***
В гостиничном номере того же отеля «СильверСмит» Йен не мог найти себе места. В ожидании сообщения от Микки он то ходил из угла в угол, то сидел, глядя в одну точку, не выпуская из рук свой телефон. Мэнди это быстро надоело, и она решительно заговорила с другом: — Так, дорогой мой дружок, успокой свою жопу, и выпей. Скоро принесут пиццу, и ты поешь. Телефон полежит вот здесь, а ты поговоришь со мной. Идёт? Рыжий недовольно перевел на девушку слабо осмысленный взгляд, но отложил свой смартфон. — Я просто нервничаю. Меня бесит происходящее. — Меня тоже, но это не повод вести себя, как еблан, — грубо оборвала блондинка, и всунула ему в руку бутылку пива, — Он напишет тебе, как только представится возможность. Успокойся. — Я видел эти документы, Мэнди. Там точно всё в порядке. С него официально сняты обвинения, и... — Господи, Йен! — девушка со всей силы долбанула его по ноге, — Заткнись, пожалуйста! Я тоже их видела. Мы со всем разберемся. За сутки в кабинете департамента с ним ничего не случится. Это не тот Микки, что был пару лет назад. Он обеспеченный человек, как и я, как и ты, вполне, в конце концов! Мы в состоянии нанять самых лучших, блять, адвокатов, и прочее дерьмо. Уже завтра он будет ночевать с тобой в одной кровати. Ты меня услышал? Мэнди пристально смотрела в зеленые глаза, читая в них появляющееся спокойствие. И сама расслабленно выдохнула. — Отлично. Теперь скажи, до чего вы договорились. Йен усмехнулся, и отпил глоток из бутылки: — Я сказал, что поеду с ним. Порвал с Тревором, правда, по телефону, но всё же. Сказал, что люблю его. — Да ладно? — присвистнула девушка, — Прямо так, в лоб? — Ну, нет, — замялся парень, — Я сказал это Тревору. Честно говоря, прозвучало это довольно тупо. Но Мик понял. — Мда. Но вы хоть потрахались? — Если бы, — Галлагер скривился, — Он сказал, что это случится только в Мексике. Он, вроде как, не доверяет мне. — Не удивительно, — Мэнди Милкович не жалела его чувств, — Но я уверена, что всё наладится. По крайней мере, это зависит от тебя, и ты можешь что-то сделать с этим. Йен хмуро смотрел, как на большой плазме Том беззвучно гоняется за Джерри. Он не хотел слушать все эти разговоры о том, что он сам во всём виноват. В голове настойчиво всплывали слова Моники о том, что... ...эти люди всегда будут недовольны... ...они всегда будут пытаться тебя исправить... ...тебе нужен кто-то, кто примет тебя таким, какой ты есть... ...ты, Йен. Ну нет. Нахуй Монику, и её больную голову. Он не такой. Он — не Моника. Он больше не станет сбегать от своей семьи, от Микки. И именно Микки принимает его таким, какой он есть. Только он. Как всегда. Он не хочет меня исправлять. Наоборот, он хочет, чтобы я был самим собой. Собой, а не чудовищем, которым меня делает биполярка. — Хватит, Йен, — Мэнди выключила телевизор, и заставила парня посмотреть на себя, вынырнув из мыслей, — Послушай. Ваши отношения с Микки никогда не были простыми, да? Ты помнишь? Тогда, на его свадьбе, когда ты кричал... Я охренела, честно. Я даже пыталась думать о том, что неверно тебя поняла, но всё было слишком очевидно. И когда ты уехал в армию, всё изменилось. Если до этого ты любил его, то после всё было наоборот. Он любил тебя, а что делал ты? Нет, всё понятно, биполярка сыграла свою роль. Но, согласись, у Микки есть причины не верить тебе. Он многим пожертвовал, чтобы ты не ушел. Господи, да он мог умереть в тот вечер, в «Алиби»! Ты же сам