Привкус мака в темноте

      Душа Яна ушла в пятки.       — Это означает, он…       — Это означает, что он сейчас не спит, — перебил мужчина, указывая в окно. — Как-то не удивительно. На дворе день!       Ян беззвучно открыл рот, посмотрел на улицу, опять на мужчину и наконец спросил.       — Тогда зачем ты искал?       — Разумеется, чтобы подразнить тебя.       Юноша не успел пошевелиться, как итальянец прижал его запястья к кровати, склонившись над лицом так низко, что коснулся щеки волосами.        — У тебя нет права на отказ. Отвечай мне!       Его губы плотно прижались к губам юноши, язык скользнул в рот, призывая язык хозяина присоединиться. Вот теперь Ян узнавал Августа. Того самого, властно отдающего приказы, заставляющего насильно подчиняться. Парень не стал артачиться, неумело пытаясь ему ответить. Несмотря на то, что они уже целовались, сейчас Ян испытывал совершенно иные ощущения. Больше тепла от прикосновения тела, что оттеняло вкус поцелуя. Кроме того, раньше он не задумывался о дыхании. Сейчас же ему категорически не хватало воздуха.       — Это ведь был твой первый реальный поцелуй?       — Ещё чего?! — стремительно краснея, Ян отвёл глаза. Может у него и маловато умений, но неужели этот извращенец думает, что юноша дожил до двадцати двух и ни разу не поцеловался? — Чтобы ты знал, мой первый поцелуй произошёл в детском саду!       — С горшком, что ли? Знаешь, обычно принято учиться на помидорах, но если тебе нравятся эксперименты… Я только за.       — Да иди ты!..       — Я-то пойду, не сомневайся. Прямой наводкой. Только ты уверен, что хочешь этого до выздоровления?       Прищуренные зелёные глаза поставили юношу на место. Яну пришлось побороть гнев.       — Поцелуй во сне и в реальности отличается, — парень старательно изобразил равнодушный тон. Жаль, получилось не очень.       — Естественно. Всё будет отличаться. Ведь во сне я подправлял твои ощущения в нужную мне сторону, — Август наконец соизволил приподняться и перестать надавливать на парня. — Я ответил на все твои вопросы?       — Кажется, да… — Ян осторожно кивнул. Может, что ещё потом придёт в голову, но пока любопытство себя исчерпало. Разговор его немного измотал.       — Тогда мой черёд спрашивать. Расскажи, что с тобой произошло? Почему я нашёл тебя в таком плачевном состоянии, что даже не смог увидеть последние воспоминания?       Вопрос удивил юношу. Он-то считал, что итальянец уже давно узнал о произошедшем по сну, новостям или ещё как-нибудь. Пришлось рассказывать самому. Мужчина слушал его, не перебивая, спокойно лежа с боку и подпирая голову рукой. Когда Ян закончил на своём возвращении домой, повисла недолгая тишина. Первый её нарушил итальянец.       — Благодаря моей помощи, Ян, ты полностью поправишься дней через пять-шесть. После этого я тебя выпорю. Наяву.       Вот так новости. Юноша, холодея, ждал улыбки или хоть чего-нибудь намекающего, что это шутка.       — За что? — еле пролепетал он, убедившись, что заявление прозвучало на полном серьёзе.       — Чтобы дебилизмом не страдал. Ты понимаешь, что я нашёл тебя между жизнью и смертью? Если получил травму, нужно было не выпендриваться, а ехать в больницу!       — Но… У меня фобия на врачей! Я боюсь их и не могу ничего с собой поделать!       — Ты можешь бояться многих вещей, малыш. Но страх вызвать мой гнев будет сильнее всех прочих.       Да уж, мужчина пугать умеет. Трёпку, устроенную им в их первую ночь, Ян запомнил хорошо и больше в добровольцы не рвался. Честное слово, уж лучше секс. Может, попросить его взамен трахнуть? Нет, не вариант. Проклятый итальянец выпорет, а потом трахнет. Везде успеет.       «А вообще, какого чёрта?! Почему он продолжает командовать?! Разве Август не отпустил меня? Припёрся, видите ли, ко мне домой и давай распоряжаться! — вслух этого Ян, естественно, говорить не собирался, но негодовать мысленно ему никто помешать не мог. — Я вообще не планирую впускать тебя через пять дней! И что тогда?! Дверь выбьешь?!»       Глупый вопрос. Что сделает итальянец? Ничего особенного, просто превратит каждый сон юноши в ад кромешный. И главное, нет никакого средства спастись.       — Можешь полежать и подумать о своём поведении. А я пока пойду, что-нибудь приготовлю, — мужчина, похоже, легко мог почувствовать себя хозяином в чужом доме.       А вот Яну это совсем не понравилось. Что за насильная забота?! Когда конченный садист начинал вести себя нежно, уверенность в том, что Август последний мерзавец, начинала невольно трещать по швам, чего парню совершенно не хотелось. Ян уже настолько потерялся в себе, что не мог понять причины своей накрученной ненависти, но она вспыхивала каждый раз, когда юноша вспоминал, как за несколько дней жутких извращений у него родилась привязанность к насильнику. Но больше жгла обида за то, как эту привязанность жёстко уничтожили, к тому же не целиком. В душе остались её корни, которым сейчас ни в коем случае нельзя позволить дать росток.       Поэтому юноша, недолго думая, кряхтя, поднялся. Стоило высунуть ноги из-под одеяла, как они сразу замёрзли. Неприятное обнаружение, учитывая, что он лёг, даже не сняв ботинки, а сейчас находится в одних трусах. Август самостоятельно его раздел. Спасибо хоть не поимел, с него станется. Голова ещё кружилась, но не так, как вчера. Глазам смотреть не то, чтобы больно, но тяжело. Особенно на свет. Нагибаться за халатом, валяющимся под стулом, юноша не решился, опасаясь за своё состояние. Да и кого тут стесняться? Не извращенца же, видавшего вещи поинтереснее, чем трусы.       «Не стоило об этом думать» — Ян стремительно начал краснеть.       Из прихожей донёсся шум, Август, судя по всему, лазил по шкафам. Помогая себе передвигаться, держась за стены, юноша приоткрыл дверь из коридора и застал итальянца на корточках, завязывающего шнурки. Ещё пара минут, и тот бы ушёл, парень слишком поторопился. Теперь поздно, его заметили.       — Тебе мало уже назначенного наказания? — мужчина грозно выпрямился. — Кто разрешил вставать?       — Я… в туалет хочу… — ляпнул Ян первое, что пришло в голову. И не соврал. Шок от появления Августа немного приглушил дискомфорт, но сейчас мочевой пузырь напоминал, что не резиновый и почти достиг своего предела.       — Почему не сказал мне ещё в комнате?       — Эм… Что?..       — Без меня не пойдёшь, — полный недоумения взгляд заставил итальянца неохотно пояснить. — Ты на ногах еле держишься. В туалете у тебя плитка. Если потеряешь равновесие и упадёшь — окончательно расшибешь голову. Пошли, придержу тебя.       Очередное проявление заботы, которое Ян не оценил. Не хватало ещё испражняться при итальянце. А что дальше? Горшок и подгузники?       — Я сам могу… — в голосе юноши почувствовалась нерешительность.       От мужчины исходила совершенно иная аура, чем в спальне. Там он выглядел расслабленно, так сказать, безопасно. Позволялось всё: открывать рот, спрашивать, даже немного грубить. Сейчас же хотелось сжаться, извиниться, спрятаться, а лучше исчезнуть из этого мира. Итальянец сделал шаг по направлению к Яну. Парень дрогнул, уже осознав свою ошибку.       — Хочешь узнать, что такое катетер?       