Ты приобрёл дурную привычку

Bishop Briggs — The Way I Do

      Заходя в бар, Чонгук застёгивает свою куртку на молнию, чтобы скрыть свою форму; Чимина не приходится долго искать. Блондин сидит на стойке в своей привычной кожаной куртке, кричит что-то одному из своих друзей и кидает в них салфеткой. Он запрокидывает голову назад, смеясь, и Чонгук понимает вдруг, что улыбается тоже.       Когда Чимин его замечает, от смеха остаётся лишь фирменная усмешка, ноги уже разведены для Чонгука в приглашающем жесте встать меж ними. Пак хватает Чона за грудки, когда тот подходит, и утягивает его в грубый поцелуй, и к чёрту всех, кто имеет что-то против. Почти каждый в этом баре уже знает, что с ними лучше не связываться. Чонгук показывал пару раз нескольким особо непонимающим свой значок, чтобы те держались подальше от Чимина. А остальные просто не хотят лезть не в своё дело.       — Хей, — говорит Пак хрипло и мягко, улыбаясь Чону, руки скользят под куртку полицейского, чтобы обнять за талию.       Чонгук не отвечает, молча втягивая Чимина в очередной поцелуй, позволяя привкусу алкоголя с губ гонщика и приятному давлению его горячего языка стереть из памяти всё, что случилось на станции сегодня. Одна рука придерживает Пака за шею, не отпуская, пока его язык бесстыдно исследует чужой рот, а другая массирует упругое Чиминово бедро.       — Хотел бы я просто забрать тебя домой и трахнуть прямо сейчас, — рычит Чонгук в их поцелуи, опаляя дыханием губы, и Чимин смеётся.       — Так что мешает?       Он смотрит внимательно на сидящего Пака, пальцами надавливая на бёдра блондина. Кончик чиминовского языка показывается меж влажных губ, и Чон стягивает парня со стойки, утаскивая в сторону туалета. Друзья Пака, кажется, слишком заняты в данный момент, чтобы заметить это, так что Чонгук собирается воспользоваться прекрасной возможностью получить сногсшибательный минет.       Они вваливаются в дверь, пугая какого-то парня у раковины. Чимин кивает ему, чтоб скрылся с глаз, а тот, заметив, как Чимин хватается за пояс Чонгука, выключает воду и несётся прочь.       С фирменной усмешкой Пак толкает Чонгука к двери и подпирает её им, расстёгивая куртку и выправляя из штанов чоновскую рабочую рубашку. Он быстро справляется и с поясом, пока их губы упоённо мнут друг друга, гонщик благодарен невероятно в этот момент, что полицейский оставил все свои рабочие штучки в машине. Так гораздо проще его раздевать.       Рука гонщика скользит под резинку боксеров, язык настойчиво проталкивается мимо губ полицейского. Обычно Чонгуку не нравится, когда кто-то перехватывает инициативу, но он совершенно не против, если это Чимин. Его вставляет от того, как, не сомневаясь ни секунды, блондин начинает вести, втягивая Чона в сумасшедшие поцелуи, прижимая его к двери и в то же время грубо надрачивая его полувозбуждённый член. Возможно, это потому что Пак тоже иногда позволяет Чонгуку брать над ним полный контроль, нагибать и трахать до искр из глаз, на что гонщик может лишь скулить и просить больше. У них странные игры в перетягивание на себя доминантной роли, хотя в конце концов обоих не особо волнует, в чьих руках в очередной раз окажется контроль над ситуацией.       Особенно когда Чимин опускается перед Чоном на колени, стягивая штаны ловкими пальчиками вниз за шлёвки.       — Когда начинается твоя смена? — спрашивает Пак, горячее дыхание скользит по чоновскому члену, заставляя его толкнуться тазом вперёд, чтобы ощутить на себе жар чиминовского рта. Гонщик прижимает его обратно к двери с привычной ухмылкой.       — Через несколько минут.       — Тогда я быстро, — и сразу паковы губы обхватывают головку члена, истекающую уже смазкой, чувствительную и покрасневшую от предыдущих чиминовских действий. Паку немного времени нужно, чтобы завести Чона. Чёрт, иногда одного взгляда на блондина хватает, чтобы пробудить в полицейском недюжинный аппетит.       Те прекрасные губы усердно обхаживают головку, язык скользит в дырочку уретры, пока Пак поднимает бесстыжие глаза на Чонгука, у самых уголков занятого прекрасным делом рта виднеется что-то вроде ухмылки. Рука скользит вниз к основанию члена, а затем касается яичек, массируя пальцами, пока голова активно двигается вверх-вниз. Он берёт Чонгука в свой рот максимально глубоко, стонет на его члене, будто это единственное, о чём он всю ночь мечтал.       