Садовник

— Том Кларк, тридцать два года. Вполне успешный юрист. Не женат, но я так понял, что у него есть девушка. Его нашла прислуга и сразу же позвонила в полицию, — Артур кивнул на женщину средних лет, которая сидела в нескольких метрах от них на диване. Рядом стояла Руби и что-то говорила ей, держа в руках упаковку платков. — Прислуга? — Эмма вскинула бровь и огляделась. — Судя по дому, этот мистер Кларк был не из бедных. — Из тех самых Кларков, — Киллиан, вышедший из другой комнаты, встал рядом с Эммой, — богатенький засранец в пятом поколении, так сказать. Странно, что унитаз не с золотой каймой, — он фыркнул и скрестил руки на груди. — Но то, что у него денег было немерено, это очевидно. — Говорил с Уолшем? — осведомился Артур. — Говорил. По виду самоубийство, но нужно будет провести экспертизу. Пока непонятен мотив — зачем человеку, у которого есть все, сводить счеты с жизнью? — Киллиан недовольно нахмурился. — На состояние аффекта не спишешь — он ничего не употреблял, пьяным вроде тоже не был. Но это уточняется. — Что мы имеем в итоге? — подытожила Эмма, посмотрев на прислугу и поймав взгляд Руби. Та, сказав что-то женщине, подошла к ним и провела ладонями по джинсам, вздохнув. — Рубс, что скажешь? — Ее зовут Ханна, работает на этого Кларка уже десять лет. Сегодня в восемь утра как всегда пришла убираться и обнаружила тело в ванной. Все по феншую — вода до краев, кровь, скальпель на полу. Сразу же вызвала полицию. Думаю, ей нужна будет помощь психологов — несмотря на то, что мистер Кларк явно не был святым человеком, она его едва ли не сыном считала, так что… — она развела руками. — О, общий сбор, — хмыкнул подоспевший Уолш и встал рядом, — время смерти около четырех часов утра. По виду типичный суицид, но я позже скажу точнее. Кто его знает — это мир крутых парней, мало ли подстроили. — Только этого не хватало, — Киллиан потер виски, — нам Садовника по горло, а тут еще подъехало. — Да ладно, — Руби убрала с лица волосы, — хотя бы отвлечемся от этого психа с розами. Я из-за него теперь не могу нормально смотреть на свои любимые цветы, приходится чуть ли не с транспарантом ходить, чтобы поклонники дарили все, что угодно, кроме роз. А это тоскливо. — Мне бы твои проблемы, — покачала головой Эмма. — Ладно, думаю, нужно поговорить с этой… Как ее, Ханна? — поймав кивок Руби, она развернулась и подошла к женщине, которая вцепилась в стакан так, словно он мог спасти ее от реальности.       Заметив подошедшую Эмму, она вздрогнула и нервно облизала губы, глядя на нее снизу вверх затравленным взглядом. Эмме стало не по себе — Ханне было около шестидесяти, но глаза были куда старше. И в них было столько боли, что Эмма убедилась в словах Руби — женщина действительно тяжело переживала смерть своего работодателя. — Прошу прощения, миссис… ? — мягко спросила она, сев рядом, но та лишь покачала головой, продолжая сжимать чашку. — Просто Ханна, пожалуйста. — Ханна, — кивнула Эмма, улыбнувшись. — Меня зовут Эмма Свон, я задам Вам несколько вопросов, если Вы не против. Я знаю, что с Вами уже разговаривала моя коллега, но мне нужно уточнить некоторые детали. Позволите? — Да, конечно, — она опустила глаза, — правда, сомневаюсь, что я могу быть чем-то полезной. — Уверена, что можете, — достав блокнот, Эмма произнесла: — Как давно Вы знали мистера Кларка? Как стали работать у него? — Чуть более десяти лет. У меня были хорошие рекомендации, а у мистера Тома подолгу не задерживалась прислуга — он был довольно вспыльчивым и резким человеком, мог и нагрубить, и голос повысить. Любил выпить, но редко. И в такие моменты его нельзя было трогать. Он