Отзвуки

Когда рождался смертный, то перво-наперво он чувствовал холод, значит, Шандра за эту жизнь рождалась во второй раз — и далеко не в самых лучших условиях. Каждую мышцу будто сковал лёд; мелкие камни впились в лицо и живот. Где-то в отдалении капала вода, но других звуков не было — ни шипения пленённых демонов, ни причитаний Элани или криков Нишки. Она была одна. Шандра судорожно размяла пальцы на руках, подтянулась, ещё не подозревая, что на самом деле хваталась за собственную жизнь. Тепло постепенно возвращалось в тело, а вместе ним — сила и воспоминания о последних событиях. Шандра хрипло застонала и разлепила глаза, уставившись на потухший круг, где держали демона, и лужу засохшей крови — её крови! — Спокойствие, только спокойствие! — услышав голос Гробнара, Шандра едва не расплакалась от счастья, и зарождающийся приступ паники тут же рассеялся. Маленькая тёплая ладошка легла ей на лоб. — Кровь, отданную добровольно, мне не вернуть, поэтому… я отдал тебе свою! Очень надеюсь, что вместе с ней не передастся склонность к низкорослости. Ну, детки всё равно красивые будут! Впервые в жизни Шандра слушала трёп Гробнара с удовольствием, но всё же не воспринимая его слова критически. Он её спас, вернул к жизни — и это самое главное. Как только появились силы, чтобы хотя бы сесть, Шандра первым делом схватила Гробнара в охапку, обняла крепко-крепко и разрыдалась у него на груди. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, ей были отчётливо видны засохшие уже красные от пролитой крови рукава. Он гладил её по голове неуверенно, даже испуганно, будто не знал, как реагировать, и долгое время молчал — несколько мгновений точно, что для Гробнара было рекордом сдержанности. — Прошу успокоиться, или я тоже разрыдаюсь! — он громко всхлипнул в качестве доказательства, и Шандра невольно хихикнула, но не спешила разрывать объятия, вслушиваясь в громкий и быстрый стук сердца — не было сейчас для неё музыки слаще. — Я так рада, что вернулась. Прости. Шандра постаралась привести его смятый кафтан в порядок, однако мокрое пятно, как медаль за проделанную работу, всё ещё красовалось на груди. Гробнар, конечно, таких мелочей не замечал и трещал о том, как они ворвались в зал, нашли Шандру здесь и отомстили за её жертву. Та лишь хлопала глазами, не понимая, где же тогда все остальные. Кряхтя и опираясь о ненавистный уже пол, Шандра поднялась во весь рост и огляделась. Казалось, что битва отгремела давным-давно, и теперь холод царствовал в убежище Аммона Джерро. Только магические светильники ещё горели, однако далекая от колдовства Шандра не могла что-то по ним определить. Сэнд, возможно, сказал бы что-нибудь умное и быстро раскрыл это дело по каким-нибудь деталям; или Бишоп — следопыт, чей язык так же остёр, как и взгляд. В этот момент Шандра поняла, как сильно любила их всех, даже тех, кого на дух не переносила. Утерев слёзы самой чистой стороной рукава, она огляделась. Убежище казалось вымершим, запечатанным: магический свет покинул руны и ниши светильников. Она поёжилась, став вновь живой и ощутив холод. Гробнар в глаза не глядел, бормотал и отшучивался — нервно, переминаясь с ноги на ногу. — Что произошло? Открыв рот, Гробнар тут же выдохнул, будто сдулся, и рассеянно развёл руками. — Ты… умерла. Я не ожидал, что отреагирую так бурно: внутри словно что-то умерло вместе с тобой, а теперь вот — видишь? — радостно трепыхается! Шандра моргнула, соединила про себя оставшиеся кусочки мозаики и по-новому взглянула на убежище Аммона. Подцепив носком ботинка почти засохшую лужицу собственной крови, она поняла кое-что важное: — Гробнар, а я… давно умерла? Ты же не мог вернуться сюда позже и воскресить меня, да? Такого же не бывает. Тогда где Касавир, где Фарлонг? Бедняга Гробнар побледнел пуще Шандры и кусал губы, словно сам себе мешал расколоться. — Ладно. Ладно! Я, скажем так, не совсем обычный гном… — Да не может быть, — по привычке подколола Шандра и тут же пожалела: чужой дурной пример заразителен. Пытаясь как-то оправдаться, она пробормотала: — В смысле, ты про такие вещи говоришь… не совсем от мира сего… Так, ладно, прости и забудь, что я вообще заговорила. — Так это правда: потому что я — бог: Гарл Глиттергольд — блистательный защитник и шутник! Это уж было слишком — и Шандра фыркнула без стеснения. — Насчёт шутника всё как раз понятно. Слушай, только не подумай, что я не благодарна, но… Раздался хлопок, и Шандра вдруг почувствовала тепло; мрачные своды убежища Аммона Джерро сменило побережье, однако такого белоснежного песка на Берегу Мечей нигде не было — на севере песок как глина, тёмный, облепленный водорослями. Шандра задумчиво зачерпнула его и пропустила сквозь пальцы. Вряд ли у такого хмурого старика, как Аммон, был карманный План с пляжем… хотя почему нет? Снова раздался хлопок, и Шандра поняла, что ковырялась в болотной грязи. Она вскочила, отряхнулась и огляделась: Гробнар стоял на поваленном