Леви сидела у открытого окна, полностью погруженная в свою работу. Она специально попросила мисс Эвергрин дать ей ключи от классной комнаты, чтобы побыть в тишине, и чтобы её никто не отвлекал. Дело требовало крайней сосредоточенности — ведь ей нужно было разобрать узор для зонтика от солнца. В гимназии давно ходили слухи о скорой свадьбе мистера Лаксаса и мисс Каны, но теперь Леви знала это наверняка. Она очень удивилась, когда мадам Полюшка предложила ей такое ответственное дело. Девушка знала, что довольно неплохо владеет коклюшками, и заработанные в своё время деньги были тому подтверждением, но то были более простые вещи, а тут такое событие, такая честь! Леви сильно волновалась и боялась упасть в грязь лицом, а потому сначала отказалась. Она совершенно не ожидала, что мадам высоко оценит её умение.
Более того, наставница познакомила свою воспитанницу с хозяйкой кружевного магазина, при котором и создавались ажурные творения. О, у Леви то и дело вырывались возгласы восхищения от увиденной красоты — кружева были второй её страстью после книг. Хозяйка магазина оказалась довольно молодой женщиной азиатской внешности. Она скептически отнеслась к миниатюрной девушке и предложила сесть за козлы показать свои умения. Что ж, Леви поразила её, а мадам Полюшка едва сдержала гордость за воспитанницу. Втроём они выбрали орнамент для зонта — узоры были сложными, но невероятно красивыми. Хозяйка магазина — миссис Кагура Миказучи — решила её ещё раз испытать, доверив самостоятельно разобраться в схеме. И вот Леви сосредоточенно корпела, отмечая для себя важные моменты. Сказать, что всё поняла, нельзя было — имелось несколько сложных моментов, которые она не разобрала.
Устало потерев глаза, девушка сложила листы бумаги и собралась идти в свой дортуар, но невольно остановилась, услышав тихий звук музыки. Она раздавалась с противоположного края длинного коридора, как раз со стороны мужских классов. Дверь в их крыло была приоткрыта, поэтому и услышала мелодию. У Леви не было способностей к музицированию, но так любила кого-нибудь послушать. Она с невероятным восхищением наблюдала, как порхали руки Люси над клавишами фортепиано, с какой лёгкостью Джувия и Эрза играли на флейте, да и у других девушек получалось так складно, а вот самой Леви нотная грамота давалась с трудом. Единственное, что у неё получалось, так это игра на ксилофоне, и то на слух. Зато девушка писала стихи, но никому их не показывала, считая, что у неё нет таланта ни к чему.
И вот, привлечённая музыкой, Леви всей душой потянулась к ней словно бабочка к огню. Ей так хотелось подойти ближе, но было страшно: вдруг кто увидит — наказания потом не избежать. А ведь так хотелось послушать! Девушка огляделась по сторонам, благо никого не было. В это время этажи с учебными классами пустовали, поэтому Леви сюда и попросилась. Но, видимо, тишина нужна не только ей. Кто-то вот тоже захотел заняться любимым делом без посторонних. И всё же навязчивая мысль «посмотреть одним глазком» не давала ей покоя. Невероятно сильно волнуясь, она ещё раз осмотрелась и прислушалась к посторонним звукам, но нет — везде было тихо.
Осторожно ступая на цыпочках Леви рискнула сделать шаг в мужское крыло, потом ещё один. Чарующие звуки слышались всё отчётливее, и она сама не заметила, как припала ухом к закрытой двери, из-за которой слышалась спокойная красивая музыка и… голос. Такой завораживающий, такой притягательный, а какой тембр! Девушка просто влюбилась в его звучание, в его хрипотцу.
«Интересно, кому он принадлежит?» — подумала она, затаив дыхание.
Сама песня была на итальянском языке, но для Леви перевод не составил труда. Слова любви и переживаний заставляли испытать приятное волнение, хоть щёки и краснели от некоторых слов. Но какое же красивое было исполнение! Заслушавшись, Леви не сразу поняла, что мелодия окончилась, и в классе послышались шаги, которые… приближались к двери. Невероятный ужас быть застигнутой на «месте преступления» заставил девушку снять туфли и быстро убежать.
