Цыганочка с выходом.

POV Катерина Жданова.       После первого посещения доктора Завьялова прошло всего-то два дня, а такое ощущение, что пролетели месяцы, столько всего навалилось сразу. И на работе, и вне ее. Хорошо хоть Анечкиными посещениями клиники и вообще всем, что связано с предстоящей ей операцией, занимался Милко лично, не отвлекая меня, да моя семейная жизнь больше не требовала пристального внимания, мы с Андрюшей, как и до новогодней ночи, снова были вместе и душой, и… Нет, вот тут я погорячилась, для тела в эти дни не хватило ни времени, ни сил.       Но самым тяжелым, самым изматывающим, был визит в Детский дом Быково. Это получилось несколько спонтанно, и от этого еще больше выбило и меня, и Андрея из колеи. Все же, когда заранее планируешь такую тяжелую поездку, можно хотя бы попытаться морально подготовиться к ней. А тут… Я позвонила директрисе, представилась, сказала, что мы хотим взять шефство над ее детьми, а она сразу же меня в лоб и спросила:       — Екатерина Валерьевна, а почему компания «Zimaletto» выбрала именно наш детдом для благотворительности? Только не надо мне говорить, что вы ткнули в экран компьютера и попали пальцем в нас, или написали на бумажке разные детдома, а потом, как в лотерею, вытащили нас.       — Простите, как я к вам могу обращаться? — осведомилась я.       — Людмила Романовна.       — Очень приятно. Людмила Романовна, вы простите меня, но почему вы заранее подозреваете нас в чем-то? Разве вашему детдому не нужны спонсоры?       — Очень нужны! У нас столько дырок, что латать их не перелатать. Но я, видите ли, на этом посту повидала всякое. И спонсоров, которые хотели лично мне заплатить, чтобы через нас отмывать деньги, и спонсоров, которые устраивали одноразовые акции на телекамеры перед выборами, а потом не выполняли своих обещаний, и… Впрочем, это не важно, но прежде, чем продолжить с вами разговаривать, я хочу знать правду. Это, знаете ли, больно, видеть глаза детей, которым пообещали что-то и не выполнили, а ребята ждут, они верят обещаниям, пока еще верят, потому что мы, после таких очередных шефов, выворачиваемся наизнанку, чтобы хоть что-то выполнить из того, что они наобещали детям. Понимаете?       — Очень хорошо вас понимаю, Людмила Романовна. Честно говоря хотела придумать какую-нибудь историю похожую на пальцем в экран. Но теперь не буду. Мы решили взять над вами шефство, потому что наша работница разыскивала потерянную шесть лет назад девочку, ее дочку. И я уверена, что мы ее нашли. Это ваша воспитанница.       — Кто? У меня три, так сказать, утерянные девочки, оставшиеся без родителей шесть лет назад. Одной тогда было три года, дру…       — Это Наденька Найденова.       — Кто? — директриса очень сильно разволновалась. — Почему вы так уверены, что это именно та девочка, которую вы искали?       — Поверьте, мы проследили путь ребенка от отделения милиции, до вашего детдома, но не это гл…       — Вы нанимали частного сыщика? — перебила она меня.       — Какая разница? Это не главное, когда я покажу вам фото ее матери и отца, вы тоже поверите, что это она и есть. Поверите сразу. И тем не менее мы решили не торопить события, вначале сделать анализ ДНК и только потом хоть что-то сказать девочке.       — Екатерина Валерьевна, у Наденьки очень непростая судьба. Подъезжайте к нам вместе с предполагаемой матерью, нужно поговорить.       — Когда мы можем приехать?       — Приезжайте прямо сейчас.       — Тогда без матери Наденьки, у нее послезавтра операция, и она сейчас…       — Что-то серьезное, — чувствовалось, что моя собеседница не просто спрашивает, а волнуется.       — Нет-нет, ничего серьезного, она модель и ей предстоит небольшая коррекция лица.       — Модель?       — Да, модель. Вы видите что-то постыдное в этой профессии?       — Нет, но это значит, что она обеспеченная, могла бы и раньше побеспокоиться о дочке.       — Не могла бы. Людмила Романовна, пожалуйста, не обвиняйте не выслушав. Конечно, когда речь идет о ребенке, судьба взрослого человека не так уж важна, но мне нужно знать заранее к чему подготовить Аню. Поверьте, на долю этой пусть и не маленькой, но тоже в сущности девочки, выпало столько, что мне очень не хочется, чтобы она, узнав о непростой, как вы говорите, судьбе дочки, сломалась окончательно.       — Хорошо, — после минутного размышления, сказала директриса, — приезжайте без матери. Только скажите мне правду, если и когда ваша Аня вернет себе дочь, вы ведь не станете больше заниматься нашим детдомом? Так?       — Нет, не так. И я вам это докажу. Я привезу с собой протокол последнего нашего совещания, где отдельным пунктом стоит вопрос о шефстве над вашим детдомом.       — Извините, если я вас обидела.       — Ничего, я вас понимаю. Скажите, мы можем привезти детям что-нибудь вкусное?       — Да, конечно. Но у нас шестьдесят четыре ребенка.       — Я знаю. Спасибо.       Конечно же, Андрей захотел поехать со мной. Мы остановились возле супермаркета, доверху забили машину всякими вкусностями и фруктами и поехали в Быково. Я смотрела на мужа, сосредоточенно ведущего машину и то хмурящегося своим мыслям, то улыбающегося, вспоминала, как он выбирал лакомства детям, страшно возмущаясь тем, что я прошу его не переусердствовать со сладостями, и недоумевая, когда я протестую против покупки экзотических фруктов, и сердце сжималось от нежности.       — Сейчас ты мне можешь объяснить, почему? Ты ведь не денег пожалела, правда? — спросил он.       — Ну, конечно нет. Вспомни, что было с Лялькой, когда она съела питайю. Хорошо, что мы успели ее довезти в больницу. Много экзотики ты ей даешь пробовать с тех пор? Андрюша, пойми, нельзя давать детям непривы…       — Я все понял, — перебил Андрей, — прости.       Людмила Романовна оказалась стройной подтянутой женщиной лет сорока пяти-пятидесяти, нас проводила в ее кабинет девочка лет одиннадцати, очень приветливая и говорливая. Она все заглядывала нам в глаза и все пыталась узнать кто мы и зачем приехали.       — Спасибо, Ланочка, ты можешь идти делать уроки.       — А это усыновители, да? — девочка все не могла успокоиться.       — Нет, Лана. Это ко мне гости, иди, милая.       Сразу же потеряв к нам всякий интерес, девочка убежала, плотно прикрыв за собой дверь. Андрей обаял Людмилу Романовну буквально сразу, сказав, что у нас в машине фрукты и сладости, но он думает, что не стоит их молниеносно раздавать детям, а нужно как-то проследить, чтобы фрукты были тщательно вымыты, а сладостей ребята не переели.       — Вы готовы сами проследить, чтобы фрукты как следует вымыли? — спросила директриса прищурившись, словно проверяя Андрюшу.       — Конечно.       — Тогда… — она тихонько подошла к двери и резко ее распахнула. Белобрысый мальчишка лет девяти отпрыгнул от двери и сделал лицо из серии «нас тут не стояло». — Ванечка! Как всегда подслушиваем.       — Я даже не думал, Людмилочка Романна, даже не собирался, — без страха в голосе, скорее смеясь, скороговоркой проговорил мальчик, и украдкой показал Андрею язык.       — Конечно не собирался. Отведи Андрея…       — Павловича, — подсказала я.       — Отведи Андрея Павловича… Хотя нет. Организуй разгрузку машины Андрея Павловича. Все фрукты сразу на кухню и тщательно их вымыть! Если кто-то съест немытое, мало не покажется. Потом вынести все в столовую. Вначале выбирают младшие, потом…       — Как всегда, Людмилочка Романна, знаю. Пошли со мной, — расплылся в улыбке щербатый обладатель белоснежных зубов.       — Ванечка, все конфеты и сладости принести ко мне в кабинет, я сама буду…       — Знаю, — донеслось уже издалека.       — А теперь можем и поговорить.       — Людмила Романовна, боюсь, что не все конфеты попадут к вам, или я плохо знаю своего мужа.       — Что, сам сластена?       — Да, но не в этом дело. Для ребят, которые будут рядом, он обязательно откроет коробку-другую.       — Пусть открывает. Катерина Валерьевна, вы можете мне показать протокол совещания?       — Конечно, — я передала ей папку с бумагами в руки.       — Да, это интересно, и вот это, — бормотала она, просматривая протокол. — Катерина Валерьевна, мне еще одна мысль пришла в голову. Ведь вы поймите, самое главное не накормить наших детей, и даже не оборудовать игровую компьютерами. Самое главное, это найти каждому ребенку дом, понимаете?       — Конечно. И что за мысль вам пришла в голову?       — А что если вы сделаете красивые детские вещи и устроите так, чтобы эти вещи демонстрировались нашими детьми? Может даже удастся подключить телевидение…       — Погодите, — я быстренько сделала себе пометку в блокноте. — Это прекрасная идея, прекрасная. Мы ее доработаем и привезем вам на утверждение план мероприятия. Да, конечно! Если это пройдет по телевидению, а наши показы всегда освещаются прессой, и мы можем даже специальный репортаж сделать. Конечно! Детей увидят многие люди, и может кто-то найдет семью.       — А вы действительно не равнодушный человек. — Людмила впервые посмотрела на меня без настороженности. — Ну, рассказывайте, что там у вашей Ани случилось и как она потеряла дочь.       — Началось все стандартно и банально. Молодая девчонка приехала в Москву, чтобы сделать карьеру модели. Познакомилась с одним московским хлыщом, влюбилась, забеременела, была одарена тысячей долларов на аборт и изгнана из жизни парня. Аборта девочка делать не стала, уехала к подружке под Санкт-Петербург и родила там девочку. После выписки из роддома приехала в Москву, в надежде, что может ребенок смягчит сердце отца. Пришла к его квартире, звонила долго, но ей никто не открыл, она оставила девочку в переноске у двери и спустилась на улицу, чтобы посмотреть есть ли свет в окнах. Но как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Анечку сбила машина.       — Ой! И ее забрали в больницу? Да? Почему же она не сказала, что наверху ребенок, — Людмила Романовна сама чуть не плакала. Все-таки Андрюшка умница, такую правдоподобную завязку истории придумал. И правильно, ни к чему хоть кому-то знать, что Анечка хотела Надю подбросить Ромке, и очень хорошо, что записка не всплыла. Она ведь одумалась, да только действительно попала в аварию.       — Не могла она ничего сообщить, была без сознания. А когда пришла в себя, врачи констатировали у нее ретроградную амнезию. Все помнила, всю свою жизнь. Кроме последнего года. О том, что у нее есть дочь, Анечка вспомнила всего полгода назад внезапно, когда увидела подругу у которой была всю беременность. И с тех пор не прекращая ни на секунду, она искала Наденьку.       — Покажите мне фотографии предполагаемых родителей Нади, — вытирая глаза, залитые слезами, попросила директриса.       — Сейчас, — я вначале протянула ей фотографию Ромки, затем Анечки.       — Боже мой! Это несомненно их дочь. Только анализ ДНК сделать все равно придется.       — Конечно-конечно, — закивала я головой.       — А ведь я, Катенька, — неожиданно расплакалась Людмила Романовна, — сама собиралась оформить опеку над Наденькой и над Мишкой. Она без него никуда.       — Вы расскажете мне о Надюше?       — Да-да, для этого вы и приехали. Ну, слушайте…