***
Сквозь приоткрытое окно одного из номеров отеля в центре Москвы в комнату врывались капли воды, сопровождаемые резкими порывами ветра. Под белым одеялом, тесно прижавшись друг к другу от холода, спали две женщины. Белокурая обнимала лежащую спиной брюнетку, закинув ей на бедро ногу и зарывшись носом в копну кудрей, и слегка вздрагивала от очередного раската грома и сквозняка. Вылезти из-под теплого одеяла было выше сил судмедэксперта. Поэтому детектив, как обычно, надев на себя маску сильной и смелой, аккуратно убрала руку и ногу подруги, встала с кровати, ёжась, быстро захлопнула окно и нырнула обратно в постель, сразу же попав в крепкие объятия. Сон уже не шел, и Джейн просто наслаждалась этим моментом, чувствуя на своем теле руки любимой женщины. Горячее дыхание и легкий поцелуй в шею окончательно вырвал Риццоли из сладкой дремы, и она с удивлением посмотрела на Мору. Расширенные зрачки и учащенное дыхание говорили о возбуждении, а ее руки уже забрались под платье. Брюнетка лежала неподвижно, в шоке наблюдая, как проворные пальчики доктора Айлз уже стягивали черный шифон, обнажая смуглую кожу, плоский живот с четко очерченным прессом, захватив по пути нижнее белье. Когда одежда была брошена на пол, в голове детектива словно что-то щелкнуло, и она резко села, потянув на себя одеяло. — Мора! Какого черта ты творишь?! — Боже, Джейн, прости. Прости, пожалуйста! — зеленые глаза наполнились слезами. — Я…я не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, прости меня! Захлебываясь слезами, блондинка уткнулась лицом в подушку. Риццоли поднялась с кровати и, быстро надев белье, скрылась за дверью ванной. Кровь в висках стучала, а в животе порхали бабочки. Да, она давно ждала этого момента, но внутренний голос настойчиво говорил, что всё не так просто, как кажется. Приведя себя в порядок, брюнетка вернулась в спальню к Море. Она осторожно дотронулась до плеча подруги. — Вставай, пойдем в душ. Женщина молча подчинилась. Джейн пришлось самой раздеть доктора, усадить в ванну и вымыть. Всё это время Айлз не выражала никаких эмоций. Укутав ее в большое махровое полотенце, Риццоли усадила Мору на постель и, выудив из шкафа теплую пижаму, одела блондинку. — Ну, вот и всё. А теперь рассказывай, что случилось вчера, и что, черт возьми, ты вытворяла утром? — Всё так запуталось… Я запуталась, Джейн, понимаешь? — Нет, не понимаю. Объясни мне. — Даже не знаю, с чего начать, — тяжело вздохнула доктор. — Ну, давай, начни уже с чего-нибудь. Ты последнее время себя так странно ведешь, что я уже много чего надумала. А твоя вчерашняя истерика… — Хорошо. Мы с Валентиной знакомы очень давно. Проходили вместе ординатуру в ЛА. Я влюбилась в нее с первого взгляда. Познакомились, а дальше… Всё как-то быстро развивалось. Представляешь, мы даже пожениться хотели, кольца купили, планировали отдых. Я сказала об этом Констанс, она разозлилась, накричала на меня, сказала, что не даст мне жениться на женщине. А потом был выпускной. Валя не поехала, но отправила меня. Я не хотела, как будто чувствовала, что что-то произойдет. Мы отмечали в Вегасе, напились, и кто-то предложил нас с Эдвардом поженить. Помнишь Эдварда Дана? Проходил у нас по одному делу? — С мамашей, которая тебя чуть не пристрелила у него дома? — Ага. Так вот, мы расписались, и кто-то отправил фото Вале. Выяснилось это только утром, когда все более-менее протрезвели. Я поехала домой, но ее там уже не было. — И ты не пыталась ее найти? — Пыталась, но у меня ничего не вышло. Никто ничего не знал, а тут еще Констанс. Я вышла замуж за другого парня. Долго мы с ним не прожили, развелись через пару лет. Ни он, ни я не хотели этого брака. Каждый из нас жил своей жизнью. Он встречался с разными женщинами, я не была против. Мы с ним, кстати, до сих пор общаемся. Он счастливо женат, имеет троих прекрасных детишек. Я полностью отдалась работе, строила карьеру. А потом я переехала в Бостон и устроилась на работу к вам. И встретила тебя. Знаешь, в этой поездке я хотела сказать тебе, как я люблю тебя… — Мора замолчала, осознав, что сказала что-то не то, и испуганно взглянула на Джейн. — Но встретила Валентину, и старые чувства вернулись с новой силой, — с горечью в голосе закончила брюнетка. — А что было утром? Попытка отомстить ей за тот поцелуй в парке? Что ж, неплохо. А я ведь люблю тебя, Мора. Ладно, забудем всё. Собирайся, мы опаздываем. Хочу разобраться с этим делом и поскорей вернуться домой.***
