Гимназия Фейри Тейл

С трудом открыв глаза после сна, Леви заметила Мираджейн, что вышивала в кресле у окна. Её светлые волосы не были аккуратно убраны, как в прошлый раз, а немного неряшливыми длинными локонами спадали с плеч. Кровать слегка скрипнула, и блондинка посмотрела на болящую: — Очнулись? Как Вы? — Слава Богу, вроде бы ничего, — Леви попыталась улыбнуться, но вышло не очень. Во рту пересохло. — Пить хочется. — Сейчас, — Мираджейн налила из кувшина воды и поднесла девушке. — Мадам Полюшка сказала, что у Вас ушиб. Серьёзного ничего нет, хотя синяк будет будь здоров — видать, удар вскользь прошёл. Но всё равно пару дней придётся полежать в медпункте, — она поставила стакан на тумбочку и откинула слегка влажные волосы назад. — У нас сегодня банный день. Извините, что я в таком виде. — Ничего, — Леви потрогала свои волосы. — Я бы тоже не прочь помыться. Несколько дней в пути, без особых удобств… — О, да, сочувствую. Но на это нужно спросить разрешение мадам Полюшки. Я сейчас, — Мира вышла из палаты и с кем-то поздоровалась. В это же самое время в дверном проёме показалась Люси с накрытым салфеткой подносом: — Добрый вечер. А я с ужином! — её широкая улыбка вызвала ответную. — Даже не говори ничего — знаю, проголодалась! Леви только сейчас ощутила голод, вдохнув ароматы, доносившиеся из-под приоткрытой крышки небольшой супницы. День был настолько насыщенным, что девушка даже забыла, что с утра ничего не ела. Она словно маленькая белочка потянула носиком и произнесла: — Вкусно пахнет! — А то! Мисс Кана постаралась. Она как узнала, что новенькой нездоровится, так специально для тебя приготовила. Хотела сама принести, познакомиться, да мистер Макс привёз целый обоз продуктов, так что не получилось. Но Кана просила обязательно узнать: понравилось тебе или нет? Она замечательный повар и всегда следит, чтобы все всё съели. Кстати, в конце месяца будет послушание на кухне. Леви слушала несмолкаемую трель Люси, пока кушала наваристый куриный суп с нежными фрикадельками, мягкие булочки с пылу с жару, да с ароматным компотом. К слову под конец трапезы она довольно откинулась на подушку с чувством глубокого насыщения, а Люси всё продолжала: — А в этом году мне выпал жребий делить дортуар с Эрзой, Джувией, Лисанной и другими девочками. Ну, ты с ними ещё познакомишься. Такое редко выпадает, чтобы подруги могли жить все вместе. У нас так заведено, что каждый год мы тянем жребий, с кем будем жить. Я не говорила? — Леви помотала головой. — Так вот, в Фейри Тейл есть такое правило — тянуть жребий. Всё имеет свой смысл — воспитанники лучше узнают друг друга. В этом и заключается основной замысел гимназии: тут как в настоящей семье — разный возраст, разные способности, увлечения, но при этом мы помогаем друг другу и заботимся, как о сёстрах. У-уу, я так скучаю по Шарли и Венди, — призналась Люси. — Они самые младшие в гимназии — такие хорошие девочки, мы стали подругами, и даже в этом году продолжаем общаться и ходить в гости. Хотя, Шарли немного нелюдима, но это ничего. Интересно, куда тебя определят? Я бы хотела, чтобы к нам. Правда, у нас все кровати заняты… — девушка загрустила, но через мгновение её лицо приободрилось, — но если потесниться, можно поставить ещё одну. Да, я уверена! Наконец Люси замолчала и забрала поднос. Она с удовольствием ещё бы поболтала, но пришла мадам Полюшка, и воспитанница, присев в книксене, быстро удалилась, не забыв помахать ручкой новенькой, что, впрочем, было сделано втихаря от наставницы. — Как самочувствие? Живот сильно болит? — Леви привстала и потрогала больное место. — Нет, совсем не болит, — соврала девушка. Почему-то её пугала эта женщина — то ли хмурый вид, то ли грубоватый хриплый голос, то ли просто сама манера общения. — Ложитесь, я посмотрю, — скомандовала мадам, задирая ночную рубашку до груди. Она пропальпировала открытый участок тела, а затем накрыла пациентку. — Ладно, можете не врать — знаю, что болит, но купаться разрешаю. Вы ведь из-за этого терпите? Думаете, я не разрешу? — Простите, — виновато призналась девушка. Но хмурая