Садовник

      Киллиан сидел на низкой скамейке, опираясь подбородком на сложенные руки, и неотрывно смотрел в одну точку. Он не моргал и дышал редко-редко, словно войдя в транс, в то время как Дэвид снова и снова мерил коридор шагами, мечась от стены к стене. Его волосы были взъерошены, лицо покраснело, руки дрожали, он то и дело подходил к кулеру с водой, чтобы сделать глоток, после чего снова начал наворачивать круги.       Мир Дэвида словно взорвался и рассыпался сотнями песчинок. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не начать кричать, чтобы не бросаться на стены. Он понимал, что тогда его выведут и придется сходить с ума уже на улице.       Он никогда не был близок с Марго настолько, чтобы любить ее всем сердцем, но она все была его сестрой и он дорожил ею. И когда утром ему позвонили и сообщили, что она была найдена мертвой, он первые несколько секунд не мог выдавить из себя ни единого слова. Потом был звонок Киллиану и дорога в больницу, которая показалась ему длиной в вечность.       Дэвид не знал, сколько воды влил в себя, но дрожь не проходила, поэтому он снова и снова пытался заглушить желчь, сидящую в горле и не дающую нормально дышать. Он понимал, что уже поздно — Марго скончалась на месте, подоспевшие врачи, вызванные случайным прохожим, приехали слишком поздно. И теперь Дэвид хотел узнать как можно больше о смерти своей сестры.       Навернув очередной круг, он посмотрел на брата — Киллиан не проронил ни слова за последние двадцать минут, сидя на одном месте и неотрывно глядя перед собой. Он словно превратился в статую, и его спокойствие раздражало Дэвида. После последней ссоры осадок между братьями никуда не делся, как они ни старались его скрыть, и сейчас конфликт давал о себе знать. — Поражаюсь твоему спокойствию, — не выдержал Дэвид в какой-то момент и подошел к Киллиану, который даже не посмотрел на него. — Такое ощущение, что тебе плевать. — Если я не истерю и не мечусь по комнате, как ты, это еще ничего не значит, — глухо отозвался он, на мгновение прикрыв глаза, потом распрямился и сморщился, разминая затекшие плечи. — Мы ничего уже не можем сделать. — Ты понимаешь, что будет, если об этом узнают в участке? — шепотом спросил Дэвид, проведя рукой по лицу. — Если обо всем этом станет известно на работе? Если вся история всплывет? Что ты будешь делать, если узнает Эмма? — Не узнает, если ты ей не расскажешь, — он потер шею, хмуро глядя перед собой, потом вздрогнул и медленно поднял голову, глядя на брата. Голубые глаза Киллиана потемнели, когда он поймал взгляд Дэвида, и тот съежился. — Или ты собираешься сдать меня?       Дэвид поджал губы и спустя пару секунд отвернулся, не выдержав тяжести взгляда. Он отошел к окну и обхватил себя руками, поежившись. Сейчас бы он с удовольствием ударил что-нибудь и закричал в голос, чтобы выпустить эмоции, но должен был держать себя в руках, потому что врач так и не вышел.       Киллиан же буравил взглядом его спину, не двигаясь со своего места. Он дышал ровно и медленно, практически не моргая. Звенящая тишина обволакивала их, и если Киллиан чувствовал себя комфортно в ней, то Дэвид никак не мог избавиться от мурашек, скользящих по коже. Ему никак не удавалось взять себя в руки и хотя бы немного спустить напряжение, и это добавляло новую порцию напряжения и негодования.       Поняв, что Киллиан не проронит ни слова, пока не услышит ответ, Дэвид снова вздохнул и провел рукой по волосам, пытаясь хоть как-то оттянуть момент. Но потом, осознав, что он в тупике, решил немного сменить тему, не касаясь опасного вопроса. — Это слишком далеко зашло, Киллиан, — устало протянул он и, обернувшись, снова посмотрел на брата, который наконец отвел взгляд от его фигуры и уставился в пол. — Этого не должно было случиться… — Думаешь, я не знаю? Мне теперь с этим жить, Дэвид. Поверь мне, я понимаю, насколько дело дрянь. Но это не твоё бремя — твоё дело молчать. Мы сможем справиться с этим, если будем на одной стороне, — поднявшись, он подошел к Дэвиду и сжал его плечи, пристально глядя ему в глаза. — Ответь честно, я могу тебе доверять?       Дэвид хотел бы отвести взгляд, но не мог — создавалось впечатление, что Киллиан удерживает его не только руками, и он ничего не мог поделать, кроме как продолжать смотреть ему в глаза. Он понимал, что история зашла слишком далеко, но в то же время Киллиан был его братом и, несмотря на все, что между ними было, он не мог поступить иначе. — Можешь, — выдохнул он с заметным усилием и выдавил слабую улыбку. — Но ты должен понимать, что с этим пора завязать. Если все раскроется, то влетит не только тебе — я тоже сяду надолго. Марго… — он сглотнул, — она не должна была стать частью цепочки. — Это было ошибкой, случайностью, — прохрипел Киллиан, тяжело задышав, — но, клянусь, подобного не повторится. Мне… мне осталось совсем чуть-чуть, и мы будем свободны, хорошо? Просто верь мне, Дэйв, пожалуйста. В одиночку я не справлюсь. — Конечно… — Дэвид отрешенно кивнул и, потрепав брата за волосам, снова подошел к кулеру. Но в этот момент открылась дверь, в коридор вышел врач, и оба брата подошли к нему, внимательно вглядываясь в его бледное, изможденное лицо. — Мне очень жаль. Примите мои соболезнования. — Можно получить хотя бы какую-то информацию? — спросил Киллиан, подавшись чуть вперед. — К сожалению, нет. Так как это убийство, ведется следствие. Думаю, с вами свяжутся из участка. — Мы сами из участка, — он достал идентификационный значок и показал его врачу, который, смерив его пристальным взглядом, перевел глаза на удостоверение и вздохнул. — Это что-нибудь меняет? Мне нужна вся информация, которой Вы располагаете. — Ее закололи, это факт. Больше я ничего не могу Вам сказать. Соболезную Вашей утрате, мистер Джонс, и надеюсь, что убийцу найдут и он понесет должное наказание. А сейчас прошу прощения, я должен идти, — кивнув обоим братьям, он развернулся и пошел по коридору. Киллиан и Дэвид еще долго смотрели ему вслед.

