— Привет, Котик! Рада видеть тебя! У меня для тебя новость.
А она ведь даже не подозревала, что услышит от него.— Те чувства... в которых ты мне клялся... Это всё было правдой? Те слова, что ты мне говорил, были правдивы?
А ведь тогда он и правда не знал, как ответить на этот вопрос.— Врёшь! Ты лжёшь мне! И лгал всё это время! Я любила тебя! Я даже думала, когда мы начали встречаться: «Надо же. Такой добрый и смелый мне попался. Особенный такой». А оказывается такой же как и все?! Поматросил и бросил?
А ведь он не лгал. Он правда не хотел. Не хотел сделать ей больно. Не хотел вообще говорить эти чёртовы слова! Ему самому было не менее плохо от этого. Он не хотел... Он был вынужден это сделать. Адриан был благодарен, что прохладный душ хоть как-то остужал его пыл.— Молчи! Просто помолчи! Помолчи хотя бы раз! Я не твоя Леди! И никогда ей не была! Ты разбил моё сердце! Просто охмурил и выкинул, как ненужный мусор! А я ведь как знала, что нельзя... — Вот что? Что ты хочешь, чтобы я сказал? Хочешь, чтобы я солгал тебе, сказав, что люблю?!
Тогда он был действительно готов убить себя. Кто тянул его за язык? Он выкрикнул это чисто на эмоциях и даже не мог представить, чем это обернётся. Он ожидал подобного. Был готов к истерике, к слезам, к боли. Его Леди была слишком эмоциональна, пусть и пыталась казаться более сдержанной. Кому, как ни ему, знать? Он ожидал подобного, но... Походу, он был не до конца готов к тому, что сам будет сдерживать слёзы и кричать ей что-то вслед, что сам не слышал из-за собственных всхлипов, давящих на горло и голову. А ведь она тоже тогда собиралась что-то сказать... Кто знает, что бы было, если бы он сначала выслушал её саму, прежде чем задуматься о кое-ком другом? Выйдя из душа и переодевшись, он взял полотенце поменьше и начал вытирать им свои блондинистые волосы. Он пытался. Честно пытался забыть, отпустить, разлюбить. Но видимо, неудача продолжала играть в свою игру. Как только Агрест вошёл в комнату, его тут же встретил Плагг. — Ну и где мой заслуженный ужин? — пробурчал чёрный котёнок, скрестив лапки на уровне груди и сузив правый глаз. — Ты знаешь, где он лежит, — вяло отмахнулся владелец Талисмана всея-неудачи, присаживаясь на край кровати. Квами смягчился и, даже не полетев за своим излюбленным сыром, подлетел поближе к подопечному, внимательно изучая его физиономию. — Что, опять? — с наигранным удивлением, но явным недовольством вскинул лапки Плагг. — Харе уже, пацан! Из-за того, что ты по ней убиваешься — ничего путного не выйдет! Она же не может по твоему хотению оказаться в твоей комнате! Квами на что-то намекнул, но парень не обратил на это внимания. Судя по его разочарованному вздоху и взгляду в окно, он был не против хоть глазком ещё разок в живую увидеть свою бывшую напарницу. И неважно, каким способом. Плагг устало вздохнул. Такие вечера, когда Адриан убивался по ЛедиБаг, были действительно не из лёгких. Было видно, что он до сих пор любит её. Любит и не может отпустить полностью. Но Адриан по вполне логичным причинам в такие моменты раздражал Плагга. Да, девушка за маской сняла серьги, да, она ушла и скорее всего видеть Нуара больше не желает, да, у них после последней встречи (спасение класса от последней акумы не считается) произошёл небольшой конфуз и недопонимание, но, чёрт, в конце-то концов, неужели нельзя взять лапы в руки и не убегать от проблем, поджав хвост, а попытаться кроме нытья сделать хоть что-нибудь?! В такие моменты Плагг просто ненавидел эти табу о сохранении тайны личности. Была бы его воля, он бы уже давно проорал Адриану в лицо личность его ненаглядной Леди и лично благословил и дал совет на***
