***
До встречи с поставщиками был еще час, Малиновский как раз ушел к себе, а Андрюша уехал в банк, так что я вполне могла себе позволить эту маленькую шалость — поговорить с Ромкой от имени Алины. — Здравствуйте, это зачет! Хорошая фраза, жаль, что предсказуемая. — Я снова забыл поздороваться?! — предсказуемость своей фразы, Ромка вроде и не заметил. — Увы. Хорошие манеры не ваш конек. — Увы-увы. Но я постараюсь исправиться… Ради вас. — Ради меня? Не стоит! Если вам комфортно жить без хороших манер, то зачем «исправляться»? — А если не комфортно? — То постарайтесь исправиться, чтобы стало комфортно, ради себя, а не ради кого-то. — А вы зануда. — Возможно. — В сексе тоже? — Нет, вы все-таки — кролик. Вашего интеллекта хватило всего на одну более или менее умную фразу. Всего доброго. — Алина, погодите! Пожалуйста, прошу вас! Дайте мне один только шанс. — Ого! «Пожалуйста, прошу вас»? Это что-то новое. А вы не пожалеете, если я дам вам шанс? — Не пожалею. Спасибо. — Пока не за что. — Алина, вы первая женщина, которая поставила меня в тупик. Рядом с вами я чувствую себя школьником, не знаю, как себя вести, хоть я и не новичок в этом виде спорта. — В этом виде спорта? В каком, в искусстве обольщения? Для вас это спорт? То есть вам важно взять высоту, получить медаль и повесить ее в свою коллекцию. Количество медалей, вот то, что греет вам душу, я правильно понимаю? — Вы психолог? — Нет. — А у меня такое ощущение, что вы зашли на этот сайт не для знакомства, а для пополнения материала к своей докторской диссертации на тему «Мудак — и его методы». — Зачем? Такое исследование до меня уже провела некая Ирина Стуканева. Ее трактат так и называется «О мудаках»*. Почитайте, я думаю, много интересного о себе узнаете. — Ссылочку дайте, пожалуйста. — Не ленитесь что-то сделать сами. ГУГЛ вам в помощь. — Алина, вот вы меня совсем не знаете, а уже обижаете и оскорбляете, называете мудаком. Я не понимаю, зачем вы вообще заходите на этот сайт, раз всем отказываете? Такое ощущение, что вы обычный тролль, возможно, даже мужчина. — Все возможно. Вот вам и удобный случай. Скажите себе, что я — это тролль, и бегите от меня, бегите! — Черт возьми, ничем вас не проймешь. Я надеялся, что вы начнете оправдываться, может даже предложите встретиться, чтобы доказать, что вы женщина, а вы снова сломали стереотипы. Я не могу убежать. Уже пытался, не получилось. — Я вам стану что-то доказывать? Смешной вы, право слово. Ну, уж коли остались, то давайте разберемся. По пунктам. Я и не думала вас обижать, я просто говорила правду: вы мне неинтересны. Вольно вам обижаться на правду? Ваше право. — Обидно чувствовать себя неинтересным. — Станьте интересным, или найдите ту, кому вы будете интересны таким, как сейчас. Следующий пункт: оскорбляю, называю мудаком? Помилуйте, это вы сами себя так назвали, когда предположили, что можете мне быть интересны только как материал к диссертации, причем тему для нее тоже озвучили вы сами. — Я только предположил. — А я только ответила на ваше предположение. — Значит, вы не считаете меня таким уж безнадежным, а каким? Каким вы меня видите? Я могу надеяться на встречу с вами? — Все мальчиком по жизни, все юнцом С разбитым жизнерадостным лицом, Ты кружишься сквозь лучшие года, В руке платочек — надпись — «никогда». — Ничего себе! Это вы сейчас сочинили? — Это Иосиф Бродский. «Шествие». — Алина, вы же не считаете, что я обязан был знать всего Бродского наизусть. — Нет, не считаю… И последний пункт: Зачем я захожу на сайт, если всем отказываю?.. Ответ до банального