Дзюцу Временных осколков

Рассвет. Солнечные лучи только-только поднимались, грея мягким потоком цвета жидкого золота. Девушка стояла на краю скалы. Восточный ветер трепал яркие длинные волосы, заставляя кружиться темные пряди в причудливом танце, словно волны в океане. Кроваво-красный цвет растворялся, утопая в ярком море солнечного света, приобретая волшебный оттенок, который нельзя было сравнить ни с чем, что могло бы передать всю его красоту. — Знаешь, — голос девушки звучал печально, переливами мягких нот, словно песня. Да, так она говорила — будто пела. Возможно это было лишь иллюзией, но для Минато этот голос был словно мелодией жизни, ведь такова была его обладательница. Живой, настоящей, как те Солнечные лучи, что с рассветом освещали землю. Она сама была рассветом. — Мне всегда казалось, что я должна была умереть там — в Деревне Скрытого Водоворота, но мое предназначение было другим. Я была слишком мала и слаба, чтобы спасти свой дом, но прибыла сюда, чтобы сохранить новый, — ветер усилился, и девушка обернулась. Волосы растрепались, окончательно рассыпаясь под порывами ветра. — Знаешь, Минато, ты стал моим домом. — она улыбнулась так, что, казалось, эта улыбка могла затмить даже само Солнце. Намикадзе резко поднялся в постели, жмуря глаза. Луна сегодня светила необычайно ярко, проникая своим сиянием даже в самые темные уголки леса. Наруто сказал, что Мататаби — двухвостая кошка-биджуу назвала это днем Лунного Восхождения. Минато и сам слышал об этом — кошки-ниндзя никогда в такие дни не выходили на миссии. Существовала Легенда, что Луна — это хранилище самых теплых и печальных моментов — они появляются, когда самые счастливые воспоминания становятся единственным, что остается от былых чувств. Когда человек умирает, когда уходит любимый, когда заканчивается дружба — все воспоминания становятся просто печальным напоминанием об утрате, и Луна — как ласковая хозяйка Ночи, собирает их и в день своего Восхождения и дарит людям тепло этих моментов. «Это правильно, даже если они приносят боль», — сказала ему когда-то Маоки — старейшина призывного мира кошек. Минато думал об этом, только сейчас осознавая, что все — он здесь мертв. Они с Кушиной мертвы, и он только сейчас понял, что на самом деле это значит.

***

Рин в последнее время всерьез беспокоилась за Обито. Он ходил задумчивый и молчаливый с тех пор, как узнал о трагедии клана и своей собственной смерти. Цунаде-сама отказалась объяснять что-либо, ограничившись коротким: «Ты умер прежде, чем стал Хокаге», хотя за этим, как показалось Рин, стояло нечто большее, чем просто смерть. Одной из причин беспокойства было и то, что ее сокомандников поселили вместе. Обито и Какаши жили сейчас вдвоем в доме Наруто-куна, хотя Рин так и не успела там ни разу побывать, но как сказала Сакура-сан: блондин тоже. Это здание достроили только месяц назад — как раз, когда Наруто ушел по какому-то заданию к Саске. Рин очень удивилась, когда узнала, что этот Учиха давненько не был в деревне, и вообще периодически оттуда пропадал. — Просыпайся, Ри-ин! — послышался голос Ино, — нам нужно отправиться в госпиталь к Сакуре — медиков сейчас очень не хватает. — Сказала блондинка, заходя в комнату. В руках у нее был поднос с кружкой горячего травяного чая и суп. Грибной, судя по запаху. Рин легко поднялась с постели, принимая у Ино поднос и благодаря за еду небольшим поклоном и кивком головы: — Итадакимас, Ино-сан. Рин поселили в квартале клана Яманака. В доме ее новоприобретенной знакомой было несколько свободных гостевых комнат, довольно обширных — как никак семья главы клана. Отец Ино погиб во время войны, но у Рин хватило такта не упоминать об этом, хотя и было немного любопытно. Она знала Иноичи-сана — он был другом Минато-сенсея, и представить, что он мертв, было довольно сложно. День выдался на редкость теплый, что шло вразрез с пасмурной погодой последней недели. Солнце светило ярко, заставляя плавиться от жары, но тем не менее в медицинском центре было на удивление прохладно. — Особое строение здания и охлаждающие устройства, — сказала Ино, заметив чуть недоуменный взгляд Рин. — В госпитале должно быть достаточно тепло или холодно, чтобы пациенты шли на поправку в нормальных темпах. Ну и также важны хорошие условия для работы медиков, конечно. — Ино! Рин! — помахала им вышедшая из операционной Сакура, — Я не ожидала вас так рано, — Харуно была запыхавшаяся. Даже несмотря на прохладу здания, на ее лице блестели капельки пота. — Неужели вы ассистировали операцию? — спросила Рин. Сакура-сан хоть и была ученицей Цунаде-самы, но все же еще была слишком молода для подобного. — Что? Не-ет, — ответила за подругу блондинка, — Сакура сама оперировала! Девочка опешила. Сама?! Сакуре всего семнадцать лет, и будь она хоть трижды ученицей Цунаде-самы — это невозможно! Рин невольно восхитилась. Видимо, способности Сакуры-сан превосходят даже талант ее учителя! Невероятно…

