И ещё одна случайность

В магазине Олливандера царил полумрак. Томми терпеливо ждала, пока дядюшка Морфин закончит разговор с племянником хозяина, который оказался его сокурсником. Сам владелец лавки появился перед ними всего один раз, и то лишь на пару минут. Когда Морфин, держа за руку племянницу, отворил дверь, в глубине помещения звякнул колокольчик, и Томазина увидела, как из сумрака выплывает роскошное кресло, похожее на большую мягкую ванну. Только со второго взгляда она сумела разглядеть маленького хрупкого старичка, укутанного в шерстяной плед с бахромой. - Морфин Гонт, ясень, семь дюймов, не так ли? Голос хозяина оказался неожиданно низким и мощным. Витринное стекло вздрогнуло и жалобно дзынькнуло. - Да, сэр Джон, - очень почтительно отозвался дядюшка. Кресло подплыло ближе, и Томазина убедилась, что глаза ее не обманули. Кресло и в самом деле висело в воздухе. - Прелестное дитя, - протрубил старичок. – Дочка? - Племянница, дочь моей сестры. Вы ее не знали – бедняжка Меропа была сквибом. - Ну ладно, - сухие скрюченные пальцы почти невесомо потрепали Томми по щеке. – Генри! Займись! Кресло развернулось и величаво уплыло куда-то в темноту. Томми перевела дух. Ей все время казалось, что многострадальная витрина не выдержит зычного рыка и разлетится вдребезги. А рассматривать в магазине оказалось нечего. Ряды узких длинных футляров вдоль стен – вот и весь интерьер. Дядя и его друг наконец закончили разговор и занялись делом. - Солнышко, давай-ка я тебя обмерю, - мистер Генри Олливандер извлек откуда-то длинную линейку. – Та-а-ак… ну, будем смотреть на семь-девять дюймов. Он, не глядя, протянул руку – и в его ладонь влетел один из стоявших у стены футляров. - Попробуем эту. Семь с половиной дюймов, дуб и шерсть единорога. Попробуй. Просто возьми в руку и… Репаро! Витринное стекло, взорвавшееся оглушительным звоном и тучей мелких осколков, вновь стало целым. Томазина бросила палочку и шарахнулась было к двери, но Морфин поймал ее за плечо. - Тихо, тихо, малыш, все нормально… - Слишком мощная, - вздохнул Олливандер. – Девочка, ты не пугайся. Бывает. Первокурсники тут вечно все разносят… не реви, говорю. Попробуй вот эту – восемь с половиной дюймов, калина, перо феникса… мать твою! Протего! На этот раз из палочки вылетело торнадо. Небольшое, под стать магазинчику, но впечатляющее. - Репаро, - кисло буркнул Олливандер, придавая усыпанной обломками комнате первозданный вид. – Знаешь, Морфин, что-то мне расхотелось экспериментировать. Твоя племяшка слишком мощная для стандартных палочек. Морфин вздохнул и ссутулился. - Посоветуешь что-нибудь? - А что тут посоветовать? Ограничители наложить? Не рекомендую. Во-первых, вредно, во-вторых бесполезно. Все равно слетят. Можно было бы к Грегоровичу торкнуться, но он сейчас к родне уехал и раньше Рождества не вернется. - Ну ладно, Генри. Пока. Не поминай лихом, - Морфин приобнял понурившуюся Томазину и вывел ее из магазинчика. - Ничего, ласточка, не грусти. Есть у меня одна мысль… И вечером того же дня дядя принес ей палочку. Совсем не такую красивую, гладенькую, лаковую, как магазинные. Явно только что изготовленную – свежее дерево еще пахло соком. Но зато она была очень гибкая и хлесткая – «как раз для боевого мага», - сказал дедушка, и никаких незапланированных разрушений не производила, а разученные заклинания получались правильно с первого раза! - Где хоть взял-то? – спросил Марволо, когда счастливая внучка убежала в свою комнату. Морфин фыркнул. - Срезал ветку вереска на пустыре за риддловским поместьем. - И все?! - Все. Да ты сам видел, пап. Ей вообще палочка не нужна. Чуть лавку Олливандера не снесла к дементоровой матери. Гарри честно пытался заснуть. Добрая леди Гонт отдала ему единственную кровать в домике, а сама занялась уборкой. Гарри было стыдно до ужаса, он предпочел бы наоборот – но голова кружилась, а порезанная рука противно ныла. Надо было воспользоваться возможностью спокойно выспаться, ведь неизвестно, что будет завтра, но сон не шел. И вдобавок начал чесаться шрам. Гарри скреб кожу на лбу, пока не расцарапал до крови, но проклятый шрам продолжал зудеть. На тихое поскуливание явилась волдемортовская змеища и стала допытываться, почему детеныш не спит. Влезла под одеяло, ощупала лоб языком и как-то зализала рану. Гарри от такого совершенно охренел и не сопротивлялся, даже когда змея заявила, что останется спать с ним, а то хозяйка занята разведением сырости, а здесь, наоборот, сухо и тепло. Если отбросить мысли, что партнер по постели – гигантская кобра, и наверняка она смертельно ядовита… а змеища… как там ее, Нагайна, кажется… еще и положила голову ему на плечо… Гарри поерзал, пальцы скользнули по гладкой теплой чешуе… - Да детеныш-ш… - прошипело на парселтанге, - х-хорош-шо… Поч-шеш-ши з-сдес-сь… Гарри никогда не боялся змей, но спать с ними в одной постели все-таки было как-то неправильно. Да еще Нагайна так прижималась к нему… как Чжоу к Седрику… но выгонять ее было боязно. Оставалось терпеть и надеяться, что леди Томазина, закончив с мытьем полов, заглянет сюда и освободит его. Спасение пришло неожиданно. Снаружи раздались шаги, заскрипело крыльцо, и кто-то попытался открыть дверь. - Ч-шуж-шой! – Нагайна резво соскользнула на пол. – Детеныш-ш, с-сиди з-сдес-сь, я предупреж-шу х-хоз-сяйку! Гарри только тоскливо вздохнул. Без палочки он чувствовал себя совершенно беззащитным. Но палочка осталась валяться на кладбище, где его вырубил Хвост. Отскребая полы от многолетней въевшейся грязи, Томазина пыталась понять, что же ее беспокоит. Вообще-то причин для беспокойства было хоть отбавляй, начиная от собственного сомнительного статуса и кончая бардаком в системе образования, но все это можно было отложить на потом. А вот некоторая странность в области ауры… что-то такое, комаром зудящее… или не комаром, а паутинкой… Вот! Именно паутина! Вот что не давало Томми покоя! Паутина, сплетенная словно бы из мертвой магии – более точное сравнение подобрать не удалось. Магическая сеть расходилась во все стороны, ее края терялись во времени и пространстве, а центр… центром была она, Томазина. - Что же ты натворил, братец?! – Томми в сердцах встряхнула тряпку, сопроводив это невинное действие таким всплеском магии, что вся грязь мгновенно спрессовалась в блестящий гладкий шарик, похожий на яшмовый. Томазина подобрала с пола творение рук своих и невесело усмехнулась. - Ладно, по крайней мере с голоду не помрем. Самоцветы из мусора, хмм… Но эта магическая паутина ее нервировала. Попробовать напитать ее магией, что ли? Если не сгорит, так хоть раздражать не будет. Первый осторожный всплеск… Томми навряд ли смогла бы внятно объяснить, что она делает. Наиболее близкое ощущение – система оросительных каналов. Они так долго простояли сухими, но вот шлюзы подняты, и каналы наполняются водой… свежей, прозрачной, чистой водой… и земля блаженно вздыхает, принимая в себя долгожданную влагу… Очнувшись, Томми обнаружила, что сидит на полу с ведром в обнимку. Паутина пульсировала, по нитям бежали волны магии – ее магии! Где-то там, на периферии, силу принимали крупные узлы-сгустки… Люди? И тут Томми поняла, как все это должно было работать. Ее затошнило, рот наполнился горькой слюной… Кем вообще надо быть, чтобы придумать такое?! - Кем, кем… - голова кружилась, кололо в висках, - помешанным на бессмертии гнойным козлом, вот кем… Обдумать ситуацию до конца Томазине не позволили. Приползла нагайна и сообщила, что кто-то настойчиво ломится в дверь. Пришлось встать и идти разбираться. Томми искренне надеялась, что с новоприбывшим удастся договориться без эксцессов и обмороков, и что он сможет просветить ее насчет всей этой чертовщины.