Солнце активно согревало своими лучами всех прохожих, до каких только могло достать, а ветер приятно холодил кожу и развивал тёмные волосы невысокой девушки. Маринетт Дюпен-Чен стояла на своём старом-добром балкончике, смотря вдаль. Длинная нежно-голубая юбка тоже развевалась. Лицо француженки было серьёзным. Брови слегка нахмурены, а в глазах, если присмотреться, можно было разглядеть тоску и разочарование. В них, как в зеркалах, казалось, отражалось то, что она пережила за эти годы. Всё. Абсолютно всё напоминало ей о прошлом. Начиная с этого места, заканчивая самым маленьким переулком, который она вместе с напарником когда-то патрулировала. Кот Нуар... Интересно, как он там?.. Скорее всего уже женился. Как никак семь лет прошло. Он уже вырос. Маринетт бы так хотела увидеть его. Мельком. Ко встрече с глазу на глаз она была пока не готова. Она не могла пока однозначно сказать, что чувствует к нему; к Адриану. Она знала, что чувства к обоим парням не ушли, а лишь залегли на дно. Знала, но поделать ничего не могла. Лёгкая усмешка заиграла на её лице, когда она подумала, что у неё явные фетиши на зеленоглазых блондинов. Стоило ей лишь прокрутить в голове имя своего бывшего напарника и друга, как воспоминания и покалывания в груди возвращались. Она помнила тот день, как будто это было вчера. Помнила тот день, когда решила отпустить свои чувства к Адриану. Не сказать, что это было легко, но наличие стимула ускорило процесс. В ту треклятую пятницу она вместе с Альей хотели придумать речь будущего возможного признания для Адриана, которого они втайне ото всех называли Лютиком. Алья её тогда так воодушевила, что Мари почти поверила, что сможет, наконец, поведать любви всей своей жизни о своих чувствах. Уже подходя ко главному выходу из здания, Маринетт вдруг спохватилась, вспомнив, что забыла свой скетчбук в классе. Попросив Алью подождать, она ринулась в класс. Забрав нужную ей вещь и уже направляясь к выходу, Мари услышала чьи-то голоса в плохо-освещённом закоулке около шкафчиков. Если бы не её врождённое любопытство, она бы просто прошла мимо. Если бы... Она притаилась около стенки, навострив внимание и слух. Что-то ей подсказывало, что ничем хорошим это не кончится. И это что-то оказалось правдивым. Обладателями тех голосов были Лила Росси и Адриан Агрест. Эта прохвостая лисица буквально прижала парня к стенке. Он нервничал. Они разговаривали на тихих тонах, из-за чего Маринетт чисто физически не могла ничего разобрать. Возможно, ей следовало уйти, но внутренняя ЛедиБаг была категорически против этого. Следующий момент выбил Дюпен-Чен из колеи: Росси резко поддалась вперёд, вовлекая Адриана в страстный поцелуй. Через секунду Маринетт отошла от этого места, приложив ладони ко рту и всеми силами стараясь сдерживать рвущиеся наружу эмоции. Она облокотилась о прохладную стену. Ноги фактически не держали её и подкашивались. Она бы так и сползла по стенке, если бы не услышала взволнованный голос Альи вдалеке. Мари тогда ушла через чёрный вход, дрожащими руками взяв телефон и написав Сезер, что она была вынуждена уйти, и оправдываясь тем, что ей звонила мама и сказала, что в пекарне требуется помощь. Стоит ли говорить, что с того дня Маринетт Дюпен-Чен стала ненавидеть пятницы больше, чем понедельники? Тогда она прорыдала в подушку весь оставшийся день. Малейшие воспоминания об Адриане сметали все плотины на пути Ниагарского водопада, который состоял из её слёз. Подушки и одеяла впитывали их, но лучше от этого не становилось. Беспомощная в этом случае маленькая квами по-матерински поглаживала подопечную по голове, стараясь успокоить и изредка вставляя какие-то фразы между всхлипами хозяйки. На