Отзвуки

Как Сэнд ожидал, единственная больница в Порт-Лласт едва ли отвечала всем современным требованиям, а морг так и вовсе оказался подвальной конурой с небольшим количеством холодильных камер. Патологоанатом Ная безэмоционально рассказывала о ночи бойни, когда трупы складывали где попало, но при этом выражала недовольство действиями властей: её злила поспешность подготовки к похоронам, хотя по бюрократическим стандартам с них сто шкур спускали за одну утерянную бумажку. Её слова в принципе не вязались с эмоциональной окраской, что поначалу сбило Сэнда с толку, однако затем он нашёл в лице Наи лучшего союзника. Ответственные люди были худшими врагами системы и даже не подозревали об этом. Конечно, Ная заметила колотые раны и отразила всё досконально в отчётах, собрала у каждого кровь на анализ, но не отправила в лабораторию по приказу начальства. Ей сказали написать другое заключение — пресное и скучное, как последствия пьяной драки, а не бойни. — Они сказали, что огнестрельных ранений хватит, а на остальное не стоит обращать внимания, — хмыкнула она и закатила глаза. — Что ситуация и без того напряжённая, нужно поскорее похоронить несчастных. Кто бы спорил. Но есть же правила! Сэнд солидарно кивал, изображая печаль, а сам в душе ликовал. — И настоящее заключение тоже имеется? Вы же его не уничтожили? — Вот ещё! Пришлось самой провести исследования крови, целую ночь потратить, а результаты никому не сдались. Сверхурочные мне, кстати, не заплатили. — Вот это настоящее преступление, — кивнул Сэнд. — Хотите подать иск? — Сейчас сниму для вас копию. Нае не терпелось поделиться находками хоть с кем-то — очевидно, затыкали её недостаточно усердно, — а Сэнд с Линой от восторгов чуть не плясали. Очевидно, что они нашли не просто свидетеля, а родственную душу с такими же странными увлечениями. Сэнд раскрыл папку, чтобы найти всего одно отклонение в анализах крови — и не прогадал. — Кто-то орудовал отравленным ножом, — заключил он, и Ная быстро закивала. — След незначительный, но таким ядом обожали пользоваться лусканские отступники. Более того, это была их визитная карточка. — А вы хорошо разбираетесь. Вот поэтому у меня рука не поднялась скрыть правду. — Вы готовы выступить в суде, чтобы все об этом узнали? — Само собой. Поэтому Сэнд всегда платил своим людям и не скупился: верность, лояльность и честное слово ничего не стоили. В той же больнице работала их следующая потенциальная свидетельница — медсестра, которая услышала выстрелы и побежала в гущу событий для оказания помощи. Правда, с ней разговор не клеился, и Сэнд впервые в этом деле признал поражение: преступников она не рассматривала, но и на Лину никак не реагировала. — То есть она не была среди убийц, — бросил он последний камень. — Готовы выполнить свой гражданский долг и сказать это на суде? Его пронзил испепеляющий взгляд. — Я пас. По долгу службы Сэнд часто слышал отказы, но не собирался привыкать к разочарованию. Снова разыгралась мигрень, концентрируясь в разбитом виске. Ещё прошлой ночью он от души намазал рану мазью, предотвратив отёк и появление синяка, теперь прикрывал её волосами, но всё равно чувствовал чёртову лусканскую метку. Лина словно решила добить его внезапным нападением: — Это что сейчас было? Ты же навязывал ей этот вывод! Наивность Лины порой била все рекорды и лишала Сэнда последней надежды. Врать при ней точно не следовало — ещё перебьёт и полезет объясняться. — Есть другие варианты? Хочешь, чтобы лусканцы меня опередили и настроили свидетелей против тебя? Они не гнушаются самыми мерзкими методами ради своих целей, пойми! Она