***
– А ведь он реально мог что-то знать, – Константин задумчиво постучал пальцами по рулю. – Ты вообще узнавала, о чем был его последний материал? – Конечно! За кого ты меня принимаешь? Он писал о пропавшем ребёнке Алены Дьяконенко, девушки, которую обвинили в убийстве и которая в колонии родила сына. Кураев-старший был главным свидетелем против нее. А Терехов все те годы, что она сидела, доказывал ее невиновность, поддерживал с ней связь, писал о ее судьбе. Кость, я уверена, что дело Алены и гибель Терехова напрямую связаны. Константин внимательно посмотрел на нее. – Сонь, не исключено, что они следят за каждым твоим шагом. Ты хочешь стать следующей? – Гецати, не придумывай. Я же никуда не лезу, и вообще... – Хорошо, Егорова... – вздохнул врач. – Тогда я каждый день буду возить тебя на работу и с работы. Заодно, может, просыпать перестанешь. Соня вздохнула. У подъезда терлись какие-то странные типы. От их взглядов девушке стало не по себе. Она обхватила Константина за руку. Вдвоем они уверенно прошли мимо них и поднялись на Сонин этаж. – Будешь теперь моим личным телохранителем? – стоя возле двери, фыркнула Соня. – Если надо, то буду, – отозвался мужчина. – Ну, ладно, телохранитель, заходи, надо же мне тебе за работу платить. Константин смерил девушку недоуменным взглядом. – Та-а-ак, я не это имела в виду! – расхохоталась Егорова. – Идем, кормить тебя буду. Былая неловкость испарилась. За тарелкой горячего супа и приготовленных с утра котлет Соня и Константин разговорились и перешли на темы, не касающиеся догхантеров. Про себя девушка отметила, что мужчина ведет себя совершенно по-другому: шутит, хохмит, подстебывает. Соне импонировал такой стиль общения, с Константином было легко, хоть знакомство их длилось немногим больше недели. Прощаясь с ним возле дверей, Соня буквально кожей почувствовала необходимость поцеловать его. Но поспешно впилась ногтями в собственные ладони и закусила губу. Она рискнула лишь по-дружески обнять его. «Рано, еще слишком рано... Ну и что, что он предложил мне жить у него? Это из-за догхантеров все. Что он обо мне подумает вообще?» Несмотря на внутренние колебания, настроение у девушки все равно было прекрасным.***
Утром понедельника, едва выйдя из машины Константина возле редакции, Соня нос к носу столкнулась с Калининой. Ее тоже подвозили. – Мать моя женщина, кого я вижу! – воскликнула она, увидев Соню. – Сама Егорова приехала! И даже без опоздания! – Ты еще громче заори, чтобы вся Москва знала, – фыркнула Соня и, поправив воротник пальто, заспешила в здание. Калинина устремилась следом. – Это же Константин был, да? – Ну предположим. – Ого! Так вы уже съехались? – Слушай, Калинина, отвали, – повернулась к ней Соня. – Я тебе все равно не скажу, так что зря стараешься. Ирина заметно сникла и тут же выдала новый вопрос: – А Терехову ты дозвонилась? – Странно, что ты не знаешь. Он погиб неделю назад. – Бля-я-я... – лицо Калининой вытянулось. – Не может быть! Я его материалы еще буквально дней десять назад видела. Офигеть... А как это случилось? – Не знаю. Мне сказали, выехал ночью на встречную полосу. – Мда-а... Странно... Насколько я помню, он всегда водил аккуратно. Хотя за шесть лет люди иногда сильно меняются. Но не так же! А что он последнее писал? – Сказали, что занимался делом Алены Дьяконенко, вышел на след ее исчезнувшего сына. Подробностей не знаю. – Ясно. Соня расстегнула пуговицы пальто. Лифт лениво подъехал к этажу, где находилась их редакция. Поздоровавшись с пожилым вахтером, девушки вошли внутрь и отправились в ньюсрум. Ленивое и сонное рабочее утро начиналось спокойно и тихо: в Москве пока не случилось ничего важного и срочного. Соня решила пока заняться интервью – работа есть работа. Однако не успела она написать и половину, как в ньюсрум зашел вахтер. – Егорова! Ира толкнула сидящую в наушниках соседку. – Что случилось? – Женщина какая-то пришла, спрашивает Егорову, – пояснил вахтер. – Я никого не жду, – удивленно проговорила Соня, но встала и, надев пальто, вышла в коридор. В холле на диване сидела молодая бледная женщина с темными кругами под глазами и в голубом пальто. Несмотря на внешнюю усталость, волосы ее были аккуратно уложены, на губах блестела помада. Увидев Соню, она привстала. – Здравствуйте, это вы ко мне? – спросила девушка. – Здравствуйте, – голос женщины был тихим и бесцветным. – Да, я к вам. Я