следующий день Маринетт выглядела, мягко говоря, неважно. Опухшее от рыданий лицо, покусанные губы, растрёпанные волосы и мертвенно бледная кожа. Попытавшись хоть как-то привести себя в порядок и на ходу сочинив причину своего плохого настроения для родителей (которые ещё вечером поняли, что могло произойти, но решили дать дочери время), она решила прибраться в комнате. Ну... как прибраться? Выбросить былые остатки прошлого, так как смотреть на плакаты Адриана на своих стенах она была больше не в силах. Она сняла большую часть фотографий и плакатов, выкинув их на помойку; оставила только самые памятные и родные, с которыми связан не только Адриан Агрест. Например она решила оставить на былом месте фотографию с диснейленда. На ней были изображены они вдвоём, но это фото было таким милым и удачным, что смотря на него, девушке порой казалось, что она до сих пор чувствует этот запах яблок в карамели и сладкой ваты. Также она решила оставить фото, где они все вместе отмечали Рождество в доме Агрестов. Она его никогда не забудет. На своём законном местечке также осталась фотография с катка. Они тогда с ребятами вместе ходили зимой на каток. Алья в конце дня предложила сфотографироваться и все поочереди позировали. И вот дошла очередь группового снимка. И как раз к моменту второго кадра Сезер толкнула к Адриану не ожидавшую такой подставы Маринетт. Он конечно успел её поймать, но на фотографии всё выглядело так, будто они обнимались. Мари ещё долго гордилась этим снимком. Девушка сохранила ещё некоторые фотоснимки на своих местах: фотосессию Адриана и Манон, фотографию класса, день концерта Джаггеда Стоуна и одну пару фотографий, где был один Адриан. Их она сохранила чисто из того, что дизайн Габриэля Агреста всегда оставался частью её жизни, а видеть его коллекции на Адриане было для неё чем-то знакомым и привычным. Маринетт вдохнула свежего парижского воздуха, пуская взгляд своих небесно-голубых глаз в сторону главной достопримечательности Франции. Эйфелева башня... Когда-то Маринетт была рада, что практически с любого уголка города видна такая вдохновляющая и прекрасная постройка. Но после всего случившегося уже бывшая героиня города начала стараться как можно реже смотреть на место своих воспоминаний. С Эйфелевой башни начался весь этот цирк с супергероизмом. С именно этого места началась её карьера, и именно там она неожиданно и закончилась. Именно это строение и подарило, и забрало половину от того, что у неё было.— Кот! — Моя Леди, потерпите минутку! Не открывайте глаза. У меня сюрприз. Она слышала удаляющиеся шаги. Глаза так и наравились открыться, но она не хотела портить сюрприз своего напарника и уже как больше месяца парня. Она почувствовала родное прикосновение когтистых рук, которые осторожно потянули её за собой. — Можешь открывать глаза, — тихо сказал он. ЛедиБаг с облегчением их открыла и тут же увидела перед собой столик со свечами, какой-то едой и напитками. — Та-дам! Сюрприз! Тебе нравится? Темноволосая мягко улыбнулась и посмотрела в глаза блондина. Он явно был горд проделанной работой. Было видно, что он действительно старался. Кот Нуар любил доводить дела до конца. Это было одно из его качеств, которые она в нём полюбила. Вдруг парень резко оживился и начал копошиться в каком-то пакете, который девушка до этого не замечала. — Я также принёс лучшую выпечку во всём Париже! Нет, во всей Франции! — воодушевлённо сообщил он, подавая ЛедиБаг пакетик с выпечкой. — Из пекарни Дюпен-Чен? — выгнув одну бровь, с улыбкой уточнила она, узнав те самые пирожные и булочки, которые утром были выставлены ей лично на витрины пекарни TS. — Ага! Лучшая пекарня Парижа.