женщина ничуть не смягчилась и продолжила в надменной манере. — На самом деле противопоказаний нет. Можете искупаться, только не долго — от этого может быть хуже. В баню не желательно идти, так что горячей воды Вам принесут сюда, а мисс Мира поможет, — женщина положила на тумбочку стеклянную баночку с субстанцией неопределённого цвета. — Вот это нужно нанести на синяк на ночь. К утру будет легче, но мазать придётся два дня. Лекарство воняет, так что не удивляйтесь, однако быстро помогает. Всё, я пошла, мне ещё девочек проверить нужно. Поправляйтесь. — Спасибо, мадам Полюшка, — поблагодарила девушка, на что не получила даже едва заметный кивок. Невероятная женщина. Весь её образ: от собранных в тугой пучок седоватых волос, закреплённых палочками для волос с месяцеобразными наконечниками, до строгой блузки и слегка расклешённой длинной юбки — сплошная холодность и неприветливость. По внешнему виду наставница вызывала неподдельный страх и нежелание когда-нибудь попасть под её плохое настроение, а судя по всему, именно в таком состоянии мадам и пребывала. — Ну как, мадам Полюшка не слишком лютовала? — Мираджейн заглянула в палату с уже заплетённой косой. — Не знаю, — призналась Леви. — Мне кажется, я ей не понравилась. — Не переживайте. Ей вообще никто не нравится. Будь её воля — жила бы отшельницей. Собственно мадам Полюшка и была таковой, пока мистер Макаров её не позвал сюда. Ходили слухи, что они в своё время чего-то не поделили, и она до сих пор дуется на весь свет. — Тогда, почему её директор пригласил? — удивилась Леви. — Кто знает? Но, во всяком случае, лучшего специалиста не сыскать. Долгое время мадам Полюшка занимала должность ведущего хирурга в столичной больнице, а потом по неизвестным причинам ушла в никуда. Разговор девушек неожиданно прервал громкий стук в окно. — Мисс Мира, куда нести? За прозрачным тюлем показалась пара мужских голов, и Леви инстинктивно натянула покрывало по самый нос. Мираджейн выглянула в окно и, показав вбок, покинула палату, прикрыв оную дверью от посторонних глаз. Но почти сразу та распахнулась, и появился Джерар. — Сильно он тебя? — прямо с порога поинтересовался кузен, проходя внутрь. — Ты не переживай, я этому Редфоксу бока поотбивал. Правда, не так как хотел — глаз слишком много было, — молодой человек присел на край табурета, разглядывая «степень повреждения», но сестра улыбалась, что было странно, учитывая в каком состоянии, а именно без сознания, её доставили в медпункт. — Я на минутку забежал, пока Полюшка скрылась на горизонте. — Редфокс? — переспросила Леви, не совсем понимая. — Ну этот, кх… который тебя на коне затоптать решил. — Честно признаться, я не уверена, что этот ваш Редфокс хотел меня затоптать, — девушка поспешила заверить брата. — Я сама виновата — упала на дорогу. Не ругайте его из-за меня и уж тем более не нужно ему бока мять. Он, наверное, не меньше меня напугался, — Леви пыталась хоть как-то защитить незнакомого молодого человека, которого на злосчастный момент даже не разглядела. Не хватало ещё, чтобы из-за неё кто-то пострадал. Жива же! Да и наживать себе врагов тоже не хотела. По себе знала, какого это быть и невинно оклеветанным, и оказаться предметом для издёвок. Увы, печальный опыт был. — Разберёмся, — подмигнул Джерар, поднимаясь и отступая к выходу. Тем более в дверях показалась Мираджейн, показательно громко кашлянув и оповещая о своём присутствии. — «Как же, напугаешь этого парня — сам, кого хочешь, напугает и с собой довесок даст», — фыркнул родственник про себя. — Ну, я пошёл. Ещё увидимся, — махнул он рукой сестре и, шутливо отдав честь секретарю, покинул помещение: — Мисс Мирочка. Та проводила его недолгим взглядом, а затем с довольной улыбкой задорно позвала Леви за собой: — Ванна подана, мадмуазель! МакГарден осторожно опустила ноги на пол и медленно прошла следом. Голова немного кружилась, но в целом чувствовала себя не так плохо. Небольшое узкое помещение с крошечным окошком под потолком выглядело неприглядно, но наполненная горячей водой ванна манила. Леви закрыла дверь и начала