довольно избалованный, что, думаю, понятно, — она облизала губы, — и требовал от всех близких внимания к его особе. Я слушала его беспрекословно, и спустя несколько лет он привык ко мне. Я считала его своим сыном, — Ханна прижала к глазам платок, — и сейчас… — Примите мои соболезнования. Вы сказали, что у него был сложный характер. Значит, у него были враги? — Думаю, у каждого богатого человека они есть, а мистер Том был очень богат. Иногда он мог так расщедриться, что отдавал мне деньги пачками. Правда, я, конечно, не брала, а убирала в сейф и потом возвращала ему. Полагаю, это была своеобразная проверка. В его стиле. — Он любил проверки? — Он никому не доверял, — Ханна пожала плечами, — у него было огромное количество знакомых. Он боялся одиночества, поэтому едва ли не каждый день закатывал вечеринки, куда приглашал не один десяток гостей. В остальное время редко бывал дома — разъезжал по гостям, оставался у девушки. Но при всем этом он едва ли мог назвать трех лучших друзей. — Все настолько плохо? — Эмма вскинула брови. — Поразительно. — Он никого не подпускал слишком близко к себе. Даже свою девушку. Хотя я не могу сказать, что между ними была прямо-таки страсть, — она была с ним из-за его денег, он — из-за ее известности и статуса. И оба знали об этом. Их устраивали такие отношения. — Для галочки, — понимающе кивнула она, сделав пометку в блокноте. — А что Вы знаете о его девушке? — Вивьен Мусс, — Ханна закатила глаза. — Это ее псевдоним, но настоящего имени я не знаю — вряд ли кто-то знает, она слишком следит за тем, чтобы ее образ был идеальным. Модель, фитнес-тренер… Я даже не знаю, в чем она плоха. — Однако, насколько я вижу, Вам она не очень нравится. — Она не любила мистера Тома. Ее интересовали только его деньги, а не он сам. — Но его это, видимо, устраивало… — протянула Эмма и, заметив выражение лица Ханны, решила сменить тему. — Еще вопрос… Вы не замечали за мистером Кларком чего-нибудь странного в последнее время? Не отличалось ли его поведение, не вел ли он себя иначе? — Нет, совершенно ничего, — поразмыслив, ответила та. — Та же бешеная энергия. — Заранее извиняюсь за такой вопрос, но… Как Вы думаете, он мог покончить с собой? Может, случилось что-то серьезное, и он… — Нет! — Ханна не дала ей закончить и даже приподнялась, чуть не выронив стакан. — Мой хозяин бы ни за что не наложил на себя руки. Он слишком любил жизнь! Да, у него были какие-то проблемы, но у каких людей их нет? Он любил жизнь и презирал самоубийц, называя их слабыми. И он бы ни за что не поступил так! Вы… Вы ведь не думаете, что это он сам? — она побледнела. — Это бред… — Мы пока не можем ничего утверждать, — максимально ровно ответила Эмма. — Нам нужно проверить все версии. Если Вы так убеждены в том, что это было не самоубийство, как Вы можете объяснить то, что произошло? Может, Вы заметили что-то еще, когда зашли в ванную? У кого-нибудь вообще есть ключи от квартиры, кроме Вас и мистера Кларка? — У Вивьен, я полагаю, но у нее эта неделя сплошь забита показами, я не видела ее все это время. Что же касательно всего остального… Ничего не было. Я как обычно пришла утром, открыла дверь ключом. Было тихо, и я еще удивилась, потому что обычно хозяин развлекается до утра. Но у него была нелегкая неделя — какие-то разборки с наследством, поэтому он отсыпался, я полагаю. Помыла посуду на кухне, убрала гостиную, а потом пришла в ванную, а там он… — по ее телу пронеслась дрожь, и она сделала глоток воды. — Извините, что вынуждаю Вас снова переживать все это, — Эмма пролистала свои записи. — То есть, подводя итоги, Вы не знаете имен каких-либо врагов Вашего