15. Шлем
Вдоль вражеской территории начали возводить сигнальные и смотровые вышки, но чтобы не за нежитью следить, а отваживать живых. Старший чародей Йартэра запретил лезть без веской причины — и лорд побежал закрывать границу на замок. После успешной защиты города магам вообще многое дозволялось. Заслужили, конечно. Мэтьюса перевели на такую вышку возле моста. Всё, что он делал целыми днями — пялился на дорогу и на берег реки, чтобы никто не вздумал её переплыть. Благодаря магическим огонькам, которые обновляли каждые сутки, они светились как мишень — и нежить с радостью вылезала посмотреть. Мечники или зомби собирались внизу и просто ждали, а стрелки — совсем другое дело. Несмотря на заграждения, стрелы всё равно могли чудесной случайностью попасть между стыками или в обзорную щель, поэтому Мэтьюс с напарником снимали скелетов-лучников как можно быстрее. Уж для стражи зачарованных боеприпасов не жалели. — Спорим, что я собью шлем вон с того гада? — однажды спросил Рэджинальд, указав пальцем в сторону леса. Мэтьюс на его фоне даже не сразу заметил движение. Зомби в доспехах брёл вдоль противоположного берега, волоча двуручный меч. — Из пращи? Ну попробуй. Рэджинальд вышел на открытую часть вышки, чтобы заграждение не мешало, и, замахнувшись, выпустил обычный — не зачарованный — металлический шарик. Даже отсюда было слышно, как тот звякнул об шлем. Зомби остановился, заозирался. — Так просто не собьёшь, — хихикнул Мэтьюс и сам прицелился из лука. Интендант их точно в порошок сотрёт за растраты — но из-за скуки стражники об этом не подумали. Они стреляли, пока зомби-рыцаря не охватило пламя, и тот не побежал в лес. Мэтьюс случайно схватился за огненную стрелу и не сразу понял, что кончились обычные. Рэджинальд пожал плечами. — Ну и ладно, они нам и не нужны: не будем же мы по людям стрелять, чтоб спасти? — Разве что предупредительный залп, — усмехнулся Мэтьюс и, заметив движение, натянул тетиву. — Рыцарь наш перегорел, поди. Однако тень была слишком мелкой, тощей. На свет магических фонарей вышла девочка белее мела и уставилась отсутствующими глазами на вышку. В её руках была зажата кукла, отсыревшая до комка тряпья. Мэтьюс опустил лук, да и Рэджинальд стрелять тоже не спешил. Постояв немного, девочка исчезла за деревьями, а стражники остаток ночи просидели тихо.16. Компас
В Тени день не отличался от ночи — там стояли вечные сумерки, к которым сложно адаптироваться глазам; что-то среднее между жизнью и смертью, непонятное разуму, а потому — враждебное. Однако Сириону нравилось просто стоять и слушать, вдыхать неподвижный воздух, лишённый ветра, и всматриваться в длинные тени, словно в окна иной реальности. Другие жрецы из его ордена не рисковали переходить черту без костюмов, но Сирион — вечный враг нежити и мастер школы Отрицания. Подавая пример стойкости, он медитировал в Тени и слушал хищный шёпот богоподобной твари — ложного, извращённого создания, которому не место среди смертных. Место разрыва, где тварь вырвалась из темницы, сочилось не-жизнью. Это просто иной План со своими правилами проникал в их мир, а не проклятие, — значит, дверь можно закрыть. Нужно лишь разобраться с псом, чья цепь уходила в глубины извращённой магии. Сирион каждый день заходил всё дальше и реже возвращался к лагерю, разнюхивая и выслеживая шпионов Короля Теней: трусливая тварь уж точно его заметила. Его гнев нарастал, радуя жреца и распаляя уверенность в собственных силах. Боги на стороне света! Вампиры шарахались от его ауры и прятались в пустынных деревнях. — Помни, что мы — прах, и в прах обратимся! Таков закон! — громогласно, с вызовом кричал Сирион, обращая в пыль нежить одним касанием. Только Король Теней не спешил появляться. В мёртвом мире даже компас не работал — стрелка попросту замирала, — что уж говорить о луне и солнце. Увлёкшись своим праведным гневом, Сирион поздно заметил, что заблудился — точнее, он твердил себе, что всё под контролем. Избранный богами не может погибнуть так просто. «Да, ты силён, Сирион, я впечатлён. Ещё никто не сравнился с тобой в силе», — шептал ядовитый голос в его голове. Уступив, Тень подарила иллюзию контроля и взрастила его гордость, обратив самодовольство и одержимость в безумие иного толка. Может, и стоило выпустить его на свободу, чтобы сеял эти семена среди смертных и карал здравомыслящих? В каждой душе своя червоточина — своя дверь во тьму, а Король Теней за века научился не только ждать, но и выбивать любые замки.17. Сталкиваться