раздеваться, но не успела до конца расстегнуть пуговицы на платье, как снаружи послышался грохот и непонятные вопли. Мираджейн лихо вскочила на табурет и выглянула наружу. — Вот извращенцы-то! — воскликнула она. — Подглядывать учудили, паразиты! Леви как была, так и замерла, покрываясь стыдливым румянцем. Позор-то какой! Но Мираджейн погрозив убежавшим озорникам кулаком, задёрнула плотную шторку и обернулась к девушке. — Чего застыли? Не бойтесь, ничего они не увидели. Я как знала, оставила там сгнившую лавочку — вот и попались голубчики. Это ж надо — за девушкой удумали подглядывать! Ну, ничего, я их запомнила. Теперь у мисс Каны целую неделю будут помощники, — ехидно засмеялась секретарь. — Давайте, давайте, не задерживайтесь. Шторка не просвечивает, а вот вода быстро остывает. И то правда. Леви залезла в ванну и блаженно выдохнула. Мира позаботилась и добавила в воду пихтовое масло, что хвойным ароматом наполнило помещение. Искупавшись и вымыв волосы, новая воспитанница почувствовала себя другим человеком. Надев чепчик на мокрые волосы и намазав синяк мазью, которая действительно жутко воняла, она легла спать. Мираджейн пожелала ей спокойной ночи и ушла, выключив свет и закрыв входную дверь на замок. Но сон долго не шёл, и Леви рассматривала в окно тёмные силуэты деревьев и маленькие светящиеся точки на небе. Оставаться одной было не страшно, наоборот, хорошо и спокойно — никто не шумел, никто не досаждал своими выходками. Немного жестковатая, но чистая постель, ажурные оборки на занавесках и кофейный столик в углу, так похожий на её домашний, напомнили Леви о матери. Её нежный образ часто всплывал в памяти и вызывал то улыбку, то слёзы. А вот сейчас оба эти состояния воплотились в одно — в счастье, что всё плохое позади, и в горечь, что родителей больше нет. С этими мыслями она и уснула.

***

Воскресный день начался со звона колоколов. Леви всегда была верующей девушкой и не пропускала ни одной службы, а потому незамедлительно вскочила с кровати, собираясь на утреннюю. Но не тут-то было. И дело даже не в сильной боли, что распространилась на добрую половину тела (бывало и похуже), а в том, что одежды не было. Ну, в самом деле, не пойдёт же она в ночной сорочке и в халате на богослужение? Можно было бы забежать в женское крыло и переодеться в свою одежду, да в свете минувших событий Леви так и не узнала, как туда добраться, да и где искать свою комнату было тоже проблемой. Поэтому девушке ничего не оставалось, как творить умную молитву, да класть поклоны в самой палате. Однако не все желания исполняются по нашим прихотям. Слабость сказалась, и к тому же к горлу подступил тошнотворный ком. По этой самой причине благие намерения пришлось оставить и лечь заново в постель, сокрушаясь сердцем. Леви даже не заметила, как вновь уснула. — Просыпайтесь, болезная. Я Вам микстуру принесла, — не совсем пробудившись, Леви потёрла глаза и увидела мадам Полюшку. — Вот, держите. Специально для Вас принесла. Женщина протянула девушке салфетку с освящённым хлебом и чашечку с теплицей. Кто знает, может за ночь мадам «остыла», а может воскресная служба на неё так подействовала, но Полюшка выглядела более дружелюбной. — Дайте-ка я на Вас посмотрю, — она также, как и накануне, осмотрела место ушиба и довольно закивала головой. — У Вас намного лучше, чем я ожидала. Думаю, завтра вместе со всеми можете пойти на занятия. Сегодня весь день продолжайте мазать той самой гадостью, — на этих словах, женщина сочувственно улыбнулась, но как бы незаметно, — а вечером, перед сном я дам Вам другое лекарство, иначе новые подруги не простят Вам такого «аромата». Так, а теперь пейте микстуру и ровно через полчаса принесут обед, — неприятное вздрагивание пациентки не преминуло отразиться на её лице, что ж, а кому горечь может понравиться? — Ну всё, отдыхайте. А я пойду — дел невпроворот, в ближайшее время мне скучать не придётся, — последнюю фразу мадам сказала самой себе, а потому она прозвучала совсем тихо. Леви опустилась на подушки, лениво посматривая в окно. Время, показалось, слишком долго тянулось, и