хозяина, но не отрицаете, что они есть? И уверены в том, что мистер Кларк не мог совершить самоубийство? — Я бы поклялась в этом на Библии, — пылко заверила ее Ханна, — он бы ни за что… — Я поняла Вас, — Эмма слабо улыбнулась и поднялась. — Спасибо Вам большое, Ханна. Вы очень нам помогли. Надеюсь, мы сможем разобраться в смерти Вашего хозяина, и все встанет на свои места. — Он не был плохим человеком, мисс Свон, — неожиданно прошептала та, поднявшись и коснувшись ее локтя. В ее глазах была такая грусть, что Эмме стало не по себе. — Он не был святым, но и плохим тоже. Он просто боялся остаться один. Он любил жизнь, и он бы не убил себя… — Я понимаю, — ободряюще кивнула Эмма и, обернувшись, посмотрела на Руби. Та понимающе мотнула головой и подошла к ним, сжав руку Ханны.       В этот момент в коридоре раздался хлопок, словно кто-то со всей силой ударил дверью о стены, и в комнату ворвалась незнакомая женщина. Высокая, скорее худая, чем стройная, в серебристом коктейльном платье до колен, с пышной шевелюрой рыжих волос и ярким макияжем. В руках она сжимала клатч, ее лицо блестело от пота, глаза бешено сверкали, пока она, шаря ими по комнате, не остановилась на Ханне и не шагнула к ней. — Что за черт здесь происходит?! Что происходит?! Где Том?! Какого… — Прошу прощения, — Киллиан коснулся ее плеча, привлекая к себе внимание и позволяя Руби увести побледневшую Ханну, и незнакомка, обернувшись, уставилась на него, тяжело и прерывисто дыша, — меня зовут Киллиан, а Вы… ? — Вивьен. Вивьен Мусс, — представилась она, чуть откинув голову назад, и в желудке Эммы образовался лед, когда она увидела взгляд Вивьен — она прекрасно знала, что именно так женщины смотрят на приглянувшегося им мужчину. Эмма поджала губы и скрестила руки на груди, пытаясь напомнить себе о том, что она на работе и последнее, что ей сейчас нужно, это отвлекаться на свои чувства. — Я девушка Тома. Услышала какие-то дикие слухи и приехала сюда, пришлось отменить показ. — Слухи? И что же Вы узнали и откуда, позвольте узнать? — осведомился Киллиан. — Да только ленивый не поделился постом о том, что сюда приехала полиция, — достав телефон, женщина открыла вкладку и показала ему запись. Киллиан, скользнув по ним взглядом, помрачнел. — Оперативно они. Ненавижу папарацци и им подобных, — пробормотал он себе под нос и вздохнул. — Что ж, мисс Мусс… — Можно просто Вивьен. Я так понимаю, вы здесь не просто так, — она огляделась и наткнулась на колючий взгляд Эммы, стоящей позади нее. — Что-то случилось? Я так и не смогла разобраться в том, зачем вы приехали, — Вивьен снова посмотрела на Киллиана. — Ваш возлюбленный мертв, мисс Мусс. Примите мои соболезнования.       Она замерла, мгновенно побледнев, и пошатнулась, хватая ртом воздух. Она чуть не упала, но Киллиан успел подхватить ее, поддержав под руки, и она тяжело оперлась на него, крепко зажмурившись. Эмма, наблюдая за этим со стороны, могла бы потешаться над этим театром одного актера, если бы дело напрямую не касалось Киллиана и женщина как бы случайно не касалась его груди и плеч, пытаясь удержаться в вертикальном положении. — Может, принести Вам воды? — вмешалась она, привлекая ее внимание, но Вивьен лишь кивнула, не открывая глаз и не отодвигаясь от Киллиана, который с ноткой неловкости взглянул на Эмму. — Да, пожалуйста. Мне дурно. — Я принесу, — вызвался Артур и скрылся за дверью. — Мне очень жаль, мисс Мусс, — протянул Киллиан и максимально вежливо убрал ее руки от своей шеи, убедившись в том, что она может стоять без его помощи. Женщина без особого удовольствия отступила, поправляя волосы, но умудрилась скользнуть