Самовлюблённый демон Хогвартса

      Из главного выхода гостиницы тенью выскользнули два силуэта: существо, издали напоминавшее крупную собаку, и молодой джентльмен. Широко шагая, парень двигался вдоль улицы, придерживая на голове шляпу с узкими полями — эта мера предосторожности была необходима. Кроваво-красные волосы волшебника всегда привлекали нездоровый интерес, а такая маскировка, пришедшая из мира магглов, имела ряд преимуществ: начиная от отсутствия магических затрат на ее поддержание и заканчивая невозможностью врагов взять след, который возникал при наложении чар.       Гаара выглядел спокойным и вполне контролирующим ситуацию: под большими и уверенными шагами скользила каменная поверхность улицы, цепкий взгляд холодных глаз примечал малейшие детали, готовый обнаружить «хвост». Следом за волшебником, несмотря на небольшую длину лап, семенил Шукаку. Он тоже не забывал оглядываться. Внутреннее чутье, не раз предсказывавшее приключения парочке, говорило о близящейся опасности. Магическое сканирование местности, проводимое раз в пару минут фамильяром, внушало внутреннюю уверенность в собственных силах, ведь пара слабых источников волшебства в трех-четырех кварталах на севере не могли быть причиной для беспокойства? Скорее уж нет, чем да.       Именно на эту ночь у парочки были заготовлены масштабные планы. Но внезапное и, к слову, малоприятное знакомство с джентльменом, пробившим стену в их гостиничном номере, заставило пересмотреть список дел. Гаара не мог бросить мысль, что всё организованное за последние недели с гоблинской точностью пойдет из-за чудного волшебника чертям под хвост. И лишь наглая морда, которая семенила в паре шагов от хозяина, давала надежду, что всё будет как всегда — кто-то обязательно пострадает, что-то будет поломано или безвозвратно испорчено, но они в любом случае выкарабкаются из очередной передряги. Волшебник мысленно вздохнул, сжал рукоять чемодана до побелевших костяшек.       Гаара то и дело ловил собственное отражение в витринах мелькавших мимо магазинов: как странно и непривычно смотрелось его лицо. Бледное, усталое, но по-жуткому веселое от накатывавшего адреналина. Когда Шукаку почти ощущал, как подгорают их задницы от несуразности и к чертям полетевшей ситуации, волшебнику хотелось рассмеяться. Но Гаара мужественно сохранял привычное для него невозмутимое выражение лица.       Преследователи пока не заявили о себе, даже когда парочка пересекла жилую черту района — дальше начинались пустыри с редкими домиками-близнецами. Место есть, а вот лишние заботы о потенциальных жертвах — нет. Ситуация складывалась пока что неплохо, но говорить о чем-то большем сейчас не было смысла — черт его знает, что могут провернуть ищейки, которых почуял Шукаку еще в гостинице.       Волшебник бросил внимательный взгляд вокруг, зацепился за пару деревьев, но ничего примечательного в них так и не обнаружил. По ещё ночному небу лениво перекатывались тучи. Где-то за чертой горизонта начинало постепенно светать.       Шукаку, видя по прежнему спокойное лицо Гаары, позволил себе заговорить первым:       — Ты всё еще надеешься найти его? Мы столько раз теряли след этого артефакта, что проще оставить всё как есть. Помнишь, как за месяц перерыли весь Египет, и нас там едва не убили, когда ты во время тоста брякнул «Боже, храни Королеву»? А ведь они праздновали ровно год с получения независимости от Великобритании! Потом, вспомни, как мы почти что ограбили особо защищенный магический отдел библиотеки… Прованса?       — Парижа, — с тенью улыбки подал голос Гаара. Он поставил чемодан на землю и засунул руки в карманы пальто — ещё оставалась пара лишних минут. — Мы были в Национальной Парижской библиотеке. Ты спорил с библиотекарем, что лично знал, куда Пипин Короткий дел свои рукописи, и нас тогда почти сразу вышвырнули оттуда.       — Да, — протянул Шукаку. — Было дело. Но теперь мы здесь. Что ты будешь делать, если тот волшебник от нас так и не отстанет? Пришьешь в ближайшей подворотне?       — Не будь таким глупым, — прикрыл глаза Гаара, закидывая голову назад, пытаясь поймать макушкой ветер. — Зачем делать из полезного бесполезное? Нам поможет чемодан Ньюта Саламандра. Ты задумывался, как нам вынести артефакт, не прибегая к магии? Напомню, что воров не так уж и уважают как в мире простаков, так и в магическом. Есть идеи? Или сразу согласишься со мной, потому что я всегда прав?       — Хватит уже выпендриваться. Лучше подумай, что делать с этим… Саламандром, — скривился Шукаку, не сумев так же легко, как и Гаара, назвать волшебника по имени. — В чемодан-то запихнуть мы его смогли, причем в его же, а как вытаскивать? Сначала оглушим, потом свяжем или наоборот?       — Просто свяжем, — согласился маг.       Гаара положил чемодан на землю так, чтобы можно было безбоязненно открыть крышку. Волшебник вынул из кармашка-футляра в рукаве палочку, отошел на пару шагов и, сделав несколько изящных пассов, посмотрел, как открылся чемодан. Сначала было тихо. Ветер гулял по земле, заставляя заходиться тихим шелестом траву, а облака всё также медленно ползли по уже светлевшему небу. Шукаку не сводил полный любопытства взгляд, ровно как и Гаара, хотя последний держал себя немного сдержаннее и был скупее на эмоции в отличие от фамильяра. Их внимание привлек тихий скрип: из недр чемодана неуверенно и настороженно показалась темная макушка, следом мелькнул полосатый серо-желтый шарф. Высунувшись, маг наставил волшебную палочку на двоих, которые меньше часа назад запихнули его в чемодан.       — Ступерфай! — палочка рассекла воздух снизу вверх и выпустила луч заклятия.       Гаара, готовый к возможному сопротивлению, шагнул в сторону, пропуская Оглушающие заклятия мимо себя, и сделал пару смазанных движений палочкой, выпуская прозрачный луч в ответ.       — Инкарцеро, — и появившиеся из пустоты веревки обвили тело Саламандра.       Гаара впился в волшебника колючим взглядом, заметив его попытки колдовать невербально. Пара взмахов, и притянутая чарами палочка Ньюта уже грела ладонь красноволосого волшебника. Гаара коротко хмыкнул, не найдя ничего примечательного в отобранном оружии, и бросил его в сторону. Шукаку, заметив движение, перехватил палочку ещё в полете, сжал ее покрепче в зубах и засеменил короткими лапами поближе к хозяину.       Гаара проследил за бесполезными брыканиями связанного волшебника и спросил:       — Наигрался? Пора, кажется, понять, что если тебя смогли победить однажды, то победят и в следующий раз. К чему напрасно дергаться и портить всем нервы?       Отошедший от недавнего шока Ньют попытался раскрыть рот, чтобы рассказать самодовольному волшебнику о чести и правилах дуэли, которые вбивались всем ученикам Хогвартса, но вскинутая в останавливающем жесте рука Гаары не позволила и этого. Как бы Саламандр не старался, но из его глотки отчего-то вырывались только еле слышные посвистывания.       — Я не закончил, — холодно подметил красноволосый волшебник. — Ты привел по своему магическому следу этих… ищеек, — нахмурился он, так и не сумев подобрать нужное слово. — Мы вынуждены были быстро покинуть гостиницу. Оставить тебя в живых — всё равно что дать им в руки карты.       Ньют удивленно вскинул брови. Шукаку продолжал с прежним вниманием слушать распалившегося волшебника.       — Считать мысли, снять невербально слепок ауры, определить по воспоминаниям портрет и высчитать артефакторный след палочки… как можно оставить хоть что-то врагу? — хмыкнул Гаара, заметив плескавшееся во взгляде парня недоверие с полыхающим гневом. — Хотя чему тут удивляться? В ваших школах подают всю информацию о магии в готовом виде. Безмозглые головы не напрягаются, чтобы добыть крупицы знаний. У современных волшебников заржавели шестерёнки, — Гаара выразительно постучал пальцем по виску.        