POV Роман Малиновский.
Зря они так со мной, видит Бог, зря! Конечно, Ромка рубаха-парень, шут гороховый, бабник и весельчак с двумя извилинами, но это они так думают, я умею быть не просто умным, а очень умным и очень злым, когда меня доведут до этого. Так что те, кто меня подставил, пожалеют, что на свет родились, а уж минуту, когда им пришло в голову сделать из меня козла отпущения, будут проклинать всю жизнь.
Для начала нужно было собрать свои вещи, поговорить с Шурочкой, покинуть «Zimaletto», постаравшись по возможности сделать это незаметно, а затем уже засесть за составление плана разоблачения. Главное не сорваться и не напиться.
— Роман Дмитриевич, — раздался голос Шуры из селектора, — вам кофе сделать?
— Нет, Шурочка, кофе не нужно. Зайдите ко мне.
— С блокнотом?
— С водкой, — горько пошутил я.
— Роман Дмитриевич, я не поняла, вы шутите, или мне бежать за водкой?
— Шучу, Шура. Мне долго вас ждать?!
— Не надо меня ждать, я здесь, — секретарша показалась в дверях.
Странные у нас взаимоотношения сложились с Кривенцовой, простоватая, веселая, вечно беременная Шура была для меня незаменимым работником, даже на время ее декретов я никогда не брал на ее место никого, в крайнем случае она прибегала, помогала мне, и убегала снова. А она была преданна мне, как… Как Пенелопа своему Одиссею, вот только никогда между нами не было никаких отношений, даже дружеских, так, приятельствовали.
— Шурочка, проходите, садитесь. Мне очень нужна ваша помощь.
— Всегда пожалуйста, чем смогу помогу.
— Помните тот вечер, когда я заперся у себя в кабинете?
— Это когда и Андрей Палыч тоже замкнулся у себя?
— Да.
— Помню.
— Шурочка, почему вы тогда ушли раньше меня?
— Так мне в консультацию надо было на УЗИ, я же у вас тогда с утра отпрашивалась, помните?
— Да-да, — машинально сказал я, хотя ничего и не помнил, в такой горячке был, что никого вокруг не замечал. — Шура, а вам ничего в тот день странным не показалось?
— Нет, только то, что вы заперлись у себя.
— Может быть, кто-нибудь подозрительный появлялся?
— Не было никого. Правда, когда я на первый этаж спустилась, там… — Шура задумавшись, замолчала.
— Что там? — нетерпеливо спросил я.
— Мне показалось, что там слишком шумно было, за лифтами, какие-то женские голоса смеялись и Потапкин бубнил. Я еще удивилась, что вроде бы за лифтами, а где, не видно. А что случилось, Роман Дмитриевич?
— Ничего, Шурочка, ничего.
— Тогда почему вы собираете вещи? — спросила она уже подозрительно и захлюпала носом.
— Шурок, я какое-то время буду отсутствовать, а вы тут приглядите, чтобы никто не занял мой кабинет, договорились?
— Вы что, увольняетесь? — она распахнула свои глазищи. — Насовсем?
— Нет, отхожу на заранее приготовленные позиции, причем временно.
Я быстренько, чтобы не затягивать момент прощания, выскочил из кабинета, сел в лифт и спустился в гараж. Вот тут озарение и пришло, когда я увидел Потапкина расхаживающего взад-вперед между машинами.
— Сергей Сергеевич, не поможете? — я показал ему на занятые коробкой руки, а затем на карман, в котором были ключи от машины.
— Помогу, конечно, как не помочь, — он засунул руку в карман моей куртки, достал ключи и открыл мне багажник. — А вы куда с вещами-то, Роман Дмитрич?
— Я уволился.
— Как? — закричал Потапкин. — Зачем?
— Да я с президентом разругался, воображает из себя невесть что, Андрюху под себя подмяла, так этого ей мало, и меня решила подмять.
— Это вы правы, бабы нынче слишком много власти взяли. И куда теперь?
— Нашел работу поспокойнее, с начальником мужиком, да и денег там больше платят.
— И вот так вот уйдете? Не проставитесь даже? Ладно раньше — вы начальник, я охранник, не с руки, а сейчас-то чего?
Вот оно, то ради чего разговор был затеян!
— Почему не проставлюсь? Обязательно проставлюсь. Я сам об этом думал, ведь ни разу так и не довелось посидеть, распить бутылочку-другую. Только…
— Что, только? Я сам, если что купить могу. — я видел, как при словах «бутылочку-другую» у него даже дым из ноздрей пошел.
— Да перестань ты, Сергей Сергеич, я все куплю, только где посидим и когда, вот в чем вопрос. Ты же работаешь круглосуточно.
— Роман Дмитрич, у меня все продумано. Днем я стою у дверей, а с восьми вечера заступаю на вахту в операторскую. Камеры себе работают, а мы можем посидеть, выпить, поговорить за жизнь. Между прочим, даже девочек можем пригласить.
А вот это было уже совсем интересно. Хорошо, что я отмежевался от «Zimaletto», Потапкин теперь видел во мне не начальника, а скорее хорошо знакомого чужака и совершенно не опасался меня.
— Слушай, Серега… Ничего, что я на «ты»?
— Ничего.
— Ты тоже можешь на «ты».
— Не, как-то неудобно. Вот посидим, выпьем, тогда может.
— А что ты там о девочках говорил? Что прямо в операторскую? Это же объект, там же экраны, записи с камер и все такое.
— Экраны нам сидеть не помешают.
— Это да! А лежать? — хохотнул я.
