Цыганочка с выходом.

POV Катерина Пушкарева.       — Я все равно не верю, что это Андрей, — сказала я скорее для Игоря, чем по убежденности в своей правоте. — Наверняка Малиновский воспользовался его ноутбуком.       — И кредиткой?       — И кредиткой.       — Как? Андрей что, сообщает код доступа к его деньгам друзьям?       — Нет, но… Слушай, Глюкман, — разозлилась я, но не на Андрея, как можно было ожидать, а на хакера, — тебе так нравится меня мучить? Ты сообщил, это твоя работа, спасибо, я приму к сведению, подумаю… Для чего ты еще и рану ковыряешь? Так нравится меня мучить?       — Совсем не нравится, но ты можешь считать, что нравится и выпустить пар на меня, я не возражаю. Может тебе станет полегче.       — Извини.       — Извинил. Что делать с аккаунтом, блокировать от всех, кроме Алины?       — Не трогать!       — В смысле?       — В прямом. Если это Андрей, то пусть порезвится, я понаблюдаю. Должна же я узнать, наконец, какие предпочтения у моего мужа и чего ему не хватает. — горько усмехнулась я. — А если Ромка, то так я его быстрее разоблачу.       — Я все понял. Хорошо Катюша. Последний вопрос.       — Да?       — Фиксировать его переписку?       — Не уверена, что мне захочется ее прочесть.       — Ага, и как же ты тогда узнаешь о предпочтениях Андрея?       — Ладно, фиксируй, там видно будет. Пока. И не звони мне больше, пока не вскроешь…       — Не обязательно говорить об этом по телефону, — перебил он меня. — Я все понял. Пока.       Теперь нужно было как-то успокоиться, мне совсем не улыбалось, что Анечка может увидеть меня в таком раздраенном состоянии, она должна чувствовать мою уверенность и в себе, и в положительном результате моего плана, да и Милко не стоило, пока я сама во всем не разберусь, посвящать в проблему. Судя по тому, как близко он принимает к сердцу всю эту историю, не ему меня, а мне его пришлось бы сдерживать, чтобы он не наворотил дел.       — Катерина Валерьевна, — Анечка выглянула из кухни, — у нас все готово, пойдемте кушать.       — Пойдем.       Есть было невероятно трудно, во-первых, кусок в горло не лез после разговора с Глюкманом, а во-вторых… И у Милко, и у Анечки, сопровождающих глазами каждый съеденный мной кусочек, на лицах было написано одно: ешь уже побыстрей и рассказывай новости. Вы когда-нибудь пробовали проглотить кусочек под пристальными взглядами двух пар глаз? Вот и у меня это не получилось. Я отставила тарелку и начала говорить.       — Значит так… На Болотова накопано материала очень много, но трогать его до послезавтра мы не будем.       — Почему? — испуганно спросила Анечка.       — Потому что именно послезавтра он должен подставиться по полной, подставиться так, что ему уже не смогут помочь ни деньги, ни его высокопоставленные покровители, которых он регулярно снабжал девочками по вызову, и на которых у него компромата по самую маковку. Что для тебя важнее? Посидеть тут еще пару дней не высовываясь, но стопроцентно накрыть всю эту шайку лейку, или уже сегодня заявить об этом сутенере в милицию, без гарантий на успех, но зато ты сможешь хоть сейчас выйти из заточения.       — Конечно же первое! Я подожду, сколько надо, столько и подожду, лишь бы был результат.       — Вот и умница.       — АнЕчка, я будУ рядОм. ПонОчую тут с тОбой, рыба мОя. И тЕбе не будЕт ни срашнО, ни голоднО.       — Милко, спасибо! — Аня бросилась его обнимать.       — А вот этОго не надо! Ты не в мОем вкусЕ. — засмеялся Вуканович.       — Очень хорошо, что ты будешь рядом с Анечкой, только про работу не забывай, — строго сказала я.       — Что ты дУша мОя? РаботА — это главнОе!       — Помнишь, что ты мне обещал?       — ПомнЮ, а что?       — Помогать всем, чем сможешь! И не делай вид, что ты забыл. Слушайте меня внимательно, други мои. Я сейчас составлю список того, что Ане необходимо будет прочесть, это первое. Отлынивать не удастся, я потом проверю.       — Не надо даже проверять, я очень люблю читать.       — Вот и замечательно. Второе… Милко, ты сегодня же начнешь гонять Анечку. Нужно убрать из ее походки, манеры одеваться, манеры разговаривать, манеры общаться любой намек на ее профессию. Сможешь за два-три дня из элитной… — я замялась.       — Проститутки, — подсказала Аня, но не с вызовом, как она говорила это раньше, а просто, как констатацию факта.       — Да… Милко, ты сможешь из Анечки за такой короткий срок сделать светскую даму, не даму полусвета, такую, как Вика или Кира, а настоящую светскую львицу.       — Катя, ты с Ума сОшла?       — Внешне, Милко, хотя бы внешне.       — Катерина Валерьевна, мне кажется, что именно это и отличает даму полусвета от светской львицы. — вступила в разговор Анечка.       — Что это?       — У гламурных дамочек все внешнее. Весь лоск напускной, все напоказ, тогда как по-настоящему аристократичная женщина не бросается в глаза, она отличается не светскостью, а внутренним стержнем, внутренним достоинством. И это проявляется во всем. В повороте головы, в манере разговаривать, слыша собеседника, а не делая вид, что ты его слушаешь. Понимаете, даже наедине с собой такие… Ой, что-то я разговорилась. В общем, разница между ними в том, что… — она чуть-чуть помолчала. — Как между «быть» и «казаться». Простите.       — Вот это да! — восхитилась я. — И откуда у тебя такие познания?       — Болотов очень серьезно подходил к подготовке кадров. Я закончила курсы