***
— Макки, что ты творишь? — спросил Матсукава. Ханамаки накренялся над корзиной с грязным бельем, стоявшей в клубной комнате, и перебрасывал через плечо грязные носки, наколенники и манишки. — Захораниваю Яхабу, — ответил Ханамаки с совершенно невозмутимым видом. — Есть какая-то особая причина? — так же прямолинейно задал вопрос Матсун. — Сегодня очередь Кьетани стирать, — парировал Макки, будто бы это все объясняло. Но для Иссея это все же что-то значило. Ханамаки слишком часто втягивал его в свои махинации, и поэтому Матсукава сейчас как никто другой понимал, что вертится в мыслях его друга. — Нужна помощь? — вызвался он. — Просто нужно убедиться, что Кьетани придет и все постирает. — Я в деле, — произнес Матсун. — Думаешь, он послушается? — из корзины донесся приглушенный голос Яхабы. — Нет, но я могу пожаловаться Иваизуми, что вещи сильно воняют, и, кто бы сегодня ни стоял на очереди, он должен постирать шмотье. Он будет здесь через пять минут. — Матсун, ты лучший! — похвалил друга Ханамаки. Макки начал убирать вещи, которые вытащил из корзины, обратно, полностью закапывая в них Яхабу. Ткань не пропускала воздух, к тому же, Шигеру задыхался от дотошного запаха пота. — Держись там, Яхаба, — подбодрил сокомандника Такахиро. — Это должно сработать!***
Ханамаки резюмировал, что ребята в подростковом возрасте не особо творчески подходят к делу, когда придумывают задания для игры «правда или действие». Он вздохнул, когда кто-то из первогодок в очередной раз загадал своему сокоманднику что-то лизнуть — ну, на этот раз хотя бы ботинок, а не подмышку Иваизуми, как было в прошлый раз. Макки отчаянно ждал своей очереди, чтобы направить отвратительную ситуацию в другое русло. Такахиро думал, что было бы отлично, заставь он Киндаичи зачитать рэп, хотя бы попробовать, или же попросить Матсукаву пройтись по комнате, как модель по подиуму. Да что угодно, кроме облизывания каких-либо предметов. Аоба Джосай в полном сборе нагрянула на ночевку к Ватари. Матсун сидел с правой стороны от Макки, наблюдая за игрой, такой же скучной, ровно как и выражение лица Такахиро. — Должен сказать, что это стоило загадать Киндаичи, но, полагаю, он и так привык полировать чьи-то ботинки, — прошептал Иссей. Ханамаки еле подавил смешок. — Я, конечно, согласен, что наблюдать за тем, как Ватари лижет ботинок, весело, но, кажется, Макки-чан нуждается во внимании, — пристал Ойкава. — Так что: правда или действие? — Я выберу действие, но при условии, если оно реально будет интересным, — сказал Такахиро, приподняв брови. — Ох, мы можем сделать его интересным, — добавил Кьетани, потирая ладонями. — Эй, успокойся, кинозлодей, — Макки не растерялся. Кьетани огрызнулся в ответ, а после получил подзатыльник от Иваизуми. — Ты точно выбираешь действие? — поинтересовался Ойкава, не обращая внимание на то, что происходило рядом с ним. — Конечно. Сделай все, что в твоих силах, — согласился Ханамаки, самодовольно скрестив руки на груди. — Ну хорошо, только я загадаю действие сразу двум людям, — сказал Тоору. — Кого же... О, Матсун, ясное дело. Ты примешь вызов, Матсун? — Почему бы и нет, — он пожал плечами. — Отличненько! — воскликнул Ойкава, взволнованно хлопая в ладоши. И внезапно выражение лица Тоору резко переменилось: поначалу он был похож на ребенка в магазине сладостей, сейчас же он похож на изверга, который до малейших деталей продумал сюжет чьей-то смерти. — Вы должны поцеловаться. В губы. Команда разразилась нечленораздельным «о-о-о!», и Ханамаки прыснул. — И это лучшее, что ты мог придумать, красавчик? Иди-ка сюда, Матсун, давай оживим это