Капитанская дочка

Теон поднимался по винтовой лестнице со свечой в руке. Аша объяснила ему, как добраться до башни, в которой жила их мать. Его встретил мейстер Вендамир, чья комната располагалась рядом с комнатой Аланнис Харлоу. Мейстер открыл перед Теоном дверь. Пред очи Теона предстала просторная, но мрачная и затхлая комната – его мать была больна много лет. Она слегла после восстания Бейлона, в котором погибли все её старшие сыновья, в живых остался один Теон, потому что он был слишком мал, но и его у неё забрали. Над кроватью висела паутина. - Прошу прощения, милорд, я убираю её всякий раз, но они слишком быстро её свивают, - сказал мейстер. Теон посмотрел наверх. Вендамир зашуршал веником. - Не сейчас… - недовольно сказал Теон. Ему не нравилось, что такие суетливые действия мешают моменту его встречи с матерью, которую он не видел более десяти лет! Права была Гермиона: ему давно стоило её навестить - сразу, как он прибыл на Пайк. Мейстер придвинул табуретку ближе к постели женщины. - Моя леди, - сказал он. – К вам пришли. - Незачем представлять меня! Думаешь, она меня не узнаёт? - Она может не узнать вас, к сожалению, милорд. - Теон… - послышался слабый женский голос. - Вот видишь! Она узнала меня! - Видите ли, милорд… Она-то всё время называет ваше имя… Всё время причитает: «Где мой малыш Теон?» Может, и из-за этого Аша его так невзлюбила? Из-за того, что при живой дочери она по-прежнему так убивается за сыном? Да, эта сука вполне способна на такую мелочную ревность. Теон подошёл поближе к кровати, вглядываясь в худое и серое, изборождённое морщинами лицо. Его мать была ещё не старой, но горе и бедствия рано состарили эту некогда цветущую женщину. - Теон… - вновь позвала она. – Где Теон? Где мой малыш? - Мама, это я! Я вернулся домой! – он взял её за холодную руку. – Это я, Теон. - Теон?.. – спросила она с сомнением. - Да! Это я, мама. Ты узнаёшь меня? Её глаза на миг просияли, но тут же подёрнулись мраком. Она замотала головой на подушке. - Нет, мой Теон – маленький мальчик. Ты не видел его? Моего малыша? Она потянулась к нему рукой. Оттого, что мать не узнаёт его, у Теона на глаза навернулись слёзы. Мейстер положил руку ему на плечо, но он смахнул её в сердитом негодовании. - Мама, это же я, - попытался он ещё раз. – Я и есть Теон. Прошло ведь 10 лет! Сделайте что-нибудь, - Теон повернулся к Вендамиру. Тот подошёл к изголовью кровати и ласково заговорил: - Миледи… Ваш сын… Он здесь. Вы помните Теона? Её глаза засияли, когда она услышала его имя. - Он сейчас здесь. Он вырос. Он перед вами, - он взял Теона за руку и вложил в её. - Теон? – недоверчиво спросила она. – Мой мальчик? Теон? – казалось, рассудок возвращается к ней. Говорят, вся истина в глазах. Глаза – зеркало души, глаза выдают человека. И сейчас, должно быть, она узнала его именно по глазам. - Теон, мой мальчик, - повторила она и провела сухой рукой по его щеке. Её голос звучал вполне разумно, но вдруг снова задрожал, тело затрясло от рыданий. – Теон, Теон… Где же ты был, мой мальчик? Теон не знал, что ответить… - Я был у Старков, в Винтерфелле, - беспомощно сказал он. - У Старков! – воскликнула она, закрывая лицо руками. – Что они сделали с тобой! - Они ничего не делали со мной, я цел и невредим, - заверял её Теон, но всё тщетно. Её разум опять помутился. Она стала хвататься за сердце, причитая: «Теон, мой малыш». Ну вот… Теперь даже собственная мать не признаёт его – ему не от кого ждать сочувствия. Не от кого ждать любви. Бескорыстной и безусловной. Теон был погружён в мрачные раздумья. Нет, он не может сражаться на два фронта сразу. Ему нужно сделать выбор. Он должен. И он выберет свою семью. Свою настоящую, родную семью, какой бы та ни была. Он не может простить Старкам того, что они учинили с его домом, с его матерью… Разве могла дружба Робба искупить все эти грехи? Письмо к Роббу плавилось в пламени свечи, опаляя ему пальцы. Ему было больно. Плохой знак, подумал Теон. Воск плавился, стекая, словно слёзы. Перед тем как отплыть с Пайка, он зашёл в трактир, в котором не без удивления встретил Гермиону. Он занял тот же столик, сев напротив неё. - Ты не написал Роббу… - предположила она, заподозрив это по его странно мрачному виду, но больше по тому, что снова применила к нему лёгкую легилименцию, которая почему-то давалась ей теперь с трудом. Из причин, по которым магия переставала слушаться её, Герми боялась предположить самую худшую. Теон вкратце пересказал Гермионе случившееся. - Ты сжёг письмо?! Тебе же от этого будет только хуже, Теон, - промолвила она мрачно, нахмурив лоб. - О, конечно. Сначала колдунья, теперь военный стратег. Что дальше? - Не военный стратег. Я просто знаю… - Ещё и провидица. Чудесно! – Теон разозлился и оставил бокал неосушенным, что случалось нечасто. Гермиона допивала местный напиток, более всего по вкусу напоминающий грог. Она знала, что должно произойти, но ничего не менялось, несмотря на её вмешательство в историю. Она мрачно