27. Искра
Говорят, для пожара достаточно всего одной искры. Однако Кана знает, что это не всегда правда: когда нужно спалить целую крепость, требуется целая бочка смолы, а её, как назло, под рукой не было. Всё ушло на защиту этой же крепости от нежити. Какова ирония! Когда Рыцарь-Капитан вместе с друзьями исчез в портале, Кана слишком быстро расслабилась, позволила себе надежду. Меньше часа прошло, а Аммон Джерро внезапно вернулся через другой портал — демонический, — от которого веяло пламенем. В одиночестве. — Рыцарь-Капитан предал нас. Спасайтесь, если сможете, — холодно, отстранённо сообщил он и скрылся в подвале с пойманными демонами, откуда больше не вернулся. Сержанты едва ли поверили ему на слово, но Кана — могла. Она чаще всех видела блуждающий взгляд Эрвана Фарлонга, словно порой он не понимал, где находился, что и почему должен защищать; каждый приказ ставился им под сомнения, а методы осуждались даже друзьями. Первым же исчез из крепости его собственный отец. Кана не имела подобной роскоши и вверенный ей пост не могла бросить. Она кинулась в подвал и убедилась, что там собрали все старые вещи от предыдущего владельца — какую-то лусканскую рухлядь, главное, что легко горящую. Масла для розжига печей тоже хватало — уж его-то не использовали в бою. Бурных эмоций не было — один расчёт, как и всегда. Предатель просто не должен вернуться с победой сюда, он не достоин — и в истории Крепости-на-Перекрёстке лучше затеряться. Может, так они отмоют позор? Мертвецкий хлад был ей не в новинку — аватар Короля Теней, да и Теневые Убийцы излучали его постоянно, — так что Кана не потеряла голову, ощутив его повсюду и в себе. Те, кто ещё не бежал — ударились в панику; раненые мгновенно умерли. Кана же сорвала факел в тронном зале и понесла в подвал, однако пламя потухло от холода. Тело под доспехами коченело и едва слушалось, мысли путались, и Кана оперлась о стену, чтобы немного передохнуть. — Позвольте мне. Нивалль вежливо отодвинул Кану, пнул банку с маслом так, чтобы содержимое щедро разлилось по гобеленам и ящикам, и щелчком пальцев выбил магическую искру. Над их головами, ещё не зная о пожаре, звучали крики, лязг оружия и треск мебели — видимо, наёмники Фарлонга тоже решили унести с собой как можно больше… или их собственные солдаты. Кана схватила Нивалля за руку, не позволяя им обоим сбежать, отступить. Пламя поползло к потолку и, добравшись до пустот в кладке, рвануло вверх на тяге как у печки. Кожа словно льдом налилась, но жар ещё немного чувствовался, так что они шагнули в него в надежде напоследок согреться.28. Хрустящий
Мара редко принимала помощь в бою — обычно приходилось кого-то защищать, — но Дэйвин оказался опытным путешественником и бойцом. Его спокойный голос внушал уверенность, силу. Культ Тени в их краях объявился внезапно, но, как оказалось, давно пустил крепкие корни: долгие годы жрецы распространяли яд лжи о бессмертии, достигнутого в муках плоти. Если бы Мара услышала все истории где-нибудь в таверне от странников, то ни за что бы не поверила, сколько людей согласились на ритуалы. В заброшенном замке они с Дэйвином нашли пыточную — их святилище, — залитой кровью. С людей заживо сдирали кожу, запирали в гробах с гвоздями, медленно запекали и расчленяли вдоль надвое. Самое страшное, что ритуалы работали — на свой лад: замученные до смерти вставали озлобленными, голодными, безумными. Их деформированные тела пугали одним своим видом; в раздувшихся животах селились моровые пауки и хищные ядовитые черви. После первой зачистки Мара рыдала, оплакивая и обманутых жертв, и весь падший мир, но Дэйвин, сохраняя обычную сдержанность, говорил с ней всю ночь: что надежда не потеряна, пока есть такие герои, как она; что он всегда будет рядом и поможет. Впервые Мара отдалась эмоциям без оглядки, и к рассвету, засыпая в объятиях Дэйвина, поверила в лучшее. Они остановили несколько ритуалов, но усилия двух человек — всё равно что латать рваные паруса. Мертвецы всё равно заполонили восток; некоторые города целиком перешли под контроль культистов. Ходили слухи, что сила их