Алена Дьяконенко… «На ловца и зверь бежит», – подумала Софья. – Очень приятно. Хорошо, пройдемте в кафе внизу, там поговорим. В кафе было тихо и спокойно, работники бизнес-центра еще находились на местах. Соня и Алена присели за столик у окна. – Я так понимаю, вы уже знаете, что Антон Терехов погиб. – Да, – Алена шмыгнула носом. – Мы вчера должны были встретиться, но он не пришел. Я позвонила в редакцию, и там мне сказали, что вы интересовались моим делом. – Да, все верно. Но так как я пока не очень много знаю, ибо вышла на связь через другое расследование, давайте вы мне все расскажете с самого начала. – Хорошо… Все началось шесть лет назад. Я тогда работала в компании «ПромСтройИнвест» под началом Кураева Александра Владимировича в департаменте развития. Потом нам начали задерживать зарплату, а потом я нашла… случайно… что со счетов нашей фирмы уходят крупные суммы в оффшоры. Я пошла к Александру Владимировичу, но он посмотрел на меня, как на идиотку, и сказал, что это не мое дело. Я хотела обратиться с этим в полицию… А потом было одно мероприятие за городом, и я поехала туда на машине. Я опаздывала и увидела на дороге сбитого человека… девушку. Я остановилась, подошла к ней, и тут… – руки Алены, лежащие на столе, задрожали. – И тут подъехал Александр Владимирович и сказал, что я попала. Я тогда не придала значения его словам. А потом меня вызвали в полицию и обвинили в убийстве той самой девушки. Мой муж Ярослав сразу ушел от меня, сказав, что не хочет жить с убийцей. Я пыталась доказать, что я не виновата, но кто-то явно играл против меня. А главным свидетелем на суде был Кураев, который якобы видел, как я сбила эту девушку. Я поняла, что это он мне так мстит, чтобы я про утечку финансов не болтала. Меня осудили на шесть лет. Она остановилась, глотнула воды из стакана. Соня перевела дух и спросила: – А как об этом деле узнал Антон? – Антон начал поддерживать меня во время следствия. Сразу сказал, что верит мне, что дело сфабриковано и что он это докажет. Но суд все равно был. В колонии он был единственным, кто писал мне. У моей мамы после приговора случился инфаркт, и она умерла, – по щеке женщины прокатилась слезинка. – Папы нет уже давно. Мою сестру забрали в детский дом. Друзья прекратили общение, а коллеги решили, что лучше молчать, а то и их так же… Антон приезжал ко мне, рассказывал, как движется дело. Он узнал, что это Кураев сбил ту девушку, но у него куча денег, и он просто дал взятку, чтобы дело выстроили против меня. А потом я узнала, что беременна. Это был ребенок Ярослава. Меня уговаривали на аборт, но я родила. Дети при колонии могут жить только до трех лет, а потом их переводят в детдома. И с Игоречком было то же самое. Соня видела, что Алена держится из последних сил, чтобы не заплакать. Сердце сжималось от боли этой женщины, которой, видимо, нет еще и тридцати и которая уже столько пережила. Захотелось обнять ее и поддержать, но годы, проведенные в тюрьме, уже в любом случае не вернуть. Соня благодарила Бога, что у нее есть Константин и Калинина, что ее коллеги всегда ее поддерживают и что ее жизнь сравнительно безоблачная и беззаботная. – А что с ним случилось дальше? – Я попросила Антона присматривать за моим сыном в детском доме. Я мечтала скорее выйти и забрать моего мальчика. А однажды Антона приехал и сказал, что в детдоме ему сообщили, что Игоречек умер. Соня накрыла ладонями руки Алены, но женщина держалась удивительно мужественно. Видимо, колония закалила ее характер и научила не плакать, даже если хочется. – Он сразу сказал, что не поверил в это, успокоил меня, попросил подождать, сказал, что он все выяснит. Меня освободили по условно-досрочному. Я некоторое время жила с ним, потому что мне негде было. Нет, вы не подумайте, у нас с ним ничего не было. Он просто помогал мне с работой, затем с жильем. Параллельно искал Игорька, но все безрезультатно. Он мне сказал, что в детдом приезжал Кураев с какими-то людьми, и Игорька усыновили. А на прошлой неделе позвонил радостный, сообщил, что вышел на след людей, которые забрали моего сына. Вчера должны были с ним встретиться. Я ждала его звонка, но он так и не позвонил. Под конец ее все-таки прорвало. Слезы текли, не переставая, она даже не пыталась вытирать их. Соня не выдержала, обошла стол, присела на ручку кресла и обняла Алену. – Я обещаю, я найду его. Все будет хорошо, слышишь?