Спрятавшись за дверью и присев на корточки, Леви прислушалась и на всякий случай посмотрела в щель — коридор был пуст. Только сейчас она перевела дух, прижав похолодевшие ладони к груди, успокаивая бешено колотящееся сердце. Вот не ожидала от себя подобного поведения. Немного успокоившись, она привела себя в порядок и собралась возвращаться в дортуар, как вдруг обратила внимание, что листов со схемой кружева нет и в помине. Леви не на шутку заволновалась. Потерять такую ценность — да её мадам Полюшка за это в порошок сотрёт! Вспомнила, что закрывая класс, она забрала их с собой, теперь оставалось только проверить те места, куда ходила после этого. На лестничной площадке их не было, в коридоре тоже, значит нужно ещё раз заглянуть в мужское крыло. Свет там не горел, но даже в полутьме Леви отыскала глазами пропажу: заветный рулон белел возле той самой комнаты.
«Забрать сейчас или потом? Если сейчас, то ведь могу попасться в любой момент, а если потом — кто знает, куда денется схема? Может выкинут, а может принесут в женское крыло, и тогда позора не избежать!» — рассуждала про себя девушка. Риск разоблачения был в любом случае, а последствия. О них лучше не думать — скандал будет обеспечен. Долго взвешивая «за» и «против» Леви всё же решила забрать рулон.
Точно также, как и в первый раз, но ещё более осторожно девушка вступила на чужую территорию. Удача благоволила ей, и быстро забрав своё, Леви выпорхнула птичкой к лестничному проёму.
— Вух! — выдохнула она, прижимая бумагу к себе.
— Проказничаешь? — послышался мужской голос прямо над ухом. Леви ёкнула и медленно обернулась. Немой укор в глазах кузена сменился на лёгкий смех. — Испугалась?
— Джерар, ну разве можно так подкрадываться? Конечно, я испугалась! — жарко высказалась девушка и спустилась на одну ступеньку, но не дальше.
— А что ты делала в мужском крыле? — спросил кузен, удерживая её за локоть и не давая возможности сбежать.
— С ч-чего ты взял? — волнение выдало Леви заиканием. — Я была в женском. Вот, видишь — ключ от нашего класса, — она продемонстрировала его для наглядности.
— А я видел совершенно другое, — молодой человек потянул сестру обратно. Более того, он направился туда, куда девушкам вход запрещён.
— Джерар, пусти, что ты делаешь. Не была я там, тебе показалось, и вообще, мне пора, — Леви пыталась освободиться, но попытки не увенчались успехом. Кузен обхватил поудобнее её за талию, подталкивая вперёд. — Джерар, не нужно, пожалуйста, ты же знаешь, что это запрещено, да и делать мне у вас нечего.
— Правда? — наигранно удивился молодой человек. — А я хотел тебя познакомить с участниками нашей музыкальной группы. Мы сейчас как раз репетируем.
— У тебя своя группа? — поразилась девушка. — Ты играешь?
— Да, и довольно неплохо. Мы даже иногда выступаем в ресторанах.
— Ох, — едва вздохнула она. — Это просто замечательно, но я и правда спешу. Давай ты мне потом расскажешь про это, — её голос буквально умолял отпустить, и, пользуясь замешательством, Леви смогла вырваться из братских объятий, получив вдогонку снисходительный смех.
— И всё же я тебя видел! — крикнул он убегающей девушке.
Краска смущения и стыда заливала её лицо. Это же надо — поймали-таки с поличным! Ладно, хоть не учителя или кто-то из других курсантов, а брат. Она искренне надеялась, что он не станет её выдавать, но всё равно было крайне неудобно перед ним.
Придя в дортуар, Леви убрала в тумбу бумаги и откинулась на подушки. Кровь стучала в висках — такого адреналина она ещё не испытывала. Вот тебе и скромная девушка!
— Ты чего развалилась? — спросила Люси, зайдя в дортуар за какой-то вещью. — Вставай, нас мисс Эвергрин звала.
Весь остаток дня Леви пребывала «в себе», вспоминая своё происшествие. Голос исполнителя не давал покоя, его хотелось вновь услышать.
«А может это пел Джерар?» — подумала она, но отмахнула такое предположение. — «Нет, у Джерара совершенно другой голос. Но кто же это был?»
Именно этот вопрос не давал ей покоя. Девушка не могла предположить, кому бы он подошёл. То, что это не Нацу было очевидно, потому что слышала его на рождественском балу. Она припомнила, что кузен тогда тоже был на сцене, а с ним ещё два курсанта, один из которых таинственный «железный дракон». Вот только узнать под масками было невозможно. Спрашивать у подруг стыдно, да и что они подумают? Что увлеклась кем-то из них? Нет, чего доброго ещё слухи пойдут. Хлопнув себя по щекам, девушка попыталась таким образом выбросить из головы навязчивую идею.