черпается от Теневого Убийцы — одного из генералов Короля Теней, — нежити с собственной волей, которую невозможно убить. Однако Мара решила рискнуть. Каким-то чудом им удалось проскочить через захваченный город почти незамеченными и принять бой с культистами в церкви Тира. Слёз уже не осталось: Мара собиралась отомстить за осквернение святого места и всего, что ей дорого. Она сшибала алтари из костей, с особой радостью давила головы худосочных, полуживых магов — пусть присоединяются к своему господину! Кровавые следы устилались за ней. Однако центральное святилище пустовало. Мара оглядывала тошнотворные узоры из костей на стенах, чаши с кровью и пустующий пыточный стол, пока Дэйвин, как всегда, спокойно ждал у двери. Его никогда не удивляли подобные ужасы, да и отсутствию Теневого Убийцы он не удивился. Мара медленно повернулась и услышала его чарующий голос: — Мне хотелось подобраться к тебе поближе, а теперь мы станем особенно близки. Горы костей оживали, собирались, тянулись к ней, но куда им до силы паладина — Мара растаптывала их в пыль, — но объятия Дэйвина оказались сильнее. Доспехи жалобно хрустнули, Мару сдавило внутри так, что дыхание перехватило. Он посмотрел на неё, как и всегда, с ледяным обожанием, поцеловал в сжатые губы и толкнул на пыточный стол. Холодное синее пламя охватило его, содрав иллюзию до первозданных чёрных костей.29. Заплата
Мэтьюс никогда не думал, что стража всерьёз будет применять насилие к собственным гражданам, чтобы не допустить их побег в Тень. Раньше хватало крика, предупредительного выстрела или зажжённого света, но теперь их ничто не останавливало. Им было нечего терять. И когда лорд распорядился убивать смертников на месте, на своей территории, чтобы залатать дыры на границе, начался хаос. Стражники демонстративно опускали оружие, увольнялись, самовольно покидали посты и отправлялись на гауптвахту — с чистой совестью перед своими богами. Со своим первым случаем Мэтьюс пытался придерживаться нейтральной позиции. Он выстрелил по ногам старику, решив: лучше калекой, но пусть живёт. Однако тот пополз на животе к реке, кое-как вынырнул на той стороне, зацепился рукой за хладную траву, замер в воде, а затем поднялся не-живым и убежал в лес. В Тень приходили умирать целыми семьями, науськанные фанатиками, больные, старые, отчаявшиеся, безбожники, приговорённые преступники — десятками в день стекались к границам. Переступив черту, они резали друг друга, душили, топили, подставляли стрелам — и верили, что так смогут обмануть смерть, не исчезнуть за воротами Города Правосудия бесследно. Ведь все видели, как тела вставали, продолжали движение. Сдерживание трещало по швам, и только решительность защитников отваживала тех, кто ещё сомневался в затее. Повидав достаточно отчаяния и религиозного бреда, Мэтьюс никогда не промахивался. Боги ему судьи.30. Скользить
Исследование Тени началось с мародёрства, а гильдия воров, так сказать, подхватила знамя. Даже изнутри сложно было сказать, насколько велико их влияние в Амне, да и за его пределами: Рэй рассказывал, что его старшие товарищи путешествовали по Фаэруну, подворовывая всё самое лучшее, а зачастую — по заказу Совета — охотились за секретами конкурентов. Именно благодаря незримой руке гильдии Амн стал центром торговли, а банки держали на поводках почти все знатные дома и фракции. Осознание масштабности Элли немного пугало; собственные мизерность и никчёмность только чётче проступали. Что уж говорить о могучем Короле Теней, которому плевать на деньги, власть и славу? Он жил тысячи лет и проживёт ещё столько же. Даже время ему не помеха. Мысль, что это существо создали смертные — её коллеги учёные, инженеры плоти — приводила в восторг и повергала в ужас. Может, не так уж и ошибались церковники, вводя запреты? Столь тяжёлые размышления не способствовали продвижению. Даже Рэй заметил, что Элли порой в задумчивости пялилась на полотнище шатра, забывая обо всём. — Раньше тебе так нравилось препарировать теневых зверушек, — сокрушался он. — Нашлось что-то интересное, почему тебе их жалко? Сначала Элли не поняла, о