∞ † ∞
До Гарри факт того, что он провёл ночь в постели Северуса, дошёл не сразу. День за днём, постепенно и неторопливо, они выстраивали свои отношения. Прошло две недели с их первого занятия любовью, когда Снейп перестал выгонять Гарри к себе в комнату сразу после близости. Теперь каждое утро Поттер встречал с мужчиной, заведя привычку обновлять маскировочные чары с вечера. Его жизнь пахла крепким чаем с молоком по утрам и разными травами, дышала уличным воздухом, проникающим через окно вместе с Ноа, пела треском поленьев в камине прохладными вечерами. Если это счастье, то Гарри хотел бы знать, чем наполняет это пустое слово Северус. Задумывается ли об этом или просто живёт в ожидании отклика сознания? Северус позволял Гарри переводить ингредиенты в лаборатории, пытаясь научить юношу основным зельям. Ученик впитывал информацию, получая желаемый результат, который Снейп оценивал сначала «сносно», потом «лучше». Не за горами был тот день, когда Поттеру удастся сварить идеальное зелье. И этот азарт захватил Гарри с головой: ну почему Северус не преподавал так в школе? Будни текли размеренно. Теперь Северус сам варил оборотное зелье, и они каждую неделю выбирались в магический Лондон, сначала прогуливаясь по знакомым улочкам, потом закупая всё необходимое. И каждый раз, когда действие оборотного зелья заканчивалось, Гарри спешил в ванную. Северус догадывался, что юноша что-то скрывает, но также знал, что его вопрос останется без ответа. Чем больше странных деталей всплывало, тем сильнее разгоралась жажда вспомнить всё, чтобы расставить по местам факты и лица, прошедшие события и забытые чувства. Снейп упорно работал над блоками. И всплывающие воспоминания, наконец, стали откликаться, возникая в памяти уже осознанными эпизодами.∞ † ∞
Кабинет Дамблдора всегда навевал чувство полной изоляции от всего мира. Огромный потолок создавал ощущение круглого щита, проникнуть через который не смогут даже самые тёмные силы. Множество артефактов, зачастую издающие странные звуки и шевеления, добавляли уюта. Эта комната — больше, чем просто кабинет в привычном смысле этого слова. Это настоящая мастерская, в которой созидалась светлая магия, рождались гениальные гипотезы и резали слух тяжёлые, неоспоримые просьбы. Северусу частенько приходилось навещать бывшего директора школы в его обители. Зачастую эти визиты оставляли в душе горький осадок. Тяжёлые слова, сказанные спокойным, мягким голосом, проникали глубоко внутрь и заставляли ломать голову над разгадкой очередного ребуса. Дамблдор, к сожалению, имел плохую привычку никогда ничего не говорить прямо, предпочитая плавно огибать правду, направляя к ней извилистыми путями. Альбус сидел за своим столом, крепко сжав сухие тонкие руки в замок. Северус расположился в кресле напротив, испытывая только одно желание - поскорее убраться отсюда. Дамблдор, как назло, никуда не спешил. Он специально выжидал, когда Снейп успокоится, и только тогда заговорил: — Северус, он вернётся. Снова этот разговор. Каждый раз одно и то же. На протяжении уже трёх лет. — Я так не думаю, — всегда отвечал Снейп, скрещивая руки на груди. Одна только мысль о возвращении Тёмного Лорда вызывала бесконтрольный страх. — К сожалению, ты не одинок в своих суждениях. В этот раз добро победило, и ты знаешь, какой ценой. Мальчик остался сиротой. — Да плевать мне на этого мальчика, Альбус, — Снейп вскочил с кресла. — Вы говорите мне об этом год за годом. Что, по-вашему, я должен делать? Занять оборонительную позицию и ждать повторения войны? Или я должен чувствовать к её сыну участие? — Северус, — Дамблдор встал из-за стола, опираясь на него кончиками пальцев. — Я прошу тебя успокоиться. У добра есть множество путей. Его светлые лучи проникают в любые, даже самые маленькие и тёмные закоулки. Но, боюсь, что всё в этом мире гармонично, и пути зла также многочисленны. Настанет час, когда тяжкое бремя снова коснётся нас всех. Я лишь хочу, чтобы ты был готов. Мы много раз говорили об этом, твоё упрямство погубит тебя, если не научишься слышать других. Снейп тяжело опустился в кресло и закрыл ладонью лицо. Это всё — расплата за ошибки. И хорошо, если только это. Дамблдор говорил о возврате Тёмного Лорда так уверенно и непоколебимо, что каждый подобный разговор делал эти сумасшедшие домыслы настоящими. — Ладно, — тихо выдавил из себя Северус. — Что я должен буду делать? — Мы узнаем это, когда придёт время. Северус кивнул и встал с кресла. Он уже взялся за ручку двери, когда в спину донёсся голос директора: — Северус. Снейп обернулся. Дамблдор склонил голову и приподнял уголки губ, смотря на него из-под своих очков-половинок: — Помни: если всё время будешь лить слёзы по солнцу, никогда не увидишь звёзд. Снейп толкнул дверь и стремительно вышел из кабинета, не собираясь забивать себе голову очередным ребусом.∞ † ∞