***

— Я поняла, в чем дело! — Эмма буквально влетела в кабинет, толкнув дверь, и та врезалась в стену с глухим стуком. Уолш и Артур подскочили от неожиданности и повернулись к ней, вопросительно вскинув бровь. Упершись о стол, Эмма продолжила: — Я поняла, почему мне не нравилась эта последняя жертва Садовника. — Было бы странно, если бы этот труп тебе понравился, Эмма, — вставил Артур, но замолк на полуслове, поймав взгляд коллеги. — Я не шучу сейчас! Этот придурок висит над нашими головами уже второй год, а тебе лишь бы сморозить очередную ахинею, — тот пристыженно поджал губы, и Эмма произнесла, посмотрев на Уолша: — Какие цветы оставлял Садовник все это время у тел своих жертв? — Р-розы? — с заминкой спросил тот, боясь бешеного блеска в глазах Эммы. — Верно, но какие именно? — не дождавшись ответа, она протянула им стопку фотографий, и мужчины склонились над ними, перебирая и рассматривая. — Везде были кустовые розы, но не в последний раз — в последний раз была обычная, — она положила поверх еще одну фотографию. Артур и Уолш с легким недоумением посмотрели на нее. — И? Может… Он не нашел кустовые и… — Артур снова закрыл рот под пристальным взором начальника и отвернулся. — К чему ты клонишь? — Дело в том, что мы нигде не упоминали, какие именно розы находили рядом с телами. Я просмотрела новостные полосы — нигде нет точной информации о породе роз. И лично я думаю, что наш убийца — вовсе не Садовник, а просто человек, который решил под шумок, связанный с Садовником, разобраться со своими делишками. — Ну… — Уолш замялся, разглядывая фотографии, — это похоже на правду. Но есть доказательства? У Грэма, чую, скоро голова взорвется. Он так громко пыхтит, когда ходит по участку, что я каждый раз пугаюсь, как бы он голос себе не сорвал. Хотя… Может, это было бы и к лучшему — перестал бы орать на всех… — Ради Бога, мы тут о деле говорим! — оборвала его Эмма, толкнув в плечо, забрала фотографии, после чего достала из кармана листок бумаги и протянула его Артуру. — Дело в том, что я пробила ближайшее окружение нашего трупа и выписала тех, с кем у него, по словам его сестры, был конфликт. Так что у вас есть работа. — Сели, называется, сканворды порешать, — проворчал Уолш, поднимаясь и собирая свои вещи.       Проводив их, Эмма вернулась в свой кабинет и, прикрыв дверь, прислонилась к ней, плотно зажмурившись. Ни Киллиан, ни Дэвид не отвечали на ее звонки и сообщения с самого утра, и она могла понять их — они потеряли близкого родственника, — но все равно ей нужно было услышать их.       Поняв, что правильнее всего будет заняться делом, она села за свой стол и уставилась на папки с документами. Она помнила про информацию, которую отрыл Дэвид, но ее перехватил Грэм, сказав, что займется этим лично, так как утратил в них веру. Поэтому она взяла дело Тома Кларка и раскрыла папку, пробегаясь по имеющейся информации. — Вены, скальпель, вода… Должно же быть хоть что-то, что будет подсказкой, — устало проворчала она и сделала глоток давно остывшего кофе.       Вдруг ее словно током ударило — она вспомнила, что просила Гаррета — их профессионального хакера — отправить ей видеозапись из дома Кларка в то время, когда он был найден мертвым. Включив компьютер, она открыла почту и увидела несколько новых сообщений. Поругав себя за нерасторопность и невнимательность, Эмма стала читать присланное сообщение, потом включила видео и замерла. — Черт возьми…

