мало ли заборов и стен в Бангкоке! Уж найдет, где посублимировать. Без вмешательства Бима. Вот даже если…       Подскакивает на ноги, берет черный маркер и вырисовывает на бежевых обоях неровные линии. Да, не подворотня, чтобы свой поток сознания изливать, но…       «Люблю» неровным почерком, нарочно кривым, угловатым, словно написанное на бегу, оброненное случайно. Но здесь, каким бы неуместным оно ни выглядело, Форт не пытается его закрасить и соврать. А затем уже, подумав, добавляет: «…когда вырывается крик вместо молчания — ты не равнодушен». Фраза спонтанная, но для него значимая.       — Ну и что ты написал?       — «Немой крик».       — Почему немой? Кричи, тебя услышу только я, здесь больше никого нет.       — Есть.       — Кто?       — Я. Боюсь, если закричу, просто распадусь на части, а так сохраняю иллюзию целостности.       Форт рисует закорючки, фигуры на обоях, стараясь не вспоминать. Получается так себе.       — Ну нахуй! — швыряет об стену маркер.       После того инцидента в баре Форт избегал Томми, причем виртуозно. Глупо и по-детски, но он не хотел смотреть на друга и гадать: было ли что-то у него с Бимом или нет? В последнее время паранойя прогрессировала. Какая же он тварь: помочь Биму не смог, что-то требует от него, к тому же ревнует к его детской влюбленности. Том здесь ни при чем, Бим тоже. Это чувство, разрывающее душу, делает его таким жадным и требовательным.       А ты, что ты можешь дать взамен? А если ему не нужно это? В конце концов, не ты первый, не ты последний, страдающий от невзаимного чувства.       Есть много способов отвлечься помимо рисования на стенах. Погонять на байке, завалиться в ближайший бар, попытаться трахнуться с кем-то, сходить в спортзал, зарыться в учебники. Форт перебирает в голове варианты, чтобы не сойти с ума. Но решает учебу оставить на потом, потому что хочется вырваться из душных стен.       Он заходит в университетский спортзал, кивает нескольким знакомым и направляется к беговой дорожке. Теперь — наушники в уши, рок потяжелее, громкость повыше, мыслей поменьше. Раз-два, вдох-выдох, отточенные движения. Но его уединение прерывают. Форт сталкивается взглядом со стоящим рядом Томми и раздраженно вытаскивает из уха наушник, переключая режим на ходьбу.       — Чего тебе? — слишком грубо отзывается, потому что сейчас это уединение — как оазис в пустыне.       — Привет. Заметил, что ты избегаешь меня в последнее время, решил подойти поздороваться, пока снова не сбежал, — спокойно отвечает Том, и сейчас он, мать твою, настолько всепонимающий и всепрощающий, что аж воротит.       — Том, иди куда шел, я не настроен на дружеские беседы.       — Мы не трахались с Бимом, если ты вдруг уже успел себе напридумывать. Если я сказал, что мне не нравятся парни, то Бим не исключение, даже если он похож на Кимми.       — Ладно, — равнодушно пожимает плечами и сходит с тренажера.       — Не хочу тебя доставать, но… — идет за ним Том.       — Вот и не доставай, я действительно просто хочу позаниматься и выкинуть этого чертового Бима из головы, ладно? — выпаливает Форт, глядя на него через плечо, тот только кивает.       Вот так. Так идеально. Механические движения, ноющая боль в мышцах и вакуум в голове. То, что нужно.       

