Отзвуки

Когда явился Нивалль, чтобы попросить помощи для раненого в бою лорда Нашера, Элани вызвалась не из чувства превосходства или жалости — всё это было ей чуждо, — а из искреннего желания. Она не разделяла людей на господ и слуг, нищих или богатых, поэтому даже повелитель Невервинтера, от которого зависела их судьба много раз, не получил исключительного ухода. Морщась, Элани избавлялась от жгучего железа на теле — и сколь много же его было! Нашер сидел в нём, словно в коконе, но в бабочку не спешил превращаться. Ничего прекрасного в доспехах точно не таилось. Нашер беззащитно горбился без своей блестящей золотой скорлупы, а Нивалль, которому тоже не помешал бы отдых, коршуном вился вокруг них и уточнял каждое действие. В лекаре он видел то ли отравителя, то ли пыточных дел мастера. Не выдержав, Элани отчитала его, а Нашер, устало хмыкнув в усы, отослал Нивалля прочь. — Так лучше? — спросил он, когда они остались наедине. Элани стояла напротив, уперев в бока кулаки — ну точно сварливая прачка из Портового района — и метала незримые молнии. Она сама ужасно устала, но Нашер, сам того не понимая, едва цеплялся за жизнь и рисковал не пережить эту роковую ночь. Возможно, они все скоро умрут, как шептались его перепуганные солдаты, повидавшие армию нежити — но это не повод всё бросить, включая раненых. В помощи Элани черпала уверенность, концентрировалась на магии, а не ужасе — и сама успокаивалась. Зджаэв, наверное, управилась бы за пару пассов, но Элани выверенными движениями дотошно заживляла каждую рану, боясь шокировать и без того истощённое тело. Магию оно принимало неохотно, словно… не хотело больше жить? Лорд — это ведь самый главный, важный и богатый человек среди прочих, разве нет? Как старейшина в Круге, их Нэван. Элани с трудом представляла, как тот бросил бы лес и утратил надежду. Наверное, не стоило злиться, но усталость — не спрашивая разрешения — брала своё. — Ради всех богов, помогите мне тоже! — сказала она строго. — Соберитесь! Нашер выглядел старым — если это можно считать за оправдание, — но взгляд оставался пронзительным. Элани невольно подумала, что никогда не видела столь насыщенно-синих глаз, напоминавших глубокую морскую воду. — Я принёс в жертву сотни своих солдат, чтобы сейчас перевести дух. Как думаете, что у меня на душе? — То же, что у всех нас. Чем вы отличаетесь от меня, от рыцаря-капитана? Вы же просто человек. Лицо Нашера вытянулось, и возмущение даже немного разгладило морщины. Впрочем, вскоре его сменила усталая, но вполне искренняя улыбка. — Спасибо. Вы даже не представляете, что это для меня значит. Простите за мою несдержанность, миледи. Элани дёрнулась, точно от удара, но никакой боли не чувствовала — наоборот, что-то колко-приятное отозвалось на кончиках пальцев. Заметив её реакцию, Нашер улыбнулся чуть шире. Да какая она ему «миледи» — в рваной робе и спутанными в воронье гнездо волосами? В городе над ней все посмеивались, а тут целый лорд учтив, словно тоже смотрел как на равную — по-своему. Приняв эту игру, Элани усмехнулась и продолжила залечивать его раны, рассказывая о своей магии, лесе, животных — в частности Налохе, которого Нивалль просил держать подальше от раненых. Нашер внимательно слушал, растворяясь в её голосе и уточняя интересующие детали. Взгляд блуждал, словно воображая чуждый для него мир, а улыбка уже не сходила с бледного лица. Затем уже он рассказал, какие приключения пережил — и как скучал по старым беззаботным временам, когда положиться можно было только на себя и друзей. Он словно был живым будущим их рыцаря-капитана, и Элани не постеснялась это подметить. — Надеюсь, он не повторит моих ошибок — не оторвётся от реальности, как пожухлый лист от дерева. — О, весьма поэтичное, хоть и грустное сравнение. — Спасибо. Став лордом, я написал сборник историй о былых временах, но выпустил под псевдонимом. Хотя мои товарищи наверняка себя узнали. Странно, — произнёс Нашер, прокашлявшись, — я никому об этом не рассказывал. — Я умею хранить секреты. — В этом Элани и правда не было равных. Фарлонг чуть ли не калёными клещами слова из неё вытягивал и всё равно не получил даже крох от секретов Круга. Нивалль всего раз зашёл к ним: едва проронил пару слов и быстро ретировался, увидев своего лорда здравствующим. Помня о чувстве близкой смерти, Элани решила присмотреть за Нашером до рассвета. Силы можно было заливать не только магией; тело без оков душного железа больше ни с чем не сражалось. Элани принесла простецкие галеты, которые Нашер с огромным удовольствием умял за обе щеки, нахваливая стряпню Сэла. Наверняка того бы удар хватил от такого признания. Они вместе сидели на койке перед окном в ожидании рассвета и болтали так, словно знали друг друга всю жизнь. Однако ни один приятный момент не мог продолжаться вечно — пронзительный звон колоколов и крики со двора напомнили о жуткой реальности. Они вскочили одновременно, хоть и с разной прыткостью. Элани спешила к друзьям, а Нашер, прихрамывая, но не горбясь, — к своим людям. Уже у двери он поймал её за руку и поднёс к губам, посмотрел снизу вверх своим бездонным, пронзительным взглядом и произнёс с нежностью: — Умоляю, миледи — только вернитесь. В этот момент они впервые коснулись друг друга — и как! Элани словно параличом поразило; девственной и тем более томной барышней она не была, но внезапно ощутила себя героиней романтических песен, которые обожал Гробнар: на миг Нашер стал рыцарем, а она — прекрасной леди. — Да какая я вам миледь… то же мне. Сами не умрите! — От страха Элани напала, как дикий зверёк, и тут же позорно ретировалась, скрываясь от его низкого смеха и разгорающегося в сердце жара. После битвы увидеться не вышло — рыцарь-капитан торопился атаковать в ответ, — однако Нашер точно знал, что с ней всё в порядке. С посыльным он передал книгу, и Элани сразу поняла, кто её автор — никакая не Нулара Анкхалаб. Может, Нашер слишком многое решил ей доверить — свою жизнь, а теперь ещё и забавную тайну, — однако Элани приняла всё с чистым сердцем. Как никогда хотелось вернуться, прочитать книгу и встретиться с ним вновь, чтобы её обсудить. Разве они о многом просили?