***
Лина чуть ли не вприпрыжку бежала домой, предвкушая нормальный отдых: наконец-то они договорились сыграть хотя бы пару матчей и перекидывались вялыми, но остроумными сообщениями остаток вечера. Даже новые убийства, лёгшие на стол увесистыми папками, не смогли испортить ей настроение. Ко всему, даже самому страшному со временем привыкаешь. <Kalach-Cha>: Всё-таки мы с тобой истинные старпёры из мема про Всадников Апокалипсиса: из века в век никак не можем вместе потусоваться. <Jaral>: Хочешь сказать, что сегодня произойдёт нечто ужасное, раз мы договорились? Едва увидев огромный силуэт на скамейке возле входной двери, она поняла, что шутка имела роковые последствия. Мужчина повернул к ней лысую голову, но не вставал, пока Лина сама не подошла. С каждым шагом хотелось всё больше припустить в иную сторону, притвориться, что она его не узнала, однако откуда-то взявшаяся робость не позволила сбежать. Слишком уж интересно, зачем он вдруг явился. Следом за узнаванием пришла горячая волна гнева, и Лина уже подумывала проигнорировать старого знакомого по иной причине. Словно почуяв её помыслы, он встал, бросил свёрнутую газету на скамью и, спрятав руки в карманах, развернулся вполоборота, как готовый к удару боец. Лина остановилась, нашарила ключи в кармане и провела пальцем по острому краю, для спокойствия отсчитав все впадины, затем крепко обхватила их ладонью как оружие. — Значит, все эти годы ты прятался в качалке? — вместо приветствия буркнула Лина, но Лорн, как и много лет назад, не отреагировал на грубость; понимал, что получал за дело. — После войны не видел смысла возвращаться. Всё стало другим, — после заминки он уточнил гораздо тише: — Я стал другим. Лина прикусила губу, вспомнив те годы хаоса; тогда всем казалось, что наступил конец света: за смертоносной эпидемией политики развязали войну, а следом пришёл и голод. До Западной Гавани докатились лишь раскаты грома, ведь жители деревни и так привыкли полагаться только на себя, но в городе люди убивали друг друга за еду, точно дикие звери, и лишь чудом армии удалось восстановить порядок. Теперь о ветеранах старались не вспоминать, как и о тех позорных месяцах беспомощности. Ходило множество слухов о жестокости военных, грабежах и дезертирстве, когда пришли лусканцы, но Лина предпочитала прятать голову в песок, как все далёкие от конфликта гражданские. Победа ведь осталась за ними, город восстановили — и хватит о былом. Поэтому Лина старалась не смотреть Лорну в глаза — она давно предала его. — Ретта просила найти тебя, когда я стала детективом. Видимо, моя работа сделана. Что мне ей сказать? Почему-то Лина не сомневалась, что Лорну духу не хватит объявиться лично, даже смску сбросить. Как же глупо! Машинально он провёл рукой по идеально лысому черепу, демонстрируя красивые линии татуировки, и вздохнул. — Ничего. Будет лучше, если всё останется как прежде. Засмотревшись, Лина не удержалась от смешка. — Ты же не в тюрьме сидел, точно? А то я столько слышала красивых историй про моряков и космонавтов… Наконец Лорн хохотнул — низко, гулко, искренне, отчего по сердцу резануло. Он даже в юности был скуп на эмоции — поэтому Лина вечно бесила его, чтобы добиться хоть какой-то реакции. К тому же она и так знала, что Лорн стал призраком: за ним даже штрафов не числилось. Хотя обычно так называли нормальных законопослушных людей, которые ничего не нарушали. Ответ был коротким, исчерпывающим — в его стиле: — Частная охрана. Отлично платят. Бывшему солдату особо идти некуда — либо в криминал, однако Лина старалась об этом не думать: ей уже хватало одного потенциального маньяка по переписке. Неловкость тяжелее отливала в мышцах, чем больше затягивалась молчаливая пауза. Лина беспомощно пробормотала: — Может, зайдёшь? Ты же нашёл меня зачем-то. — А, — выдохнул Лорн, точно сбросив сонливость. Казалось, он пребывал в какой-то иной реальности и со стороны выглядел жутковато. — Увидел статью в газете о раскрытом убийстве и глазам не поверил: ты работаешь с Кормиком, этим самовлюблённым кретином? Он хоть немного