Ньют опустил голову и с долгую минуту смотрел куда-то в землю. Гаара неприязненно фыркнул, вынул палочку и, едва заметно шевельнув губами, заставил веревки исчезнуть.       — Нам нужен ты и твой чемодан с пространственными чарами. Как я понял, замок открывается не только при введении числовой комбинации, но и при последующем сканировании ауры? Хотя можешь не отвечать. У тебя есть два варианта: либо мы… — Гаара бросил быстрый взгляд на улыбавшегося Шукаку — …снимаем слепок, стираем тебе память и проводим ещё пару мероприятий, не совсем приятных. Либо ты подчинишься и пойдешь с нами добровольно, — произнес парень, тоном не терпящим каких-либо возражений.       Саламандр напрягся, решая, стоит ли ему окончательно впутываться в это дело. Да, благоприятной альтернативы в любом случае не было, но поручение, ради которого он вернулся в Нью-Йорк, необходимо было выполнить. Поэтому, придя к нехитрым заключениям, что красноволосого волшебника можно будет как-нибудь склонить в свою пользу при более тесном общении, Ньют утвердительно кивнул, соглашаясь со вторым исходом.       Гаара не удивился и продолжил:       — И спрячь, наконец, всю эту живность, которая пыталась перегрызть верёвки — в следующий раз предупреждением не отделаешься.       Саламандр, немедленно подхватил с лацкана тёмно-синего пальто существо-палочку. Мягко улыбнулся стрекотавшему на своём языке другу, прошептал что-то в ответ, отвернувшись от изучающих глаз, и тут же убрал его в широкий карман.       — Что вы намерены сейчас делать? — потирая запястья, спросил Саламандр, как только смог беспрепятственно встать.       — Ловить и убивать, — если бы не озорной огонек в бирюзовых глазах, то Ньют решил, что парень говорил совершенно серьезно.       Шукаку нервно повел острым ухом и прошептал, прижавшись к земле, готовый к прыжку:       — От меня на двенадцать часов через минуту раскроется портал. Трое магов.       — Сколько времени будет у нас прежде, чем сработают их амулеты? — спросил красноволосый волшебник, разминая пальцы и суставы обеих рук.       — Тоже где-то минута.Судя по магическому фону, они далеко не слабаки. Готовься.       Ньют лишь мог наблюдать, как быстро начали переговариваться эти двое. Казалось, что вся напряженность куда-то разом исчезла, и сейчас они готовились к бою, как к какой-нибудь увлекательной игре: волшебник с удовольствием трансфигурировал себе шляпу и также пару перчаток для дуэли, но только другого кроя, больше похожих на бинты. Волосы по-иному играли на появившемся утреннем солнце и отплясывали насыщенно алым огнём.       И вот он, Ньют, оказался тем случайным зрителем, которому выпала возможность увидеть действующих лиц из-за кулис, настолько близко, насколько это позволял инстинкт самосохранения. Зрелище обещало быть захватывающим. В голове всплывали картинки из семейного фолианта Саламандров по искусству магических дуэлей, где над головами противников свистели опасные лучи заклятий, а волшебники, объединенные магическим танцем палочек, кружились до последнего вздоха. От неприятного предвкушения сводило живот, а магия, словно ток, била по оголённым нервам, вызывая странное волнение в конечностях.       Меньше чем через минуту пространство в паре шагов от магов исказилось, задрожало, словно рябь на воде. Там, где воздух, казалось, до этого сжимался сильнее всего, испуская ощутимую вибрацию, распахнулся портал и выплюнул три очерченных световой вспышкой силуэта. Ньюта окатило волной набежавшего ветра. Он вцепился крепче в ручку своего чемодана и медленно начал отползать, стараясь не привлекать излишнего внимания. Зоологу не место на разборках бандитов — это стало очевидно, как ясный день! Только поначалу так не казалось. Зачем он вообще во всё это ввязался? Ньют с тихим стоном обхватил голову руками, равняясь с травой. Он просто не понимал, чем он мог быть полезен в такой ситуации. И это чувство расцветало внутри наравне со страхом.       