знаешь, что Терри убил бы его, и глазом не моргнув. Но Микки это сделал, он признался. И вы были семьёй. Но потом, что сделал ты потом? Бросил его в тюрьме. Ни разу не поддержал, хоть как-то. И потом — снова бросил. Знаешь, как ему было в Мексике? Он звонил мне не часто, но даже в эти редкие звонки я чувствовала, что он близок к краю. Это не просто какая-то там сраная влюбленность, Йен. Он помешан на тебе. И он всё тебе простит, потому что любит. Он взял себя в руки и начал работать. У Мика была одна цель — заработать достаточно денег, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь, и забрать тебя. Он не стал связываться с криминалом, чтобы ты не сомневался в нём; в том, что он реально изменил свою жизнь. Знаешь, что у него проблемы с серьезным картелем? Они за последний год трижды пытались его нагнуть, но он не стал связываться. Ни «крышу» от них не принял; ни их проституток на постоянную работу в свой мотель не взял. И от их наркоты отказался, когда они предложили торговать ей через его «чистые» рестораны. Знаешь, какие там бабки крутятся? Раза в три больше, чем он зарабатывает сейчас. Но он отказал, понимаешь? Он всё поставил на кон, только из-за того, чтобы ты вернулся. И, не обижайся, но у него есть моральное право диктовать условия. Он тебя никогда не кидал. Галлагер кивал, подтверждая каждое её слово. Он и сам это знал, и не стал давить на Мика. Единственное, чего он хотел — снова быть тем счастливым парнем. Любить. Быть любимым. Настолько любимым, как можно быть только с Микки. Потому что никто так больше не сможет. В этом Йен успел убедиться. Телефон завибрировал, и рыжий бкувально подорвался вперед, хватая трубку. Но это был звонок, а не смс. Тревор. — Ну блять, — протянул Йен, и посмотрел на подругу, — Что мне ему сказать? Мэнди склонила голову к плечу: — Не знаю. Может, подтвердить ещё раз свои вчерашние слова? Как вариант. Галлагер глубоко вдохнул, и поднес телефон к уху. — Тревор? — Привет, Йен. Я хотел узнать, как твои дела. Рыжий устало потер лицо ладонью. — Всё в порядке. Извини... — Это ты извини. Я просто хочу убедиться, что вчера ты говорил всерьёз. Мы можем встретиться? — Эмм, не думаю, Трев. У меня много дел сегодня... — Можно завтра. Йен раздраженно прикрыл глаза. Он понимал, что поступает по-свински. Тревор этого не заслужил. Но видеться с ним не хотелось. Не потому, что парень боялся передумать, нет. А потому, что он просто не знал, что ещё ему сказать. Но... он уже показал собственный мудачизм. Куда больше?.. — Хорошо. Давай увидимся завтра, вечером. Я тебе позвоню. — Я буду ждать, — тихо произнес Тревор, и отключился. Йен исподлобья посмотрел на Мэнди, ожидая... сам не знал. Поддержки. Или наоборот, осуждения. — Мне нужно ему объяснить, Мэндс. Он не заслуживает, чтобы его бросили, блять, по телефону. Никто не заслуживает. Он не такой, как... я. Не знаю, он спокойный и... — Просто он — баба, — без экивоков, жестко закончила за него блондинка. — Эй, не говори так, — рыжий тут же напрягся. — Вот только не надо мне этой гендерной хуйни, — девушка прищурилась и потянулась к сигаретам, — Можно жрать хоть сколько гормонов, и хоть четыре хуя пришить. Отрезать сиськи — не значит резко стать мужиком, Йен. Это ты малолеткам на своих собраниях впаривай. А я знаю, что значит быть хреновой бабой от природы. И он ведёт себя именно так. Девчонки не любят расставаний по телефону. Он бы преследовал тебя, закатывал истерики