Маринетт горько усмехнулась, с головой окунаясь в воспоминания. Возможно, она сама виновата во всём? Она не разглядела. Она не поняла сразу, что с напарником что-то не то. Она не поинтересовалась, не зациклилась, не позаботилась. Кот Нуар определённо не был идеальным, пусть и воспринимался большинством парижанок, как местный Аполлон. Но ЛедиБаг знала его, как никто другой. Да, он был довольно красив, но она не обращала на него внимание, как на мужчину. Он казался ей чересчур самоуверенным и нахальным. Он бегал за ней три года, прикрывая её спину ото всех атак акум и невзгод, но из-за любви к Адриану она не могла открыть своё сердце для кого-то ещё. Это казалось неправильным. Когда на признание Нуара она ответила согласием, она не совсем понимала, что ей движет: жалость или же реальные чувства, а может, не до конца утихшая любовь к Адриану и нежелание оставаться одной. Правильно ли она поступала в тот момент, она не знала. Маринетт действительно чувствовала к Коту симпатию. С их первой встречи. Но о любви не шло и речи. Мари считала, что они были довольно скучной парой. Между ними не было жгучей страсти. Кот Нуар всегда заботился о ней больше, чем она о нём. Тогда, в тот момент, когда всё закончилось, она поняла, как ошибалась, поняла, что действительно любила его. Она и не подозревала, как сильно его любила. Боль от того, что она знала, что не почувствует его тепла, не почувствует поддержки, не увидит его улыбки и не поцелует больше никогда, была невыносимой. Наверное, если бы на ней в тот момент не было серёг, Хищная Моль скорее всего подчинил бы её своему влиянию. Маринетт горько всхлипнула, вспоминая те дни, когда всё было хорошо и они с Котом были счастливы. Нуар часто говорил, как сильно он любит её. Говорил, что любил задолго до их первой встречи и всегда будет любить. «Невероятно, насколько сильно меня могло осчастливить лишь одно его такое признание и искренняя улыбка.» — Мам? — она услышала знакомый голос, который быстро вывел её из пучины воспоминаний. Девушка обернулась, посмотрев на сына, который прижимал к себе свои любимые куклы. Он смотрел на неё таким же взглядом, каким одаривал её Кот Нуар, когда беспокоился. — Мамочка, ты что, плачешь? Только сейчас Маринетт заметила, что по щекам катятся слёзы, а перед глазами ракурс слегка размыт. Не удержавшись, она тихо всхлипнула. Мальчик подбежал к ней и крепко обнял. — Мамочка, пожалуйста, не плачь. Я так тебя люблю. Я буду хорошим, честно, только не плачь, пожалуйста. Казалось, Маринетт была готова расплакаться пуще прежнего. Она присела на корточки, крепко обнимая Льюиса, и мальчик сам пустил слезу, намочив её белую майку. — Сынок, я тоже тебя очень сильно люблю. Я не из-за тебя плачу. Это личная причина. Ты — самое дорогое, что у меня есть, — она нежно поцеловала сына в макушку. — Не надо плакать. — Папочка тоже плакал? — подняв голову, спросил Льюис, посмотря на маму через прикрытые светлой чёлкой глаза. Девушка закусила губу. — Да, котёнок. Герои тоже могут плакать. Они затихли и около минуты сидели в тишине, обнявшись. Маринетт почувствовала ветер и решила отвести сына на низ, чтобы тот не замёрз. Когда они спустились, Льюис оживился и, повернувшись к матери, весело произнёс: — Мам, я хотел тебе сказать, что пришли какой-то дядя, дядя Адриан, тётя Хлоя и дядя-И. Маринетт спохватилась и начала приводить себя в порядок. Из-за влаги у неё немного потекла тушь. Льюис внимательно наблюдал за беготнёй матери. — Почему ты раньше не сообщил? — впопыхах спросила брюнетка. — Я хотел, — повторил мальчик, усаживаясь на тахту. Но долго ему посидеть не дали. Собравшись, Маринетт поспешила вниз. Не захотев оставаться в одиночестве, Льюис направился за ней.***