место, — ухмыляясь, он подозвал друга. — Да, давайте, сделайте это на наивысшем уровне! Легкие почмокивания не в счет! Это должен быть настоящий поцелуй! — Ойкава усмехнулся. — Да просто наш капитан извращенец с большой буквы и хочет посмотреть, как мы целуемся, — слегка съязвил Матсукава. Без лишних претензий и суетливых плясок вокруг Иссея, Такахиро наклонился к лицу лучшего друга, и их губы соприкоснулись. Ханамаки, почувствовав, как только больше взбудоражился от шума, который поднял Ойкава, дав задание сокоманднику, протянул ладони к лицу Матсуна и немного отклонил голову друга, чтобы углубить поцелуй. Матсукава любезно ответил на движения партнера и приоткрыл рот. Несмотря на то, что Бешеный Пес-чан свистел и бросал издевки в адрес сладкой парочки, Ханамаки не останавливался. Что скрывать, Такахиро нравилась эта процессия. Иссей все еще продолжал содействовать поцелую, что только побуждало Макки испробовать что-то новое на друге, ведь тот был явно не против. Макки провел пальцем по щеке Матсукавы, дабы дать ему понять, что готов к большему. Он приоткрыл один глаз и отвел взгляд в сторону Ойкавы, прежде чем приоткрыл рот и облизнул губы Матсуна. Иссей ласково поддался зову друга и даже стал получать легкое удовольствие от того, что вытворял Такахиро своим языком. Это просто показуха, считал Ханамаки, но ему нравится такой спонтанный поцелуй. Макки отстранился с причмокивающим звуком. Он абсолютно уверен, что это вопиюще прозвучало для присутствующих, кроме него самого и Матсукавы, возможно. Ойкава стал таращиться на парочку, разинув рот, словно он дурачок, Иваизуми медленно вертел головой из стороны в строну от нахлынувшего недоумения. Киндаичи покраснел до такой степени, что теперь его можно было бы звать не Лукоголовым, а просто редисом. Куними вежливо отвернулся от сэмпаев. Кьетани залился смехом, а Яхаба и Ватари просто зааплодировали, когда Матсун и Макки, наконец, отпрянули друг от друга. — Что же, — произнес Ватари. — Вы, двое, вы устроили неплохое представление. Ханамаки широко ухмыльнулся, и Матсукава засмеялся. — Вы хотели этого. В прямом смысле. Ойкава попросил. — Прошу, давайте перейдем к следующему этапу. Я хочу, чтобы то, что я сейчас увидел, вышибло из памяти чем-то новым и бесконечно тупым, — простонал Ойкава. — Это правда или действие, — сказал Матсукава. — Вы должны знать, что я и Макки слишком серьезно относимся к подобного рода играм. — Слишком серьезно, — вторил Ханамаки. — Тьфу ты! — возопил Ойкава. — Ну хорошо, у меня запаслось одно задание, которое уже довольно-таки давно хотел загадать. И сейчас, Киндаичи-кун, только попробуй разочаровать меня. Правда или действие? — Ты же не заставишь меня ни с кем целоваться? Я никогда никого не целовал, и я хочу, чтобы мой первый раз был особенным, а не... — Ну что ты, мой милый кохай. Повторять одно и то же несколько раз банально и слишком примитивно, — сказал Ханамаки и одарил свирепым взглядом тех, кто осмелился несколько раз загадать товарищам облизать посторонние предметы. — Эм, договорились. Тогда... действие. — Прекрасно. Киндаичи, я хочу, чтобы ты зачитал рэп о волейболе. Бонусные очки за рифму!***