прост — мне скучно. Я ищу мужчину с которым мне было бы интересно. — А со мной вам совсем не интересно? Может, все-таки встретимся? — И что нового вы сможете мне сказать? Чем сможете меня заинтересовать? — Не знаю. Но нельзя же сбрасывать со счетов химию, притяжение, влечение. А они возникают только при личном контакте. — Хорошо, что хоть честно ответили «не знаю». Все остальное: химия, притяжение, влечение без ума и сердца — это о животных, а я не животное, на случки не хожу. — Я тоже не животное! Меня тянет к вам именно потому, что вы мне интересны, как личность. — Серьезно? Значит, если на свидание к вам явится шестидесятилетняя матрона без зубов, то и тогда она вам будет интересна? Вы же понимаете, что фотографию на сайт можно поставить любую, правда? — Я готов рискнуть. — Даже если мне шестьдесят? — Даже если вам шестьдесят! — Не пожалеете? — Не пожалею. — А вот сейчас удивили. Я нажимаю «ОК», но с одним условием. — С каким? — Я всегда за себя плачу сама. — Ваше право, до встречи! Молодец, Глюкман, не подвел! И место, и время удобное для меня на экране выставил. Итак, ресторан «Алладино», четверг, девятнадцать ноль-ноль.***
Ужин закончился довольно быстро, можно сказать, не начавшись. Нет, вначале все было более или менее пристойно… Узнать меня было невозможно, в маленьком коротком черном платье, в туфлях на высоченных каблуках, в рыжем парике с длинными волосами, в своей венецианской маске и с ярко-красными губами я была похожа на кого угодно, только не на себя саму. Меня подвели к столу, Малиновский встал и протянул мне… ну, естественно, одну красную розу, на большее его фантазии не хватило. — Я рад, что рискнул! — Но снова забыл поздороваться, — усмехнулась я стараясь следить за голосом, и говорить ниже обычного. Впрочем, в зале фоном звучала музыка и не давала как следует расслышать друг друга. — Забыл! Это… — Только не надо говорить, что у вас «от радости в зобу дыханье сперло», мы уже это проходили. — Это недостатки воспитания. — Странно сваливать свои недостатки на воспитателей на четвертом десятке. — Алина, хватит меня критиковать. Пожалуйста. Вы и так уже развили во мне такой комплекс неполноценности, что плакать хочется. — Не стоит себе отказывать. — В чем? — В желаниях. Хочется плакать — плачьте. — Вы ни разу не назвали меня по имени, — попытался Ромка перевести разговор на другую тему, — почему? — Потому что это не ваше имя. — Вас ведь тоже не Алиной зовут, но я же не заостряю на этом внимание. — Вы можете не называть меня никак, можете сами придумать мне любое другое имя. Мне все равно. — Как с вами все-таки трудно. — Это можно исправить. — Да, как? — Встаем, расходимся и всем становится легко. — А я не ищу легких путей, — Ромка поднял руку и к нашему столику подошел официант. Уж не знаю, как он смог разглядеть выброшенную вверх руку в такой темноте. — Устрицы свежие? — Других не бывает — Тогда дюжину устриц, репу на пару и финики с миндалем**. Я расхохоталась. Не хотела, видит Бог, не хотела, но ничего с собой поделать не могла. — Что вас так рассмешило, Алина? — Лучше сразу попросите виагру, — я едва успокоила смех. — Простите, я не давала согласия на посещение комнаты, но вы почему-то решили, что… Вы… — я снова засмеялась. — Знаешь что? — Ромка вскочил. — Пошла ты куда подальше, стерва! Ясно? — Ясно, только не кричите, — сказала я Ромке уже растворившемуся в темноте зала. — Заказ отменять? — бесстрастно спросил официант. — Ни в коем случае, только упакуйте его с собой, — я знала, кто сегодня вечером будет лопать устрицы вместо Ромки.