***
Родители Чимина уехали на выходные. Честно говоря, план привести Чонгука к ним в их отсутствие был выполнен. Нервничающий Чимин не совсем в состоянии оценить происходившее. Он всегда был послушным ребёнком, соблюдающим правила настолько, насколько это было в его силах. Отличник в каждом семестре, вице-президент клуба выпускников, парень с прибранной комнатой и застеленной постелью перед уходом по утрам. Приглашать Чонгука, планировать привести его сюда, чтобы они вдвоём могли — заняться сексом — определённо было против правил. Когда Чимин бросает взгляд на Чонгука, пот просачивается сквозь воротник его простой белой футболки, пока руки неловко засунуты в карманы его слишком больших чёрных джинсов, он обнаруживает, что ему не особенно есть до этого дело. — Пойдём, — говорит Чимин. Он хватает Чонгука за руку и осторожно тащит его к лестнице, спрятанной в задней части гостиной. — В мою комнату? Чонгук молча следует за ним. Чимин чувствует, как его сердце оглушительно громко колотится в груди. Он размышляет, открывая свою дверь и жестом приглашая Чонгука пройти вперёд и сесть на его кровать — вероятно, ему пора немного нарушить правила. В прошлом году в декабре ему исполнилось восемнадцать; он учится в выпускном классе старшей школы. Находясь прямо на пороге взрослой жизни. Румянец вспыхивает на щеках Чонгука, когда Чимин тихо закрывает за собой дверь. Нервозность скапливается внизу его живота, но что-то в том, как пальцы Чонгука сжимают простыни от собственного беспокойства, заставляет улыбку тронуть губы Чимина. — Нервничаешь? — спрашивает он. В доме становится почти слишком тихо, когда он сам подходит к кровати, осторожно присаживаясь на край так, чтобы их с Чонгуком бёдра соприкасались. Чонгук качает головой. — Нет, — говорит он очень твёрдо. Чимин знает, что это ложь, по тому, как Чонгук избегает его взгляда, по тому, как его нижняя губа чуть подрагивает, когда он смотрит на свои колени. — Знаешь, мы не обязаны этого делать, если ты не хочешь. Ни одной частичкой Чимина не думает, что Чонгук скажет «нет», но взгляд широко раскрытых глаз, который он бросает на Чимина, когда тот вскидывает голову, того стоит. — Нет, — настаивает Чонгук. Он обхватывает пальцами запястье Чимина и хмурится. — Я хочу этого. Чимин хихикает, звеня головокружительно лёгким звуком. Он наклоняется, прижимаясь своим лбом — до сих пор скользким от пота — ко лбу Чонгука. Прежде чем заговорить, он целомудренно целует узкую верхнюю губу Чонгука. — Я тоже.***
Они делают это медленно. Чонгуку не терпится включить один из своих плейлистов на Чиминовой крошечной блютуз-колонке, что стоит на его прикроватном столике. Мягкий, медленный R&B наполняет комнату, и что-то в этом одновременно настолько банальное и в то же время настолько символизирующее то, кем является Чонгук как личность, что заставляет Чимина смеяться. Чонгук смотрит на него снизу вверх большими круглыми глазами. Чимин нежно проводит пальцами по линии подбородка парня. Они целуются, глубоко и медленно. Чонгук толкает Чимина обратно на подушки. Простыни сминаются под ними, футболка Чимина неудобно задирается, когда он медленно сползает вниз. Язык Чонгука дразнит губы Чимина, его зубы, обычно неуместные, но такие нераскаянно нетерпеливые, что Чимин не может не улыбнуться в ответ на поцелуй. — Не смейся, — говорит Чонгук. Его ладони прижаты к груди Чимина, и… это действительно вот-вот произойдёт. У Чимина перехватывает дыхание. — Ты пытаешься указывать мне, что делать? — дразнит Чимин. Колено Чонгука упирается между его бёдер, удерживая большую часть его веса. Щёки Чонгука тут же заливаются краской. Маленькие шрамы от угревой сыпи, усеивающие его щёки, краснеют, когда он отводит взгляд. — Не смейся надо мной, — поясняет он. Чимин хихикает. — Я не смеюсь над тобой, — говорит он, прикусывая губу. — Просто