изменился? — Всё, пошли, — буркнула Лина и достала ключи из кармана. Инстинктивно она до сих пор побаивалась поворачиваться к Лорну спиной, однако знакомое имя и недавние события стали чем-то вроде подходящего пароля в схеме «свой-чужой», а следом посыпались все её детские воспоминания. Лорн прикрывал их с Бивилом ночные вылазки, дал попробовать пиво, научил мухлевать в карты и ругал только за откровенную тупость. Он был типичным грубым старшим братом, которому навязали мелких засранцев, а те его просто обожали, несмотря на грозный вид. Если Лорн и заметил, как цепко Лина держала ключи, то не подал вида. Она толкнула дверь и пригласила зайти следом, повесила пальто на вешалку и, не дожидаясь, пока её гость сориентируется в прихожей, пошла ставить чайник. В общем, Лина делала всё, чтобы не говорить с Лорном, хотя пригласила именно за этим. В ванной громко и долго шумела вода, и Лина, как нормальный взрослый человек, оплачивающий счета, поморщившись, принялась отсчитывать растраченные кубы. Трель телефона едва ли отвлекла её от этого увлекательного занятия. <Jaral>: Ты скоро? Лина посмотрела на часы и чуть не взвыла. Но не выгонять же Лорна взашей? Он сам долго не продержится и сбежит, как только начнутся неудобные вопросы: «Почему ты перестал мне писать, Лорн? Я чуть не померла от горя!» А он стрельнёт взглядом и скажет: «Эмм… Смотри, Бэт-сигнал! Мне пора!» Сжав зубы, Лина открыла чат и долго думала, что написать. Вода стихла, так что Лорн вот-вот должен был появиться в дверях, но тоже почему-то медлил. Какие же они жалкие трусы, хоть и взрослые! <Kalach-Cha>: Боюсь, апокалипсис всё же случился. Позже напишу. Прости, сегодня всё отменяется.***
Знала бы она, как напугала Сэнда таким ответом. Пялясь в телефон, за секунды он выстраивал сотни возможных вариантов развития событий и с горечью понимал, что не сможет выяснить правду сейчас же — она не ответит. Его сообщение осталось непрочитанным. <Jaral>: С тобой всё в порядке? Чёрт возьми, ему нужно было знать, чтобы перестать метаться по комнате, точно чокнутый енот в клетке. Короткого «да» — достаточно. А, впрочем, нет: такие повёрнутые на контроле люди, как он, никогда не довольствовались малым. Когда-то давно он думал прекратить всё, удалить профиль и завести новый, но остановила банальная лень: мессенджер привязывался к номеру телефона, а менять сим-карту и терять контакты не хотелось. Мало ли, кто мог позвонить через N лет с заманчивым предложением? Такое с ним уже бывало. В случае Сэнда лень оказалась не грехом, а благословением: помешала совершить необдуманный поступок из разряда тех, о которых сожалеешь до смерти. Он злился на свою подругу, волновался, снова ходил из угла в угол и посматривал на пёструю куртку. Нехорошее предчувствие сверлило череп — а своим инстинктам Сэнд предпочитал верить. Наконец он открыл балконную дверь и позволил осеннему ветру ворваться в комнату, заодно проветрить голову. Тонкая рубашка совершенно не грела, а пиджак уже висел в шкафу; Сэнд мигом продрог, но вместе с тем стал яснее соображать. Он вдохнул влажный воздух — запахи асфальта, гниющих листьев, дождя — и нахмурился. Город под ним беспокойно шевелился, точно разбуженный опасностью зверь, и удаляющаяся сирена аккомпанировала тревожному чувству. Он даже успел успокоиться, когда пришёл ответ на сообщение, но мигом вскипел снова — вся работа над собой полетела коту под хвост. <Kalach-Cha>: Да, всё хорошо. Ко мне друг приходил, давно его не видела. Он уже уехал. Тот, кто считает переписки формальным языком общения, лишённым эмоций — полный кретин. Тревога разгорелась с удвоенной силой. Сэнд считал столько всего с трёх предложений, что и не перечислить: она даже не пыталась отшутиться, как обычно, не сыпала смайликами и впечатлениями, словно хотела поскорее уйти от разговора. Этот таинственный парень мгновенно стал врагом номер один. <Jaral>: Я же вижу, ты расстроена. Он что-то сделал? <Kalach-Cha>: Нет, конечно! Ты думаешь, я бы позволила зайти кому попало? <Jaral>: Ты в прямом смысле назвала его визит «апокалипсисом», ничего не объяснила и