и обижался. Поджег бы машину Микки, написав на ней баллончиком «Разлучник». Терроризировал бы тебя звонками, плакал в трубку, и присылал бы сопливые песни. Так всегда делают бабы, когда их бросают. И ты знаешь, что я права. Йен с усмешкой смотрел, как Мэнди подкуривает сигарету, и смолчал. Он никогда не вступал в дискуссии на такие темы, зная, что есть люди, которым просто не объяснить. Но, стоило признать, что кое в чем она была права, действительно. Внезапная догадка заставила его резко повернуться к подруге корпусом: — Это ты рассказала Микки о нём? — Конечно, — спокойно кивнула Милкович, — Он имел право знать, кто занял его место на твоём члене. — Вот сучка, — Йен не сдержал улыбки и шлепнул её по ноге, — Вот откуда появился «пиздоногий» в его лексиконе! — Ну это же правда, — невозмутимо повела бровью Мэнди, — У него вагина, а не член. Никто не обманут. — Пожалуйста, закроем эту тему? Надо поспать. — Конечно, ложись на кровати. Я, если и усну, то перед телевизором. Привычно, знаешь... Галлагер кивнул, и поплелся в соседнюю комнату. Он сжимал телефон в руке, чуть не гипнотизируя металлический корпус. И это сработало, через двадцать минут. «Галлагер?» Одно, короткое сообщение, а внутри рыжего словно всё превернулось.«Я здесь. Как ты? Всё в порядке? Телефон спокойно отдали?»
«Просто охранник сунул. Я даже не понял. Меня закрыли в пустом кабинете на ночь, хотя бы без наручников. Спасибо.» Йен глубоко выдохнул, улыбаясь. С ним всё в порядке. Относительно, но хоть так.«Я позвонил твоему юристу. Он прилетает ночью, мы с Мэнди его встретим.»
«Отлично. Дэн с этим быстро разберется. Ты с Мэнди?»«Да, но она уже спит. Я скучаю по тебе.»
Йен прикрыл глаза, отправляя сообщение. Он и правда скучал. Предыдущая ночь была такой спокойной, и он позволил себе поверить, что всё снова хорошо. Ну почему с людьми вечно приключается всякий пиздец? «Давай без этого. Лучше напиши, когда он прилетает.»«В восемь утра. Мы сразу поедем в департамент, вместе.»
«Отлично. Мне пиздецки нужен душ. И кофе захватите с собой.»«Хорошо. Мик, это не просто слова. Я правда скучаю по тебе. Сильно.»
«Я знаю.»«И это всё? Издеваешься?»
«Я тоже. И сейчас не отказался бы от твоего члена. Меня всё здесь напрягает.» Йен ошарашенно трижды перечитал сообщение. И только потом позволил губам растянуться в улыбке. Конечно, Микки Милкович знал, как его член снимает напряжение.«Признайся, что жалеешь о том, что вчера мне отказал.»
«Ни хуя.»«Врешь, Микки. Я знаю, что жалеешь.»
«Иди на хуй, Галлагер.»«С удовольствием. Первое, что я сделаю, когда мы окажемся наедине.»
«Кретин. Спи, тебе рано вставать.» Йен хитро усмехнулся, откладывая телефон. Он на мгновенье закрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер: как Микки принимал душ, а он следил за его движениями. Как брюнет сбросил белоснежное полотенце, и рыжий увидел его абсолютно голое, красивое, напряженное тело. Мышцы на спине, крепкие, круглые ягодицы, и руки, те самые, блять, руки, в которых Йену всегда было так охуительно-хорошо. Член напрягся моментально. Галлагер зажмурился, поднимая бедра и приспуская джинсы вместе с трусами. Не открывая глаз, пару раз провел рукой по нему вверх-вниз, и потянулся за телефоном. Фотография отправилась Микки уже через минуту. И в следующую пришел ответ: «Мудак. Здесь камера, я даже подрочить не смогу.»«И не надо. Я сам это сделаю, как только ты будешь рядом. Пока просто думай, как это делаю я.»