Спустившись на низ, Маринетт увидела стоявших в прихожей Хлою, Адриана, Иджу и... Нино? Она никак не ожидала их появления. А уж тем более она не ожидала увидеть Ляифа. Что-то ей подсказывало, что что-то произойдёт. — Привет, ребя... — но её прервал возглас подоспевшего Льюиса, который ринулся прямо к Адриану. — Дядя Адриан! Я эти два дня, пока мы не виделись, писал луне перед сном! А на утро письма исчезали! Я думаю, это она их забрала! — радостно сообщил мальчишка, аж подпрыгивая от нетерпения. Адриан взял его на руки. — Надо же, — удивился мужчина. — Пойдём. Ты всё нам с тётей Хлоей, дядей Иджу и дядей Нино расскажешь за столом. Мальчик сразу принял предложение, уже обдумывая свой рассказ. Нино поздоровался с Маринетт и проследовал за Адрианом, а Хлоя с Иджу с непониманием посмотрели на Дюпен-Чен. Та неловко улыбнулась и пообещала, что расскажет потом. Подавая еду на стол, Маринетт решила задать вопрос сразу, пока её не опередил Льюис. — Ребят, какими судьбами? Не помню, что бы я приглашала гостей, — она не смогла сдержать смешка. — Мы с Иджу звонили твоим родителям, — начала Хлоя, демонстративно показывая свой телефон. — Они сказали, что уехали на пару дней к твоим родственникам и что мы можем зайти. А вот эти тут каким боком, — она указала на Нино и Адриана. — я не в курсе. Маринетт решила, что Хлоя не врёт (в конце концов родители и правда уехали на пару дней) и вопросительно посмотрела на мнущихся на месте мужчин. — Я решил, — начал Ляиф, почесав затылок. — что неплохо бы было навестить старую подругу и бывшую одноклассницу. В конце концов в прошлый раз нормально не пообщались, а столько лет прошло. — А я, — начал говорить Адриан, но слегка менее уверенным голосом. — хотел навестить тебя и Льюиса. Я, на самом деле, думал об этом ещё с того вечера, когда мы пришли с парка развлечений, но плотный график не давал мне и шанса повторить нашу прогулку. На звонки ты не отвечаешь, вот я и решил прийти. А ещё, — Агрест достал из своей сумки плюшевого чёрного кота с зелёными глазками и протянул его Льюису. Голубые глаза мальчика заискрились. — я подумал, что не вежливо приходить с пустыми руками. Льюис, я знаю, как ты любишь Кота Нуара, и поэтому откопал у себя этого кота. Это была моя любимая игрушка в детстве. Думаю, тебе она тоже понравится. Мальчик с благодарностью принял подарок, прижимая к себе. Кот был довольно мягкий и приятный на ощупь. Адриан тепло улыбнулся. Маринетт не ожидала такого и поспешила вмешаться. — Адриан, ну я же просила... Агрест её перебил. — Маринетт, Льюис ребёнок. Я не думаю, что что-то случится с ним из-за одного подарка. — Вот именно, Адриан. Ребёнок! Он ребёнок и его надо воспитывать! Я конечно всё понимаю, ты хотел сделать приятное, но я ни за что не поверю, что тебе не на что тратить деньги, — Мари уже было начала гневную тираду, как в разговор влез уже до этого молчавший Иджу. — Мари, успокойся. Не забывай дышать. Стресс совершенно не идёт тебе на пользу. Адриан прав — от одного подарка ничего не будет. Брюнетка честно начала пытаться успокоиться. Взяв себя в руки, она села в кресло около телевизора. Ребята правы. Ей надо поменьше нервничать и переживать из-за Кота Нуара. Он наверняка счастлив с кем-то другим. С ним