Преследователи скинули капюшоны, не скрывая более лиц, и нацелили палочки на единственную мишень; сделали пару уверенных шагов вперёд. Их взгляды мельком пробежались по Ньюту, зацепились за надменно-холодную ауру фамильяра, сжимавшем в своей пасти палочку Саламандра, и остановились на профиле Гаары.       — Мы предупреждали, что Вам не скрыться от нас! — не повышая голоса, проговорил один из тройки, тут же швырнув в него разноцветным лучом заклятия. Кровь, рассечённая грудь или оторванная рука — заклятие было нешуточным, серьёзным, било безотказно и мощно. Что-то из совсем уж старых боевых учебников, если не из тёмных. Гаара немедля уклонился. Вспышка с тихим сухим треском пролетела мимо. Но за ней со свистом и тем же треском последовала серия других.       Гаара отскочил назад, уклоняясь, чтобы выдержать среднюю дистанцию. Ближний бой был сейчас для него небезопасен: нападавшие стояли на месте клином, страхуя друг друга. Пока один заканчивал плести заклятье или чары, другой успевал бросить в противника своё. Их скорость и контроль над магией выдавали годы усердных совместных тренировок. Эта тройка была далеко не новичками. Это были специально подготовленные к подобным стычкам люди, знавшие своё дело.       Их чары и техника были безупречны. Только позы статичны, а расположение фигур — как по учебнику. Ведь только этот раздел тактической магии как раз и не поощрял разнообразие. Оно и понятно: подобный треугольник считался самым качественным формированием в полевых условиях — все стороны равномерно покрывались боковым зрением, а грудного охвата бойца хватало для небольших манёвров. И это нисколько не улучшало положение Гаары. Он только и мог что уклоняться да выжидать подходящего момента.       Ньют же в волнении ёрзал по земле, не зная, как помочь Гааре. Он видел лишь, как тот то припадал к земле, то рывком уходил в сторону и, закручиваясь в акробатическом элементе, оббегал всю тройку по дуге. Это заставляло противников постоянно поворачиваться и оглядываться, чтобы закрывать слепые пятна друг друга. Но ловкость и скорость, с которыми двигался маг, была выше возможностей рядового волшебника: казалось, что запас его сил был нескончаем, — хотя от одного его вида в прыжке у самого Ньюта начинали ныть колени.       Становилось очевидно, что силы магов так или иначе равны. Бой затягивался.       — Да атакуй ты их наконец! Тебя же убьют! — сорвался Ньют, впервые ощутив, как сильно может напрягаться его горло. Дрожащие пальцы впились в грунт, и на выжженную солнцем колючую траву со лба скатились капли пота. Он тотчас рывком вскочил на ноги и одной рукой вырвал из зубов тануки палочку, бросаясь словно обезумевший вперёд.       Ньют лишь успел сделать шаг и наставить палочку на одного из тройки. Но не более. В этот самый миг ему в спину толчком прилетело заклятье. Он мешком упал на траву, так и не поняв, что случилось. Глаза застелили сухие стебли трав и земля. Дико засаднило в боку, и лицо защипало, закололо, как иголками. Маг не мог пошевелить даже мизинцем — это было парализующее «иммобулюс», либо что-то похожее на него.       — Не лезь, — раздалось над его затылком. Шершавая лапа ткнула его в спину и перевернула на бок так, чтобы он мог видеть всё, что происходило на пустыре. — Сам огребёшь и ему ничем не поможешь.       Тело совсем его не слушалось, но Ньют, багровея от натуги и едва ворочая языком, всё же просипел:       — Но я должен… помочь.       — Зачем? — резонно заметил голос. — Ты даже близко с ним не стоял по силе. Твоя помощь будет лишь пустым трепыханьем перед смертью. Ты этого хочешь?       Ньют не знал, что на это ответить. Шукаку был прав и не прав одновременно. Но как это объяснить он не знал. Ньют стойко до этого верил, что тот, кому нужна помощь, должен её получить, если это ему, Саламандру, под силу. Он не раз выручал друзей, товарищей и коллег, жертвуя многим и идя на риск. Но сейчас шёл реальный бой с реальными противниками, которым ничего не стоила твоя смерть. Это тебе не армейская учебная стычка или сбежавший взрывопотам, а настоящая дуэль за право жить. Ньют содрогнулся, с отвращением осознавая, что пропустил в сердце позорное малодушие.       — Просто смотри за ним, — как ни в чём не бывало продолжил фамильяр, — и осознай, насколько этот ребёнок особенный.        В стороне грянул взрыв. Энергетической волной неслабо тряхнуло землю, а в лицо ударил жар вперемешку с песком. Перед глазами всё плыло, под веками нещадно щипало от пыли, но Ньют всё же разглядел четыре недвижимых силуэта. Нападавшие осторожно поднимались с земли, смыкая ряды и отряхивая плащи, и едва заметно водили головами по ветру: видимо, их тоже неслабо приложило ударной волной. Но Гаара стоял, несгибаемый и твёрдый, словно бамбуковый стебель, — что-то грозное, внушавшее первобытный страх, проглядывало в его возвышавшейся фигуре.       Он всё также смотрел на преследователей своим нечитаемым взглядом, однако его пальто, словно оживший монстр, застыло неведомой фигурой прямо перед ним. Оно отдалённо напомнило Ньюту расплывшуюся чернильную кляксу, какие бывали в его тетрадках по чистописанию из-за плохо заточенного пера. Но только вот эта стояла стеной на земле, а не растекалась на пожелтевших страницах.       Клякса-стена неожиданно обступила самого Гаару, обнажив перед ним рифы-шпили. В тот же миг за ним вырос внушительный гребень, подобных волне, готовый сорваться в любую минуту и захлестнуть жертву с головой. Гребень увеличивался в размерах, и росла тень, бросаемая им.       Ньют неожиданно почувствовал лёгкую дрожь в пальцах. Но ошибся. Дрожали не пальцы, а земля под ними. Маг увидел, как между высушенными стеблями тихо змеилась земля, камешки и мелкая пыль. Всё это подпрыгивало-подрагивало, словно при землетрясении. Но сама земная твердь была неподвижна. Камни дробились на крупицы, крупицы — на песчинки, а те стремительно утекали к пустырю. Клякса ужасающе быстро росла.

***

      — Том, ты понимаешь, что это необходимость, иначе не было бы причин тебе доверять? — скупо уточнил Армандо Диппет, пряча в ящике большого стола пузырёк с воспоминаниями. — Пусть тебя не беспокоит оплата. Вся сумма перейдёт к тебе по договору через сутки.       На столе напротив подвыпившего моряка материализовался необходимый пергамент и листок поменьше с заманчивыми словами «обязуюсь оплатить», до боли похожий на банковский чек. Глаза волшебника тускло блеснули, а крючковатые пальцы вцепились в перо, расторопно ставя в углу подпись-кляксу. Магия приняла договор и признала его действительным, заявив об этом негромким хлопком.       — Теперь твои воспоминания о встрече на пристани принадлежат мне, — степенно произнёс директор, интонацией надеясь намекнуть Тому, что пора бы завершать беседу.       Моряк криво усмехнулся, поймав взгляд, и встал со стула.       — Надеюсь, больше мы не увидимся. Поверьте, что повода с моей стороны — хех! — точно не будет. В море всегда было намного спокойнее, чем на этой чёртовой земле, директор Диппет. А что насчёт волшебника с фамильяром… То я не горю желанием ещё раз сойтись с ним: до сих пор помню его руки на своей шее, брр! Никому не пожелаю встретиться с ним по разные стороны баррикад. Поэтому прошу, сделайте всё, что в ваших силах, но не дайте ему оказаться рядом с Гриндевальдом, иначе Британия споёт свою последнюю песенку, поверьте мне!       