Запретное дзюцу. Перерождение

      Если бы Саске сказали, что он использует своё гендзюцу на Наруто Узумаки — не поверил бы. Когда-то в прошлом действительно были моменты, когда Учиха залезал в разум блондина, чтобы «поприветствовать» того же Демона Лиса, но сейчас всё иначе. Наруто дышал часто и хрипло, а глаза постепенно краснели. Его истерику, совместно с головной болью, пришлось усмирить великой техникой гендзюцу, ведь силу Саске применять не хотел, а разбираться в таблетках было некогда. Наконец, расслабленное тело Узумаки перестало подавать мелкие нервные судороги. Порой Учиха желал проникнуть в его разум, помочь вспомнить всё, но это был такой же большой риск, как само проведение операции. Это чувство… Наруто вспомнил таких мелких и невзрачных, по мнению Саске, личностей в своей жизни, но не вспомнил того, кому клялся в вечной дружбе и поддержке, в братских узах без кровного родства. И Саске не понимал — почему? Это чувство медленно растекалось по венам, но не уничтожало. Душа брюнета давно была уничтожена. Еще тогда, когда кровь родного брата оказалась на холодном оружии, что Саске держал в своих руках. Когда собственной рукой он проткнул насквозь тело Наруто. Тогда, в Долине Завершения. Чидори не коснулось сердца, случилось чудо — смерть обошла блондина стороной. Но надолго ли? Следующая его «смерть» снова была в Долине Завершения. Какая ирония. На этот раз они вместе с Саске находились в одинаковом положении: рука всё ещё будто чешется, что странно, ведь её нет. Капли крови, стекающие с их непоправимых ран, смешались и, тонкой полосой стекали куда-то на землю. Рано или поздно дождь смоет все следы беспощадного сражения. Хотел бы Учиха, чтобы этот дождь был способен смыть то же из его воспоминаний, так же как неведомая сила стёрла всё из воспоминаний Узумаки. Один лишь вид этого подростка, застрявшего во времени, когда его сила духа была несокрушима, заставлял задуматься о том, что всё напрасно. Не стоит ли оставить всё как есть? Наруто сам сможет переосмыслить цели своего существования, «отфильтровать» эмоции и чувства, так зацикленные на Учихе, и не дающие свободу собственным возможным планам. Если любишь — отпусти. Глупая фраза. Саске так всегда считал. Если в его подростковом периоде и осознавалась совсем не дружеская привязанность к Наруто, то о взаимных чувствах, как он думал, и речи быть не может. Узумаки не отпускал его, не давал свободы, значит не любил? Что было в его голове? Просто «миссия по возвращению» для галочки? Хотел бы Саске знать ответ на эти вопросы. И сейчас, когда тот Наруто перед ним, не лучший ли момент разобраться в жизненных дырах? Или всё-таки отпустить? Создав теневого клона, Учиха направился к человеку, знавшему Наруто почти также хорошо, как он сам. К человеку, которому удалось каким-то образом оказаться в мирной полосе его жизни. Связи с которым существовали лишь как факт на бумаге. Ему наконец пришлось навестить собственную жену — Сакуру.

***

Когда-то, в один момент оказалось, что Харуно единственная, кто окажет успешную помощь в восстановлении клана. Она знала, что Саске никогда не предложит ей такую сказочную семейную жизнь, как она мечтала, но одновременно, это был единственный способ хоть как-то сблизиться с Учихой и быть полезной для него. После рождения девочки с не лучшей остротой зрения, особенно учитывая важность этого аспекта в их клане, Саске мысленно вычеркнул понятие «успешная помощь», но так и не высказался вслух, посчитав это наглостью после всего содеянного. Увидев до боли знакомое лицо Учихи, Сакура подпрыгнула на месте, но осознав, как глупо со стороны это смотрелось, прокашлялась и приняла более спокойный вид. К сожалению, маска безразличия так и не смогла выполнить свою роль, и слегка дрожащий голос произнес:  — Ты вернулся? На долго ли? — второй вопрос звучал как-то малоуверенно, практически безнадежно.  — Мне нужен совет.  — Ого, — не скрываясь, удивилась Харуно, — Совет от меня. Неужели что-то значу для тебя, Саске-кун… Учиха предполагал, что разговор может уйти не в то русло. Но, к счастью, Сакура не была из тех, кто будет долго переводить тему. Как медик, она точно умеет выслушивать.  — Скажи, — Учиха подошел к столу, оперевшись ладонью почти возле руки Харуно, — Как долго Наруто искал меня? От такого неожиданного вопроса, а может, от слишком близко стоящего некогда мужа, Сакура содрогнулась. Часы пробили час дня, в госпитале её будут искать. Всё-таки Саске пришел поговорить не об их жизни, а о Наруто.  — С того момента, как мы… Попрощались, — понимая, что это нельзя назвать «прощанием» ответила розоволосая, — Всё тренировался и искал твои следы. По сути, твои имя и облик занимали в его голове большую часть. Может быть, все 89%. Саске сжал кулак сильнее, и Сакура услышала, как трескается ткань его полуперчаток.  — Тогда почему он меня не узнает?!  — Не знаю! — Харуно не выдержала, её глаза краснели от влаги, — Ты раз в пол года появляешься передо мной, и еще задаешь такие вопросы? Скоро и я перестану узнавать тебя, Саске-кун! Не хватало еще и скандала. Сакура изменилась, стала терпеливее, но её терпение стало обрываться ещё более резко. Жизнь в почти что одиночестве сказалась на её психике.  — Я хочу оставить Наруто на время. Что-то подсказывает мне, что пока я рядом, он не вспомнит всё. Он всегда будет считать, что есть тот Саске подросток, которого он ищет, а я другой человек. Идея явно показалась Сакуре непродуманной, но пойти против воли Учихи не могла.  — Как считаешь нужным, Саске-кун. Но знай. Наруто стал сильнее не без тебя, а ради тебя. Он стал рассудительнее не вдали от тебя, а ради твоего возвращения. Харуно, наконец, нашла силы ответить прямо в глаза:  — И в этом мы с ним отличаемся.

