Не волшебник

Сегодня определенно был день, богатый на немые сцены. − Вы знакомы? – удивился Антонио. − Эм, да, − кивнул Вольфганг, все еще пребывая в легком шоке. − Вчера познакомились, − объяснила Криста. – Вольфганг – младший брат моей соседки по общежитию. Ему надо было где-то переночевать. − Так, − покачал головой хозяин дома. – У меня нет слов, одни вопросы. К обоим. − Да? – синхронно повернулись к нему Вольф и Криста. Засмеялись все. Первым взял себя в руки, естественно, Сальери и вперился в девушку укоризненным взглядом: − Криста… Ты мне не говорила, что до сих пор живешь в общежитии. − Вы не спрашивали. Антонио, там вполне безопасно и комфортно, а раз так – мне очень даже есть куда тратить деньги. И давайте не начинать снова старый спор, пожалуйста! − Ладно, поговорим об этом позже. Вольфганг, а как так случилось, что ты оказался в Вене вчера? Герр Леопольд мне сказал, что ты приедешь сегодня утром. Я что-то не так понял? − Мне кажется, − засмеялся Моцарт. – Это был коварный папочкин план по примирению меня с сестрой. Антонио одобрительно хмыкнул. − А ты знаешь, это на него похоже. Он всегда казался мне тем еще комбинатором, хоть и не приходилось до сегодняшнего дня в этом убедиться. Интересно, не является ли сам твой приезд составляющей какого-то грандиозного плана? Ладно, к делу. У меня сейчас еще одна встреча, через час-полтора вернусь. Криста, закажи, пожалуйста, еду и помоги Вольфгангу обустроиться. И, не сказав больше ни слова, вышел. − Вот уж деловая колбаса! – фыркнула Криста. – Ладно, сколько тебе там обустраиваться, пойдем лучше чаю выпьем. Или не чаю… − девушка усмехнулась и кокетливо подмигнула. Последовав за ней в уже знакомую кухню, Вольфганг уселся прямо на стол. − Какой ты будешь… Слезь, придурок! Здесь люди едят, а он задницей! − Да лааадно тебе, − нарочито лениво протянул Вольф. – Никто же не видит… Криста только кивнула на декоративный карниз под потолком, где мигал синий огонек. Камера! − Всё увидят, если надо будет. Пришлось слезть и, притворяясь цивилизованным человеком, перебраться на стул. Какой бы чай ни находился в его чашке, он оказался невероятно ароматным, дорогим даже на вкус. − И все же, − не выдержал Вольф, − Как так получилось? «Si, signor»… − Будешь дразниться – ложкой по лбу получишь. − Не надо, молчу! А почему ты мне не сказала? Я же вчера вечером все разболтал… Нет, неправильный вопрос. − А какой правильный? − Как до сих пор не знает Наннерль? На это Криста только криво усмехнулась. − В моем договоре о трудоустройстве из десяти страниц семь посвящены конфиденциальности. Да и еще кое-что нас связывает. Даже не спрашивай. Личное. − Ну личное так личное. Ты говоришь по-итальянски? – задал он очередной глупый вопрос. − Алё, я итальянка! Кристамилла Маринетти, к вашим услугам. Соскочив со стула, девушка присела в шутовском реверансе, что невероятно напомнило самому Вольфгангу его фирменные поклоны. − Единственное, что я тебе скажу – Антонио взял именно меня на эту работу, в том числе и затем, чтобы слышать дома родной язык. − На уровне «Si , signor»? − Нет, мы иногда часами ведем философские беседы за чаем или слушаем музыку…. Эй, а чего ты так к этому «синьору» прицепился? Чем тебя элементарная вежливость не устраивает? − Не знаю…. Задевает как-то. Ты там обед заказала? − Спасибо! Ой, влетело бы мне, что заболталась… Ты что будешь? − Я едой не перебираю, да и не знаю, что вы тут едите, так что на твое усмотрение. Девушка вытащила телефон и быстро набрала номер. − Здравствуйте. А, Марк? Да, это я. Да, как обычно, наверное. О, интересно, давай тогда так, и на одну порцию больше, пожалуйста. Люблю тебя, котик, пока! Встретив удивленный взгляд Вольфганга, она со смехом объяснила: − В том ресторане работает мой знакомый. Иногда очень удобно. И, кстати, он понятия не имеет, кто здесь живет. Или ему это просто неинтересно. Ладно, вставай уже, покажу тебе комнату. Подхватив в гостиной гитару, Моцарт последовал за подругой на второй этаж. Стоп, когда это она успела стать его подругой? Как-то спонтанно и мгновенно. Вчера только познакомились, а сегодня – будто знают друг друга вечность… Его комната оказалась такой же сдержанно роскошной, как и весь дом. Двуспальная кровать, плотные шторы, дверь в ванную. Раздражающе идеальные пастельные стены смотрелись бы гораздо лучше под слоем плакатов. Тем не менее, от них веяло уютом. − Помочь тебе разобрать вещи? – с готовностью предложила Криста. − Да не надо, - отмахнулся парень. – Вещей там тех… Просто позови меня, когда надо будет обедать, я пока с отцом переговорю, скажу, что добрался. − Хорошо, но я уверена, что твой папа уже знает, Антонио ему сказал. − С чего бы вдруг? − Как-то он слишком рад возобновить связь, тебе не кажется? – усмехнулась Криста, и, заговорщически понизив голос, добавила: − Какая-то у них тайна в прошлом, точно тебе говорю. Девушка неслышно исчезла из комнаты, а Вольфганг начал раскладывать на полках просторного шкафа свою немногочисленную одежду, размышляя над её последними словами. И впрямь что-то