Старик содрогнулся и едва заметным движением провёл по шее. Никто не знал, что значил этот жест: то ли моряка настигли воспоминания, то ли он обозначил всю жизнь Британской нации в случае провала, но одно было ясно — меры необходимо принять в ближайшее время. Диппет плавно мотнул головой, ловя взгляд собеседника со старческим прищуром. Он медленно, с чувством собственной значимости обошёл разделявший их стол и положил руку на плечо напряженного моряка, успокаивая, словно ребёнка.       — Том, вся магическая Британия буквально открыла на него охоту, равно как и ищейки Гриндевальда. Каждое утро я получаю маггловскую корреспонденцию. И пишут там отнюдь не о серийных маньяках и похитителях детей, нет. Наш демонёнок с фамильяром затесался и в тот мир. Но это не продлится долго. Совсем скоро Собаку Гаара, известный как «красноволосый демон», присоединится к нам, и именно Хогвартс сможет защитить и его, и нас.       — Надеюсь на это, директор. Прощайте.       Том нервным движением скинул с плеча руку директора. Развернувшись, моряк подцепил старыми, неуклюжими пальцами худую курточку со спинки стула, и, задумавшись на миг, бросил её обратно на сидение. Совсем скоро он станет как никогда богат и сможет позволить себе купить настоящий утеплённый плащ, а не жалкую облезшую тряпицу. Том, круто повернувшись на пятках, как делали это только опытные моряки, быстрыми шагами вышел из кабинета, захлопнув напоследок за собой дверь.       Через четверть часа, когда Диппет перечитал недавнее письмо, пришедшее с утренней совой, рядом с камином появилась маленькая домовушка-эльф. Она прижимала изо всех сил уши к голове, чтобы казаться еще меньше, неуверенно поднимала свои большие глаза на директора и едва слышно, со всей имеющейся робостью спрашивала:       — Господин позвать Гибби. Что вам угодно? Гибби всё сделать для господина!       Диппет медленно поднялся из кресла, поправляя длинную мантию, и подошёл к шкафу с книгами, растянувшемуся на всю высоту кабинета, рукой проходясь по старым корешкам. Кажется, куда-то сюда он ставил совсем недавно, буквально сразу, как получил совой, одну интересную, крайне необычную для современного волшебного мира книгу.       Тонкие пальцы, пропустив пару незамысловатых томиков по истории магии, всеобщей теории гоблинских войн замерли около нужного фолианта. Корешок был потрясающе изящно отделан серебром в виде сложной гравировки поверх переплёта, обтянутого, словно в противовес, ужасно неровно цельным куском кожи. Кто именно пошёл на эту обложку директор старался не думать. Но невольно с холодком в груди он вспоминал дичайшие обряды магов начала эпохи инквизиции. Именно в то время различия между магглами и волшебниками воспринимались в штыки, и последние, копя свою ненависть, выливали её мощным магическим потоком на приносимую старым богам жертву. Человеческую, разумеется. Тогда считалось, что проводником магии является само тело, равно как и его отдельные элементы: волосы, зубы, кости, мышцы и скальп, — и потому ничто лучше чем кожа «еретика» не могло сохранить секреты изменения правильной, принятой церковью реальности. Маги прошлого и вправду были ужасны.       Диппет едва заметно помрачнел — развернулся к домовушке, отдавая последние распоряжения на этот вечер:       — Куртку со стула снять и сжечь. Подушку с сиденья почистить и обработать пахнущими отварами. И, думаю, раз я не видел профессора Дамблдора уже последние дня два, то стоит где-то через полчаса подать чай — он обязательно придёт. Две чашки и чайник, Гибби.       Домовушка низко поклонилась, заламывая пальцы коротеньких рук, и с тихим хлопком исчезла.       