***
Следующий день был насыщен сложными предметами и пребывать в мечтаниях не приходилось, а после занятий Леви пошла с мадам Полюшкой в магазин кружев. От слов хозяйки зависило — получит она эту работу или нет, а ведь деньги сулили немалые — так сможет, наконец, расплатиться с долгом с учителем немецкого языка. Ему нужно отдать должное за терпение и снисходительность. Повышенная нагрузка поначалу не давала ей уяснить основы, но постепенно язык становился понятнее.
Переговорив с хозяйкой, наставница оставила Леви на её попечение, предупредив, что в определённое время за воспитанницей придут. Помещение, где работали мастерицы было светлым. В небольшой комнате сидели несколько девушек за козлами, и Леви, тихо представившись, прошла к своему рабочему месту.
— Ну что, разобралась со схемой? — поинтересовалась миссис Кагура, подавая коробочку с портновскими булавками.
— Не со всем, — призналась Леви. — Вот здесь и здесь, — она указала на схему, — совершенно не поняла, как сделать переходы.
— Ничего страшного, — успокоила её женщина, — если с главным разобралась, то уже хорошо. Прикрепляй схему к валику пока. В трудных местах я тебе подскажу, да и девушки не откажут в помощи. Правда, мои дорогие? — для формальности поинтересовалась она.
— Да, миссис Кагура, — ответили те, не отрываясь от своего занятия.
В комнате было очень тихо, девушки в основном молчали, а если вдруг и о чём-то говорили, то негромко.
— Леви, как понимаешь, работа предстоит кропотливая. Я выбрала вот такие нитки — работала с ними?
Девушка потрогала на ощупь и призналась:
— С такими нет, но были похожие. Так что постараюсь.
И работа закипела. Леви отметила идеальное состояние коклюшек — они были безупречными. На своём опыте девушке приходилось работать с подержанными. Бывало, нитки цеплялись за волнистость*, да и сколы** на некоторых мешали. Здесь же — всё как надо. Закрепив петельки, Леви неторопливо сделала несколько переплетений, ещё раз закрепляя нити, а затем. Затем коклюшки буквально перелетали с одного места на другое. Девушка уже продолжительное время не держала их в руках, но навыки не забылись. Она плела очень быстро и ловко, что другие мастерицы переглядываясь довольно кивали, глядя на такое мастерство. Ещё когда Леви только начинала заниматься плетением кружев, то и сама замечала, как быстро получается, а главное — правильно. Мама говорила, что у неё талант.
— М-мм, — одобряла работу миссис Кагура, периодически подходя к Леви и проверяя успехи.
Сама девушка наслаждалась плетением, она даже не стала отвлекаться на чаепитие — настолько соскучилась по любимому делу. Но вскоре положенное время подошло к концу, и нужно было уходить. Она взглянула на прощание на свою работу, с любуясь на маленький кусок замысловатого узора. Его задумку ещё пока сложно оценить, но начало нравилось.
— Ты молодец, Леви, — похвалили её все девушки. — Ты где-то училась?
— Нет, всему меня научила мама, — скромно улыбнулась гимназистка. — Спасибо. Это просто рисунок такой. Мне до вас ещё далеко, — смутилась она, подмечая лёгкость руки мастериц.
— Ну не скромничай — мы тоже когда-то начинали.
Конечно, Леви не могла не заметить, что несмотря на своё старание, она отставала по скорости с другими мастерицами, но они правы — всё приходит со временем. Накрыв козлы салфеткой и попрощавшись со всеми, девушка прошла в зал магазина, где её ожидал Джет.
— Доброго вечера, Леви. Мадам Полюшка поручила мне тебя сопровождать до гимназии. Миссис Кагура, — курсант поклонился и, надев фуражку, учтиво открыл дверь гимназистке.
Лишь только выйдя на улицу, девушка ахнула:
— Как красиво!
