Винегрет (сборник драбблов по Плову)

— Вить, у тебя есть елочные игрушки? — Угу. — Доставай. Виктор оторвался от книжки. — Пятое декабря, Юр. Ты бы лучше прибрался, твоя очередь. — Доставай игрушки, включай "Один дома". Никифоров с сомнением покосился на Юру. — Я не украшаю квартиру раньше своего Дня рождения. — Тогда не будем украшать до моего. — Плисецкий показал фак, забрал Потю, разлегшегося на Вите, и ушел на кухню пить чай. С баранками. Ни в коем случае не собираясь предлагать Виктору. Однако Никифоров с виноватой миной притопал сам. — Ну странно это будет, рано же. Хотя я в твоем возрасте... — Старый хрен. — ...Тоже канючил пораньше все эти праздничные штуки... — Я, значит, канючу? "В твоем возрасте"? Мне казалось, ты наконец дошел до того, чтобы относиться ко мне как к партнеру, а не как к ребенку. Кс-кс-кс, пойдем, Потя, нас здесь не ценят. Юра взял в одну руку огромную кружку фруктового чая, в другую — пакет баранок и направился теперь уже в свою спальню. Почему он вообще должен бегать туда-сюда, если это Виктор придурок? Кот потрусил следом, всем своим надменным видом демонстрируя презрение к Никифорову и согласие с хозяином. Он даже дверь закрыл на замок, так, чтобы проследовавший за ним Виктор непременно услышал. И музыку на всю катушку включил, игнорируя его попытки оправдаться. *** Потя настойчиво просил жрать. Бил его лапой и настырно мяучил. Юра отломал ему кусочек баранки, но кот только понюхал, развернулся задницей к угощению и выдал новое возмущенное "Мряу!" — Ладно, погнали, жопа меховая, тебя я мучить не могу. Он выключил музыку и повернул замок. Пропустил кота вперед — и завис. В гостиной с карнизов и ручек шкафа свисала мишура, на книжных полках аккуратными композициями были разложены шары, "сосульки" и деды морозы, а на стене из гирлянды с помощью скотча Витя сформировал силуэт елки. Витя дремал с наушниками в ушах прямо при включенном свете. Юра тихо вышел (хотя если Никифоров спал при на всю громкость поющем Летове, то его шаги ему бы точно не помешали), прикрыл двери и щелкнул выключателем. Потя, будто все прекрасно понимая, молча ждал его на пороге кухни. На холодильнике Юра обнаружил записку: "Прости дурака. Я не считаю тебя ребенком. Поэтому:" Под запиской было прикреплено распечатанное на принтере голое фото Виктора.