встала напротив, уперев руки в бока, точно шериф маленького городка из вестерна; взгляд не внушал ничего хорошего. — А знаешь ты это — потому что сам стал их жертвой? — Это не имеет значения… — Да, вряд ли — иначе ты бы не попал к Ниваллю. Думаю, ты работал на них — оттуда и такие умения. Сэнд долго молчал; они скрестились взглядами, словно шпагами. — И что с того? Другого эксперта нет и не будет в ближайшее время. Я сто раз пытался донести эту мысль, но до тебя не доходило: лусканцы не просто так опасны, к ним невозможно подобраться. Думаешь, чего вдруг твой Лорн не захотел бежать к мамочке, а послушно исполнил приказы? — Да я-то как раз хорошо всё поняла. Но и ты не должен уподобляться своему врагу — никакая цель этого не стоит. Всё это время Сэнд стоял в ступоре, а когда понял, что пыталась высказать Лина, возмутился ещё больше. — Что за глупости! И насколько ценны будут высокие моральные принципы, если тебя повесят? — Ты тоже меня совсем не слушаешь, Сэнд, — вздохнула Лина и глянула с грустью. — Не получится со мной — они обвинят другого, и всё начнётся заново. Сколько раз ты готов вот так душу рвать за лорда, в которого не веришь? — Мне плевать на него, а на тебя — нет, — звучало как-то и глупо, и приторно, поэтому Сэнд добавил: — Дункан весь Портовый район соберёт и подвесит меня, как делали лорды древности с плохими защитниками. Лина усмехнулась, расслабилась, но на отговорку не купилась — по глазам видел. Снова она вызвала его на эмоции и вытащила куда больше, чем хотелось показывать. Вздохнув и приняв поражение, Сэнд открыл перед ней дверь машины, а затем поплёлся к месту водителя. За эти десять шагов в голове промелькнуло столько мыслей, что впору было закидываться новой порцией таблеток. Дальше ехали молча, хотя Лина вертелась на месте и перебирала руками, явно вынашивая очередную громкую мысль, а мудрую или нет — Сэнду оставалось всегда только гадать и морально готовиться. — И Лорн — не «мой». Хватит повторять глупости. После того, что он сделал, это как минимум оскорбительно. Он снова не угадал: ждал продолжения разговора о лусканском прошлом, а получил такую мелочь. Видимо, сердце Лины больнее принимало личное, словно ей не плевать, что думал Сэнд. Тогда почему она ничего не сказала о личной переписке, в которую он сунул нос? От мысли, что Лина давно всё поняла, Сэнд поёжился и продрал пересохшее вмиг горло, прежде чем ответить. — Ты права, это глупо. Прошу прощения. Она что-то хотела ответить, но замерла, испуганно глядя ему через плечо. Сэнд обернулся и скривился, точно от зубной боли, увидев у своей машины целый выводок полицейских. Сразу видно — накрывали опасных злодеев. Один из них указал на Лину, и выводок угрожающе двинулся навстречу. — Эй, ты, стоять на месте! — Проблемы, офицер? Сэнд сделал шаг в сторону, закрыв собой Лину, и помахал перед полицейскими удостоверением. Однако лидер этой стаи даже не взглянул, только гадко ухмыльнулся. Сэнду оставалось только гадать, подкупили ли местных и на чьей стороне местный представитель Девятки: удалённость от главного штаба могла ослабить крепкие цепи Нивалля, которыми он сдерживал своих товарищей. — Уж простите, что не позволяем убийцам разгуливать по городу! Я вас обоих арестовываю. — На каком, простите, основании — ложных обвинений? Официальные так и не выдвинуты, а суд состоится через две недели. Именем лорда Нашера я уполномочен… — Это в Невервинтере, смотрю, преступники вольны делать, что вздумается, но вы не в том городе. Мы можем закрыть вас обоих за неуважение к власти, а если будете сопротивляться — ещё и за нарушение общественного