пальцами по руке Киллиана, вынудив его вздрогнуть. — Как давно Вы были вместе? — Почти полтора года. Все считали, что дело идет к помолвке, но Том не хотел торопиться — он боялся, что искра между нами исчезнет после замужества, и не хотел рисковать. Нам было хорошо вместе, несмотря на нашу занятость мы смогли найти возможность быть вместе. Нас все устраивало, хотя многие наверняка сказали бы вам другое. — Возможно, — уклончиво ответил он, убрав руки в карманы. — Но что случилось? Как он умер? Его убили? — Вивьен переводила взгляд с одного человека на другого и остановилась на Эмме, которая продолжала буравить ее взглядом. — Самоубийство — основная версия на данном этапе, — жестко ответила та, встретившись с ней глазами, и Вивьен отступила, замотав головой. — Не может быть. Он бы не смог… — Мы еще ничего не утверждаем, — вставил Киллиан, недовольно взглянув на Эмму. — Гарантирую, мы во всем разберемся и найдем виновных, если это было убийство. Но нам нужно прежде задать Вам несколько вопросов, мисс Мусс, если Вы не против. — Нет, конечно нет. Если это поможет делу… — она полностью повернулась к Киллиану, всем видом показывая, что будет говорить только с ним, и Эмма, не желая быть свидетелем этого, развернулась и направилась прямиком в ванную, в которой работал Уолш.       Труп Тома Кларка как раз клали на носилки, когда Эмма остановилась в дверях и столкнулась глазами с Уолшем, снимающем перчатки. Она отступила в сторону, пропуская людей, и обхватила себя руками. Уолш достал платок и вытер лоб, что-то бормоча себе под нос. — Удалось установить что-нибудь еще? — Пока ничего кроме того, что было понятно в первые минуты. Проведем экспертизу, вскрытие — тогда скажу точнее. Так-то все до банального просто — вскрыл вены и умер, но я ведь должен проверить все версии, верно? — Верно, — она вздохнула. — Пока что никто из его близких не признал тот факт, что он мог покончить с собой. — Ну, кто его знает. Может, хотел развлечься — черт поймет этих богатых, у них свои причуды. — Хорошее развлечение — резать себе вены. Он все-таки не подросток в периоде взросления, когда все это кажется смешным. — Я не утверждаю, — устало отозвался Уолш, — все равно сейчас ничего нельзя точно сказать. Нужно взять отпечатки пальцев со скальпеля, ванной, получше пошарить по квартире, кровь… Ты и так все знаешь, Эмма. Ничего, разберемся, от чего на нашей неблагодарной земле стало на одного миллионера меньше, — она фыркнула и прикрыла глаза, проведя рукой по лицу.       В голове гудело от недосыпа, от большого количества людей в помещении не хватало воздуха, и духота душила. Она бы с радостью сейчас ушла из этой квартиры, какой бы красивой она ни была, и подышала воздухом, но должна была оставаться здесь и выполнять свою работу.       Уолш легко коснулся ее плеча, и она, подняв голову, выгнула бровь. — А ты чего не возишься с близкими погибшего? Я слышал, сюда ворвалась какая-то дамочка с обложки. — Девушка Кларка, верно, — Эмма поджала губы. — Киллиан опрашивает ее. Я уже поговорила с прислугой, сейчас, думаю, осмотрю комнату хозяина, может, найду что-нибудь интересное, чтобы хотя бы было от чего отталкиваться. — Слушай, ты что-то бледная, — вдруг остановил ее Уолш. — Может, тебе на балкон выйти? Ты вообще спала сегодня? Плохо выглядишь. — Спасибо, — усмехнулась она и помотала головой. — Я в порядке, просто… Устала, — подумав, она все-таки кивнула и слабо улыбнулась другу. — Думаю, я и правда выйду на балкон, подышу, а то дышать нечем.       И, конечно же, это было никак не связано с тем, что в гостиной Киллиан разговаривал с Вивьен Мусс. Это было бы слишком глупо.