Гарри отточенным за несколько недель движением приподнял голову Северуса и притянул с тумбочки полный стакан воды, прислоняя ободок прохладного стекла к тонким, пересохшим губам. Снейп медленно сделал большой глоток и открыл глаза. В комнате раскинула свою вуаль ночь. Тяжелые занавески плотно обнимали окна, кромешную темноту разгонял тусклый ночник на прикроватной тумбочке. — Всё хорошо? — Гарри отставил стакан и погладил Северуса по лбу, распутывая взмокшие от пота пряди. — Опять воспоминания? — Да, — Северус прикрыл глаза. Дыхание приходило в норму. Эпизоды прошлой жизни врывались в сны. Они приходили внезапно, не имея точного графика. Могли сниться два или три дня подряд, могли затихнуть на целую неделю. Каждый раз Северус вспоминал несколько месяцев своей жизни, с каждым таким сном всё крепче становилось ощущение скорой развязки. Гарри это тоже чувствовал. Он привык, что иногда Северус по ночам начинает метаться по постели и бессвязно бормотать какие-то слова. Будить не решался — ждал, когда Снейп успокоится. В то же время юноша понимал, что всякий раз может оказаться последним. Ложась в постель и гася свет, он обнимал Северуса, как в последний раз, больше всего боясь потерять это восхитительное ощущение мужского тепла рядом с собой. — Я подумал, — тихо прошептал Гарри, склоняя голову и целуя Северуса во влажный лоб. — О нет, мне следует остерегаться подобных слов, исходящих от тебя, — пробормотал Северус. — Это чревато плохими последствиями. Гарри вздохнул, выключил свет и осторожно уложил голову Северуса обратно на подушку, пристраиваясь рядом. В темноте он нашёл пальцами лицо мужчины и провёл ими по колючей от лёгкой щетины щеке. — Когда к тебе вернутся воспоминания обо мне… если они станут для тебя достаточно веской причиной, чтобы прекратить всё это, я хочу, чтобы ты стёр мне память обо всём произошедшем. Это всё ночь. Она всегда заставляла нести всякий бред, обнажала душу, вынуждала произносить вслух детские страхи, в надежде избавиться от них. Волна стыда ошпарила спину и кончики ушей. — Ты идиот, Гарри. Я никогда не сделаю этого, — Северус устало вздохнул и проигнорировал болезненно сжавшееся сердце. — Я знаю, — ответил ему Гарри куда-то в грудь. Они снова уснули, а утром сделали вид, что никакого ночного разговора не существовало.∞ † ∞
Гарри, Рон и Гермиона сидели за столиком у окна, попивая сливочное пиво. Кафе, расположившееся в самом конце Косой Аллеи, сейчас пустовало: люди метались по магазинам, покупая подарки друзьям и близким, украшали дома и пекли имбирные пряники — приближалось Рождество. Счастливая Гермиона делилась последними новостями: ей удалось найти родителей в Австралии и безболезненно вернуть им память. Теперь Грейнджер вернулась домой и представила семье Рона уже в качестве молодого человека. Гарри радовался за друзей. На Рождество Рон звал всех в Нору, но Гарри отказался: он не хотел оставлять Северуса одного. И пусть он ужасно скучал по всему рыжему семейству, навещая их несколько раз в месяц, в праздник он полностью принадлежал Снейпу. — Носишься с ним, как наседка с цыплятами, — ворчал Рон. — О нас совсем забыл. — Рон, — Гарри отпил из кружки сливочного пива и неловко вытер пенные усы. — К нему почти вернулась память. Ситуация улучшилась, когда мы побывали в Хогсмиде, а после того, как я показал ему особняк на Гриммо, где собирался Орден, он вспомнил всё, вплоть до мая девяносто первого года. Ещё немного, и он начнёт вспоминать меня. Когда мы разговаривали об этом с миз Уилсон, она предупредила, что возможен мгновенный спад ментальных блоков, костяк которых составляют воспоминания всех самых тяжёлых лет. Но проблема в том, что я не знаю, с какого года вести отсчёт и случится ли вообще всё так, как предполагается. — И что ты будешь делать потом? — спросила Гермиона. Рон смял бумажную салфетку и кинул её в Гарри, пытаясь пошутить: — Гарри начнёт писать грустные стихи и станет прекрасным поэтом. Гарри взмахнул палочкой и небрежный бумажный ком превратился в тонкокрылую изящную птицу с двумя хвостами, похожую на одну из тех, что украшают деревянную шкатулку Эйлин Принц. — Вовсе нет, — юноша улыбнулся и отправил птицу Гермионе. Едва девушка поймала её, она тут же рассыпалась в руках горсткой белоснежного пепла. — Мне хочется верить, что все эти месяцы будут что-то значить для него. В любом случае, я гриффиндорец или как? Считаете, я смогу так просто отпустить Северуса, узнав его настоящего? — О нет, — Рон скривился. — Пожалуйста, не начинай снова. Я не хочу слышать хвалебные оды Снейпу, это мерзко. Гарри рассмеялся и, скомкав вторую салфетку в бумажный шар, отправил в Рона. Пока друзья веселились, Поттер отвернулся к окну, рассматривая заснеженную улицу, глазированные козырьки торговых лавок и спешащих людей. Даже не верилось, что скоро всему этому может прийти конец.