порядка. А там — кто знает, что может случиться в участке? Никто следить не будет. Сэнд громко вздохнул, едва сдерживая ярость. — Тебе следовало дослушать, болван. Я работаю на Девятку, а ты — не судья, как видно, и всё ещё служишь её воле, пока работаешь в полиции. Один мой звонок — и вы все отправитесь полы подметать в забегаловке — в лучшем случае. Советую подумать головой, прежде чем изливать свой праведный гнев. Эмбер должен быть отомщён — я полностью разделяю ваше мнение. Поэтому не мешайте работать. Полицейские на дальних рядах прислушались, переглянулись. На купленных они не походили — скорее на жертв всеобщей паники и агрессии. Кто-то продолжал поддерживать накал общественного гнева, а там и до новых преступлений недалеко. Власти явно потеряли хватку, но лусканские-то за всеми приглядят, введут своих людей для охраны порядка. Намёк на осознанность промелькнул во взглядах, и полицейские поубавили пыл. — Мы будем следить за вами. — Конечно, не сомневаюсь. Сэнд быстрым шагом направился подальше от больницы; Лина семенила следом, едва поспевая. — И что нам теперь делать? — сдавленно прошептала она, едва скрывая ужас: наверняка она успела подумать, что клешни правосудия таки сомкнутся на её горле. Стоило саркастично спросить, верит ли она до сих пор в справедливость, но Сэнд благоразумно промолчал. Загнивающий Порт-Лласт, попавший на пару недель во все новости, всё равно не воскреснет: этот город словно ненавидел людей и выжимал их с берега ледяными ветрами, угнетал тёмно-серыми тучами, оттого даже днём было темно как в сумерках. Местные жители стремились уехать подальше, а посещали город только рыбаки. Плечи точно сдавливало под гнётом сырости и серости, нестерпимо воняло рыбой. Сэнд едва терпел, а Лина, которая впервые уехала так далеко, выглядела донельзя несчастной, лишней. Такой город может понравиться лишь лусканцам — за доступную гавань, откуда можно кошмарить всех, кто ни рожей, ни взглядами им не вышел. Нашер ужасно боится потерять Порт-Лласт, но больше он не любит выделять на него деньги, поэтому вид разворачивался апокалиптичный. — Мы же не преступники, так что пойдём к местному начальнику в участок, куда нас и хотели отправить. Поздороваемся, узнаем новости. Мы с ним немного знакомы — через Нивалля, конечно. Этот пёс будет лаять, но укусить побоится. Как бы там ни было, продолжай использовать стратегию деда на огороде, пока не получишь оправдательный приговор. Сэнд остановился, чтобы перевести дух; сердце стучало точно после пробежки. На несколько мгновений он сам поверил, что придётся звонить Ниваллю из обезьянника. Лина непонимающе хлопала глазами. — Прости? — Береги спину, — пояснил Сэнд, и она наконец рассмеялась. Глаза блестели от проступивших слёз, но теперь хотя бы от смеха. Хотелось причинить тем болванам побольше проблем и боли, запугать как следует, а не напоминать о собственных обязанностях, но Сэнд вовремя вспомнил слова Лины и решил не кипятиться. Дорога гнева уже заводила его на кривой путь — быть может, пора попробовать чистую дипломатию, даже… войти в положение? Нет, к последнему он точно пока не был готов. Полицейские маленьких городов просто жирели от скуки и кидались на любое приключение. Их лидер вряд ли опустился до подобного, но Сэнд не любил загадывать. Пришлось открыть записную книжку, чтобы припомнить его имя — Хаиромос Дотвинтил. В школе этого парня явно не любили — и в Девятке тоже, поэтому доверили самую мерзкую работу по сохранению мира на границе. Видеть столь печально знаменитых гостей Дотвинтил не хотел, и при виде Лины почти плевался. Честность собеседника — вот что Сэнд ценил больше всего на свете, а не официозные расшаркивания. Только его нелюбовь к лусканцам до сих пор поддерживала в Порт-Лласт порядок. В виновность Фарлонг Дотвинтил верил слабо, но не мог пойти против доказательств. Впрочем, мешать расследованию он тоже не собирался и охотно отвечал на вопросы. — Сразу после бойни в Эмбере нас почтила визитом лусканский посол Торио Клэвен — до чего же баба мерзкая, так и хотелось вытолкнуть за городские ворота! Присела каждому на уши, о вине Фарлонг трещала, а её отмороженному головорезу Лорну и говорить не требовалось. К счастью, быстро свалили. Хорошо запомнил Торио и бармен «Боевого братства» — старейшего портового заведения, где по вечерам собиралась половина города. Сэнд прекрасно понимал, почему госпожа посол так хотела привлечь внимание, но всё равно по привычке стыдился каждой оброненной кем-то истории. Лина хмурилась из-за своего Лорна, который тоже не прятался. Не её Лорн — пора бы уже запомнить. Вроде бы они расставили все точки над «и», однако настроение всё равно испортилось; подозрительность прогрызала до костей паранойей. Сэнд постоянно бросал взгляд на Лину и гадал, сколько она уже знала, а ещё — мучился от желания выпить, так что он беззастенчиво пошёл отрываться на всех, кто слишком активно трепал языком об Эмбере. Следующим по списку был местный алкаш Элгун, чьи фантазии даже с общеизвестными фактами не вязались.

***

— Если ты убил кого-то из бандитов, то где тело? Ах, спрятали власти? Может, ещё скажешь, что за тобой демоны гнались, поэтому ты ничего не разобрал? Сэнд так вгрызся в беднягу Элгуна, что Лине стало его жалко. Перекрёстный допрос он провалил с треском и стал путаться в фантазиях, изобретая новые нелепые сюжеты на ходу. Его публика откровенно веселилась; кто-то сразу ушёл, но некоторые смогли оскорбиться и предъявили Сэнду претензии. Тогда он переключился на защитников Элгуна. Лина стояла в стороне, но довольно близко, чтобы следить за словесным сражением. Сэнд саркастично парировал и делал острые выпады, точно фехтовальщик, сохраняя при этом достоинство — не опускался до истерик, как некоторые его оппоненты, даже голос не повышал, и размазывал от этого эффектнее, позорнее. Неудивительно, что кто-то не выдержал и предпочёл испортить ему лицо традиционным способом. Лишь завидев блеснувший нож, Лина рефлекторно выбила его и заломила идиоту руки за спиной, ударила в колено и повалила на пол по правилам задержания. Бармен вызвал полицию, однако те не спешили — видимо, знали, из-за кого шум поднялся. Пришлось справляться своими силами. Сэнд в привычной манере смотрел на это со скукой, словно не он только что мог получить нож в бок, и когда толпа замерла, подвёл итог всего разоблачения: — Не ведитесь на заманчивый трёп. Свидетель уже дал показания. Услышав, что кто-то выжил в бойне, Элгун испарился в мгновение ока, а Сэнд даже не успел попрощаться. Агрессивный посетитель притомился в захвате и заныл, да и Лина устала его держать, поэтому забрала его нож-бабочку в качестве сувенира и отпустила на все четыре стороны. Всем нынче было нелегко. Она устало заползла на высокий стул у бара и встретилась взглядом с немолодым мужчиной, похожим на пирата — в татуировках, с бородой и суровым взглядом. — Последнее дело — верить лусканцам, — пробасил тот солидарно, — а тем более мегерам вроде Клэвен. Пожалела, надо было этого говнюка отделать. — Хватит уже с меня обвинений, — буркнула Лина и с опаской взглянула на своего собеседника. Видимо, он сразу её узнал, поэтому и бровью не повёл. — Расскажи об этой Торио Клэвен — видимо, её тут