нервничаю. Чонгук моргает, глядя на него. — Почему? Фыркнув, Чимин отвечает: — Ты думаешь, я не нервничаю? Чонгук скулит, падая на Чимина. Он крупнее и тяжелее Чимина — до этого года он играл в футбольной команде — но есть что-то почти успокаивающее в том, что он находится в ловушке под его гораздо более крупным телом. Чимин обнимает Чонгука за талию и прижимается носом к мягкой ткани футболки Чонгука. — Тебе нельзя нервничать. — Чонгук хмурится, когда Чимин хихикает. — Не разрешается. — Почему? — Потому что я нервничаю, — говорит Чонгук. Его голос приобретает почти детский оттенок, который Чимин находит абсолютно очаровательным. Чимин напевает. — Из-за чего ты нервничаешь? Наступает тишина. Чонгук чувствует, что его собственные глаза немного расфокусированы, его мозг работает, пока он пытается разобраться в своих собственных чувствах по этому поводу. Внизу живота скручивается тугой узел беспокойства, во рту пересыхает, когда он позволяет своему взгляду скользить вверх по телу Чимина — по изящному изгибу бёдер, миниатюрным плечам, стройной шее. Чонгук наблюдает, как он несколько раз моргает, прежде чем прикусить нижнюю губу. — Мы не обязаны этого делать, если ты не хочешь, Чонгуки. Голос Чимина нежный. Заботливый. Это одна из вещей, которые Чонгук любит в нём больше всего — иногда он ведёт себя как мальчишка, всегда висит на руке Чонгука, хихикает и доставляет ему неприятности, и всё потому, что хочет внимания. Но когда дело доходит до сути, когда речь идет о вещах, которые имеют значение, он просто— такой милый. Такой заботливый. Чонгук сжимает талию Чимина в своих ладонях. — Нет, — говорит он. — Я хочу этого. — Я думаю, что… — продолжает Чонгук, чувствуя, как в горле у него комок застревает. — Знаешь, нервничать — это нормально. В первый раз и всё такое. Чимин хихикает, но Чонгук может сказать, что это от нервов. — Да, вероятно. — Он согласен. Он улыбается, вокруг его глаз появляются морщинки от улыбки. — Мы не будем торопиться.***
Они начинают с поцелуев. Чонгук хорошо знаком с поцелуями — их было столько много: стоя на пороге своего дома с Чимином в объятиях; спрятавшись в задней части кинотеатра; растянувшись на заднем сиденье пикапа Чимина субботним вечером. Но этот вид поцелуев совсем другой. Там, когда раньше поцелуи всегда были упражнением в стремлении насытиться или удовлетворить своё любопытство в рамках ограниченного времени и уединения, которые были предоставлены им с Чимином, эти происходят медленно. Неторопливо. Чимин прижимается губами к губам Чонгука, ртом влажным и тёплым, пока язык скользит по нижней губе Чонгука. Поцелуй мягкий, чувственный. От этого скольжения по спине Чонгука пробегают мурашки. Чонгук медленно откидывается на гору подушек в изголовье кровати. Чимин следует за ним, улыбаясь, когда оседлывает бёдра Чонгука, покусывая его губы, когда они снова соприкасаются. — Привет, — говорит Чонгук. Он легонько щёлкает Чимина по боку и получает в ответ только хихиканье. Они двигаются медленно. Чимин скользит руками вверх по груди Чонгука, слегка потирая его соски через футболку. От этого ощущения всем телом Чонгук напрягается. — Тебе это нравится? — спрашивает Чимин. Грубая ткань футболки Чонгука царапает его соски, когда Чимин усиливает давление, поглаживая по кругу. Внизу живота у Чонгука скручивается узел. — Я… я думаю, что да. Ухмыляясь, Чимин щиплет его. Чонгук издаёт непристойный писк и быстро отталкивает руки Чимина. — Что это было? — спрашивает Чимин, хихикая. Чонгук хмурится. — Слишком много. Чимин, хихикая, наклоняется, чтобы поцеловать Чонгука в кончик носа. В их движениях прослеживается неловкость. Чимин садится верхом на бёдра Чонгука и целует его в шею, проводя зубами и языком по чувствительной коже. Их бёдра ударяются и трутся друг о друга, нескоординированные и аритмичные движения. Чонгук