«Иди на хуй, даже не подумаю. И спи уже!» Йен удовлетворенно отложил телефон, зная, что Микки теперь будет с ума сходить всю ночь. «Не хотел секса? Хотел дотерпеть до Мексики? Ну-ну. Посмотрим, как ты запоёшь завтра вечером. И с каким усердием будешь меня трахать.»***
Мэнди растолкала друга в семь. Недовольный, бурчащий Йен всю дорогу до аэропорта не отлипал от огромного стакана с кофе, и знатно раздражал своим настроением блондинку. — Слушай, ты бы перестал вести себя, как дерьмо, — как бы между прочим предложила Мэнди, — Всё-таки у этого Дэна какие-то близкие отношения с Микки. Лучше, чтобы он увидел тебя лучшим, чем ворчащим придурком, недовольным ранним подъемом. Решив, что она права, Йен попытался поднять себе настроение мыслями о том, что сегодня снова будет спать рядом с Микки. И, вероятно, не просто спать. По краней мере, они явно оба этого хотят. «Микки хочет меня, а не этого парня. Иначе остался бы с ним, а не поехал за мной.» В аэропорту было людно, что только добавило Йену раздражения. После того, как год назад за ним буквально по пятам следовали толпы фанатов «Иисуса-гея», он не очень любил большие скопления народа. Поэтому сейчас он крепко держал Мэнди за руку, пробираясь к информационному табло, и смотрел в пол, стараясь не пересекаться взглядами с людьми. — Мы вовремя, — констатировала блондинка, — Самолёт уже сел. Эй, да расслабься! Всё нормально. Галлагер глубоко вдохнул, кивая: — Конечно. Только... как мы его узнаем? — Как-нибудь разберемся, — пожала плечами девушка, — Может, он сам подойдёт? Уверена, Микки показывал ему фотографии любви всей своей долбаной жизни. Или сестры. Йен закатил глаза, и покорно пошёл за подругой к терминалу, через который уже проходили пассажиры рейса Мехико-Чикаго. Пока Мэнди, вытянув голову, высматривала того, кто мог бы оказаться Дэном, рыжему пришла в голову мысль: — Может, попросим объявить по громкой связи? — Боюсь, не понадобиться, — отрешенно произнесла Милкович, шокированно смотря вперёд, — Ёбаный боже... Йен быстро проследил за её взглядом, и застыл, буквально приоткрыв рот. К ним направлялся высокий парень с небрежно взлохмаченными рыжими волосами. Солнце, светящее парню в спину сквозь огромное окно, не давало толком рассмотреть его лица, только ярко-рыжую шевелюру, и друзья в полном охренении молча ждали, пока он подойдёт. Наваждение пропало, когда Дэн подошёл совсем близко. Лицом он совершенно не был похож на Йена, только глаза были зелёными, и огромными. Мэнди первая пришла в себя. — Привет, ты Дэн? — девушка протянула ему руку. — Да, доброе утро, — парень неожиданно поцеловал её ладонь, а не пожал, — Мэнди, верно? Я тебя сразу узнал. У Майка на тумбочке стоит ваша совместная фотография. Прекрасно выглядишь. Блондинка слегка смутилась и улыбнулась, толкая локтем Йена, заставляя друга очнуться. — Кхм... Йен, — Галлагер тоже протянул прибывшему руку. — Привет, Йен. Я Дэн. Рукопожатие вышло довольно крепким, и в ту секунду Йен понял, что Микки, должно быть, сумасшедший побольше, чем сам он. Нашел себя парня, до ужаса напоминающего его! Ну и какого хрена теперь?.. — Ну и отлично, — Мэнди вела себя, как будто ничего не произошло, — Сделаем вид, что всё в порядке, и никто сейчас не хочет прибить моего братца. Едем? Дэн кивнул, усмехнувшись, и пошёл вслед за девушкой к выходу. Йен, всё ещё прибывая в полупрострации, последовал за ними. В машине, по дороге в департамент, напряжение ничуть не спало. Йен думал только о том, зачем Микки встречался с