крутила толстый бокал, кружа его вокруг своей оси. Неужели, она зря прибыла сюда?.. Это была её первая миссия. Если она завалит её, то второй шанс ей, скорее всего, не представится. Она прикусила костяшки пальцев. Но дело было не в этом. Впервые ей было плевать на свою карьеру и собственные амбиции. Больше всего её беспокоила судьба Теона. Она не могла допустить, чтобы предначертанное ему случилось. По правде говоря, это был всего лишь один из вариантов, а ему было предначертано и много чего другого. Но он упорно продолжал идти по этому пути… Могла ли она сама отправить Роббу письмо? По правилам устава, она не должна была принимать действий, охарактеризованных, как материальные. Она могла воздействовать только ментально. Теон сам должен был сделать выбор, который можно было бы назвать правильным или приемлемым для него, для того, чтобы ему удалось избежать той судьбы, о которой Гермионе было известно всё. Она сделала ещё один глоток крепкого напитка, чувствуя, что он недостаточно крепок. Ей хотелось чего-то более крепкого, более бодрящего, отрезвляющего и приводящего мысли в порядок. Отрезвляющего? Она и в самом деле так подумала? Она усмехнулась. Значит, пить ей больше нельзя. Конечно, некоторые материальные действия допускались: такие как шарахнуть стражу конфундусом, например, или применить обливиэйт. Но это другое. Вряд ли такой нарочитый обман, как отправка ворона Роббу, в Отделе тайн сочтут именно таким, приемлемым действием. Теон спустился в каюту. Она была уже кем-то занята. На столике стояла какая-то жестяная банка. Он открыл её. В ней лежали тёмные скрученные листья серо-зелёного цвета. Из баночки шёл как будто приятный запах. Он поднёс её поближе, чтобы вдохнуть аромат. Пахло молоком и ещё чем-то, чего Теон не знал. Какой-то травой? - Что ты делаешь в моей каюте? – спросила Гермиона, опешив. Она не ожидала его здесь увидеть. - В твоей каюте? – Теон округлил глаза. – Леди, это мой корабль, - улыбнулся он. – «Морская сука». Гермиона нахмурилась. Ей не нравилось это название. Но чего ещё можно было ожидать от железнорожденных, да и вообще от вестероссцев? Это был суровый мир, она знала это. Она много читала о нём. Внезапно ей захотелось, чтобы Теон жил в другом мире. Её мире. - Так значит, ты каким-то образом пробралась на корабль… - Мой отец разрешил мне поплыть с тобой. - Он ведь не твой отец, правда? Она промолчала. - Так значит, ты заняла эту каюту? Значит, это твоё? – показал он на банку у него в руке. – Что это? Я такого никогда не пробовал. Откуда это? Мерлинова борода… Нет, скорее уже, Мордред и Моргана. Гермиона оставила на столе свой любимый молочный оолонг! С её головой точно творилось что-то неладное с тех пор, как она попала сюда. - А, давай угадаю, - продолжал Теон. – Это для снадобий? Ты ведь знахарка, колдунья, - он улыбался. Они выжидающе смотрели друг на друга. Каждый ожидал, что будет делать другой, ожидал следующего шага. - Хорошо, я позволю тебе поплыть со мной, - он милостиво склонил голову набок. Внезапно Теона озарила мысль: - Но ты ведь не знаешь, куда я плыву! - Я знаю, что ты плывёшь обратно, - сказала она, уверенно сделав шаг навстречу. Корабль качнуло. Они отплывали. – Я знаю, что ты собираешься взять Винтерфелл. Он долго смотрел на неё. - И откуда тебе это известно? Она пожала плечами. - Ты сжёг письмо Роббу. Что ещё это могло бы значить? – «Я просто знаю это», - подумала она. - Тебе не нужно этого делать, - продолжила она. Теон недовольно повернулся и встал у окна. - И почему мне не нужно этого делать? И что бы делала на моём месте ты? – спросил он через минуту. - Я бы не хотела оказаться на твоём месте. Теон хмыкнул. - Правда. Это слишком тяжело. Корабль снова качнуло, и Гермиона почувствовала, что падает. Теон обнял её за талию, не давая упасть, и мягко опустил на койку, придерживая за плечи. Её словно обожгло. Он сел рядом с ней. Какое-то время они сидели молча. - Я сделал свой выбор, - сказал он отрешенно. Всё шло как по написанному. Гермиона закрыла лицо рукой, не сдержав негодования, и закусила губу. Сойдя на пристань, Герми вновь обратилась к нему. - Пожалуйста, Теон, у тебя ещё есть время изменить своё решение! - Да почему ты так хочешь, чтобы я его изменил?! - Это неправильно… - Думаешь, мне самому не горько от этого? Думаешь, это был простой выбор для меня? - Нет, я так не думаю, но… - Ты слишком много командуешь, как для женщины. Прямо как моя сестра! И слишком много думаешь… «Не как моя сестра», - подумалось ему. Гермиона посмотрела на него молящими глазами. - Если тебя что-то не устраивает, я не держу тебя больше. Я довёз тебя, можешь дальше отправляться по своим колдовским делам, - сказал он с издёвкой и двинулся вперёд, не глядя на Герми. Но уже через секунду ему захотелось обернуться и посмотреть: ушла ли она или смотрит ему вслед? Он не удержался от этой сиюминутной слабости и повернул голову. Но он не увидел Герми. Она словно испарилась. Теон почувствовал странное разочарование.