исчезла. Только вчера ты обещала глядеть в оба. <Kalach-Cha>: А, то есть теперь я легкомысленная? <Jaral>: Да, если приглашаешь домой мутных типов. <Kalach-Cha>: Он — старший брат моего друга детства, мы выросли вместе! Почему я вообще оправдываюсь? <Jaral>: С этого и надо было начинать. Но судя по тому, как ты бесишься из-за банального вопроса, всё-таки что-то случилось. <Kalach-Cha>: Нет, просто не понимаю, какого чёрта ты постоянно лезешь не в своё дело. Ты зациклился на мне, и это уже ненормально. И никакой шутки про маньяка — потому что шутить не над чем. Сэнд вовремя очухался, чтобы не кинуть очередное полено в костёр скандала. Пришлось заблокировать телефон и выдохнуть. В мгновение ока всё встало с ног на голову, и он понятия не имел, как разрешить конфликт без кровопролития. Возможно, даже не очень-то и хотел, поскольку считал себя правым. Наверное, к лучшему, что они переписывались, а не ругались вживую — было время подумать. <Jaral>: Ты права, я перегнул палку. Прошу прощения. Спокойной ночи. Чёрта с два он смог выспаться. Вторую ночь подряд женщина с дурацким непроизносимым ником играла на нервах Сэнда, точно намереваясь его прикончить. Мудрое молчание — лучшее стоп-слово — быстро поставило точку: телефон больше не сигналил. Пусть перебесится, раз с парнем не задалось. Ясное дело, что отношения выясняли. Потом в особом порядке возиться с такими — пьяными бывшими, которым судебный запрет не помеха — и стрелять у судьи таблетки от мигрени. С ней Сэнд словно катался на эмоциональной карусели, где каждый вираж закладывался с риском для жизни, но всё же он до сих пор не собирался сходить на твёрдую землю. Наверное, Сэнд — любитель особых мучений. Без них он не чувствовал жизни.***
— Фарлонг, замечательная новость! Сегодня утром рыбаки выловили вторую половину мисс Холли Харпер, так что теперь мы можем установить её личность не только по сапогам. Гони к тем жутким подросткам, с которыми она ушла гулять, и вытряси из них показания. Теперь это дело не о побеге, а убийство. Странно, что Кормик не приплёл сектантов — зря постеснялся. Очевидно, что обычные мистические сборища на кладбищах не заканчивались расчленением девочек. Максимум — пьянкой. Впрочем, беднягу Холли мог кто-то перехватить по пути домой. Лина не выспалась, но уже соображала по команде Кормика, как отлаженная машина; в голове выстроилась цепочка дел. Однако наперво ей нужно было разобраться с чем-то личным. Сектанты всё равно при свете дня не собирались. Пообещав, что надолго не задержится и отсидит своё вечером, Лина погрузилась в утренний автобус, битком набитый портовыми работягами. Радовало лишь одно: возвращаться будет проще. «Утонувшая Фляга» заметно изменилась: словно просела, посерела — хотя последнее, скорее всего, из-за грязи. Ветер здесь пощады не знал. Как любое хорошее воспоминание, заведение, где прошла её юность, поблекло и вызывало горьковатую ностальгию. Лина не жалела, что уехала, но следовало бы заходить чаще. Впрочем, дядя никогда не отличался злопамятностью. Внутри же оказалось очень чисто и опрятно; взгляд тут же уцепился за новые вещи — перестеленный пол, мебель, люстры, кофейный автомат. Однако пахло всё так же — утренним кофе и пончиками. Бишоп сидел на прежнем месте, как прибитый, но до сих пор не стёр штанами краску с обивки стула. Словно пытаясь показать, что до такого ещё не докатился, он демонстративно встал и пошёл к выходу, не сказав ни слова. По спине холодок пробежал от его пристального взгляда. Суматоха тоже никуда не делась, но даже Лина удивилась, услышав кошачьи вопли. Дункан выскочил из коридора, ведущего к кухне, с огромной тряпкой в руках и застыл, увидев Лину. Он широко улыбнулся, но не успел и слово сказать — раздались душераздирающий вопль и крик из-под стойки: — Попался! Перед Линой возник Сэнд — растрёпанный, раскрасневшийся и с переноской под мышкой, откуда продолжал верещать кот. Всё это время он ползал на коленях где-то у её ног и теперь выглядел не самым довольным победителем. Усмехнувшись, Лина сбросила с его плеча ком пыли, который оказался мелкой рыжей