***

— Когда в последний раз Вы видели Вашу сестру?       Дэвиду с трудом удавалось оставаться спокойным под пристальным взглядом следователя. Он привык сам проводить допрос, и теперь ему было странно быть допрашиваемым. Он нервничал и страстно желал покинуть кабинет, но понимал — так просто его не отпустят. — Мистер Джонс? — следователь привлек его внимание. — Вы в порядке? — Прошу прощения. Не до конца пришел в себя, — отозвался тот и поудобнее устроился на стуле. — Когда я в последний раз видел Марго? Недели две-три назад. Мы виделись довольно редко. Не могу сказать, что были слишком близки, но иногда ходили вместе куда-нибудь. — Хорошо. А когда в последний раз Вы разговаривали с Марго? — Дэвид скривился — он бы предпочел сейчас сидеть на месте следователя и самому задавать вопросы. Быть под прицелом пристальных глаз, понимать, что каждое слово записывается, — ему это не нравилось. Он никогда не был в этой роли. — Вчера вечером, — медленно ответил он, пытаясь понять, как лучше ему ответить. — Она… она позвонила мне часов в шесть вечера. Была сильно расстроена, плакала, что случается крайне редко. У нее… Как я понял, у нее были проблемы, нужно было поговорить. Я не очень понял, что именно случилось. Мы говорили около десяти минут. — То есть она не сказала, что вызвало у нее такую реакцию? — Она… — Дэвид снова замялся. Он не знал, разговаривали ли уже с Киллианом, что он сказал и что можно говорить ему. Поэтому, стараясь не переборщить, он продолжил: — Она сказала, что поссорилась с Киллианом. — С Вашим братом? — мужчина сделал пометку в блокноте, и Дэвид нервно сглотнул. — И часто они ссорились? — Не совсем, — осторожно ответил он, уже коря себя за откровенность. — Они не всегда могли найти общий язык. Оба довольно упрямые, если начнут спорить, то никогда не смогут договориться. Киллиан продумал всю ее жизнь — университет, работу, место жительства… Он хотел все для нее подготовить, чтобы у нее была нормальная жизнь. — Но, как я понимаю, ей это не нравилось? — Она всегда шла против Киллиана, что бы он ни говорил. Они… им было трудно общаться, постоянно сталкивались мнениями, так как по-разному относились к жизни. Мы общались меньше, но как-то ладили, а с Киллианом… — он вздохнул. — Он слишком давил, а она не уступала. — Как Вы думаете, действительно ли причина ссоры Вашей сестры с Вашим братом была в этом? Может, между ними было какое-то другое несогласие? Вероятно, они что-то недоговаривали и конфликт был куда более серьезный… — К чему Вы ведете? — довольно редко осведомился Дэвид. — Ни к чему, — совершенно спокойно отозвался тот. — Я просто задал вопрос. — Он некорректен. Такое чувство, что Вы подозреваете моего брата, — ему потребовалась вся его выдержка, чтобы говорить ровно, потому что внутри все клокотало от страха и напряжения. — Это абсурд. — Это был обычный вопрос, — следователь пожал плечами и снова что-то пометил в своих бумагах. — Вам не стоит волноваться. Но я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Могла бы быть другая причина их ссора и недопонимания? — Думаю, Вам стоит спросить об этом самого Киллиана, — жестко ответил Дэвид и откинулся на спинку стула. — Я сказал Вам все, что знаю.