парнем, который внешне был сильно похож на него. И не мог понять, не смог найти ни одного логического объяснения. Но продолжал думать об этом. Пока Дэн не заговорил: — Ничего не прояснилось? Майк не звонил вам? — Нет, — качнул головой Йен, даже не повернувшись к собеседнику, — Только то, что я вчера сказал по телефону. Они ждут окружного прокурора. — Ясно. Разберемся, — негромко ответил парень, чувствуя, что с ним не особо хотят разговаривать. Он украдкой поглядывал на профиль Йена с заднего сидения, не понимая, почему Майк так влюблен в этого парня. Да, он красив. Даже очень. Если бы не чувства к Майку, он бы заинтересовался этим рыжим. Но сейчас он воспринимал его, только как помеху своим недоотношениям. И всю ситуацию с арестом Милковича Дэн воспринимал, как шанс; пока даже не понимая, шанс чего именно. Наглядно показать Майку, что он лучше? И какой в этом смысл? В любом случае, сначала нужно разобраться с идиотским задержанием. Едва войдя в здание Окружного департамента полиции, Дэн изменился даже в походке — стал во много раз увереннее. На ходу достав адвокатское удостоверение, он сразу пошел к стойке, жестом велев Йену и Мэнди подождать в стороне. Вот только он совсем их не знал, и только раздраженно вздохнул, когда друзья ни на шаг не отстали. — Доброе утро, сэр, — парень положил открытое удостоверение на стойку, — Я адвокат Михайло Милковича. С кем я могу поговорить о задержании? Тот же полицейский, что вчера говорил с Йеном, оглядел компанию, и кивнул, взяв трубку стационарного телефона. Переговорив, он посмотрел на Дэна: — Можете пройти в девятый кабинет. Это слева. — Хорошо. Это его сестра и парень, они могут пойти со мной? Коп медленно кивнул, взглядом прожигая дыру в голове Йена. Галлагер едва сдержался, и пошел за Мэнди, которая упорно тянула его за локоть. То, что Дэн назвал его парнем Микки, неожиданно вызвало раздражение. Не сам факт, а то, что юрист будто сказал то, что его совершенно не касалось. В кабинете, во главе длинного стола сидел толстый лысый мужик в форме, и перебирал какие-то папки. Удивленно посмотрев на вошедших, он поинтересовался: — Вы ко мне? Слушаю, молодые люди. — Я адвокат Михайло Милковича, — повторил Дэн, — Вы его арестовывали? — О, присаживайтесь, — полицейский явно удивился, — Не знал, что это семейство может позволить себе адвоката. Йен сжал кулаки, садясь за стол, и ненавистно посмотрел на копа. — За последние лет десять я арестовывал Милковичей много раз. Что именно вас интересует? Дэн напрягся, и процедил: — Меня интересует, на каком основании он арестован сейчас, разумеется. — Кто вам сказал, что он арестован? — притворно изумился лысый, но быстро понял, что его слабая актерская игра никем не оценилась, — Он задержан до выяснения обстоятельств. Вы знаете, что два года назад он сбежал из окружной тюрьмы? — Правда? — Дэн усмехнулся, и достал из своей дорожной сумки черную папку, — Здесь выяснены все обстоятельства. И ложное обвинение, и показания свидетелей, и медицинское освидетельствование Саманты Слотт. Ознакомитесь? Полицейский скорчил недовольную мину, но папку взял, и начал неторопливо пролистывать документы. Через пять минут тишины Дэн снова заговорил: — Мне известно, что Саманта Слотт была признана психически нестабильной через полгода после суда. И сейчас отбывает наказание за покушение на убийство моего подзащитного в специальной лечебнице. В деле так же есть свидетельские показания Деборы Галлагер, которая подтвердила, что мистер Милкович не делал того, в