UNe

      Впервые за долгое время Ёсикава Юкико выбилась из сил. Всё время, прошедшее с момента гибели синей королевы, было относительно мирным, и призывать Дамоклов Меч не было нужды. Конечно, этот факт разочаровывал Суо Микото. Он был могущественным королём, Юкико даже порой казалось, что самым могущественным из существующей семёрки, и ему доставляло удовольствие применять силу в любых, пускай даже в незначительных случаях. Например, за всё то время, что Юкико жила на втором этаже бара Хомра, было куплено три чайника, так как чай с плиты казался Микото недостаточно горячим; прикуривал он только от пылающих пальцев; машины, паркующиеся у бара, убирал, взрывая бензобаки; когда после довольно холодной зимы стали пробуждаться комары и мухи, Юкико тяжко вздыхала, когда противный писк мгновенно обрывался, а на пол падало охваченное пламенем тельце насекомого. Не стоило удивляться тому, как часто он предлагал Юкико совместно применить силу. Не во вред другим людям, конечно же, — в свои преступные дела Микото считал нужным не посвящать Юкико, чтобы лишний раз не пугать и не отталкивать, — ему просто нравилось видеть, как их силы, сливаясь и пылая, превращаются в единый разрушительный порыв. Юкико видела в этом нечто эротическое и поражалась тому, насколько извращённой стала после совместной жизни с Микото. Да и… трудно даже пытаться трезво мыслить, когда все фразы в разговоре с намёками, прикосновения такие ласковые, а в постели Юкико вскрикивает теперь не от боли.       Микото был весьма удивлён, когда Юкико предложила ему поиграть с силой. Они отошли не так уж далеко от бара, что было ещё страннее, но стоило ему услышать взрывы и увидеть среди облаков золотой Дамоклов Меч, вопросы отпали. Микото было достаточно приподнять бровь, чтобы Юкико всё захотелось ему выложить.       — Видишь ли, — она склонила голову, стараясь принять несчастный вид.       — Мне следовало догадаться, что всё не так просто, — он тяжело вздохнул. — Разъяснишь?       — Конечно.       Они вернулись в пустующий бар. Анна в этот день гостила у Кусанаги Изумо, что в последнее время делала довольно часто. Не по своей инициативе. Изумо сам предложил ей отправиться в гости, сказав Юкико и Микото, что устраивает им медовый месяц в качестве подарка на Рождество.       — Сегодня утром мне позвонили, — начала Юкико, встав за барную стойку, Микото сел на высокий стул. Она достала из холодильника банку пива, намекая на то, что предстоящую новость так будет легче проглотить. —И… это был зелёный король.       Она несмело подняла взгляд на Микото. Он не сказал ни слова, да и вообще не отличался многословностью, но его глаза всегда были очень красноречивы для чуткой Юкико, и сейчас она увидела в них ревность.       — Не знаю, кто это. Он не представился, —Юкико устало потёрла шею. — Он предупредил меня об опасности, об инициации золотой королевы и её разрушительной силе. Он рассказал, что из-за неё могут погибнуть дети в приюте. Как видишь, если бы мы не подали сигнальный огонь…       — Если зелень так волнует судьба детишек, почему он не отправил своих людей?       — Я спрашивала. Сказал, что если его люди проявят инициативу, то будут атакованы золотым кланом. Какой-то давний конфликт.       — Неужели?       — Но ведь он не обманул! Ты сам видел в небе маленький Дамоклов Меч.       Юкико осеклась. Зелёный король и не должен был её обманывать, ему достаточно было только не говорить всей правды. Она отвела взгляд в сторону, постукивая пальцами по столу. Что если золотая и впрямь была лишь предлогом для того, чтобы красные король и королева призвали свои Мечи и показали насколько слаженно взаимодействуют. Микото прикурил, как всегда, от горящих пальцев.       — Мы не ладим с зелёными, — мягко, без упрёка начал он. — Если по-хорошему, то мы не ладим ни с одним кланом.       Юкико смотрела в сторону.       — Извини. Надо было сразу тебе всё сказать, а не лететь к золотым, сломя голову.       — Что сделано, то сделано, — он закрыл глаза, откидываясь на спинке высокого стула. — Я же велел тебе не проявлять ни к кому доброты.       — Я помню, — виновато произнесла Юкико. — Но… если бы они там погибли… я бы себе этого никогда не простила.       Она закрыла глаза, чувствуя, как их обожгло слезами. Сейчас Юкио как никогда понимала, почему Микото не посвящает её в свои дела. Слишком она для этого сентиментальна, слишком боится людских жертв, слишком страшно ей причинять вред людям. Мудрое решение. Если уж убийство синей королевы, которую она люто ненавидела, и которая оставила в её животе здоровенный шрам, не выходило у неё из головы, то что уж говорить о преступном мире, в котором кровь проливается на каждом шагу, а огонь оставляет от предателей только воспоминания. Юкико взяла себя в руки и тяжело вздохнула.       — Никогда больше не отвечу на незнакомый номер.       Микото хмыкнул, глядя на неё. Упрёк и беспокойство в его взгляде сменились коварством и хитростью.       — Знаешь, а ты оказывается такая милашка, когда чувствуешь себя виноватой. Сразу и не скажешь, хочу я видеть тебя такой ещё раз или же хочу послать в задницу все проблемы.       — Как любезно, — вздохнула Юкико.       — Не грусти, коротышка, — он протянул руку и провёл ладонью по щеке Юкико. — И помни. Проблемы делим поровну, как и выпивку.       — С каких пор в тебе проснулся поэт? — она крепко сжала его сильную ладонь. — И… ты сам-то не забывай об этих словах и тоже рассказывай о проблемах. Не хочу быть нытиком, висящим на твоей шее.       — Дурочка.       Юкико закрыла глаза, когда, перегнувшись через барную стойку, Микото мягко поцеловал её в лоб. Чувство досады ушло, сменившись ощущением полной защищённости, которое дарила ей близость Микото. Когда-то она отвергала его, избегала встреч с ним, а теперь никак не могла утолить жажды по нему. Часы расставания превращались для неё в муку, на парах в университете Юкико никак не могла сосредоточиться и успокаивалась лишь тогда, когда возвращалась домой (она же могла называть Хомру домом?..), где всё стало привычным, родным и тёплым. Если Микото не было в квартире, Юкико обнимала его подушку и утыкалась в неё носом, если же был дома, то простыми объятиями дело никогда не заканчивалось. Она была влюблена так сильно, что порой от силы этого чувства ей становилось жутко.       Стоял ранний тёплый вечер. Хомра была закрыта, бармен отсутствовал, так что посетителей тоже никто не ждал. Однако в стеклянные двери постучались. Микото и Юкико замерли, оба едва заметно вздрогнув. Юкико— от неожиданности, Микото— от злобы.       — Кого ещё принесло? — прорычал он, нехотя выпустив Юкико из объятий.       Он подошёл к двери и открыл её незнакомому мужчине. Он был лохматым, пыльным, в изношенный полинявших джинсах и рваной футболке. Его волосы были неаккуратно острижены. На закорках он нёс кого-то очень маленького и тощего, из-за чего даже Микото стало не по себе.       — Мяя… — незнакомец прокашлялся. — В смысле, добрый вечер, — его голос был грубый, почти лающий. — Я пройду? Меня тут на рыбу приглашали.       Микото лениво почесал затылок. Юкико выглянула из-за его спины, удивлённо глядя на пришельца.       — Вот она и обещала меня угостить! — незнакомец кивнул в сторону Юкико. — Или ты забываешь свои обещания, красная королева? Да это же сегодня утром было!       — Не понимаю… — Юкико переглянулась с Микото. — Кто вы?       — Мррр… — пробурчал он. — Можно хоть Натсу-тян уложить? Я вам не ездовой кот.       Не дожидаясь разрешения, он прошёл в бар и осторожно опустил на диван бледную и едва живую золотую королеву. Юкико охнула, увидев тощую и болезную девочку в таком состоянии. Натсуми была в форме золотого клана, но она вся была в пыли и копоти, по лицу девочки прошла длинная царапина, кровь на которой уже запеклась. Незнакомец потянулся, распрямился, сел на пол и почесал ногой у себя за ухом.       Юкико пошатнулась.       — Рыбку пожарю, — передразнил слова Юкико странный человек, рукой приглаживающий свои лохматые волосы. — Тоже мне. А я-то понадеялся, что не придётся снова крыс ловить. Натсу-тян, знаете ли, хорошая, но её кормили до того плохо, что я таскал ей воробьёв. Подумал, девочке будет противно есть крыс, мышек…       — Микото, меня сейчас стошнит…       — А вот этого не надо! — подскочил незнакомец, громко мяукнув при этом. — Я, может, и не привёл себя в порядок, но кот чистоплотный и грязи не потерплю!       — Слушай, недомерок, — тихо проговорил Микото, после чего незнакомец мгновенно переменился в лице и стал как будто бы меньше, ниже, нелепее. — Говори по делу или выметайся вместе с этой соплёй.       Незнакомец глубоко вздохнул. Он был молод, со смуглым добродушным лицом, густыми бровями и до того лохматый, что волосы скрывали половину физиономии. Юкико заметила, что у него не было верхней части правого уха.       — Я сам не понял, что произошло. Хлопки, огонь, крики. Я еле успел Натсу-тян вытащить оттуда. Всё вокруг золотое, светится и готово рвануть. Это было… мррр жутко.       Он тяжко вздохнул и вновь сел на пол как-то по-кошачьи, убрав ноги под себя.       — Стрейн, — подсказал Юкико Микото. — Или псих.       Незнакомец мягко коснулся лица золотой королевы. Её кожа рядом с его смуглой рукой показалась совсем белой, как обычно бывает у мертвецов. Она едва слышно дышала. Юкико не сдержалась и вышла из-за спины Микото.       — Нужно показать её врачу.       — Мяу? Она на плохом счету у злого бородатого дядьки. Он ей не пррростит разрушенного дома.       — Тогда нужно хотя бы отнести её на второй этаж.       — Юкико, — Микото опустил руки на плечи девушки. — Ты помнишь своё обещание?       — Микото, пусть она хотя бы придёт в себя у нас. Нельзя же её просто на улицу вышвырнуть.       — Что ж. В кой-то веки ты права.       Пока они разговаривали, странный человек превратился в матёрого котяру, хозяина улиц с ободранным ухом. Вот теперь Юкико узнала его, ибо встреч с таким обаятельным, мурлыкающим во всю силу крошечных лёгких, существом забыть трудно. Микото отнёс Натсуми на второй этаж, в комнату Анны, накрыл одеялом и, пускай он был категорически против всяких подобных визитов в свой дом, Юкико умилилась этому добродушному жесту.       — Н-да, — проговорил Микото, вновь закуривая.       — Если всё так скверно, — Юкико нерешительно потёрла затылок — жест, который она невольно переняла у Микото. — То я могла бы снять квартиру, спрятать золотую где-нибудь…       — Успокойся, — он затянулся.       — Но, Микото…       — Цыц.       Юкико отвернулась и достала из морозильника рыбу. Огромный котяра, учуяв непривычный, но очень вкусный запах, запрыгнул на барную стойку и громко мяукнул.       — Грязный, — проговорил Микото, глядя на Зяблика.       Он взял ничего не подозревающего кота за шкирку и отправился с ним на второй этаж. Пока Юкико обжаривала рыбу в вине, добавляя в неё ароматные приправы (этот кот всё-таки немного человек и следует проявить к нему уважение), из ванной слышались странные звуки. Плеск воды, кошачье мяуканье, редкие, но грозные ругательства и даже грохот, когда что-то упало с полки в ванной. А может и сама полка. Вернулся Зяблик уже не таким грозным, как раньше. Его лохматая шерсть прилипла к жилистому тощему телу, жёлтые глаза стали большими и невозможно жалкими. Микото сперва вытирал его полотенцем Юкико, а после принялся расчёсывать малюсеньким гребешком Анны.       — Напомни мне не заводить питомца, — Юкико вздохнула, видя, как Зяблик обмяк, сдался и позволил королю вычёсывать катышки из своей шерсти.       — Почему? Я люблю животных.       Жареную рыбу Юкико переложила на тарелку и поставила перед ухоженным, но таким жалким и мокрым котом. Он пару раз оцарапал Микото, и теперь руки парня были в крови. Он на подобные мелочи, как правило, не обращал внимания.       — Вкусно пахнет.       — Я тебе приготовлю что-нибудь ещё. Это коту на завтра, —Юкико кивнула в сторону сковородки.       Но Микото её не слушал. Он подошёл к плите, открыл сковородку и с видом вселенской задумчивости жевал вкусную рыбу, цепляя кусочки пальцами. Зяблик зашипел на него, махнул лапами, но быстро опомнился и продолжил ужинать. Юкико потёрла виски.       — Что? Тоже хочешь кусочек?       — Ну нет, — вздохнула Юкико. — Я надеюсь, если я куплю ему кошачью еду, ты на неё не позаришься.       — Ну, если она будет пахнуть так же…       — Что?..       — Что?