***

Саске внимательно следил за обстановкой. Конечно, он не сомневался в способностях Узумаки влиять на людей (в конце-концов Учиха сам был из числа тех, кто «попался» на его технику), но то, что Гурен была бывшей подопечной Орочимару, говорило о многом, и даже этот парень — Юкимару — не мог убедить его в том, что обладательница такого особого Кеккей Генкая просто взяла и изменилась. Учиха помнил ее еще со времен Орочимару — они впервые встретились в одном из его убежищ. Гурен была так одержима Змеиным Саннином, что делала все, лишь бы услужить ему и стать новым сосудом. Конечно, Орочимару знал на что шел, отправляя с Юкимару на озеро именно ее, но это не значит, что обладательница Стиля Кристалла, даже после промывки мозгов «методом Наруто», не переметнется к своему старому хозяину. — Саске-сан! — послышался снизу голос Юкимару, вырываяя из размышлений. — Вас зовут на ужин, спускайтесь! Саске коротко кивнул мальчику и спрыгнул с ветки, разминая затекшую шею. Он просидел там несколько часов, стараясь обнаружить чакру Тори, если он появится, к тому же Юкимару может заинтересовать его как «первоисточник», хотя мальчишка больше не может контролировать Санби. Как и думал Учиха, Юкимару являлся уникальным человеком со способностью контролировать биджуу, но в отличии от шарингана, это не распространяется на тех хвостатых, которые заперты в джинчуурики. Саске хмыкнул. Тори явно не обладает и частью былой силы этого парнишки — да и контролировать он может только Треххвостого. Орочимару знал, что делал, отдавая часть драгоценной чакры биджуу человеку. Если бы была возможность сделать иначе, то он бы не стал тратить даже каплю этой восхитительной силы. В доме Гурен и Юкимару было немного места, но женщина, хоть и с неохотой, запустила их в дом — мальчик настоял на этом. Насчет Кристального Стиля его не обманули. Это было такой же редкостью, как и Мокутон Первого Хокаге. Все вокруг было отделано разными драгоценными камнями, расставлял которые явно Юкимару — Гурен бы точно не волновали такие мелочи. Санби, Кристальный Стиль, Контроль биджуу, необычные гендзюцу — в этот момент Саске даже начал понимать интерес Орочимару ко всему подобному…

***

Наруто избегал своего отца. Какаши понял это, когда за ужином Узумаки предпочел сесть между Юкимару и Гозу*, который, как выяснилось, смог выжить. Он постоянно болтал, стараясь избегать разговоров с Минато-сенсеем наедине. Хатаке понимал, что его ученику сейчас нелегко, но не получится же скрывать вечно. «А вечно и не надо, — пронеслось в голове голосом Наруто. — Лишь до тех пор, пока мы не придумаем, как вернуть их в прошлое». Какаши тихо фыркнул. Минато-сенсей не из тех, кто сдается просто так. И все равно такое поведение для Узумаки было совершенно нетипично. Его слова о гендзюцу здорово насторожили, к тому же Саске был странно обеспокоен, что вызывало волнение. И зачем вообще нужно было брать с собой столько народу, если Наруто и Саске могли выполнить почти все сами? Конечно, Карин, как и, наверное, Шикамару, были незаменимы для этой миссии, но для чего просить Пятую оставаться на посту Хокаге еще дольше, чем нужно? Какаши и так затянул с назначением, хотя его лицо уже начали выбивать на скале. — О чем задумались, Какаши-сенсей? — спросил только вставший Шикамару. — О Наруто, — коротко и ясно. Какаши знал, что и самого Нара беспокоило все происходящее. Он наверняка успел проанализировать даже больше деталей, чем сам Хатаке. — Тебе не кажется все это… — Странным? — прервал Шикамару, — более чем. Я не знаю, что Наруто увидел в том гендзюцу, но это было явно связано с Минато-самой, иначе с чего это он так резко изменился? Какаши вздохнул: — Гендзюцу обычно показывает самые большие страхи, — учительским тоном начал Хатаке. — Я, как человек много лет обвинявший себя в смерти близких мне людей, могу понять его. Иногда не оправдать чьи-то ожидания — хуже смерти. На Четвертой Мировой произошло много такого, из-за чего Наруто не может простить самого себя. Его гложет чувство вины и беспомощности — сейчас как никогда… Какаши с Шикамару продолжили рассуждения, совершенно не подозревая о случайном свидетеле своего разговора, который, во что бы то ни стало, решил выяснить, что же все-таки тут творится…