Новая жизнь Максима Каммерера

Прошло ещё три дня. Максим испытал корабль вместе с Гаем, убедившись, что он хорошо переносит полёт. Необходимые вещи были собраны в каютах космолёта. Квартира в центре столицы была продана за смешные деньги каким-то молодожёнам из Хонти. Наступил день отлёта. - Гай, ты точно уверен? – в который раз переспросил Максим перед выходом из квартиры. Через час они встречались с отцом семейства в кафе за углом, чтобы отдать насовсем ключи, а потом надолго, если не навсегда, покинуть планету Саракш. - А есть варианты? – снова и снова с вызовом переспрашивал Гай. – Или ты всерьёз думаешь, что я вернулся из небытия, чтобы помочь перетащить тебе коробки на борт корабля, а потом сказать: до свидания, я передумал? - Но это будет очень долгое, возможно опасное путешествие. - Я не из слабонервных, если ты об этом. - Я о том, что Саракш – твоя родная планета. - Твоя тоже! Максиму было больше нечего добавить. «Моя тоже», - подумал он эхом. И тут Гай подобрал ещё один аргумент: - А ты хочешь лететь без меня? Мак опешил. - Я без тебя – как без воздуха. Просто задохнусь. - Тогда откуда такие дикие вопросы? Дикарём был – дикарём и остался. – недовольно проворчал Гай, одевая дорожную куртку. Мак подошёл ближе и поцеловал своего гвардейца. Он обожал его за одно только слово «дикарь» в свой адрес, не говоря уже обо всём остальном. Мак Сим действительно уже давно был коренным жителем планеты Саракш: чёрно-серая куртка со стоячим воротником на молнии, чёрные же штаны покроя, чем-то смахивающего на земное «галифе», высокие сапоги с большим количеством заклёпок, тоже, кстати, чёрные. Осанка, чуть сдвинутые вперёд брови, маскирующие синий детски-наивный взгляд, давно потерявшая загар кожа, отчётливый, жёсткий выговор на местном языке. Только огромный рост и светлое золото волос могли выдать в нём бывшего «дикаря». Впрочем, теперь он был скорее не дикарём, а полу-мутантом. Многие из них, заслышав о перевороте и начале новой эпохи, кто ещё не был смертельно болен, перебрались обратно в незаражённые места, где соседствовали с обычными людьми. Принц-герцог, правда, так и не вернулся, но Мак вёл с ним активную переписку до конца его жизни и пару раз приезжал навещать. Некоторым политическим решениям он обязан именно ему. Странник честно говорил, что не одобряет этой связи Максима, но никогда не шёл против реально целесообразных решений, предложенных высокопоставленным и умным мутантом. Они молчали всю дорогу до корабля, перебрасываясь лишь незначительными фразочками. Гай внимательно смотрел вокруг – возможно, прощался с планетой – и Мак не хотел его отвлекать. У них впереди десятилетия, а то и столетия, а Саракш они ещё неизвестно, увидят ли когда-то вновь. Мак последовал примеру своего друга. По пути в корабль он попытался детально вспомнить сначала родную Землю и первые свои приключения в ГСП, а потом все события, произошедшие на Саракше. Вспомнить всех, кого видел хотя бы раз здесь, кто помог ему, кто был груб и отвратителен. Он попытался трезво, без ненужного самобичевания оценить свои победы и ошибки, подумал, не забыл ли чего доброго сказать в напутствие этой маленькой планетке? «В случае чего радиограмму я всегда смогу послать им. Приёмники у них ещё со времён Неизвестных Отцов очень мощные», - пришла в голову успокоительная мысль. Мак подумал о Раде, вспомнил, как вчера до позднего вечера он просидел у её могилки с её братом, благодаря за все светлые минуты, подаренные ему при жизни. И даже немного покаялся, что дал вторую жизнь не ей, а Гаю, хотя потом понял, будто услышал от неё ответ, что она бы именно этого и хотела. Максим понял, что покидает