***

— Все хорошо? — Эмма вздрогнула, когда Киллиан вышел к ней на балкон и прислонился к поручням рядом, встревоженно глядя на нее. — На тебе лица нет. — Давно я не получала столько анти-комплиментов за один час, — хмыкнула она, покосившись на него, и отвела глаза. — Я в полном порядке. Просто нужно было немного проветриться, — помедлив, она сменила тему. — Как Вивьен? — Когда она перешла на описание своего последнего показа, пришлось остановить ее. Насколько я понял, у нее нет ни малейшего повода избавляться от Тома, если ты об этом — он так и не переписал на нее ни один свой счет, так что в случае его смерти она бы ничего не получила. Как и, к слову, Ханна. — Ты и ее подозреваешь? — Это наша профессия, Свон. Будто мы никогда не сталкивались с делами, когда виноватой оказывалась прислуга. Мы должны проверить всех. — Это верно, но… Ханна не похожа на убийцу. Она искренне любила Кларка. — Или она просто хорошая актриса, — он пожал плечами. — Я ничего не утверждаю, просто считаю, что нельзя делать поспешных выводов. Я буду только рад, если окажется, что она тут не при чем — не люблю я такие истории. Хотя, должен отметить, довольно часто такие вот невинные и оказываются настоящими мразями и психопатами. — Не знаю, я ей верю, — Эмма поджала губы. — Не удивительно, она кажется милой, — Киллиан помедлил. — Ладно, думаю, мы собрали достаточно информации для настоящего момента. Нужно все систематизировать и продолжать работать, вряд ли Грэм будет рад еще одному затянувшемуся делу, нужно дать нашему Церберу пряник, иначе полетят головы. Ты тогда разбирайся с Ханной, проверь все, что она тебе сказала, а я пробью эту мисс Мусс… — Она красивая, — слова сорвались с губ Эммы быстрее, чем она успела прикусить язык. Она покраснела, вцепившись пальцами в поручни и боясь смотреть на Киллиана, который замер, нахмурившись, и чуть вскинул бровь, непонимающе глядя на нее. — Красивая, не спорю, — сердце Эммы упало куда-то в желудок, и она прикрыла глаза, дыша через нос, чтобы успокоить бешеное сердцебиение, — только вот искусственная, — закончил Киллиан предложение, и Эмма ошарашенно повернулась к нему и встретилась взглядом с голубыми глазами. — В ней нет ничего настоящего, даже волосы крашеные и нарощенные. Она ходячий Франкенштейн косметологии, собрали по частям эталоны современной красоты и получилась Вивьен Мусс. — Все настолько плохо? — почему-то шепотом спросила она, во все глаза глядя на него, и Киллиан, усмехнувшись, почесал за ухом. — Не переношу таких людей. Они смотрят на людей и думают только о том, как бы содрать с них побольше денег да удовлетворить свою потребность. Я понимаю, что у мужчин так или иначе в голове заложена предрасположенность в полигамии, но когда женщина так себя ведет… Это ужасно, — он поморщился. — Если бы со мной так вела не потерпевшая, а обычная девушка, я бы вел себя куда более жестко. — Вряд ли она потерпевшая. — Зато как играет, — Киллиан игриво дернул бровью, — явно напрашивается на Оскар. — Я думала, ты не заметил. — Я при исполнении, Свон. Мне было выгодно показать, что я клюнул, потому что позднее она выложила мне всю информацию и, — он достал из кармана визитку, — теперь у меня есть ее номер и я могу узнать все, что мне потребуется, в любое время. Точнее, так она сказала. — Сомневаюсь, что она дала тебе свой номер телефона, ожидая, что ты позвонишь разбираться в смерти ее бывшего парня, — фыркнула Эмма. — Разве что слепой не понял, что именно ей от тебя нужно. И это после того, как она узнала о том, что ее возлюбленный мертв. — Я понимаю. Но, видимо, придется ее расстроить, — он пожал плечами, — я предпочитаю настоящих женщин, пусть даже