шерстью, и сама не поняла, зачем так поступила — слишком уж мило Сэнд краснел и придумывал объяснения. Таким уязвимым она точно его не видела. Дункан бросил тряпку в сторону и поспешил стиснуть Лину в объятиях. Она заметила, что и его одежду облепило шерстью, но более равномерно, по всей длине штанов. Вывод напрашивался сам собой, и Сэнд, судя по кислому выражению лица, тоже заметил факт измены. — Какими судьбами? Как работа? Кофе хочешь? А пончик возьмёшь? Копы же ими ещё питаются, да? — тараторил Дункан, лучезарно улыбаясь и лишь усугубляя чувство вины. Сэнд отошёл в сторону, чтобы не мешать семейному воссоединению. — Может, я тогда пойду? Ещё раз спасибо за помощь, Дункан. — Погоди, я соберу его вещи, — ответил тот и побежал в подсобку. — Вещи? — переспросил опешивший Сэнд, но остался на месте, чтобы хоть немного привести в порядок рубашку. Лина с интересом изучала его, точно диковинку. Она всегда думала, что Сэнд мог быть только зажатым, высокомерным молчуном, а тот внезапно сдружился с Дунканом, не побрезговал ползать по полу и даже не разразился тирадой о чистоте. Да и что животных любит — тоже не знала. Впрочем, не ест же он их, в самом деле. — Как зовут это рыжее чудовище? — Лина не сдержала улыбку, когда чуть пригнулась и заглянула в окошко переноски. — Джарал. Лина так и замерла на полусогнутых ногах, таращась на тёзку своего друга по переписке. Тот загадочно таращился зелёными глазами-фонарями и не спешил отвечать на вопросы. Сэнд больше ничего не сказал и, к счастью, не видел её перекошенного от удивления лица. Наверное, имя что-то значило, раз его разбирали как горячие пирожки. Профессиональная чесотка велела тут же схватиться за телефон и погуглить, но Лина сдержала порыв. Она явно смутила Сэнда своим интересом. По правде, выглядел он странно, даже побледнел и тяжело дышал. Дэйгун так же реагировал на неприятные ему ситуации, когда вокруг собиралось больше одного человека. — Дункан говорил, ты теперь детектив. Поздравляю. Стремительный карьерный рост. Почему-то именно похвала от Сэнда выделялась среди прочих, ведь когда-то он порекомендовал держаться поближе к власти, чтобы выжить, и Лина воспользовалась советом. Впрочем, преимуществ она пока не чувствовала — одну усталость. В голове крутилась сводка о расчленённом трупе Холли Харпер в канале, а здесь всё шло своим чередом, в мирном беспечном неведении. В этом и заключалось предназначение — хранить мир для тех, кто ей дорог. — У меня хороший учитель. Правда, порой он немного перебарщивает с работой и меня затягивает. — Поэтому ты про Дункана забыла? И приехала, конечно же, исключительно по делу. Наконец Лина признала того самого Сэнда, который одним взглядом умудрялся и выбесить, и напугать, и пристыдить. Конечно же, он был прав и точно в душу глядел. Кот печально мявкнул — видимо, тоже признал поражение. — Я не забывала. — Лина тяжело вздохнула под его пристальным взглядом и подумала, что своего единственного друга тоже попыталась отодвинуть, хоть и сожалела о том всё утро. Наверное, это какая-то болезнь — отталкивать всех, кто о ней заботился. — И мне действительно нужен его совет. Сэнд кивнул очевидному, но всё же чуть усмехнулся. Таким он выглядел гораздо моложе — когда не хмурился… и вообще вёл себя как нормальный человек, а не сноб. — Он будет рад, что до сих пор тебе настолько важен. Их внезапная идиллия с откровенностями слишком быстро окончилась — вернулся Дункан с пакетом. Заглянув внутрь, Сэнд принял свой обычный кислый вид. — Чего так смотришь? Малышу нужны корм, наполнитель, игрушки, поилка. Я уверен, что у тебя дома ни черта нет. Не благодари. Широкая рыжая морда «малыша» едва умещалась в окошке переноски и грозно скалилась. Сэнд закатил глаза, махнул рукой на прощание и вышел из заведения, оставив шлейф мелкой шерсти, точно хвост кометы. Лина невольно задалась вопросом, как он умудрялся держать вещи в порядке — у неё ведь ни разу не закралось мысли о животном в его доме. Воистину, чудеса. — Присядем? — предложил Дункан и повёл Лину к самому дальнему столику, где их не могли услышать.