Тёмные люди

Я сидела в лужи уже засохшей крови первой жертвы. Около меня лежали два скелета. В голове была пустота. Уже не было того голоса, и мной ни кто не управлял. Я просто сидела и пыталась разобрать сложившуюся ситуацию. Я убила двоих и одного ещё и съела. Я монстр. Я тварь. Не лучше тех безликих Тёмных, что ходят стаей. Только я не безлика. Вот она я, есть лицо, есть сознание. И сейчас даже проснулись совесть и чувство вины. Да, они оказывается, у меня есть. Что странно. Ведь когда я убивала, они молчали. — Хватит нюни распускать — надо мной возвышался Окс. Охра уже уступил место Вани, и тот сейчас сидел в гостиной и пытался построить план как незаметно вынести кости из дома. — Я — убийца. — Да. Теперь ты одна из нас. — Да пошёл ты! — рычу я. Встаю с колен и неожиданно для себя, вспарываю живот Оксу. Тот лишь хрипит и на его место тут же приходит Мирон. Слава чему-то там, он был цел. — Чёрт — шипит Мирон. — Предупреждай хоть, я ведь всё же чувствую боль — он отходит от меня, всё ещё держась за место, где я вспорола Окса. — Что делать будем? — Ваня встал с дивана и подошёл к нам. — Ночью вынесем кости в лес. Никто их там точно не найдёт ближайшие пару дней — Мирон сел посередине комнаты. — А что если силовики пришлют подмогу? — я стояла в проходе. Все джинсы были в засохшей крови. Надо будет отстирать кровь или лучше вообще сжечь всю одежду к чёрту. — Не пришлют. Мало ли, может этих двоих убили Тёмные. Разбираться никто не будет. Я села на диван, и сама того не понимая, уснула. Удивительно, что я вообще смогла закрыть глаза. Мне снилась я, только другая. Та, от которой у меня кровь стыла в венах. Она стояла на пустыре и бормотала что-то. Я пыталась подойти к ней, но с каждым моим шагом она становилась всё дальше и дальше. Чёрт! Что она хочет мне сказать. Или не мне? Через какое-то время мне всё же удалось приблизиться к ней, и я даже услышал пару слов, которые она бормотала. — Ad praeterita. In satus. Mater omnium. (Вернуться в прошлое. Начать заново. Матерь всего.) — Я не знала, на каком это языке говорилось, и что вообще всё это значило. Но мне, похоже, и не суждено было узнать, так как меня разбудили. Ваня стоял надо мной и что-то пытался сказать. За окном было темно, как и в квартире. — Что происходит? — сон меня явно ещё не отпустил. Я пыталась не забыть слова сказанные иной мной. — Мы унесли кости. Но тут что-то не так. Света нет во всём городе. Пока мы с Мироном шли обратно, услышали, как бабки в подъезде говорили, что свет пропал на всей Территории. Тут что-то не чисто — Ваня был действительно обеспокоен. Я же быстро встала с дивана и, найдя первую попавшуюся бумажку, записала по памяти те слова из сна. — Что это? — Ваня посмотрел через моё плечо. — Не знаю. Мне приснились эти слова. Ты знаешь, что это за язык? — Латинский вроде. Это мёртвый язык, даже в моё время на нём никто кроме медиков не говорил. — У тебя есть что-то типо синхрониста? — Ты про переводчик? Где-то должен быть. Но не уверен, что он у меня латинский. Но я поищу. — А где Мирон? — Окс его утащил куда-то. А ты знаешь, что объяснений от Окса никогда не дождёшься. — Это верно. А что про свет ты говорил? — Он пропал. Отключили или ещё что. — У нас никогда на Территории свет не отключали. — Вот это и странно. Мне кажется, мы запустили какой-то механизм. — Ты хотел сказать Я запустила механизм. Потому что вы и раньше убивали и ели жертв. И даже не вы, а ваши соседи по телу. А я никогда не ела жертв. И во мне никто не сидит. Значит, это я что-то запустила. — Это не точно. Мы не уверены — Ваня переступал с ноги на ногу. Он волновался. Или боялся? — А тут и не надо знать наверняка. Произошло что-то неординарное. Природа просто ответила таким образом. — Но свет и электричество не зависит от природы. — Природа могла просто разрушить станции и всё — я выдохнула и рухнула на диван. Это я во всём виновата. Чёрт меня дернул, есть этих двух несчастных. — Не загоняйся. Нас всё равно невозможно убить. И тебя, я уверен, теперь тоже. Ты одна из Тёмных. Мы переживём всё — Ваня стоял напротив меня. Его слова натолкнули меня на одну мысль. Даже на эксперимент. Я быстро хватаю бритву с тумбочки и провожу ей от локтя до кисти. Боли нет. Крови тоже. Разрез затянулся практически сразу, как я убрала бритву от руки. — Вот чёрт! — шипит Ваня. Я же просто поражённо смотрю на свою левую руку. — Ты был прав — горько усмехаюсь я. Из глаз начинают капать слёзы. Но даже тут было что-то не так. Каждая капля слезы оставляла на ковре маленькие дырки. — У меня, что, слёзы ядовиты? — У всех Тёмных они такие. Просто Тёмные крайне редко плачут — объяснил Ваня. От этих слов мне ещё больше захотелось рыдать. Но нельзя, ведь теперь я могу, в буквальном смысле, нарыдать ядовитую лужу.