От хищной усмешки по спине побежали мурашки. Ян сглотнул и отрицательно замотал головой. Это он зря. От быстрой тряски его опять замутило. Голова закружилась, комната поплыла. Он сумел устоять на ногах только потому, что успел вцепиться в дверную ручку. Через мгновение его обняли за талию изящные руки.       — Тогда слушайся, малыш, — голос мужчины немного смягчился. — Сейчас я не хочу тебе зла.       Пришлось позволить довести себя до туалета. Осведомлённость Августа о расположении санузла и покрытии пола не удивила. Неизвестно, во сколько он приехал и что успел здесь излазить. В завершении всего итальянец перекинул руку юноши себе через плечо и сам потянулся к трусам, взять его член. Такого несчастный парень вытерпеть не смог.       — Можно… я сяду? — жалобно пискнул он, готовясь к худшему.       — Ну садись, — неожиданно позволил мужчина к огромному удивлению Яна.       Получив разрешение, лучше не медлить, не то передумают. Попросить Августа выйти за дверь юноша даже не попытался. Вот уж что абсолютно бесполезно. Только на очередную угрозу нарвётся, или ещё хуже, сразу наказание.       Это было мучительно стыдно. Но Яну ничего не оставалось, кроме как вытерпеть очередное унижение и разрешить итальянцу отвести себя обратно в кровать. На самом деле совет не вставать, оказался весьма правильным, учитывая, что после недолгой ходьбы парень почувствовал себя хуже.       — Мне придётся отъехать в магазин, — Август неторопливо помог ему укрыться одеялом. — Тебе нужно что-нибудь, пока я здесь?       — Нет, — Ян по привычке хотел мотнуть головой, но воздержался.       — Может воды? Или окно открыть?       — Я… — парень чуть было не сказал: «я сам могу сходить», но вовремя прикусил себе язык. — Да… воды, пожалуйста.       Пока мужчина ходил, Ян по привычке потянулся к месту, где обычно заряжался его сотовый, но там оказалось пусто.       — Спасибо… — принимая стакан воды, юноша прислушался к своим ощущениям: не опасно ли спрашивать Августа. — А ты случайно не знаешь, где мой телефон?..       — Зачем он тебе?       — Посмотреть что-нибудь.       — Никакого напряжения глаз, пока не выздоровеешь. Это не моя прихоть, малыш.       Яну ничего не оставалось, как грустно опустить голову.       — Я верну его тебе, когда поправишься. Пока возьми этот.       Юноше на одеяло упал старенький, даже древний телефон Nokia. Подобный был у парня в пятом классе.       — Он на английском, но ты должен разобраться. Там только мой номер. Если станет хуже или чего-нибудь захочется — позвони.       «Захочется чего? — Ян даже не мог показать злость или вспылить. За всё придёт расплата. — Он вообще про готовку говорил изначально, а теперь собрался куда-то».       — А в магазин зачем? — последнюю мысль юноша решил озвучить вслух.       — За продуктами. Не понимаю, чем ты питаешься, у тебя нет ничего похожего на нормальную еду. Одни остатки и полуфабрикаты!       Парня задело. Да, он собирался закупиться в первый день отпуска, и тот сорвался, но это не повод заявлять «чем питался». У плохого повара и замороженная курица кукарекает, и миксер крутится в обратную сторону. Нечего на еду валить, если готовить не умеешь!       — Из этих остатков я соображу не меньше десяти разнообразных, вкусных и питательных блюд! Показать?!       — Если хочешь поменять ожидающий тебя ремень на розги — покажи.       Опять этот холодный, угрожающий тон. Уже приподнявшись, Ян сжал губы, разочарованно укладываясь обратно. Ну что за напасть? Ему, в конце концов, двадцать два года! Ладно, Август угрожал во время секса. Юноша вынужден был признать, что в подчинении и страхе таилась особая пикантность, которую трудно сразу распробовать, но легко к ней пристраститься. Но сейчас речь шла о вмешательстве в личную жизнь! Парень привык всё делать сам. Даже при очень плохом самочувствии. Полагаться на маньяка было более, чем опасно. Неизвестно, какую оплату он потребует за свою заботу.       — Не вставай с постели, двери я запру сам, — Август на недоуменный взгляд продемонстрировал ключи от дома Яна. Теперь ясно, зачем он по шкафам в прихожей рылся. Даже разрешения не спросил.       — Подожди… — юноша остановил готового выйти мужчину. — Зачем ты это делаешь? Мы даже не приятели! Знакомы-то были всего неделю, да и общением это знакомство никак не назовёшь! Ты каждого встречного насилуешь по ночам за любое прегрешение, а потом ни с того ни с сего начинаешь хозяйничать у них в доме?!       — Малыш, — несмотря на эмоциональный тон, итальянец не разозлился. Напротив, кажется, его позабавил вопрос, — по-твоему, я извращенец, чтобы насиловать каждого?       Красноречиво поднятые брови Яна сказали то, что парень решил не произносить вслух: «Естественно больной на голову извращенец, кто же ещё»       — Не заблуждайся. Наказать грубияна и хама можно и без моего непосредственного участия. На твою долю выпало не самое худшее из моего арсенала. Я же не сажал тебя с раскрытым анусом и голыми яйцами в бочку с осами и пчёлами?       Юношу передёрнуло. Ощущение он плохо себе представлял, зато понимал, какой ужас мог испытать человек, наказанный подобным образом. Особенно, если заботливый Август перенесёт потом травмы в жизнь. И он не извращенец? Пожалуй, нет. Это слишком мягко для описаний его отклонений.       — Считай себя счастливчиком, что я захотел отыметь тебя. Так почему бы мне не позаботиться о своём питомце, если он слишком одинок?       Как ни хотелось Яну возразить, заявить, что он не животное, он не стал лезть на рожон. Спрашивать, когда Август окончательно уедет, тоже. Кажется, итальянец решил задержаться в доме юноши на все пять-шесть дней… И неизвестно, что последует после выздоровления. Ограничатся ли мучения парня только поркой?       Дождавшись, пока хлопнет входная дверь, Ян угрюмо улёгся в кровати, повернувшись на бок. Несмотря на вялость и плохое самочувствие, просто лежать было скучно. От тоски он полез ковыряться в синеньком телефоне, оставленным ему итальянцем. Какие воспоминания… Чёрно-белый экран… Неубивамая Nokia 3310. Мужчина, наверное, даже представить себе не мог, что юноша в приступе ностальгии моментально откроет старую добрую змейку. Вот только насладиться игрой у него не получилось. Почти сразу замутило. Глазами бегать по экрану оказалось больно. Как ни дулся он на итальянца за отобранное устройство, юноша начал понимать причину. От скуки парень попытался уснуть. Всё равно в голове туман и даже думать трудно. Но и эта затея провалилась. Мучила какая-то нервная возбудимость.       Через некоторое время в прихожей раздалось шуршание пакетов, пробудившее любопытство, но парень побоялся нарушать запрет. Интересно, что купил мужчина? Макароны с пиццей? А что ещё едят в Италии? Неплохой вариант, от пиццы юноша не отказался бы.       Возвращение Августа в спальню разрушило все надежды. Он высыпал Яну на постель пакет с лекарствами. Юноша не особо слушал, пока мужчина рассказывал, что парню придётся пить и сколько раз в день. Таблеткам он не обрадовался, а заметив несколько упаковок одноразовых шприцов, не смог свести с них глаз. Ян дико опасался узнать, для чего их купил итальянец.       — Оксибрал, — пояснил Август, проследив направления взгляда, — был только в ампулах. Не беспокойся, малыш, уколы мне делать уже приходилось не раз.       — Ты не имеешь права… — юноша еле заставил себя шевелить губами. Страх перед иголками почти парализовал его. Ещё страшнее говорить такое Августу, но сейчас идёт речь о его здоровье. — Такие лекарства… может назначить только врач… Нельзя же впихивать в меня не пойми что!       — Вот как? — прищуренные ярко-зелёные глаза не оставили парню надежды на спасение. — Тогда всё в порядке. Сила бога сна удобная штука. Ночью, пока ты спал, я нашёл всех спящих неврологов в России, выбрал самого квалифицированного и показал тебя ему. А это назначенные препараты.       — Я не помню…       — Из-за травмы ты был больше похож на растение, — Август вынул спиртовую салфетку и протёр ею свои руки, после чего вскрыл пакетик со шприцом, достал две ампулы и ещё одну дезинфицирующую салфетку. — Пожалуй, с укола мы и начнём. Ложись на живот.       Юноша не двинулся с места. Он застыл, стиснув одеяло в руках, и вжал голову в плечи. Широко раскрыв глаза и стремительно бледнея, он уставился на длинную иглу, уже опущенную в одну из ампул. Тягучий страх окутал всё его тело, вызывая дрожь.       — Пожалуйста… — еле слышно прошептал он, чувствуя, как неконтролируемые слёзы наворачиваются на глаза.       — Не послушаешься, будет хуже. Гарантирую.       — Прошу тебя! — слеза сорвалась с ресниц, быстро скатилась по щеке и пропала в уголке губ. Неприятный солёный привкус юноша даже не заметил. Столкновение с одним из своих главных страхов в пальцах другого главного страха оказалось слишком неожиданным, чтобы взять себя в руки. — Я… не хочу!       Август уже закончил подготовку и строго посмотрел на парня, съёжившегося сильнее. Ян всхлипнул в голос. Это был тот самый взгляд, отсчитывающий последние секунды, данные для того, чтобы образумиться и подчиниться. Перед юношей встал выбор: чего он больше боится.       Ещё раз всхлипнув, парень дрожащей рукой отбросил одеяло и медленно повернулся, тут же обхватив подушку, и уткнулся в неё лицом. Трусы итальянец спустил с него сам.       — Тише, малыш, — чтобы похвалить питомца за послушание, мужчина погладил его по спине.       Прикосновения влажной салфетки заставило Яна вздрогнуть. Слёзы, вызванные напряжением, уже высыхали. Лежать и ждать исполнения приговора было страшно, но обернуться и посмотреть ещё страшнее.       Игла вошла в тело легко, распространяя болезненные ощущения. Особо неприятно стало при вводе лекарства. Под конец юноша даже запищал. К счастью, всё закончилось быстро.       После укола Ян укрылся с головой одеялом, свернулся калачиком, злясь не то на Августа, не то на свою судьбу, столкнувшую его с итальянцем. Его никто не стал вытаскивать. Мужчина погладил бугорок под одеялом, угадав в нём попу, сказал, что займётся обедом, и оставил парня одного.       Как и ожидал юноша, Август никуда уезжать не собирался, хозяйничая и командуя в его доме всё больше. И если в первый день единственной неприятностью, постигшей Яна, оказались только уколы, то на второй прибавились ещё и поползновения итальянца к его телу. Пока не особо навязчивые. По сравнению с предыдущим опытом сейчас действия Августа можно было назвать почти невинными. В конце концов находиться обнаженным рядом с ним Ян привык.       Но помимо негативных моментов, боязни, стыда и вечных приказов, была и положительная сторона появления мужчины. От присутствия рядом ещё одного живого существа, пусть и садиста, юноше стало теплее и уютнее. Ян не желал признаваться даже самому себе, но он боялся момента, когда его дом снова окутает одиночество.       