чём Рэй говорил, но когда перевела взгляд на препарированную ядовитую лягушку с акульими зубами, ещё больше задумалась. — Почему он меняет их, а не просто убивает? Нет, я понимаю, что требуется армия, желательно, чтобы каждый куст мог защититься. — Рэй нервно почесался, видимо, вспомнив о полоумных теневых друидах. — Но это так похоже на заботу… я не знаю. Он ведь любит всё, что находится в Тени. Как настоящий бог. — Так, теперь ты говоришь как те жуткие культисты. Где они оставили листовки на этот раз? Элли только отмахнулась и закусила губу. То, что она собиралась предложить, точно не понравится гильдии. Впрочем, когда это их смущали скользкие моральные нюансы? — Ты же сам рассказывал, как воровал секреты у конкурента какого-то банкира, а тот перенял вражескую стратегию, посчитав успешной. Мы не отвергаем очевидную полезность, а миримся с ней — так и прогрессируем. Рэй не понимал — и вряд ли хоть раз смог бы почувствовать себя в её шкуре. Элли любила его, но зачастую махала с противоположного берега тому, кто её не видел. — Найдите мага Теневого Плетения, который согласится работать с нами. Думаю, я нашла решение для главной проблемы. Она и сама с горечью понимала, что всё это время забирала самое лучшее — настало время отдавать. В том ли они положении, чтобы выбирать?31. Риск
Хоть с этим оказалось тяжело смириться, мир давно катился к адаптации в сложившейся ситуации. Большинство покорителей Тени, понимая её силу, сомневались, что Стража Иллефарна можно убить, и выбирали иной путь. Всё чаще звучали голоса магов Теневого Плетения — в противовес культу, — не выступавших за всеобщее уничтожение. Изобретение камуфляжа на основе их магии стало переломным моментом в истории: путешественники становились невидимыми для Стража, хотя и не для всех его последователей. Разумная нежить понимала, чем живые визуально отличались мёртвых, но встречалась она редко; о передвижениях Теневых Убийц удавалось узнать заранее от ненадёжного источника. Маги заговорили о защитных куполах над городами у границ и переносных сферах — скоро и о костюмах можно забыть, хотя те и останутся частью истории. Рэй всё ближе подбирался к Невервинтеру, чтобы узнать, где прячется Король Теней, однако город отлично охраняется: на башнях дежурили вечные стражи, а коллекторы оккупировала местная воровская гильдия мёртвых головорезов под руководством безумной Муар. Однако и Рэй явился не вслепую: в Амне давно в сохранности лежали чертежи крепости, замка, Академии и всех кварталов, а у него — отличная память на планировки. Давно мёртвые воины умом не отличались, поэтому Рэй легко проскочил подземелья с сокровищницей, вышел в зал, где гулял разве что одинокий сквозняк, и с интересом огляделся. Замок казался нетронутым, но застывшим, словно в стекле. Однако трон не пустовал: в потускневших доспехах лежали кости, на черепе красовалась скромная корона — в Амне члены Совета и то не скупились себе на знаки привилегий. Кости зашевелились, доспехи громко звякнули, и Рэй рванул за синие гардины. — Я слышал твои шаги. Кто здесь? — прошелестел призрак лорда. — Я не смогу встать, не бойся — таково моё наказание за сопротивление. Это был риск — мягко говоря, — однако Рэй решился выйти и подать голос: — Ты — лорд Нашер? Почему тебя не сделали одним из них? — Страж мстителен и не принимает к себе поверженных врагов. Он шепчет мне о завоеваниях и разрушениях, ужасных вещах, что творит с моими подданными! Может, я для него опасен? Но скорее ему просто нравится меня мучить. Скажи, ты… — Нашер сделал паузу, словно пытался подобрать слова в угасающей памяти. — …живой? — Да. Моя жена создала этот камуфляж. — Звучит прекрасно. Скоро сюда нагрянут смотрители, уходи той же дорогой, но… вернись хоть раз, расскажи, как живёт мир. Я буду ждать. Рэй не стал медлить и выяснять, правду ли сказал проклятый лорд, и нырнул в темноту подземелья, где легко затеряться. Он знал, что обязательно вернётся: зря Король Теней оставил врагам вечные муки и развязанные языки — никак гордость взыграла, человеческая. А человеческими пороками легко манипулировать.