все знают. Сэнд вскользь упоминал имя обвинителя и никак не прокомментировал в обычной манере, хотя личностью она была явно колоритной. Бармен не скупился на эпитеты и описал какое-то злобное цветастое чучело с повадками королевы и жаждой крови как у вампира, а у Лины в голове словно что-то щёлкнуло в воспоминаниях. Где-то она уже слышала подобные описания. Точнее, читала — у своего друга, про которого успела к своему стыду подзабыть. Описания страшно соотносились. Лина сглотнула подступивший ком и рефлекторно схватилась за телефон через карман. Когда-то она допускала мысль, что Джарал мог быть лусканцем, и не видела ничего плохого, а теперь — запаниковала. Что если он изначально втёрся в доверие ради личной информации? Лина стучала по столешнице в такт мечущимся мыслям: да не может быть, они общались несколько лет! Может, разве что он подкинул друзьям подходящую наивную жертву? Она не особо пряталась — хотела, чтобы он её нашёл. Поэтому и активизировался так кстати, перед их миссией в Эмбере, затем быстро запудрил мозги, ещё и поимел ментально. Она схватилась за голову, и бармен, уловив настроение, поставил стопку какого-то пойла, подмигнул. — Тебе сейчас пригодится. Он кивнул в сторону двери, и Лина обернулась: поддатая группа неравнодушных горожан зыркала в её сторону и явно готовилась обратиться по адресу с претензией. Среди них был и тот парень — теперь уже без ножа. С другой стороны, он мог раздобыть другой. Сэнд трепался с какой-то высокой женщиной в противоположной части зала и опять не видел надвигающихся проблем… или делал вид. — Тактика деда на огороде, значит, — хмыкнула Лина и опрокинула пойло залпом, поёжилась от омерзения и больше возненавидела Порт-Лласт с его жителями. До последнего хотелось верить, что неминуемое обойдёт стороной, и Лина до суда просидит за спиной Сэнда, каким-то образом останется чистой, но ей просто не оставили выбора. Тяжёлая рука опустилась на плечо и попыталась развернуть. — Эй, мразь! Да как тебе только наглости хватает здесь сидеть как ни в чём не бывало? Ты наш значок позоришь! Значит, вот и вызванные полицейские — пришли после смены, точно шакалы. Лина обернулась, открыто положила добытый нож на стол. — Я этого не делала — но вряд ли вы поверите даже после официального оправдания. Вы правы, больше этот значок для меня ничего не значит. Я его не заслужила, но и вы — тем более. Самый нетерпеливый попытался стащить её со стула, но Лина ударила ногой ему в корпус с такой силой, что чуть не опрокинулась. Люди в зале замерли, все разговоры стихли, а затем в мгновение ока развернулась очередная бойня; полетели мебель, ругань и посуда. Лина спрыгнула со стула и кинулась в гущу сражения, не особо разбираясь, кто на чьей стороне, главное — оттеснить недостойных полицейских. Краем зрения она заметила Сэнда, снимавшего всё на камеру телефона, а затем её приложили о столик. На сей раз голова достойно встретила удар. Лина извернулась, воспользовалась весом противника против него. Тело будто горело, никогда ещё она не чувствовала такой контроль над собой; разбитые кулаки требовали больше чужой крови. Однако драка стихла так же быстро, как вспыхнула. Сэнд наконец убрал телефон и врезал последнему приставучему полицейскому, затем чопорно одёрнул рубашку и кивнул в сторону выхода. Лина забрала нож, которым не воспользовалась, и побрела на свежий воздух. Ей было ужасно стыдно за разрушения, но чертовски хорошо. Воздух холодил по-особенному, врывался в лёгкие с приятной болью, щёки кололо. Точно резиновые руки и ноги требовали движений, не останавливаться. Из бара вываливались