Новая жизнь Максима Каммерера

- Я должен тебе кое-что сказать. Казалось, благословенный вечер, плавно перетекший в ночь, никогда не закончится для этих двоих. Максим не мог остановиться, он был жаден до любви, хотелось дарить ласки ещё и ещё, высказать то, что некогда было сказать на войне, некому было доверить в годы восстановления страны. Мак пытался объяснить это состояние просто долгими годами одиночества, которые прошли с ухода Рады с этой земли, но в глубине души понимал, что Рада тут не причём. И одиночество это, этот разрыв он ощутил уже тогда, когда в первые секунды держал на своих руках залитого кровью капрала. Максим давно его любил. Очень давно. Гаалы стали для него символом всей страны, живым олицетворением этих сорока миллионов. Вот почему он не улетел с Саракша, когда Рудольф так настаивал. Вот почему спасал не свою страну и воевал не в своей войне. Потому что на самом деле это была ЕГО страна, ЕГО война, ЕГО люди. Всё то, что он полюбил рано или поздно, так или иначе. И он не мог отступиться, даже несмотря на то, что, наверное, совершил массу ошибок. Встреться он со Странником сразу, многих бед удалось бы избежать. Но сейчас не время грустить о былом. Сейчас пора восполнить все пробелы, исправить все ошибки. Мак хотел рассказать Гаю ещё раз о внешней поверхности шара и о том, что собирается показать ему Вселенную, подарить весь тот огромный мир, который лежит за пределами сознания миллионов людей Саракша. Но Гай перебил его. - Не, Мак, погоди. Лучше ответь мне на вопрос. - Ладно. Какой? - Как это ты меня оживил? И почему вдруг решил это сделать? - А почему ты спрашиваешь? – играючи попытался уйти от ответа Максим. Конечно, ему нечего было скрывать. Тихонько рассмеявшись, он как бы мимоходом поцеловал своего друга в губы, нарочно пытаясь раззадорить. - Да ну тебя, - Гай легонько оттолкнул его плечом, но потом тоже засмеялся. – Я серьёзно. - Серьёзно, я скажу тебе, - хотя белозубая улыбка Мака несколько противоречила серьёзности его слов. – Честно, это была не моя идея, и я вообще… мало что сделал, можно сказать, почти ничего не сделал. Вторую жизнь тебе подарил Странник. - Кто?! Ты хочешь сказать, один из Неизвестных Отцов? Захотел подарить жизнь какому-то неизвестному штрафнику? - Один из Неизвестных Отцов. Точнее единственный оставшийся из них после того, как я взорвал Центр. Просто он мой земляк, на него излучение не действует вообще никак. На самом деле его зовут Рудольф Сикорски. - Что-что? Руд? - Рудольф. Это имя. - Нечеловеческое какое-то имя. – пробурчал Гай. – Странно. Земляк твой, а звучит как абракадабра какая-то. Сходу и не выговоришь. - Так ведь и меня на моей земле зовут по-другому. У бывшего капрала округлились глаза. Во дела! Его привычный, знакомый, такой родной Мак – и не Мак вовсе? - Максим Каммерер меня зовут. Максим это имя. Каммерер фамилия. Гай выдохнул. Ладно, всё не так страшно. - Всё равно ты – Мак. И всегда им будешь. Напугал меня до смерти. - Не думаю, что капрала боевой гвардии так легко напугать, - снова улыбнулся Максим. - Ты давай, от вопроса не увиливай. Тоже мне, горец нашёлся, с невыговариваемой фамилией. - Рудольф и я работали вместе над восстановлением страны. И вроде всё пришло в порядок, наконец-то, как я и мечтал, и всё хорошо было. Только вот он заскучал и устал жить, хотя у него ещё полвечности было в запасе. И я к тому времени уже один остался. И Рудольф умер, но чтобы его смерть не была бездарной, передал все оставшиеся у него ресурсы кому-то, кому они бы ещё пригодились. И предложил мне тебя. Сказал… - тут Мак снова усмехнулся, признавая полную правоту слов Сикорски. – Сказал, что меня нельзя оставлять одного. - Конечно. Такая силища без головы, одни мышцы и чувства. – проворчал Гай. - У тебя теперь такая же, как ты выразился, «силища», на уйму лет вперёд, здоровье железное. Будешь и пули из себя исторгать и горы одной левой сворачивать. Рудольф отдал тебе всё это. - Хорошо, - видимо, эти факты настолько не укладывались в голове бывшего капрала, что он решил оставить их на потом, на какую-то собственную проверку. – Но почему именно я? - Потому что… ну потому что… Тут Максим уже совсем перестал улыбаться. Надо взять себя в руки и сказать правду. - Потому что я виноват перед тобой, Гай. Я выбил у тебя из-под ног почву твоего мира, вырвал из привычной жизни. Ты для меня был равен всей стране. Я мог бы остановиться, вернуться домой – в какой-то момент это стало возможно, когда Странник стал искать меня. Но после того, как я потерял тебя – я не имел права бросить всё. Ради тебя и всех остальных, погибших там, на южной границе, но в первую очередь ради тебя, Гай. Ты умер из-за меня. - Я уже тебе говорил, что в любом случае бы умер за тебя, потому что любил тебя уже тогда, только не знал, что это так называется, не осознавал. - Значит, я не должен был дать тебе возможности умереть. Хоть за меня, хоть за себя. И когда появилась возможность, всего лишь один из тысячи шанс, что ты можешь жить, прожить ту жизнь, которую по моей вине так быстро покинул… я не мог этим не воспользоваться. И была ещё одна причина. - Если ты сейчас продолжишь заниматься самобичеванием… - грозно начал Гай, но от возмущения даже не смог придумать никакой угрозы, просто лежал и отдувался, как бык после корриды, всем своим видом показывая, как он не согласен с пылкой речью своего друга и с его абсолютно надуманной виной. - Я хочу отправиться путешествовать. Снова, как раньше, в такое путешествие, благодаря которому я попал сюда. – Максим с нежностью погладил Гаала по щеке. Почти автоматически уже его пальцы были перехвачены твёрдой рукой его друга и прижаты к губам. – И… если ты согласишься, я покажу тебе мир. Полетим вместе. Хочешь? - Ты издеваешься? Ещё задаёшь такие вопросы? Конечно, хочу! Я хочу увидеть мир! И потом… тебя и вправду нельзя оставлять одного. Вон какой огромный медведь, жил столько, а напридумывал какого-то массаракша, что виноват и казнит себя. – и Гай снова поцеловал его пальцы. Максим был счастлив. Хитро улыбаясь про себя, он представлял себе восторг Гая, когда тот увидит звёзды. Пусть эта часть путешествия для него будет сюрпризом.