— Роман Дмитриевич, вы приходите, можете и с девочками, найду я вам где полежать, — захохотал и Потапкин.
— Что пить будем.
— Только не коньяк, воняет он.
Нет, ну надо же, коньяк ему воняет! Ладно, будет ему водка…
***
Не обманула Шурочка, мог смех из-за лифтов раздаваться, мог! Надо же, столько лет в «Zimaletto» работаю… мгм… работал, а знать не знал, что прямо за лифтами дверца есть, заходишь в нее, а там комната да с кроватью. А из нее еще одна дверь, теперь уж в операторскую. Черт возьми, а ведь из операторской дверцы в комнату отдыха и не видно, она за щитом и вход в нее совсем с другой стороны.
Хорошо, что я перед тем, как идти к Потапкину, пищевод маслицем смазал, пил вроде бы наравне с ним, только Серегу развезло не по-детски, а я, не как стеклышко, но все соображать мог.
— Чего же девочек не привели, Роман Дмитриевич.
— Да на фиг они нам тут? Что мы плохо сидим?
— Да нет, хорошо. Но с девочками тоже неплохо.
— А девочки к тебе часто заходят?
— Да нет, но иногда бывает. Иногда такие забегают на огонек, что днем нос воротят, а к вечерочку, так мужика подавай. — он гордо выпятил грудь. — Бывает, что даже модели зайти не брезгуют.
— Ничего себе, неужто модели? — подначил я его. — Вот в это я никогда не поверю, небось просто хвастаешься.
— Чего? Я хвастаюсь? А вот и нет! Ко мне две ночи подряд такие бабочки залетали на огонек, что вы и представить не можете.
— Так это верно ночные бабочки. Ни за что не поверю, что это модели были.
— Да? А вот и модели. В один вечер Натаха Ларина в туалет попросилась, я конечно, впустил, жалко что ли, а она, как из туалета вышла, так бутылку из сумки достала, говорит, мол, настроение хреновое и не составлю ли я ей компанию. А я чего? Я с удовольствием.
— Гонишь?!
— Зуб даю, — Потапкин большим пальцем щелкнул по зубу. — Я тебе больше скажу, она совсем немного выпила и окосела, стала ко мне приставать. А я чего, я же не мог посрамить род мужской, ну и вот… там, в той комнате. И знаешь, так я ее уработал, что она отключилась. А потом и я отключился, но уже здесь, в операторской, прямо на стуле.
— Так ты, небось еще из бутылки добавил?
— А что, пропадать нужно было добру?
— Да нет, выпил и правильно сделал. Только знаешь, если к тебе один раз зашли, то это еще не значит, что прямо-таки заходят.
— А вот и не один раз! — гордо ответствовал Сергей. — Ей так понравилось, что назавтра она пришла еще с одной моделью, ну мы выпили, посмеялись, а потом вторая предложила… — тут Потапкин так густо покраснел, что у меня не осталось сомнений, что предложила вторая, вот только имя этой второй осталось узнать.
— И чего? С двумя ты не справился?
— Я бы справился, но я им не извращенец какой-то таким паскудством заниматься. Я им так и сказал: хотите по очереди — пожалуйста, а все вместе, это пидоров ищите.
— А пидорам ни одна, ни две не нужны, — заржал я.
— Так это же я так, к слову.
— Ну, рассказывай дальше! Даже не думал, что ты такой крутой.
— А то! Мы с Натахой пошли в комнату, а Лера осталась ждать очереди в операторской.
— Это какая ж Лера? Не Изотова, случаем.
— Ну, да Изотова. Только очередь до нее не дошла. Ларина такая ненасытная, она меня так долго… ну… это… В общем… А тут и ты позвонил.
— Я? Когда это?
— Ну, помнишь, я тебе кабинет Палыча открывал?
— Аааа, помню. И что было дальше?
— Ничего не было, видно девчонки обиделись, что я ушел, вот и смылись. Хорошо хоть водяру не унесли, я еще немного выпил и лег спать.
— И больше они к тебе не приходили? — спросил я совершенно трезвым голосом, но он этого не заметил, он уже почти спал.
— Нет, больше не приходили, наверное, сильно обиделись, — еще успел сказать Потапкин, потом уронил голову на руки и захрапел.
Вот теперь мне все стало понятно. Значит это Ларина с Изотовой поработали на Хмелина, и денежку заработали, и нам со Жданчиком отомстили по полной.
Я быстро нашел диски с записью с камер наблюдения тех самых дней, положил из к себе в папку и ушел. Вначале хотел сразу ехать к Лариной, но потом решил, что вначале посмотрю диски и составлю план действий, и только потом займусь этими сучками. Не стоит пороть горячку.
***
POV Катерина Жданова.
Вечером мы с Андреем все же заехали проведать Анечку. Чувствовала она себя неплохо, только лицо было все забинтовано и говорить она пока не могла. Зато могла слушать. Я рассказала ей обо всем, что произошло, включая увольнение Ромки.
—
«Ему сейчас, наверное, очень плохо», — написала она.
— Очень. Аня, у меня к тебе просьба, — тихо сказала я, погладив ее по руке.
—
«Все, что скажете, только не заставляйте меня его забыть. Не получится».
— Наоборот, я хотела просить тебя продолжать переписку с Ромкой, он же сейчас совсем один.
—
«Только от имени Алины, ладно»?
— Да, конечно. Она одна может не дать ему рухнуть.
—
«Я не дам ему пропасть, Катенька. Спасибо за все» — из-под бинта скатилась слезинка…