всё хорошо. Когда Маринетт полностью успокоилась, она извинилась за своё поведение и смахнула всё на недосып и загруженность. Хлоя с Иджу недоверчиво на неё покосились. Конечно они знали, что это вовсе не недосып так на неё влияет, но возражать не стали. Когда они все приступили к еде, Льюис начал оживлённо рассказывать о том, как писал луне письма и что она их читает. Адриан с улыбкой наблюдал за ним, не находя объяснений тому, что с ним в последнее время творится. Что он вообще чувствует к этому ребёнку и Маринетт? Почему, глядя на их улыбки, ему на душе становится так тепло? Он испытывал это когда-то. Давно. Похожее чувство всплывало, когда он смотрел на улыбку и слушал смех своей Леди. Возможно то, что Льюис напоминает ему о ней, и вызывает это странное чувство? Буржуа во время трапезы с подозрением косилась на Адриана и Нино. Если эти двое и говорили что-то, то это касалось прошлого. Конечно это не удивительно с учётом того, что они не виделись семь лет, но всё же. Маринетт иногда вставляла свои комментарии, но Хлоя видела, что той было не особо приятно всё это вспоминать и обсуждать. В итоге блондинка не выдержала. — Нино, Адриан, я кое-что забыла в пекарне, — произнесла Хлоя. Все, кроме Льюиса, вопросительно на неё покосились. — Так иди и возьми, — бросил в ответ Нино, но лучше бы он просто молчал. — Отведите меня, мужчины, — уже более навязчиво сказала она, беря обоих за руки и шепнув: — На пару слов. Блондинка быстро увела Агреста и Ляифа в подъезд, чтобы их разговору уж точно никто не помешал. Буржуа встала перед ними и скрестила руки на груди. — Ну и как объясните это? — обвела она парней взглядом, наморщившись и в ожидании притопывая левой ступнёй, как это делала в коллеже, когда её что-то раздражало. — Объясним... что? — решил уточнить Адриан, не совсем понимая, что от него хотят. — Ваши резкие ныряния в пучину воспоминаний, вот что, — буквально выплюнула блондинка, сокращая расстояние между собой и мужчинами и тыча наманикюренным пальчиком Агресту в грудь. — Запомните оба: никогда, — никогда, уяснили? — никогда не вспоминайте последний год обучения в лицее перед Маринетт. А уж тем более от греха подальше сторонитесь темы её личной жизни. Думаете, вы одни тут до сих пор не можете оправиться от смерти Альи? Думаете, раз она растит ребёнка одна, она бесчувственный терминатор? В глазах Буржуа горела раздражительность. Её оппоненты были шокированы от такого заявления. Нино вставил слово: — С чего вдруг такая забота? Осмелюсь напомнить, что вы с Маринетт весь коллеж и лицей терпеть друг друга не могли. Хлоя в ответ лишь фыркнула. — К вашему сведению, то что было, то прошло. Лишь благодаря мне она не заперлась от горя в своей комнате и не сделала аборт. А что сделали вы? Нино и Адриан притихли. Хлоя всегда умела жалить словами и этого у неё не отнять. Буржуа развернулась, направляясь назад в квартиру. Она приостановилась на середине лестничной площадки и посмотрела на парней через плечо. — Учтите, что Маринетт не железная. Вы у меня под прицелом. Хлоя вошла в квартиру, а парни так стояли около минуты, пока не осмыслили все сказанные блондинкой слова и не отправились следом за ней. Хлоя и Иджу уместились на диван вместе с Льюисом. Адриан с Нино вновь сели за стол. Адриан за эти два дня соскучился по Льюису и Маринетт. Он совершенно не понимал, как тот человек, что являлся отцом Льюиса, мог бросить такую замечательную девушку, как Маринетт. Видимо, у Мари выдался непростой