До самого конца

      За Эггси во время чтения можно наблюдать часами. Смотреть, насколько живо он откликается на все события книги, мимикой, вздохом или даже возмущенным воплем реагируя на динамичное развитие сюжета. Замечать, что он начинает теребить нижнюю губу или нервно покусывать мизинец, стоит лишь с головой погрузиться в книгу. Просто любоваться, глядя, как на его волосах причудливо играет свет, запутавшись в непослушных прядях.       Гарри постоянно отвлекается от собственной книги и надолго замирает, засмотревшись на Эггси. Тот и не замечает, увлеченный чтением.       Из проигрывателя тихо льется незамысловатая мелодия, за окном стрекочут редкие сверчки, а воздух пахнет высохшей опавшей листвой и совсем немного — пылью.       Эггси коротко лижет подушечку пальца, переворачивает страницу и не сдерживает удивленного вздоха, вчитываясь в пожелтевшие строки. Он хмурится, качая головой, поправляет укрывающий плечи плед и засовывает заледеневшие ступни под ноги сидящего напротив Гарри.       Проигрыватель негромко щелкает, замолкая.       — Твоя очередь менять пластинку, — сообщает Гарри, снова возвращаясь к чтению. Эггси даже не поднимает глаз от страницы, отвечая:       — Неправда, твоя. К тому же, тебе не нравится моя музыка.       — Я слишком стар, чтобы вставать.       Эггси фыркает и закрывает книгу, воззрившись на Гарри с притворным возмущением.       — Ты стар, только когда это выгодно.       Гарри пожимает плечами — «в том-то и смысл» и парирует:       — А ты зануда.       Эггси показывает язык и насмешливо ухмыляется.       Дремавший возле дивана ДжейБи вопросительно склоняет голову, потревоженный голосом хозяина, но, не получив никакой команды, снова отворачивается спать, утыкаясь носом в бок мистера Пикуля.       — Вот, у кого жизнь, — задумчиво тянет Эггси, глядя на собак. — Не завидуешь им?       Гарри кидает беглый взгляд на псов («Кажется, ДжейБи становится всё толще и ленивей. Разбаловали…») и возвращается к чтению.       — Чему? Тому, что нужно всем нюхать задницы?       Эггси закатывает глаза.       — Очень остроумно! — и, немного помолчав, продолжает: — Они делают, что захотят. Умеют получить желаемое. Не беспокоятся. Не переживают по пустякам. Нам бы поучиться у них.       — Дураки все счастливые, — отмахивается Гарри.       Эггси задумчиво выдыхает.       — Они живут одним моментом. Вот как сейчас… — он разводит руки в стороны и довольно щурится, наслаждаясь мгновением. — Я счастлив. Разве может быть что-то лучше? И если я вдруг сейчас умру… не страшно.       Гарри вздрагивает от этих слов, долго, пристально смотрит в ответ.       — Страшно было бы мне, — медленно и серьезно произносит он. И уже легче добавляет: — Заткнись или смени пластинку.       Эггси смотрит виновато и корит себя за то, что поднял эту тему.       Когда-то они чуть не потеряли друг друга в Kingsman, и отголоски этой боли всегда будут с ними.       Но теперь, когда агентства больше нет, можно жить без вечного страха друг за друга.       — Гарри… Два года прошло. Это всё в прошлом.       Гарри утыкается в книгу, бездумно скользя взглядом по страницам. Негромко и словно нехотя признается:       — Я никогда не перестану волноваться за тебя.       — Глупый, — с улыбкой мягко произносит Эггси. Смотрит на него с безграничной нежностью. — Теперь я от тебя никуда не денусь.       * * *       — Съезжу к матери на выходных. Возьму с собой ДжейБи и мистера Пикуля, ты не против? Знаешь же, как она их любит.       Гарри неуверенно кивает и ощущает какое-то едва уловимое, неясное тревожащее предчувствие. Видимо, что-то такое отражается на его лице, потому что Эггси вдруг ободряюще сжимает его руку и произносит:       — Всего пара дней, Гарри. Не переживай.       Гарри едва слышно вздыхает и соглашается.       — Конечно, мальчик мой.       Он не сдерживает улыбки, когда Эггси, поднявшись наконец сменить пластинку в проигрывателе, наклоняется и звонко чмокает его в нос, и чувствует, как тревога постепенно отступает.       Эггси скоро вернется. Всё будет хорошо.