Галина Николаевна с трудом разлепила веки. Голова раскалывалась, а горло саднило. Ночью было холодно, и катание по Москве с открытым окном, а так же выкуренная пачка сигарет, здоровья явно не прибавили. Отыскав на кухне кофе и аптечку, женщина включила чайник и высыпала все лекарства на стол. Проглотив пару таблеток парацетамола и залив их парой кружек крепкого кофе, полковник достала из шкафа костюм и рубашку, мысленно сказав себе «спасибо» за то, что не перевезла все вещи к Антоновой, привела себя в порядок и вышла из дома. Захлопнув за собой дверцу машины, шатенка прислушалась к себе. Голова уже не так болит, горло после горячего тоже, но вот на душе как-то гадко после отвратительного поступка любимой женщины. Злость немного утихла, а горький осадок прочно обосновался в глубине души. Рогозина прикрыла глаза, и замелькали картинки прошлого. Молоденькая блондинка в белом халате бежит по длинному коридору, на ходу надевая шапочку, спотыкается и падает в руки высокой шатенки в таком же белом халатике. — Простите, пожалуйста! — бубнит девушка, подбирая упавший атлас по анатомии. — Ничего, бывает. Какой курс? — Первый. Я заблудилась немного, не подскажете, где здесь второй лекционный зал? — Пойдем, я провожу. У меня пара рядом с ним будет. Меня, кстати, Галя зовут. — А меня — Валя. Ты с какого курса? — Пятый. С этого момента две девушки стали лучшими подругами. Всегда и везде вместе. Галя, как старшая, помогала Валентине, отдавала ей свои конспекты, какие-то заметки, лекции. Так, незаметно, пролетели два года. Впереди выпускные экзамены и свадьба Рогозиной. Они с будущим мужем познакомились случайно. Он — солдат, она — выпускница меда. Экзамены на «отлично», как всегда. Красный диплом. Свадьба. Он, она, ее отец. И Валя. Ее любимый голубоглазый колокольчик с ужасно заразительным смехом. Только вот с момента объявления о предстоящем торжестве колокольчик больше не звенел. Галя не понимала почему. На празднике девушка натянуто улыбалась и тихонько плакала в уголке, говоря, что это слезы радости за свою подругу. А потом Славу направили в Чечню, и Галина поехала за ним, ведь жены не бросают своих мужей в трудную минуту. Вот и она не бросила. И до сих пор помнит тот прощальный и печальный взгляд голубых глаз одиноко стоящей на перроне девушки, губы которой беззвучно шептали: «Ты только вернись, родная. Умоляю. Только вернись.» Рогозина вернулась. Выжила. А вот муж ее нет. Теперь вдова, закаленная в бою. А у Валентины выпускной. Лишь в середине вечера Валя заметила высокую женщину с темными волосами, прислонившуюся к стене в самом дальнем углу зала. Преодолев это расстояние за несколько секунд, блондинка повисла на шее подруги. — Вернулась. Ты вернулась… — шептала она, покрывая загорелое лицо быстрыми поцелуями. — Ну всё-всё. Прекрати, задушишь. Жива я, жива. Только вот Славка мой не вернулся. — Господи, как так? — А вот так. Война… — Галь, представляешь, а я как ты, с красным дипломом. Пригласили в ординатуру по судебной медицине в Лос-Анджелес на два года. Я у них была по программе обмена студентами. Улетаю через три недели. — Молодец, Валюша. Я рада за тебя! — а в синих глазах плескается грусть. Теперь уже она, Галина Николаевна, провожает свою любимую за тысячи километров. Теперь уже она будет ждать и надеяться, что ее колокольчик вернется. И он вернется. Ровно через два года совершенно разбитый прибежит к ней, ища поддержки и утешения. И вот,год за годом Галя будет склеивать по кусочкам ее, пока она снова не зазвенит. Вот только не для нее. Степан Антонов. Они с Рогозиной невзлюбили друг друга сразу. Каждый пытался перетянуть Валю, эту маленькую хрупкую блондинку, на свою сторону. А потом Галина отпустила ее, дала свободу, понимая, что не может сейчас ей дать того, что она хочет, ведь на данный момент работа была на первом месте. Шло время, на погонах Рогозиной появлялись новые звездочки. Совсем недавно получила звание полковника. Ни мужа, ни детей. А у Вали любимый