денёк, раз она так разнервничалась. Может, в этом замешан и тот, кто оставил её одну? Она могла сделать аборт, не появись бы Хлоя? Как бывшие заклятые враги вообще нашли общий язык? Задумавшись, Адриан не сразу заметил, как к нему обращается Льюис. — Дядя Адриан, дядя Нино, давайте посмотрим диск! — подпрыгнул мальчишка, выжидающе смотря то на Агреста, то на Ляифа. — Давай. А что за диск? — поинтересовался мулат. Довольный Льюис подбежал к телевизору и, достав какой-то диск, засунул его в видеокассету. На экране высветились какие-то первые кадры. Льюис подал знак Иджу, чтобы тот сделал громче, а сам по-турецки уселся на коврике. — Иджу! — за камерой слышался раздражённый голос Маринетт. — Мать твою, поправь ты уже наконец! Камера пошатывалась. Иджу держал на руках маленького Льюиса, закутанного в пелёнки. Парень попросил дать ему подержать своего будущего крестника на руках, когда они будут выходить из роддома. На улице был ветер, и ткань, укрывающая лицо малыша, слетела. В итоге растерявшийся Иджу Ким среагировал уже после того, как за него нужное действие сделала Хлоя. Хлоя прыснула в кулак от навалившегося смеха, вспомнив те моменты. Это было довольно забавно. Иджу слегка надулся, а Адриан заинтересовался ещё больше. Он понял, что это за видео и ему было интересно узнать о том, что пришлось пережить Маринетт. Следующая запись была с празднования первых крестин. Маринетт держала Льюиса на ручках а тот спокойно сидел и осматривал всех присутствующих, моргая своими большими голубыми глазками. Гости говорили тост и о чём-то ещё беседовали. Потом Хлоя хотела взять Льюиса на ручки, но тот отвернулся и вцепился в маму. Следующий кадр переместил их немного вперёд. Там Льюису был почти год. Льюис сидел в пижамке в своей кроватке. Судя по голосу, его снимала Маринетт. — Давай, котёнок, вставай на ножки. Льюис уже немного ходил, но подниматься самостоятельно только учился. Камера пошатнулась. Льюис улыбнулся. — Давай, малыш, вставай. Любишь маму? Льюис моргнул, а потом воскликнул: — Дя! — А тётю Хлою с дядей Иджу любишь? — Дя. — Можешь встать? Льюис огляделся, а потом, опираясь о решёточку кроватки, начал пытаться подняться, пока мама его подбадривала. Спустя пару неудачных попыток у него всё же получилось. Маринетт начала хлопать и подбадривать сына, а тот смеялся и улыбался, тоже начав хлопать, но в итоге не удержался и бухнулся обратно. Но он не сдавался и начал вновь подниматься. Когда у него получилось, Маринетт снова начала хлопать. Маленькому негоднику это явно понравилось и он попробовал ещё, а Мари рассмеялась. Следующая запись была с прогулки. Тогда Льюису уже было полтора годика. На нем была тёплая кофточка, а на голове был надет капюшончик. — Льюис, смотри. Гав-гав. Гав-гав побежали, — Маринетт указала на бегающих недалеко собачек, которых Льюис называл «Гав-гав» — Льюис, смотри. Скажи «привет» собачкам. Но в ответ мальчик лишь начал махать ручками и крикнул. От громкого крика камера прошипела, а Хлоя, которая всё это снимала, засмеялась вместе с Маринетт. Просмотр старых видео прервал звонок телефона. Маринетт быстро среагировала и взяла трубку. Оказывается, ей звонил агент Габриэля Агреста, попросив приехать. Когда Маринетт положила трубку, через секунду Адриану пришло СМС. — Здорово посидели, ребят, но мне уже пора, — сказал Адриан. — Мне тоже, — произнесла Маринетт и начала собираться. Льюиса такой расклад не устроил. — Эй! А я? Мама, дядя Адриан, возьмите меня с собой! — мальчик обиженно надулся. Маринетт потрепала его по волосам, говоря, что скоро вернётся, и попросила Хлою присмотреть за ним до её возвращения. Хлоя с радостью согласилась, а Иджу с Нино вызвались помочь. Брюнетка поблагодарила их и они с Адрианом вышли из квартиры. Узнав, что им с Маринетт по пути, Агрест предложил подвезти. Девушка отказалась, сказав, что у неё есть машина родителей и она сама справится.***