девушка была несказанно рада, когда в палату зашли Люси и Лисанна. — Добрый день, как спалось? — поздоровались они. — Спасибо. Хорошо. — А мы сегодня дежурные. Вот принесли тебе поесть, а заодно составим тебе компанию, — Люси изящно поставила поднос на прикроватную тумбочку. — Да, — подтвердила Лисанна и положила на столик несколько книг. — Мадам Полюшка сказала, ты завтра приступишь к занятиям. Вот мы и принесли несколько учебников, покажем, что уже прошли, и ознакомим с расписанием. — Спасибо, Люси. Я уже немного получше себя чувствую, поем за столом, — это была истинная правда. Видать микстура была волшебной! Леви откинула покрывало и хотела сама переставить поднос, но та её опередила. Да и Лисанна быстро сообразила и переложила книги на подоконник, пересаживаясь на табурет. Таким образом, все девушки разместились за маленьким столиком по кругу. — Эм, девочки, а сколько у вас занятий в день? — поинтересовалась Леви, прежде чем приступить к трапезе. — По уставу — восемь, а по сложности — шесть. Просто после обеда проводятся обязательные занятия, но они нам в радость — уроки по ним не задают, просто рассказывают текущую тему, и мы все вместе её обсуждаем. Ну, а музыка и рисование — это вообще наслаждение. Ты как, хорошо поёшь и рисуешь? — поинтересовалась Люси. — Да вроде бы не плохо, — заскромничала Леви, — правда, сравнивать не с кем было. У нас этих предметов было очень мало. В основном местный и фиорский язык, словесность, математика, география, ознакомительная история и богословие. — Да, маловато будет. В Фейри Тейл гораздо шире знания дают, хотя не удивительно, ты ведь училась в государственной школе? — спросила Лисанна, на что последняя смущённо кивнула — разница в образовательных учреждениях разительная. — Леви, а иностранные языки там не преподавались? — уточнила Люси. — Для меня нет, для них фиорский считается иностранным, но я знаю итальянский и французский — у меня папа дипломат был, — как ни горько вновь вспоминать о потере родителей, но именно благодаря им девушка свободно владела иностранными языками, — и немного японский. Так, на элементарном уровне. У нас одна девушка-японка была. Так вот никто её не понимал, и поэтому общаться никто не хотел, а мне было жаль её. Мы подружились довольно не плохо, а через полгода её забрали. — Удивительно! — ахнули новые подруги. — Её удочерили? — Не знаю, — призналась Леви. — Ходили разные слухи: одни говорили, что она замуж вышла, другие, что стала содержанткой, а третьи… будто бы видели её в районе красных фонарей. — Какой ужас! — возмутилась Люси. — Да как так можно? — А что такое? — не поняла Лисанна и, судя по реакции девушек, предположила: — Это что: плохое место? — Очень, — подтвердила Люси, — но лучше тебе этого не знать. — А ты, сама, откуда знаешь? — ошарашено посмотрела на неё подруга. — «Из лесу, вестимо», — вздохнула девушка. — Услышала, как-то в отчем доме на свою голову, когда потенциальный жених со своим другом беседовал, пока меня ждал. А я в это время с другой стороны подходила. Думала, со стыда сгорю — столько срама услышала, хоть вновь на исповедь беги! — Люси, а сколько тебе лет? — поинтересовалась Леви. — Если не секрет. — Шестнадцать. Это почти год назад было. Собственно поэтому я и настояла, чтобы папенька меня сюда определил, подальше от «женихов». Да я и не жалею. Мне здесь нравится. — Мне, кстати, тоже скоро будет, — улыбнулась Лисанна и уточнила: — Весной! — О, — обрадовалась Леви, — значит я тебя старше! — Правда, а когда у тебя? — В конце ноября. — Жаль, — понуро опустила голову Лисанна, скривив губки, но тут же подняла оную, поясняя: — У нас в октябре ни одной именинницы нет. Придётся без сладкого пирога обойтись. У нас отмечают по месяцам всем сразу, и в каждом есть несколько именинников, а вот в октябре — увы! А у вас там как было? — У нас тоже так, только не отмечали, так сами друг дружку поздравляли сухариками, — пожала плечами Леви, будто извиняясь, за день рождения «не в тот месяц», и встала помыть посуду. — Спасибо, девочки. Очень вкусно. — Ну да, сегодня вкусно — как-никак