мужчина, сын, и совсем недавно родились девочки-близняшки. Вчера Султанов объявил о создании нового подразделения МВД. Федеральная Экспертная Служба, главой которой будет она, полковник Рогозина. Сегодня она уже стучится в дверь к некогда лучшей подруге. Открывает дверь Стёпа. Уже недоволен, что пришла Она. Чувствует, что что-то случится. И это случается. Сначала Валентина отказывается от предложения о работе, но через пару недель уже остается в этом морге на всю ночь осматривать тела погибших детей. Дома ждут дети и злой муж. Скандал. За ним второй, третий, пятый. Развод. Колокольчик снова разбит и ищет утешения в той, которая всегда примет и поймет. Теперь уже остается навсегда. Пока прошлое не даст о себе знать… Галина сидит неподвижно, сжимая в руках руль, оставляя на мягкой коже следы ногтей. Вой сирены скорой помощи где-то рядом приводит ее в сознание, она открывает глаза, вытирает слезы тыльной стороной руки, поправляет макияж и заводит машину. Нужно спешить на работу.***
В комнате раздался звон будильника. Женская рука вылезла из-под одеяла и, нащупав телефон, отключила его. Жуткое похмелье стало другом Антоновой в понедельник утром. Но лучше уж пережить это, чем разговор с любимой женщиной сегодня на работе. Сработал второй будильник. Валя знала, что если сейчас не встанет, то опоздает на работу, и разговор будет еще тяжелее, поэтому со стоном поднялась с кровати. Медленно, опираясь на стену, блондинка добралась до кухни, где ее взору предстал готовый завтрак. — А сын, оказывается, вырос. Вчера он поил меня виски, а с утра приготовил еду. Надо сказать ему «спасибо», — прошептала она, отхлебывая из большой кружки горячий кофе. Когда перестало тошнить и в голове немного прояснилось, Валентина доела остывший омлет и поплелась в душ. Стоя под горячими струями воды, она, наконец, позволила чувству вины завладеть ею полностью. Она осознала, что стала той, кем так боялась стать. Она предала свою любовь. «И кому нужен был весь тот цирк в парке? Ты кого хотела задеть? Мору? Молодец, получилось. Сделала ей больно. Да, так же, как и она тебе тогда. Как там говорится? Месть — блюдо, которое подают холодным. У тебя оно получилось ледяным, спустя одиннадцать лет. А кому от этого лучше стало? Никому. Больше ничего не забыла? Точно, ты же еще и Гале сделала больно. Использовала ее. Предала. Чертова эгоистка. Чем думала, когда целовала своего полковника на глазах у Айлз? Точно не головой. Ты сама говорила, предатель должен умереть, забыла? Свои же слова? И что же ты теперь делать будешь? Нет, Антонова, умереть тебе сейчас было бы слишком просто. А дети? Ты о них подумала? Нет, конечно. Ты же только и себе и думаешь. И тогда, когда каждый раз в слезах прибегала к Гале, спала на ее коленях, свернувшись клубочком, ты не думала о ее чувствах, и когда сбежала от Моры, лишь увидев снимки, пришедшие на твой телефон, даже не потрудившись дождаться свою девушку и выслушать объяснений, и даже сейчас хочешь выкрутиться, чтобы тебе не больно было. Ты не заботишься о чужих чувствах. Ты думаешь, Море не было плохо, когда она увидела вас под тем дубом в парке? Думаешь, ей этого не хватило? О, нет, ей этого было достаточно, но ты решила еще и поцеловать Рогозину, так, для верности. Думала, что Галя не поймет, не заметит этой игры, фальши, но она на то и глава ФЭС и полковник, чтобы замечать и понимать. И она ушла. Разозлилась, обиделась и ушла. А что ты хотела? Ну и влипла же ты. Разберись, наконец, в себе. Кого ты любишь и с кем хочешь быть. Сделай выбор. Да, это не так просто, как кажется, Антонова.», - маленькая фигурка с крылышками, одетая в белое платье, топталась по правому плечу Валентины и продолжала что-то бубнить себе под нос. За дверью послышался звонок телефона. Женщина вздрогнула и моргнула. Фигурка исчезла и ее голос тоже. Списав это на алкогольную галлюцинацию, патологоанатом обмоталась полотенцем и вышла из ванной комнаты. На экране уведомление сообщало о пропущенном звонке от бывшего мужа. Валя махнула рукой и полезла в шкаф за одеждой. Надев черный брючный костюм, она быстро накрасилась и вышла из квартиры. Путь на работу был неблизкий. Помимо погоды настроение омрачал и предстоящий серьезный разговор.