посетители и разбегались в ночь, подальше от неё; многие смеялись и орали воинственный пьяный бред. Лина же была абсолютно трезвой, но шаталась и смеялась как они. — Дай-ка, ещё воткнёшь в меня, — пробурчал Сэнд и ловко выхватил нож, затем ухмыльнулся. — Полегчало? Лина кивнула, утёрла кровь с разбитой губы рукавом. Она ждала разочарования, но оно не приходило; всё сказанное в баре было чистой правдой: возвращаться в полицию Лина не желала. Собственная судьба, впрочем, сейчас мало волновала. Хотелось просто жить этим вечером, вдыхать чёртов воздух и сражаться во что бы то ни стало. — Поставишь их на место? — Само собой. Готов поспорить, что лусканцы им приплатили — больно затяжная обида за соседей. Может, они на верном пути, раз от Лины кто-то хотел избавиться? Она нашарила телефон в кармане, сжала, но не разблокировала. Нужно было собраться с мыслями — как выведать правду и сообщить, что вестись на добрые слова она больше не станет. В одиночку Лина никогда бы не нашла дорогу назад, но Сэнд уверенно вёл их к машине. Молчание к чему-то подгоняло, висело грузом на сердце. Не хотелось болтать — больше действовать. Всю дорогу Лина чувствовала странную тяжесть где-то в груди и еле дышала, а Сэнд всерьёз забеспокоился, не перелом ли рёбер. Они вернулись в мотель с кроватями, созданными самим дьяволом для мучения грешников. Та, что принадлежала Сэнду, была, конечно, идеально застелена, словно каждая складка наносила вред его психическому здоровью. Лина топталась в дверях, пока он копался в аптечке и смачивал бинт антисептиком. — Садись, не сломаешься. — Он жестом указал на кровать, даже не глядя на неё, а сердце подпрыгнуло, словно Сэнд предложил раздеться. Лина повиновалась, затем стянула с себя пальто, снова перепачканное чьей-то кровью. Заметив это, Сэнд не удержался от смешка. — Скоро придётся советовать хороший пятновыводитель. Лина хихикнула, но быстро стушевалась, когда Сэнд навис сверху, а затем вздрогнула от прикосновения скомканного мокрого бинта. В нос ударил приятный аромат — такой родной, что кружил голову похлеще спирта. Она напомнила себе, что будет странным так принюхиваться к своему адвокату, но ничего не могла с собой поделать. — Холодный, — смущённо пояснила Лина, когда Сэнд нахмурился. Он сел рядом и, придерживая её за подбородок, начал обрабатывать раны, о которых Лина даже не подозревала. Видимо, теперь они оба будут щеголять расквашенными лицами. — Знаешь, когда-то мы с друзьями мечтали объехать Берег Мечей, заглянуть в Порт-Лласт тоже, а город такой маленький и скучный, оказывается. Хайклифф тоже такой. Сплошное разочарование. Опять она испугалась и пустилась в болтовню о глупостях, как всегда делала в нервных ситуациях. Ну хоть Сэнд смеялся, а не осуждал. — Веселье нужно приносить с собой, как мы поняли. Хайклифф — ближайший город к Западной Гавани, верно? Ох, Мерделейн — дивное место для комаров, но не для людей. В ошпаренный разум проскользнула мысль, что Сэнду не обязательно так нежно её касаться, да и нянчиться тоже — выдал бы эту марлю и выгнал в свой номер. Неужели он боялся, что перегнул палку с этим баром, вину чувствовал? Лина искоса смотрела на его расслабленное лицо без тени фирменного пренебрежения, будто забытого от усталости, и слишком много думала: что никогда на самом деле не знала его; о том, как много он врёт — и почему-то о своих чувствах к ней тоже. Словно уловив громкие мысли, как какую-то радиоволну, Сэнд встретился с ней взглядом и впервые мгновенно не отвёл. Так страшно было спугнуть момент, что Лина продолжила нести пургу. — Ага, я всегда думала, что это идеальная