Этой ночью Ханамаки узнал несколько неопровержимых истин: первая — Ойкава Тоору использовал различные косметические средства для укладки волос, равно как и Иваизуми; вторая — Киндаичи взаправду слишком хорош в читке рэпа, и Макки брал свои слова обратно, когда позволял проскользнуть мысли, что Ютаро может быть кем-то большим, кроме машины, скупой и скудной, штампующей рифмы; и третье — этот своеобразный французский поцелуй с лучшим другом оказался весьма и весьма занимательным. Когда все, наконец-таки, разбрелись по своим футонам в пятнадцать минут четвертого, Макки сквозь полудрему начал наблюдать, как Матсукава ворочается в кровати. Такахиро понимал, насколько необходимым было упомянуть, что нашел поцелуй довольно приятным — в конце концов, если он не признается, то не сможет снова прочувствовать те же ощущения. Но откровения подождут, решил он, когда голова плюхнулась на подушку. Он заснул за считанные секунды, вспоминая вкус губ Матсуна, снова воспроизводя те самые ощущения на коже.***
Утром Ватари-сан великодушно согласилась приготовить завтрак на всю команду. Ханамаки одним из первых занял место в очереди на получение своей порции, сразу после Ватари и перед Матсукавой. — Доброе утречко, — промямлил Такахиро, когда Иссей прошел на кухню, шаркая ногами и протирая глаза, в которые словно насыпали песка. — Обслужи себе, Матсукава-кун, — попросила Ватари-сан. — Этого должно быть достаточно для вас, мальчики. Если что, я буду в саду, зовите, если понадоблюсь. Проследите, чтобы Шинджи вел себя так, как подобает хорошему хозяину. — Будет сделано! — прогремел Матсукава после того, как женщина хлопнула дверью. Матсун не винил ее: будь он на месте Ватари-сан, тоже бы сбежал. Кто бы не хотел избежать кровавой бойни за завтрак девяти голодных подростков? Вставая, Макки не думал, что застанет самый настоящий хаос. Ойкава и Куними обычно спят допоздна, если дело не касается тренировочного лагеря, конечно же, но все же Ханамаки для себя решил, что Куними просто слишком ленив, чтобы встать из кровати, когда это не так уж и необходимо. — Как спалось? — поинтересовался Ватари, выливая кетчуп на яичницу. — Не жалуюсь, — ответил Матсукава. — Поддерживаю. А ты? — спросил Ханамаки, стараясь быть вежливым. Он пробегается глазами по поверхности стола, отмечая, как же он все-таки голоден. — Неплохо, неплохо. — Без обид, Ватари, но почему все сегодня такие загнанные? Поговорим об этом? Что скажешь? — Думаю, дорогой Шинджи-кун немного смущен из-за нашего маленького ночного представления, — как бы между прочим сказал Матсукава. — О-о-о, и это все? — протянул Ханамаки. — Нет нужды стесняться, мы ж не в самом деле такие. — Но было весело, — вмешался Матсун. — Тебе когда-нибудь определенно нужно попробовать поцеловаться со своим другом, — Макки был более, чем счастлив, когда услышал эту фразу от Иссея. — Кстати говоря, Матсун, я был бы не против повторить, — сказал Такахиро. Они никогда не скрывали своих чувств, так зачем же начинать? — Я заинтересован, — согласился Матсукава. — Погодите, как долго это будет продолжаться? — воскликнул Ватари. — Что «это»? — задал вопрос Ханамаки. — Ну, типа, вы будете все это время за кухонным столом обсуждать свой поцелуй? — Что-то не так? — спросил Матсун. — Присоединиться что ли хочешь? Ханамаки непринужденно приподнял брови. — Я, вроде бы, свободен во вторник, Ватари, поэтому, если ты хочешь по... — Нет, — перебил Шинджи, — я не это имел в виду. И вообще, у меня есть девушка, в отличие от вас, лузеры. — Ну, я думаю, у меня теперь есть парень, не понимаю, почему ты зовешь нас лузерами, — сказал Матсукава. В глазах Ханамаки заиграли яркие огоньки. Все, оказывается, так просто, но все же так одновременно и трудно. — Определенно не неудачники. Мы парни, — подытожил Макки, уверенно кивнув. — Запишу это в список моих личных побед. Матсукава лишь пожал плечами, как бы говоря «вот и все». А Ватари спрятал лицо в ладонях. — Такое ощущение, будто я стал свидетелем сверхъестественной сделки с демоном перекрестка. — Сверхъестественный здесь только ты, — заключил Матсун, сделав глоток яблочного сока. — Согласен, — сказал Макки, ухмыльнувшись Матсукаве. — Хотя, чему мы удивляемся.***