***

      — Тебе обязательно было одеваться как оборванец? — презрительно смотрит на него отец, когда Бим садится в машину.       — Уговора надеть костюм и удавку не было, — легко пожимает плечами. Да он бы скорее умер, чем снова согласился запаковать себя в костюм, в детстве ему хватило их на всю оставшуюся жизнь. Поэтому на нем темные джинсы с рваными коленками, яркая футболка и кеды. Кэжуал стиль. Все голливудские звезды так одеваются, когда сходят с красных дорожек и стирают блестящее звездное напыление.       — Ну хорошо, — отец чуть ли не скрипит зубами от злости, но сдерживается. Видимо, у него планы на сегодняшний вечер насчет Бима. У Бима планов нет, только пережить это поскорее. Он принял пару таблеток перед выходом и на всякий случай взял с собой упаковку, но кто знает: подействуют они или нет, когда он увидит зеркальное великолепие и услышит звон стекла. В том, что отец назначил встречу во «Дворце», самом дорогом и вычурном заведении города, Бим не сомневается. Отец оригинальностью не отличался — в детстве они с Кимми не раз бывали там, даже собственные дни рождения приходилось праздновать в этой мини-резиденции дворца.       — Помалкивай и улыбайся, спросят — будь вежлив, отвечай кратко и по делу. Ясно? — когда они подъезжают к роскошному зданию ресторана, дает указания родитель.       — Не волнуйся, у меня сегодня не бунтарское настроение, — ехидничает Бим, вылезая из машины.       Швейцар любезно распахивает перед ними дверь, улыбаясь приклеенной улыбкой.       Практически ничего с последнего визита Бима не изменилось. Слишком много пафоса, позолоты, зеркал, фальшивых улыбок и людей с толстыми кошельками.       Их провожает официант до столика на четверых. Папиных деловых партнеров пока нет, поэтому Бим может не строить из себя милашку и не улыбаться до онемения лицевых мышц.       — Что будете заказывать? — услужливо говорит официант.       Отец начинает читать меню и оглашать блюда, пока Бим лазит в телефоне со скучающим видом. Ему плевать, что они будут есть, потому как стоило зайти в ресторан, аппетит пропал. Он пытается сосредоточиться на игрушке в телефоне, чтобы не оглядываться по сторонам и не натыкаться на ненавистные зеркала и стекло.       Отец демонстративно прочищает горло, и Бим поднимает на него взгляд.       — Поздоровайся с господином Варамбулом и его дочерью, — кивает головой в сторону, и парень видит, что к их столику приближается мужчина средних лет и ослепительная красавица, по совместительству тайная страсть Томми, Сиа.       Бим не дурак, он понимает, какой был расклад. Это не просто деловая встреча, это что-то вроде смотрин. Несколько лет назад, когда Бим после неудачных способов свести его с дочерьми-племянницами-внучками, рассказал о своей ориентации, отец не воспринял этот факт всерьез.       — Да спи ты с кем угодно. Но женитьба — другое дело, — вот как он сказал. То есть геи для отца — это что-то вроде мужчин экспериментирующих в сексе, не более. Любовь? Отношения? Глупости!       Но после того вынужденного каминг-аута, родители перестали навязывать потенциальных невест. Сейчас, видимо, отцу очень нужно закрепить деловые отношения с этим господином Варамбулом. Поэтому в ход пошла тяжелая артиллерия. Первый порыв — встать и уйти. Никто и никогда не будет навязывать ему с кем общаться, спать, дружить или кого любить. Отец может не понимать, но не навязывать.       Бим улыбается по привычке, приветствует девушку и ее отца, и решает остаться. Во-первых, он обещал, у них с отцом был договор. Во-вторых, пообщаться с Сией — не такая уж плохая идея, интересно, что же нашел в ней Томми. Он говорил, что девушка чем-то напоминает ему Кимми. В-третьих, в нем проснулся Форт, вот правда. Хотелось помочь Томми сблизиться с ней, он действительно хороший человек и заслужил быть счастливым.       Все идет неплохо. Они ужинают, изредка переговариваются на общие темы. Они с Сией переглядываются, будто говоря друг другу, что будь их воля, с удовольствием сбежали. Видимо, девушка тоже не горела желанием приходить и знакомиться с Бимом.       — Бим, ты почему ничего не пьешь? Здесь хорошее вино, — замечает господин Варламбул.       Бим натянуто улыбается.       — У меня аллергия на алкоголь, не хотелось бы откинуться от анафилактического шока прямо здесь.       Отец строго смотрит на него, но молчит. Деловой партнер отца понимающе кивает и отстает. Бим чувствует облегчение. Смешивать таблетки с алкоголем нельзя, да и лучше уберечь себя от последствий, мало ли. Его начинает клонить в сон, когда отец с мужчиной переходят к обсуждению деловых вопросов. Не то чтобы он совсем не вникал в суть, просто из-за таблеток сосредоточиться не получается, да и не хочется.       