Тёмные люди

До начала. Я всю жизнь жил на полную катушку: друзья, алкоголь, развлечения, ночные клубы, девушки. Всё было в моей жизни. А потом настала Война. Та, первая, от которой пошли ответвления по всему миру. Она была как вирус. Смертоносный вирус, который убивал каждого, кто притронется к ней. Если людям удавалось выжить, то они уже больше не были собой. Война либо убивала, либо меняла. Так произошло и со мной. Уходя на фронт юным глупцом, вернулся я уже израненным мужчиной. Правое плечо до сих пор время от времени кровоточило, но хуже были воспоминания. Они выедали меня каждый день, каждую минуту и секунду моей жизни. Стоило мне закрыть глаза, как я видел кровь, боль и слёзы. И не только союзников. Я видел, как ведут себя наши противники. Они были такими же, как и мы. Молодые глупцы. В их глазах стояла такая же боль и непонимание как у нас. Зачем? Зачем и за что мы воевали? За грёбанных тиранов? За лучшую жизнь? За еду? Никто не знал. Мы просто шли и убивали. Этим войнам не было конца. Они были вечны. Но меня комиссовали, так как я был непригоден в бою. Моё плечо было безвозвратно покалечено. Я не мог держать в правой руке ничего тяжелее кружки кофе. Всё другое просто выпадало из руки. Поэтому я и сидел дома. В своей, когда-то любимой квартире. Раньше она вписывалась в мою жизнь, а сейчас она стала каким-то ярким пятном, среди всей этой серости. Еды в магазинах практически не было. Меня спасали карточки, которые я получил в армии. Но в это время обычные люди страдали и умирали от голода. Для меня было неудивительно проснуться среди ночи от криков за стеной. Я понимал, кто-то опять умер от голода. Или когда была зима, то от холода. Как писал классик: «Та зима была, будто война, — лютой. Пробуравлена, прокалена ветром. Снег лежал, навалясь на январь грудой. И кряхтели дома под его весом. По щербатому полу мороз крался…» Да, это была поистине ужасная зима. Холода достигали отметок в минус тридцать, а батареи едва грели. В один из таких зимних дней, когда я сидел, вплотную придвинувшись к батарее, я решил действовать. Меня порядком за*бало это наплевательское отношение к мирным жителям. В ту ночь, я пробрался на склад продовольствия и украл с десяток банок тушёнки. Утром дети в соседних квартирах впервые за долгое время поели. Я был доволен собой. Мне было плевать, если меня найдут и пустят под трибунал. Я был счастлив. Вскоре мои вылазки стали регулярными. И, то ли вояки, которые охраняли склад, сами понимали, что людям надо есть, то ли были просто глупы, но никто не поднимал тему пропажи еды. Через пару месяцев случилось что-то странное. В середине дня в городе наступила ночь. Мы не понимали, что случилось. Кто-то вышел на улицу, а кто-то (и я в том числе) остался в доме и смотрел на всё это из окна. Все были в ужасе, когда по улицам пошли непонятные создания. Полностью в чёрном. Туман будто ручной вился у них под ногами. Когда они напали на первого человека, я понял, что случилось то, чего все мы боялись, когда были на фронте. Божественное вмешательство. Но через некоторое время я понял, это был не Бог, а скорее приспешники самого Дьявола. Потому что только дьявольские создания могли творить эти ужасные убийства. Но даже они не помешали моей попытке спасти людей от голода. А спустя полгода я наткнулся на ещё одного такого же идиота как я. Он складывал консервы в свой рюкзак, когда я его нашёл. — Я Мирон — первое, что сказал мне этот парень. — Ваня. Ты не боишься, что тебя поймают? — мне было одновременно смешно и боязно. — Ну, вряд ли это будешь ты. У тебя за спиной практически такой же рюкзак как у меня. Значит, ты тут за тем же, зачем и я. В моём районе закрылся склад, и пришлось искать новый. — А он оказался моим! — я усмехнулся. Чем-то мне нравился этот парень. Лысая башка, орлиный нос, по виду хлюпик, но он готов был пойти на всё, ради людей из своего района. — Ну, ты же не будешь против, если я возьму чуток? — Бери всё, если так надо. Воякам не до этого. Они теперь одержимы убийствами тех дьявольских созданий. — Ты их так называешь? — А как их ещё можно назвать? Они убивают и съедают людей. Это как-то не по-человечески. И вряд ли к их созданию причастен Бог — в этот момент Мирон ухмыльнулся. — Ладно, давай бери всё что надо, и пойдём. Думаю, надо выпить чего-нибудь. За знакомство, так сказать. — Я алкоголя уже больше года не видел. — Я говорил про крепкий кофе. Вполне нормальная замена алкоголю. Так мы с Мироном и подружились. В ту ночь, я до утра просидел у него. Я пил кофе, и мы болтали о всякой ерунде. Как это ни странно, но сам Мирон не притронулся к своей кружке с кофе. Дурак, такую возможность взбодриться потерял. Через месяц наших совместных вылазок мы вычислили, когда днём дьявольские создания охотятся и выходили за едой сразу же, как они заканчивали охоту. Вот только мы не рассчитали, что они могут выходить чаще одного раза в день. В одну из вылазок это и наступило. Мы уже шли домой с полными рюкзаками еды, когда небо почернело. — Блять! — выругался я и побежал в ближайший дом. Но не успел. За моей спиной раздалось шипение. «Чёрт, там же был Миро!» пронеслось у меня в голове. Но стоило мне развернуться, как я понял, что на месте Мирона стоял один из тех дьявольских созданий. — Приятно видеть тебя в живую, а не в мыслях этого мешка с костями — хищно скалилось это создание. — Я Окс — он протянул мне костлявую руку. В тот момент я впервые так сильно испугался. Ни на войне, ни где бы то ни было ещё, я так не боялся. — Ну, что ты? Боишься? — ехидно прошипел Окс. — Я не съем тебя, не волнуйся. — Пошёл ты! — рыкнул я. — Оу, у нашего малыша есть зубки — расхохотался Окс. — Я поражён. Чувствую, что это начало очень долгой дружбы — напоследок сказал мне Окс, развернулся и пошёл, нет, поплыл, в сторону стаи таких же, как он, стоявших вдалеке.