Маринетт вышла из здания, собираясь уже ехать домой. Габриэль Агрест пару дней назад предложил ей сотрудничество. Он аргументировал это тем, что это будет выгодно для обеих сторон и что их показы осенней коллекции можно будет совместить, произведя огромный фурор. Маринетт всю свою подростковую жизнь мечтала работать у Габриэля, но всё сложилось даже лучше, чем она себе представляла. Сегодня им нужно было встретиться для уточнения деталей показа. Всё должно пройти идеально. В духе компаний AGRESTE и MS. Дюпен-Чен села в машину, уже представляя, как обнимает довольного её приходу Льюиса. Улыбка озарила её лицо. Начиналась гроза. Яркая вспышка молнии, сопровождаемая раскатами грома, осветила небо. Маринетт любила грозу и дождь в целом. Это вдохновляло. Уже на полпути у Маринетт пришло уведомление на телефон. Она открыла страницу. Это был... ЛедиБлог? Странно, ведь после смерти Альи его все эти семь лет не обновляли. Синевласке вспомнился тот день, когда ей кто-то позвонил по номеру Альи. Это было слишком странно. Девушка заглянула на главную страничку блога и тут же побледнела. На фотографии были изображены Вольпина и... Кот Нуар. Они целовались. Кто мог запечатлеть такой кадр она не знала, но от самого его содержания слёзы сами по себе подступали. Кот с Вольпиной стояли на Эйфелевой башне. Как раз на том месте, где ЛедиБаг произнесла свою первую речь и поклялась защищать город. «Ему там... походу... весело...» Мысли сбивались и путались. Слёзы подступали. Звук грозы опять озарил округу. Сердце стучало как бешеное. Было такое чувство, будто весь мир решил её окончательно добить.— Я люблю тебя, моя Леди. Только тебя. И никого больше.
Мысли крутились в голове, как рой пчёл вокруг улья. Было больно. Больно плакать, больно молчать, больно дышать, больно жить... Почему ей — Леди Удаче, бывшей защитнице города и одинокой женщине так не везёт? «Сколько с ней ночей? Почему она? Сколько там её вещей? Они там... вместе... им хорошо. Она прижимается к его плечу и... может до него коснуться, а он ей это позволяет... Зачем?» Она бы уже давно закрыла профиль, если бы было всё равно. Она не понимала. Не понимала ничего. Может, это осадок баланса? Может она расплачивается за то, что так долго отвергала его? Она не знала. Разум затуманивало. Она вспоминала их первую и последнюю ночь, которую они провели вместе на Эйфелевой башне. Он клялся ей. Клялся любить её вечно. Любить до последнего пульса. В итоге... в итоге... «Я так с ума сойду.» Она попыталась успокоиться. Дождь усиливался. Дорога становилась опасно скользкой. Маринетт крепко сжимала телефон в левой руке. Из-за слёз перед глазами было размыто. Она резко повернула руль вправо, когда свет ослепил её и она вырвалась из пучины воспоминаний. Улицу заглушил лязг тормозов. Проезжую часть заволокло дымом и гарью, а случайные прохожие в ужасе наблюдали за этим, судорожно набирая номера скорой помощи и скапливаясь вокруг разбитой машины и повреждённого грузовика. Лишь раскат грома озарил округу перед тем, как погрузить кого-то в вечную тьму.