может чувствовать выпуклость прижатого к нему члена Чимина, и реальность ударяет его под дых: маленькая искорка в глазах Чимина, то, как он влажно выдыхает на шею Чонгука, заставляет его желудок скручиваться от возбуждения. Пальцы Чонгука покалывает, когда он просовывает их под футболку Чимина. Он никогда по-настоящему не думал, что прикосновение к кому-то другому может быть таким будоражащим. Чонгук полагает, что он никогда по-настоящему не задумывался об этом, по правде говоря, есть что-то такое соблазнительное в том, как ощущается Чимин под ним. Гладкость поверхности его кожи в одних местах, бугристость в других. Чонгук может проследить отдельные бугорки позвонков Чимина, почувствовать, как двигаются мышцы его плеч, когда он прижимается бёдрами к бёдрам Чонгука, может скользнуть ладонями вниз по изгибу задницы Чимина и слегка дерзко сжать её. Чимин хихикает. — Ты всё ещё хочешь это сделать так, как мы договаривались? Слова произносятся шёпотом в кожу Чонгука, влажно и интимно. Дрожь пробегает у него по спине. Он намеренно снова сжимает задницу Чимина. — Да. Раздевание — взвешенный, неловкий процесс. Они отрываются друг от друга ровно на столько, чтобы стянуть с себя футболки, прежде чем снова сплестись вместе — мешаниной из языков, губ и зубов. Чимин щиплет обнажённые соски Чонгука лишь для того, чтобы вывести его из себя, а в отместку Чонгук почёсывает пальцами редкий пучок волос на груди Чимина и дразнит его за это. — Только потому, что у тебя совсем нет волос, — поддразнивает Чимин, проводя пальцами по гладкому, как у младенца, подбородку Чонгука. — Будто твоя не проступила в прошлом году, — парирует Чонгук, изогнув бровь. В ответ Чимин просто хмурится и снова щиплет Чонгука за сосок. И в какой-то момент Чимин, сидящий на коленях у Чонгука, прижимается своей теперь уже совершенно очевидной выпуклостью прямо к нему. У Чонгука что-то перехватывает в горле — вполне возможно, его сердце — когда он смотрит, как разделённый всего несколькими слоями ткани член Чимина прижимается к его собственному. По плечам Чонгука пробегают мурашки. — Мне холодно, — скулит он, и Чимин хватается за одеяло. Они оба снимают штаны — опыт, от которого Чонгуку хочется выползти из собственной кожи, сантиметры обнажённой плоти заставляют его чувствовать себя неуютно уязвимым. Он запрыгивает под простыни слишком быстро, умудряясь при этом случайно ударить Чимина коленом в живот. Они оба смеются над этим. Чимин под одеялом прижимается к его груди своей. Он лежит сверху, а кончики его ледяных пальцев покоятся на бёдрах Чонгука. Тот чувствует член Чимина сквозь тонкую ткань нижнего белья и тёплый от соприкосновения кожи. Его горячее дыхание обжигает шею Чонгука, мышцы перекатываются под кожей, на поверхности выступает пот, а под ним пульсирует кровь. — Я хочу сказать что-нибудь сексуальное, но чувствую, что это всё испортит, — хихикает Чимин. Его кожа липнет к коже Чонгука. — Возможно, — невозмутимо отвечает Чонгук. Чимин хлопает его по груди. — Ты ведёшь себя так, будто не хочешь трахнуть меня, — шипит Чимин, в его голосе слышится намёк на смех, и— Глаза Чонгука немного расширяются. — Но я правда хочу трахнуть тебя. Чимин вскидывает брови, лёгкая ухмылка приподнимает уголки его губ. — Правда? — Когда Чонгук кивает, прикусив нижнюю губу, Чимин отвечает: — Ты можешь трахнуть меня. Внезапно с губ Чонгука срывается вздох. — Это было горячо. Чимин смеётся.***
