Эйфория длится недолго.
Прошедшая ночь принесла ни секунды нормального сна, только какие-то обрывки, мысли и вопросы.
И к утру Дженни ощущает удушающее чувство, апатия неподъемным грузом давит на плечи, и от этого состояния хочется только рыдать в подушку, комкать простынь и слушать песни «для особого случая». У нее для этого целый плейлист, который Лиса строго настрого запретила включать при ней, потому что «второй раз ее уши не выдержат этого дерьма».
Дженни напевает что-то.
Едва-едва.
Успокаивает себя, свое сердце и душу. Наивную и чистую, как воду в святом источнике.
Она опасается мести, ведь она поступила так жестоко.
Наплевать!
Хотя… конечно же, нет.
Ким еще вечером смыла нарисованный Лисой детородный орган на лбу, но он как будто въелся в кожу и никак не хотел забываться, маячил перед глазами. Чертов половой орган!
Если фанатки Чонгука узнают, что его соулмейт Ким Дженни, которая «прожгла» ему член на лбу (и попробуй доказать, что художником был-то другой человек), ей просто не жить!
Мамочки! О чем она только думала?
Нет. Нет. Нет.
Глухое мычание в подушку, а лучше бы поцелуй за ушком от любимого человека, а не вот это всё!
Дженни выстанывает что-то едва слышное и закутывается в одеяло с головой, как червяк. Шумно и тяжело дышит, терпит жару и нехватку воздуха. Желание задохнуться и покинуть
этот жестокий мир стучит надоедливым молоточком по вискам. Что-то болезненно сжимается в солнечном сплетении. Сил больше нет. Девушку не спасти: она собственноручно вырыла себе могилу и принесла еще белые цветочки.
Стоны и хныканье не прекращаются, а только усиливаются. Мысли водоворотом суетятся в голове. Дженни стоит всерьез побеспокоиться о своей безопасности. Необходимо удвоить охрану, а лучше утроить. Купить газовый баллончик и карманный нож, не забыть записаться на уроки самообороны. А еще нанять несколько личных телохранителей, которые будут с ней и днем, и ночью. Двухметровые дядьки размером со шкаф и стволами в карманах отлично подойдут — надо сказать об этом менеджеру.
Дженни тут же представляет, как, запинаясь, рассказывает тому, как Лиса нарисовала у нее на лбу член размером с ладонь, практикуя свои художественные навыки, и тут внезапно (совершенно случайно!) точно такой же
большой и толстый рисунок проступает на коже Чон Чонгука из BTS, именно в тот момент, когда тот (абсолютно случайно!) ведет трансляцию. Менеджер явно будет в шоке, когда сообразит, что Чон каким-то гребаным образом (судьба точно издевается над Ким Дженни!) является ее родственной душой, поэтому ей теперь требуются огромные мускулистые мужики для охраны, ведь девочки-фанатки могут быть очень опасны в гневе. У Дженни слезятся глаза, пока те в воображении загоняют ее в угол и бросают в нее оливками (она терпеть их не может).
Во всех ее горестях можно винить оливки и Чонгука.
Спокойно, всё не так уж и плохо.
Ким будут поддерживать поклонники. Она уверена, что шипперы их пары найдутся (от этой мысли хочется то ли плакать, то ли смеяться: определиться сложно), которые будут писать о них фанфики самого разного содержания, создавать арты, ролики с фанатскими фильмами и другие шедевры, способные вызвать не только истерический смех, но и рвотные позывы. Всё от любви, конечно же. А сколько в интернете появится глупых статеек, далеких от действительности, подумать страшно. Какого просто хрена? В ее жизни и так слишком много шумихи, на которую она самолично подписалась.
А может, покинуть страну?
Ким как-то резко устала.
Внезапно в комнате что-то шуршит, и в Дженни прилетает подушка, ударяя прямо по выпяченной под одеялом попе.
— Дай поспать, еще только шесть утра, нам вставать через два часа. Отключи уже голову и спи, ты думаешь слишком громко! — Джису ворчит, ворочается, а потом затихает.
— Мне не спится, — шепчет Ким запоздало и выползает из-под одеяла, едва не упав с кровати.
Кряхтит и встает, ежась от внезапного холода. Она зажимает рукой рот, беззвучно крича в открытую ладонь от безысходности. Звуки застывают на вспотевшей коже, горькими песчинками попадая внутрь. Больно. Дженни давно не чувствовала себя настолько подавленно. Ей жизненно необходим полноценный отдых. Ох, да. Где-нибудь на берегу океана. С оранжевым коктейлем непонятного содержания в руке. И загорелыми мужчинами, маячащими перед глазами в одних плавательных трусах. Хотя нет, можно без трусов и мужиков.