Сиа тоже откровенно скучает. Она уже успела несколько раз сходить «попудрить носик» и написала пару сообщений.       — Молодежь совсем заскучала, что, не интересно вам с нами, стариками? — усмехается отец Сии.       — Сходите куда-нибудь, прогуляйтесь, Бим, присмотри за Сией и не дай ей заскучать, — с намеком смотрит на него родитель.       Бим радостно кивает, словно только этого и ждал.       — Конечно, пап. Со мной не соскучишься, — вскакивает и подставляет Сие локоть, как галантный джентльмен: — Леди, не соизволите прогуляться со мной?       — Какой у тебя сын обольститель, наверное, все девушки тают от его речей, — замечает мужчина.       — Да, он у меня такой, — скрипя зубами, говорит отец.       — Спасибо за приглашение, — чуть ли не делая реверанс, отвечает Сиа, улыбаясь ему обворожительной улыбкой. А в глазах — плутовской огонек.       — Ну, идите-идите. Только возвращайтесь не поздно.       — Я провожу Сию до дома, не волнуйтесь.       Они чуть ли не в обнимку выходят из ресторана, приторно улыбаясь. Но стоит переступить порог, отскакивают друг от друга как ошпаренные. Улыбки сползают с лиц, и они настороженно поглядывают друг на друга.       — Я это… — начинает Бим.       — Заткнись! — делает неопределенный жест, перебивая. — Не смей ко мне подкатывать, если ты думаешь, что я перед тобой раздвину ноги, потому что наши отцы хотят нас видеть вместе, обломись.       Сиа похожа на настоящую Снежную Королеву, коей привык ее видеть Бим в универе. В ней есть некий стержень, и она не любит церемониться, сразу предпочитая рубить правду-матку. «Тогда отсеиваются пустые люди, — так говорила сестра. — Хочешь увидеть искренность намерений — нагруби и оттолкни. Если интересен ты, а не оболочка, статус и прочее, человек вернется и попытается пробиться сквозь броню».       — А похоже, что я в тебе заинтересован? — хмыкает Бим.       — Это хорошо. По правде говоря, — вздыхает устало, — мне уже эти смотрины, вот где сидят, — проводит ребром ладони по горлу.       — Понимаю, у меня тоже такое было.       Она смотрит на него, а потом неожиданно выпаливает:       — Я влюбилась в одного из парней, которого подсунули мне родители. Ничего хорошего не получилось, — отводит взгляд, морщась. — Застала его с домработницей, когда неожиданно заявилась в гости.       Бим молчит, потому что не знает, что тут можно сказать. Потом понимает, что тоже должен поделиться чем-то, — откровенность за откровенность.       — У меня есть любимый человек, все сложно, но он слишком много значит для меня, больше, чем должен. Я отталкиваю его, потому что так легче и проще. Мне никто и никогда… так.       — Да-а, ситуация. Может, правда прогуляемся? Если ты не занят.       — Хорошо, давай, — легко соглашается.       Пока Сиа отвлекается на звонок, Бим печатает сообщение Томми.       Бим: Я с твоей королевой прогуливаюсь, присоединишься?       Том без Джерри: С кем?       Бим: Угадай.       Том без Джерри: Не-е-ет, только не говори… Где ты вообще с ней столкнулся? Вы знакомы?       Бим: Много вопросов. Мы пока не решили куда пойдем. У тебя есть шанс выбрать место и сделать вид, что ваша встреча и знакомство предопределены судьбой.       Том без Джерри: Окей, клуб «Манго», через полчаса.       Бим: Сильно не наряжайся и платочек захвати, чтобы слюни подтирать. И натуралом быть не надо, чтобы заметить, что выглядит она горячо.       Том без Джерри: Иди на хуй!       Бим смеется, и его окликает девушка.       — Ты идешь?       Рядом уже стоит такси. Когда они садятся в машину, он называет адрес клуба.       — «Манго»? Хм, неплохой выбор. Часто там бываешь?       — Заходил пару раз с друзьями, — ловко врет. — Ты не против клуба?       Сиа прищуривается:       — Точно не подкатываешь?       Бим закатывает глаза.       — Если тебе станет легче, я гей.       — Ну и отлично, теперь я должна волноваться, что ты отобьешь у меня понравившегося красавчика? — улыбается она.       — У меня уже кое-кто, помнишь? Поэтому красавчики твои могут спать спокойно.       — Видимо, этот парень особенный.       — Обыкновенный, — пожимает плечами и врет.       Форт какой угодно, только не обыкновенный. Не для него. Он выделяется из толпы прохожих, на которых взирает Бим из своего стеклянного заточения. Форт взял молоток и примерился, чтобы разрушить тонкую преграду между ними. И тут-то Бим испугался, по-настоящему, сильно. А каково это — жить не за стеклом, а в том, свободном мире? Может, он потеряется в шуме голосов и калейдоскопе лиц?