Прошло четыре дня, и Ханамаки резюмировал, что ему реально нравится встречаться с парнем. Они держатся за руки под столом, срывают с губ друг друга кроткие поцелуи, когда рядом никого. С Матсукавой ему уютно и тепло. Макки никогда ни с кем прежде не встречался, и эти отношения он не может сопоставить больше ни с какими. Все настолько идеально, что он не может представить что-то лучше того, что имеет сейчас. Они предпочитают держать в секрете их порочные связи хотя бы потому, что Макки и Матсун не показушники. Им было достаточно когда-то подшутить над бедным Ватари, будучи у него в гостях. Однако, другая их часть просится наружу, рвется рассказать всем об их отношениях, чтобы тайны не следовали за ними по пятам. Ханамаки утверждает, что никому нет никакого дела до их ориентации, и Матсукава, в конечном итоге, соглашается. — Оно того не стоит, — заключает Макки. — Круто, — произносит Матсун. — Что же, если мы скрываем наши отношения, мы должны типа планировать наши встречи? — Господи, какая же ты зануда, — смеется Такахиро. — Думаю, совсем немножко. Вообще, мы можем тусоваться друг у друга дома, при этом говорить родителям, что делаем домашку. Двери закрыты, проблем никаких. Но если тебе нужно, мы можем заниматься и уроками. — Постарайся ради меня. Но у меня есть одно условие: раз в месяц ты покупаешь мне рамен, ну, или еще что-то, — настаивает Иссей. — Чисто, как парень парню. — И что я получу в замен? — спрашивает Макки, притворяясь обиженным. — Могу приносить тебе профитроли, если хочешь, — предлагает Матсун. — По рукам. Ну, а что насчет «планирования»? Мои родители на выходные собираются на вторую свадьбу моей двоюродной сестры в Осаку, или что там у них. Не хочешь составить мне компанию? — Хм-м, — тянет Матсукава. — Я напишу тебе, если что. Ханамаки слегка толкнул Матсуна. — Какой же ты все-таки хитрожопый, — Иссей просто заржал в ответ.***
Выходные наступают как раз тогда, когда Макки уже почти выводит себя из-за трепетного ожидания. Он и Матсукава еще не целовались так, как было на ночевке у Ватари, и Ханамаки от этого становится не по себе. Он прекрасно понимает, что нужно намекнуть как бы невзначай на упущение, когда придет Матсун. В конце концов, Такахиро должен поддерживать репутацию сдержанного человека. Ему хочется разыграть лучшего друга, как это обычно и происходит, но знает, что в этот раз все провалится с треском. Но все же решает перейти к делу. — Что ж, я постараюсь быть максимально гостеприимным и вежливым, поэтому спрошу: хочешь поесть, попить? Но на самом деле я хочу услышать ответ «нет, нет, Макки, давай лучше засосемся». Матсукава издает едва заметный смешок. — Разве не это наш изначальный план? — замечает он. — Я, вроде как, перманентным маркером записал целоваться-с-Макки в сегодняшние планы. — Ох, идеально, — выдыхает Макки. — Итак, диван, моя комната, а может лучше покувыркаемся на супер уродливом ковре в мамином кабинете? — А ты знаешь путь к сердцу мужчины, — говорит Матсун. — Вообще, этот ковер очень мягкий. Как же нелепо звучит, — Макки хихикает. — Ты готов? — Этот ковер прекрасен, если не обращать внимания на то, как он выглядит. — Вместо него я дам тебе кое-что другое, что-то милое и красивое, — дразнит Ханамаки. — Надеюсь, ты говоришь о себе, а не о маске Ойкавы, которую ты сделал ему на прошлый Хэллоуин. — Ойкавы здесь нет, не вижу смысла ныть из-за него. И давай кое-что проясним: я в разы симпатичнее нашего капитана. — Поддерживаю, — соглашается