Волшебник повернулся вновь к нужной полке и вытащил найденную ранее книгу. Она датировалась началом двенадцатого века и была когда-то вывезена из забытой богом южной страны континента по специальной просьбе одного из британских магглов-богачей, увлекавшегося всем странным и необычным. Каким образом столь ценная и древняя книга позже попала в руки директора, история благополучно умалчивала.       Армандо Диппет стряхнул пыль с обложки с замысловатым рисунком и устроился поудобнее в кресле под звук потрескивавших дров в камине. Вопреки тому, что сейчас подступал разгар лета, в замке было холодно, и частые сквозняки не упускали возможности погулять по каменным коридорам. Директор внимательно перелистывал тонкие страницы одну за одной, рассматривая магические формулы и картинки. Перед глазами проплывали рецепты по приготовлению сложных зелий для ритуалистики, строение деталей сложнейших артефактов разных планов, десятки способов на сотни страниц по призыву умерших и заключению с ними контрактов… Он продолжал листать страницы, пока взгляд не выцепил заголовок, выведенный бледными и ссохшимися чернилами: «Демонология. Подчинение и использование сил высшего существа».       Под названием следовал небольшой абзац текста на старом, но вполне читаемом диалекте — однако на этом заканчивалась тема и следом начиналась новая: «Демоны прошлого есмь коварные и падкие твари на души страдающие… Но не всяк душа ему по вкусу… с магией неуживчив… Плата самым ценным, но не кровью… сама Смерть не разорвёт договор, ибо демон властен над временем души падшей…»       — Быть не может… — изумленно бормотал директор, переворачивая этот несчастный лист с одной стороны на другую. Он трижды перечитал предложения и ещё около восьми раз посмотрел на страницу под разными углами: сквозь свет свечи, сидя и стоя, на просвет в окне и через увеличительную линзу, порылся в ящике стола и нашел призму, через неё тоже взглянул по паре раз на затертый абзац. Его не отпускало чувство, что над ним кто невесело подшутил и стёр со страницы нужную информацию. Но какие бы он не пробовал накладывать заклинания и заклятия, лист оставался в своём первозданном виде с маленьким кусочком текста в пару предложений.       Армандо Диппет устало откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Книга плавно захлопнулась, поднялась с обложки на корешок и медленно подлетела к стеллажу, втискиваясь в стройный ряд. Маг уже почти три месяца безуспешно бился над загадкой происхождения силы молодого волшебника. И директору в последние пару дней казалось, что он был близок как никогда к разгадке, что ответ он обязательно должен был найти в той книге. Но случилось непредвиденное — он ошибся. Своим неожиданным появлением Гаара обеспечил всему магическому миру затяжную мигрень: парнишка ловко избегал встреч с магами, умело маскировался и не позволял как-бы то ни было обнаружить себя. Однако было одно «но», которое позволяло Диппету иногда выходить на местоположение волшебника и двигаться по его следам. Парень явно что-то искал: сначала в странах Африки, следом в южной и западной частях Европы. И, судя по темпам его передвижений и остававшимся зацепкам, это был некий редкий артефакт или ингредиент. Сейчас известно было лишь одно: Гаара Собаку остановился в Нью-Йорке, и Ньют прибыл туда же по поручению накануне.       В грядущей войне, уже никто не сомневался в грядущем будущем, перевес был бы на стороне Гриндевальда, поэтому магическая Британия всеми силами пыталась отловить и заключить с «красноволосым демоном» контракт, что позволило бы сравнять потенциальный счёт.       Диппет мрачно усмехнулся и потёр переносицу, решая в очередной раз перечитать доставленное этим утром письмо Саламандра.       — Надеюсь, Ньют, ты знаешь, что делаешь…       Он откинулся на спинку кресла, устало перекатывая волшебную палочку между пальцами. Хотелось верить, что тот, о ком говорили слухи примет верное решение и приедет в Хогвартс.       