Они сворачиваются калачиком под одеялом, пока Чонгук ласкает Чимина пальцами. Он отодвигает пояс нижнего белья Чимина ровно настолько, чтобы зацепиться за пухлый изгиб его задницы. Чонгук резко вдыхает, когда впервые прикасается кончиком смазанного пальца к дырочке Чимина, так плотно зажатой между его ягодицами, что Чонгуку на мгновение приходится приложить усилия, чтобы найти её, и— — Ты скажешь мне, если будет больно, верно? — Нет, я просто позволю тебе продолжать. — Когда Чонгук моргает, Чимин фыркает. — Да, я как-то предупрежу, Кук. Чонгук толкается в него, затаив дыхание. Скольжение внутри почти невозможное от узости, смазка на пальцах Чонгука делает всё намного мягче. У Чонгука кружится голова при мысли о том, что его член будет скользить в Чимина так же, как его пальцы, но ещё более соблазнительно то, как Чимин будет двигаться напротив него. Всё начинается с легкого стона. Затем Чонгук толкается глубже, погружая средний палец по вторую костяшку, и Чимин отталкивается от него, нахмурив брови и прижав кулаки к груди Чонгука, такой уязвимый. Пот неприятно липнет к их коже, колено Чимина упирается в бедро Чонгука, но ему даже всё равно, потому что они идеальны — тихие звуки, издаваемые Чимином, когда Чонгук начинает засовывать свой палец в дырочку Чимина и вынимать его оттуда. Движение мучительно медленное. Чонгук чувствует, как пульсирует его член напротив бедра Чимина, заметно подёргиваясь, что заставляет Чимина хихикать над ним. Он хотел бы, чтобы его член заткнулся на хрен. — Давай, — говорит Чимин. Он двигает задницей, и Чонгук даже не знает, как описать это чувство, то, как его палец выскальзывает из Чимина маленьким влажным хлюпаньем. — Хочу попасть на главное событие. Чонгук тратит непомерное количество времени, открывая презерватив и убеждаясь, что он направлен в нужную сторону, прежде чем сам снимет нижнее бельё. Его член до неприятного твёрд, и ему приходится сопротивляться желанию свернуться калачиком, когда он ловит на себе пристальный взгляд Чимина после того, как тот бросает своё нижнее бельё на край кровати. Он почти уверен, что его член нормальный, тёмно-фиолетовый на кончике и немного тоньше у основания, но в остальном выглядит совершенно заурядно. Он уже собирается надеть презерватив, когда Чимин спрашивает: — Подожди. Могу я это сделать? Чонгук дрожащими руками протягивает презерватив Чимину. Боже, он не знает, почему так нервничает. Не знает, почему ему кажется, что он вот-вот умрет, когда смотрит, как Чимин скользит резинкой по всей длине его члена — и теперь, когда Чонгук смотрит на него, он слегка изгибается влево, не так ли? Он надеется, что Чимин не заметит, но— — Ты вроде как большой, — хихикает Чимин. Чонгук замолкает, полностью погруженный в свои мысли. — Хах? Чимин смеётся — и звучит довольно нервно, никакой лёгкости. — Твой член. Он довольно большой. — Ох, — Чонгук делает паузу. Он смотрит на себя сверху вниз, наблюдая, как Чимин проводит одним единственным пальцем по волосам на лобке и по яйцам. — Так ли это? Вместо ответа Чимин просто стаскивает с себя нижнее бельё. Он пинком отбрасывает его в изножье кровати, гордо демонстрируя свой член рядом с членом Чонгука. Это крепкая красная штучка. Выглядит настолько иначе, чем у Чонгука, что ему приходится на мгновение остановиться, переводя взгляд с тёмного своего члена на бледный член Чимина, наблюдая, как его пухлая маленькая ручка скользит по нему по всей длине. — Он довольно милый. Чимин закатывает глаза. Он встаёт над членом Чонгука без особых фанфар. Его плечи расслаблены, дыхание ровное. Единственное, что выдаёт его беспокойство то, как ярко краснеют его щёки, когда он прижимает самый кончик члена Чонгука к своей дырочке. — Только не кончай сразу после этого, хорошо? — язвит Чимин. Чонгук резко и быстро выдыхает. Его руки опущены по бокам и остаются там, казалось бы, удерживаемые невидимой силой. Он чувствует себя так, словно заперт в гробу. — Ох, я пиздецки нервничаю, чтобы кончить прямо сейчас. Чимин смеётся, поджимая губы с каким-то нервным ликованием, а затем— Чонгук скользит внутрь него. Ощущение не совсем то, чего ожидает Чонгук. Ему почти слишком туго, тело Чимина сжимает его член, словно тиски, и Чонгук резко втягивает воздух— — Ты