Дженни пробормотала что-то себе под нос. Что-то очень оскорбительное.
Есть большая вероятность, что за ночь Чонгук вместе со его хёнами придумали для нее наказание. Такое дикое. Безобразное. Макне может быть и безобидный, но участники BTS вместе образуют ядерную смесь.
Дыши, Дженни. Дыши, черт возьми!
Вдруг они разрисуют ее лицо маркером, чтобы она была похожа на африканскую женщину?
Может, покроют тело глупыми рисунками?
Или будут в течение дня писать у нее на щеках похабщину, наподобие «даю за 10 баксов» и «покупаю огурцы не для того, чтобы их есть»?
А если Чонгук решит отыграться так, как привык, и тело Дженни
уже покрыто красноватыми метками?
Разум застилает пелена.
Ким, действительно, страшно.
Несколько секунд. Задержка дыхания.
И выдох облегчения вырывается из ее груди, когда в ванной комнате руки проходятся по чистой коже.
Новых следов нет. Скорее всего, она бы попыталась утопиться в душевой кабине, если бы увидела хотя бы намек на новый засос. Ну, или просто рыдала под включенной водой.
С губ Дженни срывается тихий стон. Она встает в позу, трет веки, виски, лоб и шею, вытягивает руки, разминаясь. Позвоночник хрустит, она улыбается. Ей стоит подготовиться ко всему.
Дженни не сходит с ума, она просто перестает выдерживать их жесткий график.
---
Перед интервью на девушку все косятся, следят за ее нервозностью и вздрагивают от коротких истерик с ее стороны.
— Больше, — говорит она, вглядываясь в зеркало перед собой, — больше тонального крема.
Дженни даже слышать не хочет причитания визажиста, что «консилера, румян, хайлайтера, пудры и тональной основы достаточно на ее лице». Нет, мало. Нужно всего и побольше, чтобы ни одна дрянь не проступила на ее лице во время интервью.
Она уговаривает стилиста надеть под платье тонкую черную водолазку, натянуть на ноги плотные колготки, нацепить на голову фуражку и закрыть руки перчатками, слезно уверяя, что всё это последний писк моды. Ким Дженни не свихнулась, она — зачинатель стиля. В этом пытается убедить всех (и себя в первую очередь).
— Ты не думаешь, что выглядишь подозрительно? — тихо интересуется Джису, присаживаясь на рядом стоящий стул. — Особенно после вчерашнего скандала с «тем, кого нельзя называть».
Дженни досадно хмыкает на ее слова, с сожалением на лице снимая перчатки и откладывая их к колготкам, которые все же забраковали. Ну и фиг с ними!
— Мемберы BTS, — она наклоняется вплотную к одногруппнице, чтобы никто не слышал их разговор, — должны поблагодарить меня, что им дали несколько дней незапланированного отпуска. Скоро всё утихнет, а работа продолжит работать, вот и всё.
— Не думаю, эта тема держится в топе на всех новостных сайтах. А твиттер кишит шутками-прибаутками и мемами с Чонгуком и его «третьим глазом», как окрестили пользователи сети рисунок Лисы. Мы уже заценили утром ее припадочный смех, когда она нам зачитывала популярные твитты. Больше всего мне понравилась шутка про Ким Тэхена, хотя, казалось бы, при чем здесь он.
Джису ведет бровями, и Дженни, вспомнив, усмехается.
— Я ее даже заскринила.
— Я тоже, — вторит девушка, сдерживая улыбку, но после паузы серьезно добавляет: — После случившегося ты выглядишь, как главный подозреваемый. Слухи уже ползут. Я слышала перешептывания, все ждут, когда ты конкретно спалишься. Не стоит забывать, что стафф может сболтнуть лишнего, у них слишком расшатаны языки. Тогда нам не жить. Сарафанное радио — достаточно эффективный инструмент. Ты же понимаешь, что до
него твое странное поведение тоже дойдет, и тогда
он решит
проверить. Его незнание — наш туз в рукаве. Мы на шаг впереди, он не должен действовать раньше нас.
— Черт, — Дженни устало прикрывает глаза, удрученно вздыхая. — Я возьму себя в руки, обещаю.
Они переглядываются, кивая в сторону на возглас о том, что интервью начнется через пять минут.
— Мы всегда на твоей стороне и будем защищать тебя любыми способами, — Джису протягивает к ней руку и похлопывает девушку по плечу, подбадривая. — Помни об этом.
Дженни сможет, память ее не подводила.