Чонгук чувствует, как поднимается температура в его теле, когда он смотрит вниз на скачущую на его члене макушку; Чимин пропускает его глубоко в своё горло с влажными чмокающими звуками, скользит попутно языком вдоль всей плоти, прижимая её к ребристому нёбу. Чимин отстраняется с пошлым чмоком из-за текущей от уголков рта слюны, но насаживается обратно, стоит только чоновской руке скользнуть по светлым прядям.       Он не использует волосы Чимина, чтобы задавать свой темп. Нет нужды. Пак и сам делает всё необходимое, если не больше, позволяя чонгуковской головке таранить заднюю стенку своей глотки. Гонщик сглатывает с членом во рту, горло сжимается и заставляет офицера бесстыдно громко простонать. Он чувствует Чиминов смешок, посылающий разряды тока по всему телу, из-за чего ноги слегка слабеют и начинают дрожать.       Другая рука тоже ложится на паковскую макушку, когда Чон чувствует, как каменеют мышцы живота. Он давит самыми кончиками пальцев на чуть влажную кожу паковской головы, а руки того сжимают Чонов зад, впиваясь до синяков, пока Чимин до лёгких рвотных порывов насаживает себя на возбуждённую плоть, высокий стон вибрирует на его языке, когда ладонь полицейского притягивает за волосы ещё ближе. Он не груб с Чимином, ну, если только немного… толкается до основания, хотя блондин и сам охотно насаживается, снова сглатывая и заставляя Чонгука трястись.       — Ч-чимин… сейчас кончу…       Мычание говорит ему о том, что Чимин услышал, а усилившаяся хватка на ягодицах — как зелёный свет для того, чтобы кончить поглубже в гостеприимное Чиминово горло. Что он и делает. А Пак принимает до последней капли, сглатывая всё, что успевает, а затем отстраняется и слизывает остатки, большим пальцем собирая несколько белёсых капель, отправляя и их в рот. Его губы, красные и припухшие, растягиваются в улыбку, пока он неотрывно смотрит на Чонгука, по-прежнему стоя на коленях.       У Чонгука на мгновение появляется непреодолимое желание вздёрнуть Пака на ноги и увезти домой. И к чёрту смену. Он хочет рассказать Чимину, как безумно любит минет в его исполнении, их секс, и что, возможно, сам гонщик ему нравится на порядок больше всего остального; что он всегда приглашает Чимина не просто потрахаться, но и чтобы узнать его чуточку лучше.       Однако он продолжает молчать, вместо всех рвущихся наружу слов проводя рукой по паковским волосам, словно поощряя его. Чимин натягивает его штаны обратно, поднимаясь на ноги, и целует в очередной раз, ловко застёгивая ширинку и затягивая ремень. Он едва отстраняется, губы всё ещё касаются Чонгуковых, когда он произносит:       — Возвращайся к работе, офицер.       — Подожди, — Чонгук ловит Пака за запястье, когда тот тянется к дверной ручке, — а ты? — спрашивает Чон. Он не тот, кто привык брать и не отдавать ничего в ответ. Однако Чимин просто улыбается ему и пожимает плечами.       — Всё норм, — просто отвечает он, меняя их местами и оказываясь теперь зажатым между полицейским и дверью. — Тебе пора идти. У меня тоже кое-где скоро гонка, но я обязательно ещё приеду к тебе сегодня. Тогда мы позаботимся об этом, — говорит он со своей фирменной усмешкой, прикусывая хитро нижнюю губу, пока глаза окидывают оценивающим взглядом Чонгука с головы до ног. — Подойдёшь попрощаться, прежде чем поедешь на смену?       — Да, конечно, — кивает Чон, и, когда Чимин открывает дверь, слова слетают с языка сами собой. — Эй, Чимин.       — Да?       — Будь осторожен, — Чонгук прокашливается, — на гонке, в смысле.       Пак улыбается, засунув руки в карманы. Он не говорит ничего — просто кивает, выходя из туалета.       Чонгук проклинает себя за эту мягкость в голосе. Ему не следует показывать всю степень своего беспокойства и привязанности. Парни вроде Чимина не любят это. Они гоняются за беспорядками и опасностью и явно не в восторге от всех этих бойфрендовских переживаний друг за друга. Весь смысл уличных гонок в том, что они далеко не безопасны. Вот почему люди вроде него занимаются этим.       Как только закрывается дверь, Чонгук прижимается к ней лбом и стонет вымученно.       Он идиот.       