В Амне считалось, что если услуги не приносили доход, то их полезность минимальна. Поэтому в Аскатле так много банков и всего одно официальное научное учреждение, не считая школ. Конечно, были ещё Волшебники в Рясах, но кто ж знает, какими ресурсами те обладали? Отец, например, всерьёз утверждал, что это сборище бесполезных интеллектуалов, нечто вроде секты разума, где упражняются в остроумии за бокалом бренди и вздыхают по былому величию… словно в самом деле бывал на их собраниях. Элли и так сильно повезло получить работу в алхимической лаборатории, поэтому она никогда не спорила с начальством. И когда внесли бюджет на следующий год — с сокращением затрат на её отдел, — не роптала. Значит, так надо. У них же вроде война — или подготовка к ней? Тень отрезала кусок их страны, убила кучу людей, поэтому теперь испугавшиеся торговцы вкладывались в армию и на всякий случай приплачивали наёмникам. — Словно головорезы смогут затыкать магическую завесу мечами, — фыркала Элли уже наедине с собой, в лаборатории, где её не могли подслушать шпионы руководства. Сомневаться в курсе Совета Шести стало как-то невыгодно. Тишина внезапно ответила ей — устало и саркастично: — Печально, но ничего неожиданного. Элли взвизгнула, подскочила, уронив стул, схватила первую попавшуюся банку и швырнула в тёмный силуэт у окна, однако тот легко увернулся, словно ждал нападения. Шторка задымилась от пролитой кислоты. Элли не опустила руки — и потянулась к следующей. — Ты ещё кто такой?! — Погоди, я твоя «крыша»! Жестом фокусника он выудил из рукава розу — такую же однажды оставили на её столе, да и разговор тогда как раз зашёл о таинственном спонсоре. Элли прищурилась, но руку не опустила. — Лучше бы пароль придумал. — А в чём интерес? Так же куда эффектнее. — Гость шагнул к ней на свет, скинул капюшон. Первым бросился в глаза старый глубокий шрам вдоль линии подбородка, но обезоруживающая улыбка компенсировала жутковатый вид. Чёрный костюм с кучей карманов и скрытыми подсумками непрозрачно намекал на род деятельности. Вор точно знал, что случится, и смаковал момент. — Ну что, мир? Элли прижала банку с кислотой к груди — какой же глупый поступок! — и протянула руку к цветку, схватила его, как зашуганный зверёк, и недоверчиво зыркнула. — Просто я не люблю перемены. — И предпочитаешь одиночество, знаю, — вор кивнул. — К сожалению, тишина не продлится долго, грядёт буря. Если ты действительно хочешь спасти этот мир, то должна продолжить работу подальше от Аскатлы. — Я?.. Уехать? — Элли хлопала глазами, не веря своим ушам. — И куда? — Поближе к врагу, естественно. Одевайся потеплее.18. Луна
Легенда создания мира гласит, что первыми богами, созданными Ао, стали близнецы Силунэ и Шар. Первая олицетворяла свет и созидание, вторая же — тьму и разрушение. Повинуясь своему предназначению, Шар напала на сестру, и в ходе битвы из частей их сущностей родилась Мистра — богиня чистой магии, создавшая Плетение. Силунэ победила дорогой ценой и едва восстановила силы, пока Шар крепла в пустоте. Из этой истории следует логичный вывод: однажды цикл Силунэ подойдёт к концу, и Шар нанесёт свой удар. Настанет эра тьмы и разрушения — так же неизбежно, как день сменится ночью. В первозданной тьме Шар сотворила своё Плетение — Теневое, не ограниченное законами Мистры. Принято считать его злом, разрушительной бесконтрольной силой — но разве это не слова последователей Силунэ, боящихся перемен? Их время прошло, и доказательство тому — победа Короля Теней. Впервые за долгие века в мир пришла чистая тьма, и Силунэ со своими союзниками ничего не смогла сделать. Да и могла ли? Преимущество Теневого Плетения теперь сложно отрицать, его не стоит бояться. Мир меняется, боги умирают и возрождаются — так и мы должны пройти путь перемен, выйти из неизменного цикла плоти. Чтобы построить нечто новое, требуется разрушить старое, отмершее. Шар — олицетворение начала, чистого хаоса возможностей и при этом — спокойствия беззвёздного неба. Её жрецы несут весть о переменах во все уголки Торила, говоря: «отриньте навязанные вам законы, исследуйте мир чистым разумом». Лицемерные праведники падут, и нам откроются доселе неизведанные горизонты. Богам не выгодны рабы, не уступающие в силе, поэтому они попытаются нам помешать. Однако против Теневого Плетения у них нет шансов. Если же Силунэ захочет, она может остаться богиней луны и звёзд и смотреть на нас свысока, как обычно.