Она позорно нервничает на протяжении двух часов, трет вспотевшими руками ногтевые пластины и безбожно много хихикает, растягивая пухлые щечки, пока все вокруг умиляются из-за ее застенчивости. Да, она милая и веселая хохотушка, которая пропускает половину вопросов мимо ушей и глупо кивает, даже если кивать не нужно.
---
Уже вечером в общежитии Ким чувствует себя выжатым и съеденным лимоном, когда валится на кровать с протяжным воем.
Он
ничего не сделал.
И… выиграл.
Потому что Ким готова была выйти и повеситься в уборной от переживаний.
Чонгук не выжидал, потому что
это был его ход.
Натянув полосатые носки и надев пижаму, Дженни зарывается в одеяло с головой, хотя она даже не уверена, перевалило ли за окном за девять часов вечера. Одногруппницы молча принимают ее подавленное состояние и дают остыть, не беспокоя.
Проходит несколько минут, а, может, часов. Ничего не происходит, но внутри девушки играет такая палитра чувств, от чего она начинает задыхаться, резко садясь. Дрожащие пальцы выдвигают ящик у прикроватной тумбочки и достают черный маркер. Дженни ртом открывает колпачок и выплевывает его на пол, размашисто выводя на внутренней стороне предплечья «мудак», бросает маркер на тумбу и заваливается на подушку, закрывая лицо руками.
Она вдыхает и выдыхает через рот, а в голове проносятся фанатские арты, как в старой кинопленке, которые она смотрела несколько ночей подряд. Черт, они действительно неплохо бы смотрелись вместе. Почему это так волнительно? Может, к «мудаку» приписать «Привет, я Дженни из Blackpink, придурок». Нет, это не лучшая идея, Дженни не готова признаться.
Кожа на предплечье чешется, как будто по ней проводят кончиком пера, и она убирает руку от лица. В горле застревает немой крик. Желтый свет настенного светильника аккуратно скатывается по коже, освещая два слова, но писала Дженни только одно из них.
«Мудак»
А чуть ниже.
«дура»
Дженни давится слюной от возмущения. Да как мальчишка смеет ей писать такие вещи! Сам дурак!
Находит отброшенный маркер и выводит в отместку новые буквы, надувая щеки с такой силой, что еще вот-вот и они лопнут.
«Смотри по сторонам, выходя на сцену, в следующий раз я придумаю что-нибудь поинтереснее»
— Боже, конечно, Лиса придумает, а не я, — бубнит Дженни, дописывая слово на мизинце.
Ее как будто ждут, потому что следом:
«ты знаешь, кто я»
«Нет, что ты! Я не знаю никого, у кого бы на лбу мог проступить член во время трансляции»
«я, конечно, понимаю, что это твоя сублимация, но, может, приобретешь себе что-то более материальное?»
«Для тебя это, безусловно, важно»
«доиграешься»
«кто ты?»
«Тот, кто будет сниться тебе во снах»
«класс, буду молиться на твой светлый образ»
«я понимаю, что ты тоже очень хочешь…»
«дк, может, тогда не будем себя оттормаживать»
«Можно я просто промолчу»
«конечно»
«и медленно разденусь…»
«да»
«у меня аж мурашки»
«я уже всё сфантазировал)))»
«зайка, я ушел»
«:*»
«хочу. целую. до встречи»
У Дженни слов нет. Она задыхается от возмущения и роняет маркер, вылупившись на раскрытую руку, которая была исписана вдоль и поперек.
Он шутит? Издевается? Или пьян?
Постепенно буквы светлеют и стираются, вызывая зуд и покраснения кожи, такое иногда происходило, когда соулмейт усиленно тер кожу.
Внутри шипит раздражение.
И странное чувство предвкушения.
---
Через несколько дней Дженни жаждет кого-нибудь убить. А точнее, одного конкретного человека. Это от безысходности.
Blackpink сидят в концертном зале на музыкальной церемонии, они уже успели выступить, поэтому Дженни может наблюдать, долго и настойчиво.
Перпендикулярно от них сидят участники BTS, красивые, нарядные, блестящие.
На сцене выступает Айю с речью.
А Чонгук смотрит на нее восхищенно, почти не моргает, впитывает каждое ее слово, что-то шепчет себе и хлопает с грацией тюленя.
Вот как.
Дженни не ревнует, но сердце бьется о грудную клетку и сжимается, выгибается, ноет.
Что в ней такого? Он взгляд оторвать не может. Еще чуть-чуть и слюни на пол потекут.
Она достает ручку из кармана пиджака, что была припрятана ранее.
«Слюни подотри»
Чонгук вздрагивает.