чём его обвинили. Из всего этого следует, что мистер Милкович пробыл в тюрьме на полгода больше, чем требовалось. Вы понимаете, чем это грозит вам, офицер? Коп поднял злой взгляд на адвоката, и сжал зубы. Но Дэн спокойно смотрел на него, разве что с лёгким пренебрежением, и твёрдо продолжил: — Я требую, чтобы его немедленно отпустили. Вы не имели никаких оснований для его задержания, сэр. Если же этого не произойдет, то мы начнем очень серьезный процесс. И поверьте, я добьюсь, чтобы этому делу придали максимальную огласку. Либо мы просто уйдем сейчас, и не станем выдвигать обвинений в суд. А вы все оставшиеся вопросы решите со мной.***
В три часа пополудни Микки вышел через главные двери департамента. Йен, курящий у входа, глубоко выдохнул, увидев злющего брюнета, и разулыбался. — Уроды ебаные! Даже, блять, не извинились, сукины дети! Громко ругаясь, Мик подошёл к Йену. — Привет, — рыжий выбросил сигарету, — Не кричи, а то обратно заберут. — Пусть попробуют, уёбки, — Милкович выхватил пачку сигарет из руки парня, и вытащил одну, — Где Мэнди? — Они в машине, на парковке, — Йен кивнул головой за здание, — Ничего мне рассказать не хочешь, кстати? — Давай потом, ладно? — Микки глубоко затянулся, — У меня вообще сил нет. Хочу в душ. И жрать. Галлагер дернул Микки за руку, когда тот уже направился к парковке, и развернул к себе: — Ты, блять, шутишь? Объясни мне, Микки, почему этот парень... Какого хуя, Мик? И что дальше? — Слушай, не надо сейчас включать жертву, — резко бросил брюнет, вырывая руку, — Я не планировал, что вы когда-нибудь встретитесь. А если ты включишь башку, то поймешь всё сам. — Ты пытался меня заменить, — бросил рыжий разочарованно. — А ты, блять, не пытался? — разозлился Микки, и подошел вплотную к рыжему, — Хватит, Галлагер. Я с ним не встречался. Я сразу об этом тебе сказал. И я вернулся за тобой, ебучий ты осёл! Хочешь психовать — без меня, ясно? У тебя нет блядских прав меня ревновать. Едешь со мной или нет? Йен разозленно дернулся, и пошел к машине. Мэнди сразу же попросила Дэна пересесть вперёд, едва только парни показались из-за угла. Девушка давно не видела обоих настолько злыми. Всю дорогу до отеля разговаривал только ведущий в магнитоле, а в машине было такое напряжение, что можно руками трогать. Поэтому, как только блондинка припарковалась, сразу обратилась к Дэну: — Пойдем, я помогу тебе заселиться. Тебе же нужен номер? Парень поспешно кивнул, и вышел из машины. Йен проследил, как они входят в отель, и повернулся к Микки, который сразу заговорил, будто пытаясь оправдаться: — Сегодня я поужинаю с Дэном. Нам нужно решить всю эту ситуацию до конца, и ему надо возвращаться в Мехико. Милкович успокоился, и теперь говорил тихо, испытывая желание положить хотя бы руку Йену на плечо. — Вдвоем? — Йен чувствовал, как снова загорается. — Вдвоём, — кивнул Мик, — Так надо. — Ладно. Мне тоже нужно встретиться с Тревором. Я пообещал всё ему нормально объяснить. — Отлично, — оскалился брюнет, — Давай каждый разберется со своим дерьмом. Я с тюрьмой, ты — со своей девушкой. А потом уже друг с другом. Галлагер прикрыл глаза от снова нахлынувшего раздражения, и быстро вышел из машины. А Микки следил через тонированное окно, как он ловит такси. Конечно, он понимал, что Йен страшно ревнует. Но для себя Мик давно уже всё решил, и отступать теперь точно не собирался. Оставалась самая малость — сделать так, чтобы и Галлагер для себя решил, что для него важнее. Потому что его словам Микки больше не доверял.