***

      Снова белоснежные голые стены и скрипучие койки. Снова безвкусная вода без газа, странные таблетки и никакой лесной хижины. Наруто очнулся в этом нехарактерном для него угрюмом месте — в одиночной палате госпиталя Конохи. Всё вокруг будто кричало ему в уши: «Тебе здесь не место!» Но блондин был так потерян во времени, что с каждой секундой эти однотонные холодные стены становились частью его самого. Последнее, что он помнил… Эту же больницу. Бесцельные мысли продолжались бы и дальше, если бы не стук в дверь. Как обычно, не дождавшись особого приглашения, мед. работник вошел в палату. На этот раз Узумаки был уверен, что лицо ему незнакомо.  — Меня зовут Апокиори-сан, но можешь звать просто Апо. Теперь я твой персональный доктор, — представился высокий мужчина с короткими, убранными под шапочку, волосами и доброй натянутой улыбкой.  — Но я чувствую себя отлично, — безэмоционально уткнувшись в потолок, пробормотал Наруто.  — Я так не считаю, — перебил доктор, — Твоё здоровье, оно…  — Простите, но я не могу оставаться здесь, мне нужно найти друга и вернуть в деревню, — Узумаки попытался натянуть такую же мастерски фальшивую вежливость, но не сработало. Улыбнувшись еще шире, Апокиори-сан аккуратно придавил на грудь Наруто, заставляя того лечь обратно на койку.  — Это ты прости меня. Но тебе не выбраться отсюда просто так. Доктор выглядел жутко пугающим, и блондину пришлось временно смириться. Из головы будто вырвали что-то важное, но он не мог понять что. Решив, что сон поможет вспомнить, Наруто прикрыл глаза. Мир забвения не заставил долго ждать, однако влияние серого госпиталя окрасило сновидение соответственно. Во сне Узумаки чувствовал чье-то присутствие. Причем, это не пугало, а наоборот, успокаивало. Этот человек будто всегда стоял позади, ведь Наруто ощущал обжигающий взгляд на себе. Но обернуться не получалось. Тело словно парализовало, стало беспомощным и полностью открытым. Затем… Наруто почувствовал холодные пальцы на теле. Они спускались к животу, вызывая незнакомые ощущения, скользили по рёбрам, даря щекочущую лёгкость и прохладу. Наруто стоял с закрытыми глазами в абсолютно пустой комнате без намёка на свет и поддавался сладким ощущениям незнакомца. Вдруг этот человек переместился вперед и теперь стоял лицом к лицу к блондину. Открыть глаза он все еще не смел. Будто сон мог тут же закончиться, а Наруто не хотел этого. В ожидании последующих действий, Узумаки закусил губу, сразу почувствовав металлический привкус, как вдруг чужие холодные губы накрыли его, касаясь нежно, словно залечивая ранку от укуса.  — К-кто ты? — робко произнес Узумаки, не надеясь на ответ от этого незнакомца-молчуна. Человек лишь также холодно выдохнул ему в шею и переместился чуть ниже, обдавая своим дыханием уже живот.  — Нет, с-стой. Сначала скажи, кто ты? Пожалуйста, скажи! Послышалась тихая усмешка. Мягкие волосы незнакомца щекотали живот.  — А ты догадайся. Свет начал вливаться в сон и пустую комнату, силуэты которой начинали расплываться. Последнее, что Наруто увидел перед своим пробуждением, отсутствие половины руки незнакомца. Как только сон покинул блондина, тот пожалел об этом. Тело начало ломить, напоминая о неизбежной реальности. Из головы не выходила картина "оторванной" руки и, кажется, Узумаки сам начал чувствовать, что с его рукой что-то не так. Странно, но раньше он никогда не присматривался к этой части собственного тела, но сейчас глаза сами собой начали исследовать каждый миллиметр кожи. Чуть выше локтя просвечивали почти незаметные шрамы, но что самое странное, правая рука была чуть светлее левой. Наруто действительно не понимал, как раньше этого не заметил. Возможно, постоянная закрытая одежда и отсутствие удобного случая мешали сделать это. Странного доктора в палате не оказалось, и Наруто просто не мог упустить момент сбежать. Ноги и руки всё ещё неприятно побаливали, но интерес разобраться во всём оказался сильнее. Резко спрыгнув с кровати, от чего голова сразу закружилась, Узумаки подбежал к двери и дернул за ручку. Естественно, она была заперта. Доктора не дураки и позаботились о главном выходе, но при этом не оказались достаточно умными, чтобы защитить окна. В госпитале они были довольно большие, чтобы давать пациентам достаточно света. О побеге никто никогда и думать не мог, поэтому затворки или железные занавесы были ни к чему. До этого момента. Заранее оглядевшись и ощутив высоту третьего этажа, Наруто спрыгнул сначала на странный розовый подоконник второго, а затем и без проблем очутился на земле. Силы будто отняли вместе с чакрой, хотя что еще ожидалось от этих странных таблеток. Узумаки не знал, куда пойти и к кому обратиться, но он точно знал – в госпитале от него точно что-то скрывают и оставаться здесь, дальше глотая обессиливающие пилюли, нет смысла.