родина для Дагона: даже в нашей деревне детей пугали людоящерами, которые утащат тебя в болото и сожрут, если не будешь есть манную кашу. — Тогда пора переименовать его в Иннсмут, — Сэнд заметно нервничал, чего не бывало ни в общении с вышестоящими, ни в разборках с лусканцами. Он вздохнул и сдавленно, на одном дыхании произнёс: — У тебя губа разбита — могу я?.. Лину ещё ни разу не пленяли знаниями о творчестве Лавкрафта — и вряд ли что-то подобное повторится снова. Разум накрыло что-то похожее на сумасшествие. Весь непомерно длинный день толкнул её к Сэнду и наделил небывалой решительностью. Лина не мешкала, не позволяла и ему отпрянуть, вцепилась в рубашку мёртвой хваткой. Сэнд мгновенно ответил на поцелуй, даже не вякнул против, разрушив последние сомнения в его двусмысленных взглядах и словах. Мгновенно стало жарко и душно как в летний зной, хотя минуту назад Лина ёжилась от осеннего холода. Разбитая губа болела, но металлический привкус неимоверно заводил. Они оба давно измазались в крови, так что чего переживать из-за такой мелочи? Лина покорно приоткрыла рот, позволив углубить поцелуй, нащупала руку Сэнда, шлёпнула по ней, заставив бросить кусок марли, и переложила себе на талию. Он был до одури горячий, живой, чёрт возьми! Как же ей недоставало такого простого ощущения. Их разъединила трель грёбаного телефона — впервые Лина настолько возненавидела этот звук. С Сэнда словно чары спали; взгляд прояснился и налился ужасом. У неё же сердце точно в бездну ухнуло. Битва за внимание была позорно проиграна. Сэнд резко отвернулся, но Лина агрессивно оттолкнула телефон, пытаясь вернуть внимание. — Это Нивалль! — Да пошёл он! Она попыталась снова поработить его, и Сэнд даже замешкался — снова поддался, поцеловал, но взглядом косил на мерцающий дисплей. — Следит будто, — буркнул он ей в губы. Лина сама отстранилась, потому что уж очень захотелось заорать чайкой, да и возбуждение резко сошло на нет. — Ага, трекер повесил и увидел нас в одной комнате. — Я бы не удивился. — Наконец Сэнд схватил свой драгоценный телефон, но не ответил мгновенно, а поднял на Лину такой несчастный взгляд, что захотелось тут же выпрыгнуть в окно. — Слушай, давай не будем усложнять и без того сложное положение. Её кровь размазалась по губам Сэнда, точно помада, но Лина не захотела ему помогать с этим. Пусть подавится на здоровье. — Да без проблем, — процедила она, резко встала и вышла за дверь, оставив Сэнда со своей главной привязанностью. Уже в своём номере Лина окончательно остыла, когда от души пнула кровать и запоздало поняла, насколько это ужасная ошибка. Можно было и ногу сломать — по дереву бить и то приятнее. Батарея еле согревала комнату, так что Лине пришлось надеть свитер Сэнда, чтобы хотя бы согреться и уснуть. В отместку она достала свой телефон, открыла мессенджер и снова попала в ступор. Ник Джарала мозолил взгляд, мысли друг другу то противоречили, то находили удивительные совпадения: наверняка он — лусканец, но и Сэнд явно тоже. Их схожесть не могла не броситься в глаза, только в такую злую удачу с трудом верилось. Даже если Лина всё надумала от избытка новых чувств, а они оба просто запутались и перетрудились, мистер Маньяк уже накрепко сросся с образом Сэнда. Её это более чем устраивало: грезить о человеке без лица не осталось моральных сил. Со временем злость прошла; Лина начала согреваться, но сон всё равно не шёл. Телефон, оставленный у подушки, подсветил комнату, глухо тренькнуло уведомление. <Jaral>: Не спишь? <Kalach-Cha>: Не в этой жизни. Она укуталась в свитер, потёрлась о него носом и глуповато улыбнулась.