Когда Чонгук наконец покидает туалет, уже опаздывающий на свою смену, он врезается точненько в Тэхёна, который каким-то чудесным образом умудряется остаться на ногах с двумя напитками в своих руках и даже не пролить ни капли. Чон должен признать, что впечатлён ловкостью Тэ.       — О, привет, Чонгук, — слишком бодро произносит он. Глаза его внимательно осматривают полицейского, задерживаясь на волосах. Он смеётся. — Чёрт, вы с Чимином и правда не можете себе в узде держать, ха? Эх, не могу вас в этом винить. Ты на работу?       Он говорит так быстро, что Чонгуку сложновато поспевать за его мыслью, но офицер кивает в ответ всё равно.       — Ага, но сначала мне нужно попрощаться с Чимином.       — Оу, это мило. Вы, парни, очень милые. Отвратительные, развратные и повёрнутые на сексе, но по-прежнему милые, — Тэхён подмигивает смешливо, а после направляется к одному из своих друзей. Чон лишь качает головой и продолжает сканировать толпу на наличие в ней Пака.       Глаза его скользят от одного псевдобайкера к другому, все как один одеты в кожаные куртки и с пёстрыми наколками на разных частях тела, словно скопированные с одного и того же человека. Наконец, взгляд цепляется за светлую макушку.       Однако Чимин не один. Он, как и прежде, сидит на стойке с раздвинутыми ногами, между которых устроился незнакомый парень, спиной прижимаясь к груди гонщика. Блондин находится слишком близко к незнакомцу, руками касаясь худых плеч, пока тот показывает ему что-то в своём телефоне. Это могло бы выглядеть невинно, если б только Чиминовы бёдра не сжимали так сильно мужчину с обеих сторон, а руки не елозили под курткой. Ну, а факт, что парень выглядит так же эффектно, как и Пак, только подливает масла в огонь.       Чонгук поджимает губы, громко сглатывая. Он не должен делать поспешных выводов. Чимин очень тактильный человек. Он абсолютно также ведёт себя с Тэхёном и Хосоком. Это ничего не значит.       Только вот парень говорит что-то, и Пак смеётся, чуть отстраняясь назад, когда незнакомец разворачивается, чтобы посмотреть на него. Он улыбается блондину, пока тот продолжает хохотать, и тот блеск, что виднеется в глазах обоих, когда они глядят друг на друга, становится для Чона последней каплей.       К сожалению, Намджун прав. Его репутация копа должна оставаться незапятнанной, и именно поэтому он не может прямо сейчас надрать зад этому парню. К тому же, у него нет совершенно никаких причин его арестовывать, кроме ревности, конечно. Так что он, прежде чем успеет потерять над собой контроль и натворить всякого ненужного дерьма, разворачивается на пятках и пулей вылетает из бара прямиком к своей патрульной машине.       К чёрту прощания с Чимином. Ему, очевидно, неплохо и без этого.       Чонгук уже открывает дверь машины, как слышит собственное имя. Он поднимает взгляд — автомобиль отделяет его от здания бара — и видит приближающегося Чимина, скрипящего своими ботинками по гравию парковки.       — Эй, какого чёрта? — спрашивает Чимин, звуча при этом так искренне обеспокоенно, что сердце Чонгука едва не пропускает удар. Он разводит руки в стороны. — Ты просто собрался свалить, не сказав ни слова? Всё в порядке?       — Да, всё замечательно, — врёт Чон, облокачиваясь о крышу своей машины, когда Пак огибает её и уверенно приближается. Подошедший почти вплотную Чимин почему-то застаёт его врасплох, когда цепляется большими пальцами за шлёвки чоновских брюк и жмётся ближе, чтобы оставить на губах непривычно нежный поцелуй. Когда блондин отстраняется, Чонгук только и может, что внимательно на него смотреть.       — Лжец. Что случилось?       — Ничего, — говорит полицейский и по-настоящему отталкивает Чимина. Не сильно, но достаточно для того, чтобы гонщик понял намёк и отступил на шаг назад, подозрительно сузив глаза. Если бы только Чонгук оттолкнул его вот так несколько месяцев назад, когда они только встретились, — мне нужно идти.       Чимин усмехается, когда Чон забирается в свою машину и захлопывает дверь. Офицер срывается с места, и Пак еле успевает отпрыгнуть, чтобы колеса не проехались прямо по его ногам.       Не оглядываясь, Чон сильнее давит на газ и спешит на своё привычное место.       Чимин может развлекаться со своим новым другом. У Чонгука ещё есть работа.