***
Какаши сидел в дальнем конце пещеры, на приличном расстоянии от весело болтающих сокомандников, и точил затупившиеся кунаи. По правде говоря, он просто не знал, чем заняться, сидя в затхлой пещере, но приказа учителя ослушаться не мог. «К тому же, — нахмурившись, подумал он. — Минато-сенсей выглядел уж очень обеспокоенным, но что же могло так сильно взволновать саму Желтую молнию?» Сенсей явно что-то недоговаривал, и из-за этого сам Какаши сидел как на иголках. Мысли метались в голове, сталкиваясь, разбивая друг друга на осколки. У него было плохое предчувствие, очень плохое. А чутье его еще ни разу не подводило. — Собираемся, — послышался голос у входа, и Какаши в очередной раз поразился умению сенсея появляться бесшумно. — Мы выходим в Коноху. Какаши собрал выложенные вещи и оружие (на ночлег он заведомо устроился подальше от сокомандников, так как Обито имел привычку болтать во сне, что отнюдь не способствовало чуткому сну Чуунина) и подошел к выходу из грота*, где дожидался Минато-сенсей. Какаши предполагал, что сокомандники провозятся еще долго. Рин, конечно, была как всегда собрана. Как медик она четко рассчитывала медикаменты и припасы, а потому всегда знала что, сколько и как она разместит в своем достаточно массивном рюкзаке. Однако если Рин обязана была рассчитывать весь свой инвентарь, не нагружая себя ничем лишним, то вот Обито… Какаши состроил кислую мину. Сейчас шла война и им достаточно редко удавалось в спокойной обстановке посетить хоть какую-нибудь небольшую деревеньку, не говоря уже о городе. Поэтому когда появлялась возможность этот идиот терроризировал все сувенирные лавки, магазины со сладостями и даже местные рынки. Одним словом добе, что еще сказать. Вот и Учиха сейчас пытался запихнуть весь свой хлам в походный рюкзак, а сердобольная Рин пыталась ему в этом помочь. Наблюдая за забавно высунувшим от усердия кончик языка Обито и мило улыбающейся Рин, Какаши поймал себя на мысли что боиться. Скользкие лапы страха словно сдавили плечи. Даже Минато-сенсей сейчас был предельно серьезен и насторожен, а это стоило очень много. Чуунин и сам понимал что порой ведет себя… ну… кхм, неподобающе, однако он уважал Минато-сенсея и был горд уже тем что может так близко наблюдать за его работой. Рядом с ним Какаши точно станет сильнее, может даже стать лучшим и уж точно защитит этих… НЕТ! Мальчишку передернуло. Нет и нет! То, что случилось с его отцом, доказывает, что никакие узы, связывающие его с «друзьями», не стоят нарушенного приказа. Все рассыпется сразу же, он только сделает хуже. Эти хваленные «узы», о которых так любит разглагольствовать Третий не важнее пыли под ногами… Так ведь?***
Ладно. Если сначала Какаши беспокоило поведение учителя, то теперь откровенно пугало. Намикадзе постоянно цеплялся взглядом за окружающую местность, преувеличенно небрежно держа в руке свой особый кунай. К тому же, паники добавляло ощущение неправильности всего происходящего. Если бы не уверенность в способностях Минато-сенсея, то мальчишка решил бы, что это гендзюцу. Это было сродни паранойи. Все казалось другим. Будто деревья растут неправильно, солнце светит не так, тропинки словно из ниоткуда появились за ночь. А эти кусты? Ребята уходили из Конохи не так давно, чтобы за время их отсутствия так мог разрастись шиповник, которого две недели назад и в помине не было?! Ну уж явно не Хаширама Сенджу притащился с того света, чтобы лично проследить за тем, чтобы деревня не нуждалась в этом «самом полезном растении первостепенной важности, которого нигде не найти». Повернувшись к сокомандникам, Какаши понял, что не он один заметил странности. Рин сосредоточенно хмурила брови, размышляя о чем-то. Даже Обито (подумать только!) подозрительно притих и нервно крутился по сторонам. Вдруг, Минато-сенсей напрягся и жестом приказал им остановиться, незаметно сложив одной рукой короткую печать, которую Какаши все же заметил. Он… скрывает чакру? Но зачем? Обито открыл было рот, чтобы ляпнуть очередную глупость, как совсем рядом послышались голоса. Коротко переглянувшись, ниндзя быстро спрятались за ближайший куст уже приевшегося шиповника. — Ай! — почти вскрикнул Обито, и Рин зажала ему рот ладонью, заставляя смотреть на ту тропинку, по которой должны пройти неизвестные путники. Какаши нахмурился. Грызущее нутро беспокойство все разрасталось. Он явственно ощущал два развитых очага чакры — эти ребята определенно Шиноби, но ни их голоса, ни лица были совершенно незнакомыми. Конечно, всех джоунинов Какаши не знал, но непонятное волнение не проходило, к тому же… Минато-сенсей, в отличии от него самого, ведь должен был знать подавляющее большинство ниндзя Конохи, вряд ли он забудет кого-то, с кем пересекался хотя бы раз, настолько, что не сможет инстинктивно определить односельчанина… Вдруг голоса послышались совсем рядом, и команда напряглась: — А я тебе говорю, теме, все так и было! — из-за дерева вышел парень лет семнадцати и Какаши чуть было не ахнул