нормально себя чувствуешь? — спрашивает он, запинаясь на словах. Это то, что он должен был спросить, Чонгук знает, потому что читал фанфики. Не имеет значения, что Чимин полностью контролирует ситуацию, что Чонгук и пальцем его не тронул. — Это… — начинает Чимин. То, как он делает паузы, заставляет Чонгука нервничать, но это беспокойство быстро проходит, когда он чувствует, как Чимин скользит дальше по его члену, достигая основания без особых проблем. — Это интересно. Чонгук что-то бормочет. — Ну, — говорит он. Он тоже не уверен поначалу, хороши ли ощущения, желудок по-прежнему скручивается в узел из-за беспокойства за то, хорошо ли Чимину, правильно ли он всё делает; не пожалеет ли он об этом позже; такие ли должны быть ощущения, и… — По крайней мере, мой член интересный. Они оба разражаются нервным хихиканьем.***
В тот первый раз они на самом деле не трахались. Чимин снова прижимает их грудью друг к другу и натягивает на них обоих одеяло, заключая в ловушку тепла, пота и секса. Он медленно обнимает Чонгука. В такой позе он не может опуститься до основания, но это позволяет им целоваться. Чонгук запускает пальцы в волосы Чимина и проводит языком по его нижней губе. Он прижимается бёдрами к Чимину, наслаждаясь его плавным скольжением. Проходит несколько минут, прежде чем Чимин, наконец, шепчет на ухо Чонгуку: — Это приятно. — И дрожь сотрясает всё тело Чонгука. Он хочет, чтобы Чимину было хорошо. Хочет, чтобы у него было всё лучшее во всём этом грёбаном мире. Комната наполняется звуком их дыхания, скольжения кожи по коже. Член Чимина зажимается у нижней части живота Чонгука и трётся о кожу, прижавшись к полоске волосков, спускающемуся от пупка. Медленно воздух начинает разрежаться, становится жарко, и проходит всего несколько минут, прежде чем Чонгук с преувеличенным вздохом сбрасывает с них одеяла. Чимин смеётся, и звук этот не нервный, не возбужденный и не взвинченный, он просто счастливый. — Чимин, — говорит Чонгук. — Я думаю, что правда слишком нервничаю, чтобы кончить. Мурашки пробегают по его плечам, и Чонгук никогда не был так благодарен никому в своей жизни, когда Чимин воркует с ним и просто произносит: — Конечно, малыш. Всё в порядке.***
— Было весело, — беззаботно комментирует Чимин. Чонгук не понимает, как он может вести себя настолько непринуждённо. На тот момент они пока остывали, пролежали в постели почти двадцать минут, переплетясь конечностями и держа телефоны в руках. На самом деле, это не так уж сильно отличается от тех времен, когда они лишь целовались раньше, просто… знание того, что Чонгук не так давно был внутри Чимина, обжигает его кожу. — Да, было, — говорит Чонгук. Он кладёт руку Чимину на живот, утыкаясь лицом ему в шею. — Ты мне нравишься. — О боже мой, — хихикает Чимин. Он игриво взъерошивает волосы Чонгука. — Кто ты такой и что ты сделал с моим Чонгуком? Не говоря ни слова, Чонгук отталкивает руки Чимина. — Могу я тебя кое о чём спросить? — Конечно, — отвечает Чимин. Его голос звучит так до странного безмятежно, так чертовски довольно — несмотря на то, что ни один из них не кончил, Чонгук ничего не может поделать с тем, как его сердце подпрыгивает в груди. — Всё, что угодно. Медленно Чонгук поднимает голову и уставляется на него осторожным, решительным взглядом. — Ты купишь мне куриные наггетсы прямо сейчас? Чимин поднимает брови. — Ну да, наверное. — Когда Чонгук продолжает пристально смотреть на него, Чимин делает паузу. — Ты имеешь в виду, прямо сейчас? Чонгук качает головой вверх-вниз. Чимин стонет, преувеличенно закатывая глаза, но Чонгук видит, как его губы изгибаются в улыбке. — Такой требовательный, — отчитывает он, даже когда скатывается с кровати. — Такой нуждающийся. — Тебе это нравится, — уверенно отвечает Чонгук. Он немного застигнут врасплох, когда Чимин просто отвечает: — Да. Мне нравится.