***
Темари было не по себе. Это место навевало ужас. И дело даже было не в самой комнате, а в осознании того что здесь происходило. На первый взгляд зал кажется невероятно красивым. Он обставлен со вкусом. Золотая узорная лепнина вызывает восхищение, массивная мебель, сделанная из сочетания чакропроводящего дерева и драгоценных камней, была расставлена по помещению, однако освобождая центральное место. Темно-бордовая ковровая дорожка была широкой и вела от Гигантских позолоченных дверей с изображением древних Ками* до Алтаря, представляющего собой возвышение с белым мраморным столом. В хрустальных вазах стояло множество искусственных железных цветов, окрашенные в золотой, серебряный и бронзовый цвета. Темари хмыкнула и поежилась. По спине пробежали мурашки. Все это великолепное убранство должно было отвлекать от вещей, которые здесь происходили. Знающий взгляд цепляется за так и не отстиравшиеся, хотя и побледневшие пятна крови на ковре, следы когтей, оставленные неизвестно кем на мраморных стенах и прикрытые расшитыми гобеланами* и белоснежными занавесками. Эта комната не использовалась с тех пор как Гаара стал Казекаге, но Темари пробирала дрожь от одного только представления, что творилась в этом зале. — Считаешь это честным? — Девушка вздрогнула от неожиданно резкого звука. За парадными дверьми раздался звонкий мальчишеский возглас, вырвавший ее из размышлений. — Они совсем с ума сошли! Ну сколько можно?! Темари устало вздохнула. Учиха Обито, да? Когда девушка впервые увидела его, то действительно не поверила своим глазам. Спесивый и обидчивый, он совмещает в себе такие противоречивые качества, как доброта и гордыня, бескорыстие и самовозвышение. Совсем не хотелось верить, что однажды этот необычный мальчишка станет угрозой всему миру шиноби, потому что несмотря на все свои недостатки он был хорошим человеком. Наруто и правда похож на него. Темари даже пробрало легкое чувство ностальгии. Правда, длилось это недолго. Вместе со всеми своими плюсами он, как и Наруто, был невероятно, просто невыносимо раздражающим. Темари, раздраженно цыкнув, направилась в сторону парадного входа. Эхо от цокота небольших каблуков разлеталось по огромному помещению, набатом отдавая в виски. Этот Учиха! Видимо мало ему досталось от Пятой и Сакуры. Ну что ж, от Темари он так просто не отделается.***
Девушки все еще твердили о медиках Суны, но Какаши даже не пытался слушать. Состояние ухудшалось, но Джоунину было все равно. Он уже говорил с Казекаге на этот счет и повторять все по второму кругу не собирался. Неимоверно хотелось спать. Жизненные силы покидали его стремительным темпом. Из «путешественников во времени» Какаши был единственным, кто существовал в двойном экземпляре. Теперь они делили одну жизнь на двоих. Мужчина усмехнулся. Звучит слишком пафосно, даже в голове. Будь на месте Какаши Джирайя-сама, то после он непременно написал бы какую-нибудь книгу с участием большегрудой красотки, а может и двух. Вдобавок к отвратному состоянию на нем лежало какое-то гендзюцу, но о том, чтобы его снять или вообще определить на что оно направлено, и речи быть не может. По крайней мере пока. — Какаши-сама, — в комнату заглянул какой-то ниндзя из деревни Песка, показавшийся смутно знакомым, они, кажется, были в одном отряде во время войны. Какаши даже вспомнил что его зовут Ято. — Темари-сама передает, что все готово и просила подойти… — Он замялся. — Ну вы знаете, к той комнате. Какаши нахмурился. У него были лишь смутные представления об обсуждаемой ими комнате, но посмотреть на нее было любопытно. Ему в свое время довелось много услышать о ней от отца. Сакумо присутствовал на одном ритуале в качестве АНБУ, однако, как и подобает человеку его профессии, он не рассказал ничего конкретного, просто описали некотрые детали, заставившие волоски на голове маленького Какаши встать дыбом. Джоунин до сих пор помнил лизнувший загривок ледяной страх. А ведь отец не рассказывал подробности самого ритуала, да и вообще каким образом в разгар войны между деревнями удалось провернуть такое мероприятие. Сейчас ему не было страшно, хотя теперь Какаши самому придется быть***
Сакура не любила читать. Даже будучи взрослой девушкой единственные книги, которые стояли у нее на полках — это медицинские справочники. Однажды ей в руки попалась одна из книг Джирайя-самы и это был тот еще шок, хотя в некоторых вопросах куноичи просвятилась на достаточном уровне. Наруто говорил о том, что эти книги скучные и кроме пошлости ничего не содержат, и Сакура была с ним согласна. Но есть одна история в которую она влюбилась. Девушке дала ее порядком подвыпившая Цунаде-сама, сказав что это единственный экземпляр, просила вернуть ее потом. И ведь действительно — это была не обычная напечатанная в множестве экземпляров книга, а самая настоящая рукопись. Это, наверное, единственная книга Джирайи о романтике, в которой не было ни одной постельное сцены — только множество пошлых шуток и сальные намеки. Невероятная история о настоящей, светлой любви. Главные герои прошли множество тяжелых испытаний, однако их ждал несчастный финал — и это самая несправедливая концовка, потому что они такого не заслужили. Цунаде-сама на все распросы лишь грустно улыбалась и качала головой, а Джирайя-самы не было рядом, чтобы выяснить. Сакура пробовала однажды показать эту книгу Наруто, однако он как-то странно на нее посмотрел и сказал, что знает эту историю. Сакура тогда решила что он лжет. Однако пообщавшись с Минато-самой девушка поняла почему Пятая отмалчивалась, почему Наруто усмехался так горько, а на некоторых страницах рукописи почерк смазанный и дрожащий. История, для которой прототипом послужили Минато-сама и Кушина-сан. История, которая приносит слишком много боли. Сакура с силой сжала в руках рукопись, листы с хрустом помялись и куноичи поспешно разгладила их. Предательские слезы скопились в уголках глаз. Она приняла решение, и никто не сможет ее остановить.***
Минато выдохнул. Они расслабились. После отдыха стало значительно легче, и даже план уже не казался таким шатким. Они с Саске сумели еще раз обговорить детали, Минато подробно разъяснил суть техники Цикла Шести Печатей*. Техника, очевидно, состояла из шести печатей. Цикл заключался в том, что делать печати нужно было два раза. Первый — когда ты приводишь чакроканалы в дисбаланс, второй — для того чтобы привести их снова в норму. Не смотря на то, что техника довольно мощная, она чакрозатратная и имеет узкий диапазон применения, поэтому ей редко пользуются. Минато подбросил вверх, свой кунай, чтобы потом поймать. Это знак для Саске. Пора начинать.