от удивления. На секунду ему показалось, будто это Минато-сенсей, но, разглядев парня получше, понял, что ошибся. Черты лица мало походили на образ учителя (хотя едва уловимое сходство он все же отметил), волосы были короче и на порядок светлее, хотя также отливали золотом в лучах восходящего солнца, а глаза — ярко-голубые, как чистое небо, тогда как у сенсея они казались почти синими. — Ну конечно, уссуратонкачи, — Какаши изогнул бровь. «Уссуратонкачи»? Следом за блондином шел парень, примерно того же возраста, в котором Хатаке признал Учиху, хотя это насторожило его еще больше. Он часто бывал в квартале клана (по милости вечно опаздывающего Обито!), но видел его впервые. Не то, чтобы он знал всех и каждого, но парня с такой внешностью он бы запомнил. Даже несмотря на то, что все Учихи поголовно были темноволосые и черноглазые, этот определенно выделялся. Чем-то он был похож на Микото-саму — жену главы клана. Цветная радужка, с едва различимым зрачком, была не просто по-Учиховски темная, а почти ониксовая, волосы же были иссиня-черные и поблескивали на свету. Неожиданно Учиха остановился и пристально посмотрел на блондина. «Неужели заметил?! — с паникой пронеслось в голове. — Этого просто не может быть! Чакру скрыли, запах замаскировали. Как?!» Серлце колотилось как бешенное, он, боясь даже шевкльнуться, приготовился к противостоянию, однако, к большому счастью Какаши, блондин в ответ лишь секунду подумал, а затем покачал головой, словно отрицая что-то. Парни пошли дальше как ни в чем не бывало, а Какаши в этот момент почувствовал себя идиотом. Они не подавали друг другу никаких знаков, не переговаривались шепотом и даже не читали по губам. Словно были уверены, что каждый из них заметит и поймёт правильно. — Нужно поторопиться, — сказал блондин. — Не хочу получить от Сакуры-чан. У нее тяжёлая рука, — и парень, словно вспомнив о чем-то, потер затылок, чуть морщась. Шиноби пошли дальше, негромко переговариваясь о каких-то неизвестных людях. Говорил в основном блондин, в общем потоке фраз Какаши уловил «Кагуя», «Мадара», «Хагоромо» и, как ни странно, «Обито». О чем они вообще? Может раз они идут в Коноху, то так шифруют каких-то других людей? Минато сенсей кивнул, давая понять, что они проследят за подозрительными личностями…***
Дорога до их лагеря прошла в каких-то нелепых разговорах, из которых невозможно было что-то понять, только стало известно, что парней зовут «Саске» и «Наруто». Правда, блондин по ходу разговора упомянул некого «Шикамару», а насколько было известно, начало имени на «Шика»* принято в главной семье клана Нара, но у Шикаку-самы нет ни брата ни сына, так откуда же этот странный парень появился в из разговоре. Они хотели по ходу разговора выявить детали их плана или хотя бы выявить их намерения, однако все что думал об этом Какаши — полнейшая бессмыслица. Хатаке злился. Непонятные имена и несуществующие события, а также абсолютно бестолковая болтовня этого блондинчика казалось скоро сведут его с ума! Через какое-то время стало ясно, что ребята приближаются к лагерю шиноби. Тот, кого звали Наруто, принюхался и пробормотал что-то про рамен, но тут же на него с криком «Наруто нии-чан» налетело нечто и сбило парня с ног. Этим чем-то оказался мальчишка, немного младше Какаши, и с такой же банданой с символом Конохи на лбу: — Конохамару! — как-то сдавленно сказал парень. — Я, конечно, тоже рад тебя видеть, но ты, к сожалению, не пушинка! Оставшийся на ногах Саске только хмыкнул. Поднявшись, Наруто бросил вопросительный взгляд на Учиху, тот легонько качнул головой в сторону лагеря, словно говоря — по крайней мере так показалось Какаши — «Как дойдем, добе». Блондин после молчаливого разговора заметно повеселел и потрепал того, кого шпионы назвали Конохомару, по волосам и рассмеялся. Минато-сенсей находился в режиме отшельника. Он немало рисковал, собирая энергию сен, однако это было более чем оправдано. В бою режим мало бы чем помог, но сейчас сенсорные способности были гораздо нужнее. Вдруг глаза Намикадзе расширились. Он словно задохнулся, как будто на его плечи упало целое небо. Через какое-то время, словно призвав на помощь всю свою выдержку, Минато-сенсей снова в легком ступоре посмотрел на Какаши и даже приоткрыл рот от удивления. Вот уж явно день открытий. Мальчик и представить не мог, что сенсей может находиться в таком шоке. Это было едва заментно — наставник умело скрывал свои эмоции и переживания, оправдывая свою репутацию прославленного шиноби, однако Какаши провел достаточно много времени с сенсеем, чтобы сказать наверняка — Желтая молния был полностью сбит с толку. Он открыл было рот в немом вопросе, но не успел издать даже звука, как его прервал звонкий голос Конохамару: — Какаши-сенсей! Они пришли! «Какаши-сенсей?!» — пронеслась в голове панически-удивленная мысль, но тут из-за дерева вышел человек, к которому видимо и обращался странный мальчишка, и Хатаке обомлел. На него смотрела просто взрослая версия себя…