воскресение! — Люси выхватила из рук девушки поднос. — Я сама, садись. А вот в будни еду попроще дают, но мы не жалуемся. Мадам Полюшка сказала, что скоро за осенними грибами пойдём. В прошлом году целую гору белых грибов насушили. А в этом мы сняли большой урожай яблок, так что мочёные и сушёные яблочки нам обеспечены! Леви всё слушала и слушала то Люси, то Лисанну. О чём они говорили: скудность пищи? Разве это не вкусно: кушать многочисленные засолки из бочек, да различные каши и овощи? Для Леви это было величайшим пиршеством супротив тех чёрствых кусочков хлеба с водой и полупустыми кашами, которыми кормили в пришкольных приютах. Но не это сейчас было главным. Леви с ужасом думала, сколько ей понадобится времени, чтобы догнать учебный материал. И не ошиблась. Судя по тому, что показывали и рассказывали девушки, она отстала очень сильно. И это не говоря уже о тех предметах, которые она вообще никогда не изучала. Сейчас первым делом нужно было подготовиться к понедельнику. А ведь первым предметом стояло богословие, которое ведёт сам директор. Вот будет стыдоба, если на первом занятии опростоволосится! Но на счастье Леви, мастер обещал спрашивать жития святых. Это чтение девушка особо любила, а значит, можно было не беспокоиться. Следующим предметом значился родной фиорский язык. Подруги объяснили, что учитель Фрид Джастин, очень строгий и за грязь в тетрадях наказывает строже, чем за незнание предмета. Но это как раз не беда — почерк у Леви был хоть и без красивых завитушек, как у Люси (девушка показала свои тетради), зато ровным, аккуратным и старательным, так что проблема стояла в знаниях. За один день новой воспитаннице нужно было выучить все правила, которые гимназисты прошли с начала учебного года, и это не считая повторения пройденного, хотя девушка и не проходила вовсе — фиорский язык, хоть и был иностранным, но ему мало уделялось внимания, а следовательно, в срочном порядке нужно было изучать и прошлый год. Радовало только одно — правила были похожими. Ну и третьей «занозой» был немецкий — его Леви не знала совсем. Тут уж деваться некуда — придётся нанимать репетитора за отдельную плату. Мысль попросить средства у дяди девушка даже не рассматривала, она итак была благодарна за ту доброту, которой окутал её родственник. К тому же подруги сказали, что по субботам они имеют возможность заработать на поручениях, но такая привилегия даётся только отличникам и некоторым хорошистам. Остальные же должны усердно заниматься и не позорить родителей своей неграмотностью. Воспитанникам, обучаемым за счёт государственной стипендии, могли оную сократить, а это грозило отчислением из самой гимназии в свою очередь. Поэтому все старались. Леви только сейчас поняла весь груз ответственности, который лежал на ней. Она весь день зубрила правила и к вечеру была вымотана, как выжатый лимон. Заходивший проведать родственницу Джерар не стал долго задерживаться, чтобы не мешать. Люси и Лисанна, как могли, помогали новой подруге, но выучить за один день большой материал было невозможно. Оставалось только одно: уповать на милость Божию, да на то, что учителя в первые дни не будут её мучить. С заходом солнца девушки засобирались в женский корпус. По пути им встретилась мадам Полюшка. Леви, глядя на новых подруг, также совершила книксен. — Как себя чувствуете? — спросила женщина. — Благодарю, наставница, хорошо, — не поднимая головы, ответила девушка так, как её научили Люси и Лисанна. — Вот и замечательно. Я распорядилась отнести Ваши вещи во второй дортуар. Там же на тумбочке стоит лекарство. Подъём в шесть часов, не опаздывайте. — Да, наставница. Хорошо, наставница, — пролепетала Леви, несказанно волнуясь. Она-то уж было подумала, что мадам Полюшка смягчилась, однако строгий голос последней не давал ни малейшей надежды. Как только женщина скрылась из поля зрения, девушки обняли Леви и запрыгали: — А-аа, как мы рады, так рады! Ты будешь жить с нами. Всё-таки мадам Полюшка хороший человек! Пойдём скорее, мы познакомим тебя с другими девочками. Но не всё было так радужно, как казалось…