тут нечисто. С чего бы вдруг Сальери так быстро и радостно согласился взвалить на себя такую ношу – чужого несовершеннолетнего ребенка? Ладно бы просто приютить дома, но устроить в свою группу, учить его, кормить, защищать по мере возможностей…. Как-то не тянуло это на простую ученическую благодарность. - Что ж… Значит, тайна? – задумчиво проговорил Моцарт. – Я, конечно, не Шерлок Холмс, но жить здесь потихоньку становится занятно. Некстати вспомнилось утреннее происшествие с хлыстом. Дааа, что занятно, не поспоришь. Разобравшись с вещами, Вольфганг наведался в ванную, которая точно так же поражала роскошью и скромностью одновременно. Надо отдать должное вкусу Антонио – если бы жилье такого уровня выбирал себе сам Вольф, он бы, вероятно, сделал из него стоящее бешеных денег аляповатое нечто. Каменная плитка, фарфоровая ванна и большое удобное зеркало в окружении полочек-ниш. А вот в зеркало лучше было не заглядывать. И он вот такой постапокалиптической пандой полдня и проходил? Поспешно умывшись и подведя глаза заново, Вольфганг вернулся в спальню. Надо было и впрямь позвонить отцу. На экране телефона возникло лицо старшего Моцарта с недовольно поджатыми губами. Несмотря на это, сын от одного взгляда на отца расплылся в улыбке. - Пап, я соскучился! − Привет, Вольфганг. – сдержанно ответствовал Леопольд. – Поздравляю. − Ты уже знаешь? Откуда? – прищурился Вольфганг, начиная предполагать, что Криста была права. − Полчаса назад звонил Тонио. – В голосе отца, как и в голосе Сальери, прорезалась еле уловимая нежность. – Сказал, что ты подходишь, был от тебя в восторге, но заметил, что с тобой тяжело будет работать, потому что ты слишком инициативный. Это еще что значит? Вольф объяснил ситуацию со спонтанными исправлениями песен. Отец нахмурился. − И он совершенно прав. Исправлять-то исправляй, чувство ритма и мелодии у тебя всем на зависть, но каждый конкретный случай все же обсуждай с Антонио. Вдруг ты что-то не так понял или просто ему будет сложно перестроиться, да в конце-концов, не захочет он ничего менять... − Да, хорошо, папа. До связи. − Удачи, сын. Экран погас, и только тогда парень вспомнил, что собирался расспросить отца об Антонио. А может и хорошо, что забыл, потому что музыкант оказался легким на помине – внизу уже зазвучали уверенные шаги и мелодичный итальянский язык, на котором Сальери непринужденно беседовал с Кристой. Эх, а ведь красиво все-таки…. В устах девушки мелодичные фразы слагались в четкий невесомый мотив, спешили вперед вечным аллегро. Забавно, тоже ведь итальянское слово, как и большинство музыкальной терминологии…. Да и размеренная речь Сальери заиграла новыми красками, потеряла часть своей давящей внушительности. К сожалению, понять ничего не удалось. − Вольфганг! – раздался уже ближе звонкий голосок. – Мы собираемся обедать, спускайся! − Иду! – Отозвался он, рывком поднимаясь с постели. Криста и Антонио удобно расположились за кухонным столом, на котором уже благоухало что-то мясное и, вероятно, довольно острое. − Приятного аппетита! – улыбнулся парень. – А пицца где? − Завтра будет, если хочешь, − серьезно ответил Антонио. – А сегодня угощайся качьяторе и спагетти. − Качья…что? О спагетти я хотя бы слышал. − Да курица это, − засмеялся итальянец. – Садись уже, а то остынет. Вольфганг послушно сел и уткнулся носом в тарелку. Курица с непроизносимым названием ему очень даже понравилась. Минут десять ели молча. − Ну как ты, устроился? – наконец заговорил Сальери. − Да, спасибо, мне все очень нравится. – Кивнул Моцарт. – Есть что-то, что мне следует знать? − Входная дверь открывается картой-ключом, я уже заказал тебе такую же, к вечеру будет. Во всех комнатах кроме гостевых спален стоят камеры… − Даже в твоей спальне? – не выдержал Моцарт. Над чем надо так трястись? − Так я же их и просматриваю. Дальше. Уборкой занимается Криста, твоя задача только – не свинячить и не добавлять ей работы. Банк, супермаркет, аптека – все в пяти минутах. Мне можно звонить только в крайних случаях, если будут вопросы, спрашивай в сообщениях, я отвечу. Вроде все… Ах да, надеюсь, это лишнее, но я все же очень попрошу не шарить по другим комнатам. − А то что я там увижу? – фыркнул Вольфганг. Он и не собирался рыться в чужих вещах и такое недоверие его обижало. − Ничего не увидишь. Потому что ты туда не пойдешь. – С нажимом произнес Сальери. – Увидимся вечером, хорошего дня. – И быстрым шагом вышел из комнаты. − А вот теперь еще посмотрим, − проворчал Моцарт, удостоверившись, что входная дверь за хозяином дома закрылась. – Синяя Борода тоже выискался… Хотя я, кажется, начинаю догадываться. − Я бы не советовала, правда. – после паузы подала голос Криста. – Считай это дружеским предупреждением. Ничего он ужасного не прячет, просто не любит… Ну очень не любит. − Я осторожно, − подмигнул ей Вольфганг. − Ну, как знаешь. Ладно, я за покупками. Через часик вернусь, или хочешь со мной? − Да нет, спасибо. Гораздо больше ему теперь хотелось все же пошарить по дому… или, на худой конец, завалиться спать.