дереве, словно вспорхнул или прямо там и материализовался, — с выпяченной от гордости грудью, с шаловливой улыбочкой. Он хлопнул в ладоши, и своды убежища вновь сомкнулись над головой, холод вернулся. — А ещё я обожаю иллюзии. Моего двойника до сих пор никто не раскрыл, хотя тот повторяет одни и те же фразы! Скорее уж Гробнара просто никто не слушал — однако Шандра решила не разбивать его, кхм, личные иллюзии. Информация просто не умещалась в её голове, и факт собственного воскрешения волновал куда больше божественного вмешательства. — Если подумать, то ты всегда казался не от мира сего, — пробормотала Шандра и вдруг встрепенулась, ощупала себя. — И я — тоже иллюзия? Как мне теперь быть?! — Сожалею, но вернуться к друзьям ты не можешь — я и так нарушил уговор, и кое-кто будет не в восторге… — Гробнар поморщился, передёрнул плечами, а затем снова просиял. — Я тебя, вроде как, украл! Да-да, украл из списка смерти и сокрыл. Тебя в принципе невозможно увидеть! Шандра пялилась на него всё с нарастающим ужасом: если он пытался её успокоить, то получалось ужасно. Одно точно было правдой: она дышала — потому что задыхалась. — Мне нужно выбраться отсюда. Гробнар спохватился и повёл Шандру к ближайшей стене, сделал пасс руками и вроде как нарисовал дверь. Ничто уже не удивляло. По правде, она слишком легко приняла его божественное происхождение, хотя мудрёное имя всё равно не могла вспомнить: пантеон гномов точно в сельской школе не преподавали. Как оказалось, и у таких сил существовали ограничения. Например, для вызова порталов Гробнару — то есть Гарлу Глиттергольду — требовались этакие якори: хлебные крошки, которые он незаметно раскидывал везде, где побывал. Шандра даже смогла вернуться к собственной ферме — сгоревшей и позабытой всеми… как она сама. Наконец в Невервинтере Шандра поняла природу своей «невидимости»: она стала безликим прохожим, которого никто не мог запомнить в толпе, частью серой массы. На неё смотрели без интереса и проходили мимо. Тогда Шандра со злости пнула какого-то толстосума в торговом квартале, запоздало поняла, что натворила, и втянула голову в плечи, а тот, ойкнув, мазнул по ней взглядом и дал оплеуху своему безвинному соседу; тут же развязалась драка. Гробнар был в восторге. К слову, вёл он себя не как бог — точнее, ломал все ожидания и её собственные представления: до мелочного обожал лезть в чужие дела, обсуждал свои шутки, иллюзии и подвиги, точно ребёнок. Словом, от привычного Гробнара Гарл Глиттергольд мало чем отличался, и Шандра даже снова подумывала, а не спятил ли он. Словно читая её мысли, он не спешил снова демонстрировать свои силы: видимо, эта проверка тоже была своего рода злой шуткой. Шандра убедилась в своей смерти лишь когда встретила Фарлонга на рынке. Бишоп ещё мог сделать вид, что её здесь не было, но Касавир! Он, как и все, мазнул по ней взглядом и прошёл мимо. Фарлонг разве что немного поморщился, когда Шандра прописала ему подзатыльник — и всё. — Мне жаль. Мне так жаль! — сокрушался Гробнар после, когда они обедали на городской стене в компании равнодушных стражников. — Они правда горюют по тебе! Особенно я. Ну точнее… Кхм… Я решил восстановить справедливость. Вот. Когда дело касалось личного — переживаний, — Гарл Глиттергольд едва находил слова, и Шандре это показалось очень милым. — А что насчёт Короля Теней и всей этой заварушки с осколком? Уж не твои ли проделки как Ундер… Утер… — Ни в коем случае! — возмутился он. — Я услышал об осколке и направился к ближайшему, встретил Носителя, поболтал немного, усыпил, пощупал — ничего такого, не смотри так! В общем, убедившись, что наткнулся на что-то интересное, я решил сыграть в искателя приключений. — И заигрался, — усмехнулась Шандра, когда Гарл Глиттергольд снова поник. Они доели в молчании, а мысли о друзьях так и не шли из головы. — Слушай, ты же бог — значит, и Короля Теней победишь? Гробнар поёжился, втянул голову в плечи и чуть не взвизгнул: — Ты что, я же просто безобидное божество, которое делает жизнь смертных интересной, а то — тьма в сущности! Я и на милю к нему не подойду, поэтому своё чучело и посадил в мастерской. Пусть за меня работает. Услышав столь трусливое заявление, Шандра дёрнула бога за ухо и наклонила к себе, чтобы лучше расслышал: — Это ты что удумал — наших друзей в такую минуту бросить и мир погубить? Дудки! Моя смерть напрасной не станет. Мы им поможем! — Да как же… — Незаметно! Пусть думают, что боги им благоволят… в принципе, так и будет. Ну что, будем напарниками? На протянутую руку Гарл Глиттергольд глядел с восторгом — и пожал в ответ с силой далеко не гномьей. В будущем они переживут много странностей, пройдутся по лезвию бритвы, узнают, что Король Теней все их уловки видел, а Ундер… Утер… Уэндерснэвены сильно удивились, что Шандра их увидела — ведь те пользовались той же маскировкой. Шандра же всегда оставалась, как обещала, подле Фарлонга и не раз спасала его от верной смерти.