Матсукава. — Ну а теперь-то мы можем перейти к сладенькому, симпатичный мальчик? — Ты такой властный. Мне нравится, — язвит Такахиро и берет Иссея за руку, ведя за собой в кабинет мамы. Он открывает дверь и зажигает свет, оглядываясь вокруг себя и видя кучу раскаляканной бумаги, разбросанной по столу, да и в общих чертах в помещении царил хаос. Ханамаки медленно поворачивается к Матсукаве. — С другой стороны, моя кровать выглядит в разы опрятнее, — он издает смешок. — Знаешь, я бы согласился остаться и здесь, потому что доверяю тебе, но я рад, что ты передумал. Они вырубают огни и направляются по коридору в комнату Макки. У Матсуна в запасе всего три секунды, чтобы оценить состояние обители друга и пригодна ли она для пребывания парней — а это вовсе не так, — прежде, чем Такахиро сжимает плечи Иссея и касается его губ, таща прямиком к кровати. Когда икры Ханамаки врезаются в матрас, он перехватывает руки Матсукавы и переплетает пальцы. Он вновь хочет почувствовать поцелуй Иссея, пока они вдвоем еще стоят на твердой поверхности. Каждая секунда на вес золота: не теряя времени, Макки приоткрывает рот и пленит нижнюю губу Матсукавы, посасывая ее, а потом и нежно прикусывая. Матсун отстраняется от Макки и освобождается, а потом снова впивается в его губы и проникает в рот, касаясь своим языком языка Ханамаки. Они оба в игре, решает Такахиро, и напористо проскальзывает в рот Иссея, стараясь перенять инициативу на себя. Ладонь Матсукавы обхватывает лицо Ханамаки, и тем самым он замедляет друга, наставляя его, делая поцелуй более комфортным. Черт возьми, да где Матсун понабрался опыта? И иллюзия об умелом Иссее вмиг рушится, когда он прикусывает язык Такахиро и тянет на себя, да так, что Макки чувствует неприятные тянущие ощущения в уздечке. — Ай! — прикрикивает Ханамаки, разрывая поцелуй. — Не так сильно. — Упс! — произносит Матсукава с прикрытыми глазами. — Я немного увлекся. — Мне нравится твой энтузиазм, но только не тогда, когда ты пытаешься отсосать мой язык. — Понял, — внимает Матсун. Они целуются еще несколько мгновений, сладко и нежно, постепенно пытаясь возвратиться к глубоким, влажным поцелуям. — Хотя, — говорит Матсун, отрываясь от Макки, — есть кое-что, что я мог бы попытаться отсосать, и, думаю, ты бы это заценил. — Святое дерьмо, чувак, — прыскает Ханамаки. — Может... м-м-м... чуть позже? — он продолжает защищаться. Не то чтобы он против минета, вовсе нет, просто чувствует себя слегка неуверенно и думает, что поцелуев вполне достаточно на данном этапе. Он знает, что Матсукава встречался раньше, и у него была, по крайней мере, одна девушка, но он не знает, насколько далеко они заходили, и был ли у Матсуна опыт с парнями. Несмотря на то, что Макки, несомненно, заинтересован в Иссее, он не готов к такому повороту событий и думает, что после будет чувствовать себя виноватым. У него еще куча времени впереди, и ему не нужно торопиться и с головой утопать в прелестях отношений. — Расслабься, Такахиро, — говорит шепотом Матсукава, водя ладонями по спине Макки и рисуя произвольные узоры, щекочущие кожу. Он оставляет мокрую дорожку, все ниже и ниже перемещаясь от губ. А Ханамаки млеет от движений Иссея. — Расслабляюсь, — произносит Макки, вытягивая шею и предоставляя Матсуну больше места на своей коже, чтобы второй покрыл ее нежными и легкими поцелуями. После Матсукава спрашивает: — Не хочешь присесть на кровать? Макки ухмыляется и вытягивает руки, плюхаясь на постель, а потом устраивается поудобнее. — Теперь я должен лежать и думать об Англии*? — Какого черта ты должен думать об Англии? — Матсун