не таких вычурно красивых. Настолько идеальная красота скорее отталкивает, чем привлекает, это все равно что трахнуть какую-нибудь богиню, — Киллиан провел рукой по лицу, глядя на город. — Как по мне, лучше, если человек внешне не идеален, чем если он имеет какое-то внутреннее уродство, — заметив, как изменилось выражение лица Эммы, он побледнел и вскинул руки, качая головой. — Нет, я не о тебе! Честно, я не имел в виду твои… — его взгляд скользнул по ее лицу, и Эмма сглотнула, а Киллиан залился краской. — Извини, я правда не это имел в виду. Ты очень красивая, честно, даже несмотря на то, что у тебя… Я имею в виду, что с ними ты даже лучше, это выделяет тебя. Ты… уникальна, — нервно закончил он, не понимая, делает лучше или хуже, бормоча какую-то ерунду. — Черт, только не говори, что я только что самолично забил гвозди в собственный гроб. — Все нормально, — отмахнулась Эмма, выдавив улыбку, — я никогда не претендовала на звание «Мисс Мира». Я все понимаю, не дурочка, и это очевидно, что моя внешность мало кому понравится, потому что… — Господи, какая ерунда! — вспылил Киллиан, поймав ее руки, и развернул ее к себе. — Твои шрамы не делают тебя хуже. Они делают тебя тобой, без них ты не была бы собой, а так… Это ты, Свон, просто ты. Дурочкам вроде Вивьен приходится тратить тысячи ради того, чтобы быть красивее и привлекательнее, а ты уникальна сама по себе. И… вот, — резко наклонившись, он поцеловал ее щеку, покрытую шрамами, и Эмма вздрогнула всем телом, боясь дышать. — Килл… — Прости меня, хорошо? Я не хотел обидеть тебя, правда. Меня что-то понесло в философию, я практически не спал всю ночь, а тут еще этот Кларк, да и Садовник висит над душой… Я не хотел тебя обидеть. Надеюсь, ты не злишься.       Эмма молчала, глядя ему в глаза, и не могла наглядеться. Он был таким красивым с раскрасневшимися щеками, чуть приоткрытым ртом и сверкающими эмоциями глазами. Ветер ерошил его темные волосы, пальцы покалывало в тех местах, где их кожа соприкасалась, щека горела огнем, только в отличие от того раза этот огонь был приятным. Он будоражил, вынуждал сердце биться чаще.       Любила ли Эмма его? Несомненно. Почему-то именно сейчас, слыша его глупые и сбивчивые извинения, она поняла это очень четко и ясно. Это не была привязанность к близкому другу, не было чувство восхищения работой коллеги, не было желание, как он сам сказал, удовлетворить потребность. Она любила его именно за эти красные вещи и чуть суженные к верхушке уши, что делало его похожим на эльфа. Любила его заразный смех и искры в глазах. Любила мягкие руки и мозолистые пальцы.       Неожиданно Эмма поняла, что с легкостью может признаться ему в своих чувствах. Именно сейчас. Она была готова открыть рот и произнести эти три слова, и она не будет об этом жалеть. Она была готова к последствиям, она знала, что он не оттолкнет ее. Ответит ли взаимностью? Эмма боялась думать об этом, но это казалось не таким уж и важным в это мгновение — куда важнее было ее собственное чувство, которое словно росло с каждым новым ударом сердца. — Киллиан, — прошептала она, сжав его пальцы, и он слабо кивнул, пристально глядя ей в глаза, — я… — Свон, Джонс! — они вздрогнули, когда к ним подошел Артур. Он был темнее грозовой тучи, в глазах читалось раздражение, и они повернулись к нему, поняв, что случилось что-то серьезное. — Наш психопат снова активизировался — сообщили об очередном трупе. — О, дьявол, — Эмма прикрыла глаза рукой, шумно вздохнув, — снова? — Что не так? — вдруг спросил Киллиан, глядя на хмурого друга. — Ты чего-то не договариваешь. — Типа того… — кивнул тот, кусая губы. — Дело в том, что на этот раз жертва — мужчина.