Саракш с лёгким сердцем, и знает, что всегда сможет сюда вернуться, рано или поздно, так или иначе. Они загрузились. Гай быстренько проштудировал ещё раз инструкцию по безопасности ГСП, которую некогда и самому Каммереру пришлось выучить наизусть, прежде чем отправиться в своё первое путешествие. Места заняты. Обратный отсчёт начался. Осталось только преодолеть орбиту и выйти в открытый космос – и можно, включив искусственную гравитацию, расходиться по жилым каютам. Обживать корабль как новый дом. Скоро он станет им совсем родным. Корабль мощно оттолкнулся от поверхности планеты и, набирая скорость, вышел в верхние слои атмосферы. Последний, радиоактивный слой вблизи горел огнём настолько ярко, что, казалось, он может сжечь их заживо. Гай в недоверии вцепился в свои подлокотники при вхождении в него, но промолчал, хотя было видно, что ему есть что сказать. Он просто не хотел обижать доверие своего Мака. Между атмосферой и орбитой был самый тяжёлый участок с сильнейшими перегрузками: оба покрылись испариной и сильно покраснели, но через две минуты давление ослабло, можно было ещё немного поднажать, а потом включать гравитацию и автопилот в пустое пространство. Чтобы избежать своей последней ошибки, Максим встроил радар более мощный, а сигнализацию поставил не за 5 минут до столкновения, как раньше, а за 30. Своей самоуверенной непогрешимости он больше не доверял. Включив автопилот, Мак наконец-то расслабился, оторвался от руля и посмотрел в сторону Гая с любопытством, но аккуратно, чтобы не задеть самолюбие друга. Гаю же, правда, было не до гордости: он с самозабвенным восхищением озирался вокруг. Мак выпутался из ремней и осторожно подкрался к другу, отцепляя его от кресла и при этом пытаясь остаться незамеченным. Не тут-то было: следуя инстинктам гвардейской выучки, он не глядя вцепился в Максимов рукав и потянул друга ближе к себе. Встав из кресла, он потащил Мака к иллюминатору. - Это?.. – речь, кажется, полностью покинула бравого капрала. - Это звёзды, Гай. Это огромные шары раскалённого газа, вокруг которых вращаются планеты вроде Саракша. И совсем необитаемые планеты. И ледяные глыбы, и много другое. А издалека они кажутся вот такой россыпью маленьких фонариков, потому что до них обычно много миллионов километров пути… Мак говорил ещё что-то, рассказывал про классификацию звёзд, а сам смотрел на чистое, бледное, молодое лицо Гая, которое никогда не видел таким светлым и счастливым. Было видно, что он рождён для этого, что он в космосе – такой же ребёнок и дикарь, каким был для него всегда Мак на родной планете. Он прильнул к окну, жадно вглядываясь в бесконечное чёрное пространство, усыпанное миллиардами светящихся точек, будто вернулся в родной дом, который он никогда не видел и которого не помнил, но всегда любил в своём сердце. Мак обнял его поперёк живота, прислонившись к спине своей горячей грудью, уткнувшись губами в темечко, шептал уже какую-то милую, тихую, невнятную околесицу, изредка прерываясь на короткий поцелуй в затылок, поглаживая чёрный Гаев хохолок, с удовольствием чувствуя, как мощно и упруго бьётся теперь сердце друга – такого живого, такого счастливого, такого родного. Гай рассеянно гладил обнимавшие его руки. - Ты научишь меня говорить на твоём родном языке? – спросил вдруг Гай. - Зачем? – усмехнулся Мак. - У нас вечность впереди. Я хочу научиться понимать тебя по-настоящему, хоть немного. Я слышал, у тебя очень красивый язык… наверное, на нём мне будет проще рассказать тебе, что я чувствую сейчас. - Ты слышал? Когда? - Не помню. Никогда и всегда. – и Гай умиротворённо поцеловал Мака в ладонь. – Так научишь? - Обязательно.