Раздался тихий стук, и дверь с едва слышным скрипом отворилась.       — Альбус, давно не виделись. Чаю? — поинтересовался директор, откладывая палочку и сцепляя руки в замок.       На столе возник из ниоткуда маленький серебряный поднос с двумя чашками горячего чая, ложечками, сахарницей и тарелочкой с чем-то сладким. Кажется, это были лимонные дольки. Дамблдор не смог отвести заинтересованного взгляда от маленьких жёлтых карамелек и присел на возникшее напротив стола кресло.       — Ты пропал на два дня, хотя замок говорил, что ты не покидал территорию школы. Что-то случилось?       — Ничего опасного, директор, — ответил мужчина, усаживаясь напротив. Диппет сомнительно изогнул бровь и продолжил вглядываться в лицо волшебника, делая свои собственные выводы. Дамблдор, не спеша, подцепил кончиками тонких пальцев лимонную дольку.       — Опять Сильванус? Что он сделал на этот раз? — вздохнул Диппет, как только понял, что попал в самую точку. Альбус улыбнулся и мягко кивнул, подтверждая догадки директора.       — Огненные крабы. Но всё не так плохо, как может показаться.       Этого вполне хватило, чтобы Директор тихо усмехнулся в сторону. Он знал, что совсем еще молодой преподаватель по уходу за магическими существами ставил живой интерес превыше безопасности. Вроде бы уже и испытательный срок прошел уже как три года, а профессор Кеттлберн всё также не изменял своим привычкам: энтузиазм и безрассудство не раз приводили к опасным травмам. Но если бы не любовь учеников к преподавателю, он бы не проработал бы здесь и часом дольше положенного. Однако директор не позволял выходить за рамки терпимого учительскому любопытству и экспериментаторскому духу, проводя если не еженедельно, то каждый месяц точно профилактические беседы в строгих и поучительны тонах. Но к парнишке — он готов был это признать, скрепя сердце, — за несколько лет привязался.       — Двое сбежали из клетки и подожгли стеллажи, — с плохо скрываемой улыбкой продолжил Дамблдор.       — Но разве не все вольеры для магических существ располагаются вне стен замка? — удивился директор, устраиваясь поудобнее, понимая, что услышит одну из тех историй, что со смехом вспомнится им позже. Но только не сейчас.       — Профессор Кеттлберн решил, что ученикам будет полезно научиться за ними ухаживать. Сегодня он готовил классы для грядущего учебного года, — сделал упор на последнем, следя за реакцией Диппета, и, выдержав томительную паузу, продолжил. — Когда я пришел, уже горели парты и сено.       — Но причем же тут сено?!       — Сильванус пытался доказать, что крабов удобнее будет использовать, как универсальный источник огня, нежели чем, как один из многих элементов, необходимый для создания артефактов. И у него, между прочим, это вполне получилось, — ответил Дамблдор, потягивая из чашки чай. — Но волноваться не к чему: парты и стеллажи я восстановил за эти два дня и классы уже сейчас готовы принять учеников. А что касается профессора Кеттлберна… прошу, поговорите с ним. Прежде чем подняться к вам, я заглянул к пострадавшее крыло. И знаете, готов поспорить, что выходил он из класса с каким-то уж слишком веселым и довольным видом. Как бы мальчик не наворотил де…       За окном в ту же минуту прогремел мощный взрыв, и волна света накрыла башню, сотрясая всех и вся, что было внутри. Диппет вскочил со своего кресла, выхватывая палочку. Дамблдор не упустил момента, но не так быстро, как директор, подбежал к окну.       Почти ничего не было видно сквозь застилавший глаза дым, кроме огромной воронки от прогремевшего взрыва в двадцати шагах от основания башни.       — Сильванус!.. — без применения Соноруса Диппет смог прокричать настолько громко, что встрепенулись даже фестралы, пасшиеся на полянке Запретного леса. — Живо ко мне в кабинет!