Крупные хлопья снега мягко ложились на землю, покрывая белым одеялом грязные после недавней кратковременной оттепели дороги. Улицы выглядели просто сказочными. Леви подставляла ладони, ловя снег и тут же сдувала его. Ей было приятно, что именно Джет за ней пришёл. Это был любезный молодой человек, с которым, не считая кузена, она быстро нашла общий язык. Но в числе приятных курсантов был ещё один — Дрой. Именно с ними Леви чаще всего стояла в паре на занятиях танцами. Иногда ей казалось, что они соперничают за право оказаться с ней рядом. Это льстило, но не более. На самом деле у всех троих сложились дружеские отношения.
***
— Ну что, господа курсанты, готовы услышать? — спросила Мираджейн и развернулась к фортепиано. — Тогда начнём?
Зазвучала озорная музыка, которая никак не сочеталась со скромным образом секретаря. Она играла невероятно красиво, невольно заставляя молодых людей притоптывать в ритм. Мисс Мирочка, как они любили называть девушку, была композитором практически всех их песен последнее время.
Музыкальный коллектив сложился как-то сам собой. Как — они и сами не поняли, но довольно скоро стали собираться в классе музыки и играть. Сначала просто каждый что-то любимое из известных произведений, а потом захотелось своё. Но увы, придумать музыку ни один из них был не в силе. А так хотелось, тем более, когда Гажил стал напевать мотив к стихам собственного сочинения — он единственный не играл. Поначалу ребята в шутку смеялись над его грубоватыми напевами, которые никак не соответствовали духу времени. Однако вскоре его идеи стали им интересны. И всё бы закончилось, так и не начавшись, если бы не старый учитель музыки, который давно приметил талантливых курсантов и решил им помочь. Именно с его лёгкой руки зародился их музыкальный коллектив, и он же писал музыку. Но после долгой и продолжительной болезни, повлекшей за собой смерть мужчины, их творческий союз чуть не распался.
Спасительницей невольно выступила мисс Мираджейн. Она часто ходила в старое здание, которое уже никто не помнил зачем применялось в старину, но в любом случае стояло не использованным. Единственное, что в нём оставалось, так это старый рояль. Девушка не поскупилась на средства и пригласила настройщика инструмента. И вот, когда она играла в полном одиночестве, случилось так, что мимо проходил Гажил. Чуть ли не на коленях (хотя, кажется, именно на них) он буквально умолил мисс Мирочку помочь в их беде. Поначалу девушка долго отказывалась, стесняясь, но когда подключились остальные участники коллектива, не выдержала и согласилась стать их композитором. Вот так молодые люди смогли продолжить любимое дело. Более того, Мираджейн приветствовала их музыкальное направление и значительно помогла сформировать их собственный стиль. Вот и сейчас написала ту музыку, которая понравилась всем без исключения.
Нацу постепенно начал тихо бить в барабаны не заглушая звук фортепиано. Грей не нажимая пробегался пальцами по клавишам саксофона, а Джерар сидел сбоку от Миражджейн.
— Ну что скажешь, Гажил? Я угадала с твоими желаниями? — спросила девушка, оборачиваясь и обращаясь к вокалисту.
— Мисс Мирочка — ты чудо! Прими мои воздушные поцелуи!
Здесь в неформальной обстановке можно было общаться неофициально, тем более почти все были ровесниками. Девушка взяла с крышки инструмента партитуру и раздала участникам.
— Вот это ваши партии. Разбирайте, и если что не поймёте — спрашивайте, но не забывайте соблюдать конспирацию.
Джерар усмехнулся про себя, ничем не выдав внешне. После того, как он намеренно напугал кузину, та вряд ли кому-то что-то скажет, из-за страха быть разоблачённой. А то, что сами курсанты репетируют вне основных занятий, руководство гимназии знало и не запрещало.
— Мисс Мирочка, ты каждый раз нам об этом напоминаешь. Ты же знаешь, что дальше этой комнаты ни один звук не вылетит. Точнее вылетит и не раз, но только музыкальный! — рассмеялись молодые люди, вставая.
— Мирочка, целую ручки, — Гажил облобызал кончики девичьих пальцев. — Ты наша Муза, наша богиня, наше всё!
— Ой, вот только не начинай снова, — девушка кокетливо улыбнулась на прощание и ушла, оставив курсантов репетировать.
Джерар занял своё место за фортепиано, задав основной тон. Постепенно к нему стали подключаться остальные участники. Началась тяжёлая работа над совмещением музыки и вокала. У Гажила был скверный характер: во время репетиций он мог легко вспылить, выругаться и даже схватить за грудки. Именно по этой причине Мираджейн никогда не присутствовала на их репетициях — хватило одной в самом начале.