хихикает и осторожно забирается на кровать, плотнее прижимаясь коленом к ноге Макки. — Это такое выражение! — возмущаясь, говорит Ханамаки, словно это все объясняет, а потом обхватывает ладонями лицо Матсукавы и тянет к себе. Они продолжают целоваться, и все выглядит весьма невинно, пока поцелуи не превращаются в более чувственные, а потом вообще в развратные, влажные, и последнему типу Такахиро отдает свое предпочтение. Ханамаки становится жарко, и он отталкивает Матсукаву, чтобы остановиться на мгновение. — Погоди, — произносит Макки и Матсун отползает от него чуть в сторону. Такахиро, находясь в положении полулежа, через голову стягивает с себя рубашку. — Так намного лучше, — говорит он и обхватывает шею Матсуна, притягивая парня обратно. — Ну уж нет, если ты без рубашки, то я тоже, — Иссей вырывается из объятий Макки. — Я не возражаю, — высказывается Ханамаки и позволяет Матсукаве отстраниться от себя. Второй снова присаживается и снимает предмет одежды. — Здесь становится жарко, — тихо тянет Такахиро, — может снимешь все свои... рубашки? — Терпимо, — вздыхает Матсукава, и вместо того, чтобы снова обратить внимание на Ханамаки, откатывается на спину. — Давай поменяемся, — он обращается к Макки. Ханамаки залезает на Матсукаву и усаживается на его бедрах, смотря сверху и наслаждаясь видом Матсуна без рубашки. — Ты действительно горячий, — честно признается Такахиро и начинает ерзать в поиске удобного для себя положения, расположившись поверх парня. — Я знаю, именно поэтому я и снял рубашку. — Мне нравится, что мы продолжаем стебаться, как придурки, даже несмотря на то, что не закончили целоваться, — Ханамаки улыбается и наклоняется к Матсукаве, чтобы поцеловать. Он проникает в его рот и проводит языком по нёбу Иссея. — М-м, — мурлычет Матсун, — повтори. Макки послушно выполняет его просьбу, а после его язык встречается с языком Матсукавы, который пытается повторить действия Ханамаки. Их поцелуи сменяются с неторопливых и нежных на безумные и агрессивные, а потом и вовсе исчезают перед несколькими ленивыми, губы перестают подавать признаки жизни. Макки сползает с бедер Матсуна, а после мостится на другой стороне кровати. — Это было нереально приятно, — говорит Матсукава. — Нереально приятно, — Ханамаки делает акцент на последней фразе. — Знаешь, что ты правда мне нравишься? — Да, ты мне тоже. Думаю, наши отношения будут в мире и согласии. — Да? — Конечно. Я имею в виду, что мы уже были лучшими друзьями, а сейчас обнаружили, что наши поцелуи просто фантастические. И, вообще, без обид или еще чего-то, но я только недавно стал испытывать к тебе симпатию. — Не обижаюсь. Я, на самом деле, понял это только на вечеринке у Ватари, — сознается Ханамаки. — Когда Шинджи узнает о наших связях, он не должен подумать, что мы начали встречаться только из-за него. — Согласен. Но, честно говоря, для меня это действительно сыграло огромную роль. — Так держать. Считай, это официальная дата, когда мы стали встречаться. А теперь не забудь о том, что я буду ждать подарок на годовщину, — Матсун принимает совершенно невозмутимый вид. — Все, что угодно, сладенький, — отвечает Макки, касаясь своим кончиком носа носика Иссея. Ханамаки решает, что будет настоятельно советовать знакомым целоваться с лучшими друзьями. _________________________________________ п/п: *Выражение «закрыть глаза и думать об Англии» употребляется обычно иронически, обыгрывая «страдательно-необходимое» отношение некоторых женщин (в данном случае мужчин *хитрая ухмылка переводчика*) к сексу как к чему-то грязному и тягостному, от чего нельзя получать удовольствие.