Из развлечений Яну по-прежнему разрешались только разговоры. От скуки он забрасывал мужчину бесконечными вопросами. Поведение Августа в такие моменты опасений не вызывало, видимо, ему нравилось много рассказывать. Ян узнал, что родом Август с братом из Рима, а в России оказались из-за Германа. Тот ещё с детства увлекался иностранной культурой и просто влюбился в Россию. В Италии братьям принадлежала крупная сеть фитнес-центров и магазинов со спортивной одеждой. Когда встал вопрос о развитии бизнеса за границей, Герман в выборе страны был категоричен. А после заявил, что и жить собирается в России. Он купил земельный участок подальше от крупного города, поскольку хотел, чтобы его дом окружали истинные красоты — леса или поля с озёрами, и не пожелал возвращаться в Рим. Это произошло несколько лет назад, Герман уже и гражданство успел сменить. Поэтому Августу приходится частенько мотаться между двумя странами, ведь они с братом до сих пор партнёры.       Также юноша узнал, что Август очень любит старую популярную технику, особенно телефоны. Дома у него собрана целая коллекция подобной. Что же, теперь ясно, откуда у итальянца оказалась древняя Nokia.       Готовил мужчина, как оказалось неплохо. Не шедевры кулинарии, но вполне съедобно. Всё, кроме салата из шпината с луком, который юноша просто ненавидел, но был вынужден глотать против воли. По словам итальянца, он сейчас делал только те блюда, которые помогут Яну в скорейшем выздоровлении. Увы, но пицца оказалась в пролёте.       К концу второго дня самочувствие парня пусть и улучшилось, но нормально ходить он ещё не мог. Головокружение с тошнотой никуда не делись. У него даже снова не получилось самостоятельно уснуть. Только после поцелуя Августа, как и в прошлую ночь. Но эта, в отличии от прошлой, имела продолжение…       Ян со стоном открыл глаза. Вокруг слишком знакомое затемнённое пространство. Ясно. Август снова призвал его в своё убежище. Этого стоило ожидать. Удивительно, но если раньше во сне плохого самочувствия как ни бывало, то сейчас все симптомы сотрясения сохранились. Его мутило и шатало в точности как наяву. И что итальянец собирается с ним делать в таком состоянии? На мгновение юноша потерял равновесие, не удержался на ногах, начиная падать спиной назад, но завис в воздухе.       «Что ему нужно?!» — Ян с подозрением отнёсся к неожиданной заботе. Невидимая сила очень мягко опустила его на материализовавшееся из воздуха кресло, идентичное любимому Августа.       И тишина. Вокруг никого. Освещён только маленький пятачок комнаты, как раз где теперь, теряясь в догадках, сидел юноша. Его перенесли сюда в одежде, пусть и заставили лечь совсем без неё, бережно усадили и пока не трогали. Ради чего?! И почему ему плохо? Может, раз травмирован мозг, Август не в силах на него повлиять даже в своём мире?       Очень хотелось встать, пройтись и осмотреться, но Ян благоразумно решил остаться в кресле. Лучше не злить итальянца, а то чего доброго вдобавок к своему обещанию прямо здесь разложит на коленях и всыплет… или трахнет. Сколько бы времени не прошло, Ян хорошо помнил адские ночи.       Одиночество, тишина и приглушённый свет погружали в транс. Поэтому когда в нескольких шагах от него абсолютно беззвучно материализовался стул с привязанным к нему человеком, юноша не сразу заметил. А заметив, удивлённо приподнялся. Связанным оказался мужчина тридцати пяти — сорока лет с почти полностью бритой головой. Он испуганно таращился на сидящего напротив парня, что-то неразборчиво мыча сквозь кляп. Видно, что он пытается вырваться, но, связанный толстой верёвкой сам по себе и прикованный к стулу цепями, мог только дрыгать ладонями, мотать головой и стучать ступнями.       Ясно, что этого человека притащил сюда Август. Больше некому. Вот только зачем? Обмотал верёвкой, вместо того, чтобы обездвижить силой мысли, значит, пока хочет, чтобы у пленника оставалась иллюзия возможности вырваться.