***

      Эмма сидела за столом, обложенная бумагами. В соседнем кабинете Вивьен и ее любовник Грег писали заявление под чутким руководством Артура. Просмотрев запись с видеокамер, Эмма увидела, как эти двое вошли в квартиру Тома, а через час вышли из нее торопливым шагом. Несмотря на то, что добраться до камер, находящихся непосредственно в квартире, ей не удалось, ей вполне хватило того, что она нашла, чтобы рискнуть — припугнуть девушку Тома словами, что у них есть доказательства ее причастности. И та сдалась практически мгновенно, умоляя о послаблении.       Эмма выслушала их признание — любовники напрямую не смогли рассказать Кларку о своем романе, так как боялись скандала. Но в тот день они все-таки решились во всем сознаться. Но Том был не в духе — причины они не знали, но он с порога стал бросаться на них с обвинениями. Что было потом Вивьен помнила смутно, а Грег и вовсе был не совсем трезвым, но в какой-то момент Том упал и уже не поднялся. Тогда им пришла в голову идея — обыграть все так, словно это было самоубийство. — Глупо, банально и примитивно, — пробормотала себе под нос Эмма, глядя на доклад Дэвида.       Слова Грэма касательно того, как именно Садовник выслеживал своих жертв, подтвердились — в соцсетях убитых девушек были найдены переписки с разными аккаунтами, но манера письма у них была схожа. Как и сама беседа — на протяжении какого-то времени Садовник общался с девочками, втираясь к ним в доверие и выуживая всю необходимую информацию. — Тук-тук! — Черт возьми! — Эмма вздрогнула, выронив бумаги, и подняла глаза. В дверях стояла вечно сияющая Эшли. Не дождавшись разрешения, она подошла к столу Эммы, пододвинула стул и, усевшись, с улыбкой посмотрела на оторопевшую коллегу. — Ты грустная. — Скорее уставшая, — отозвалась та, придя в себя, и аккуратно сложила бумаги. — Ты что-то хотела? — Дэвид просил меня подойти к тебе. Это ведь я возилась с аккаунтами девчонок, — она кивнула на распечатки, и Эмма непонимающе вскинула бровь. — Уилл дал мне доступ к тому, что он нарыл, и я уже сравнивала переписки и искала схожести. — И что можешь сказать? — Однозначно один и тот же человек. Несмотря на то, что каждый раз новое имя, возраст и род занятий, манера общения очень похожа. К тому же везде одна и та же схема — долгое время он — или, кстати, она, так как пару раз аккаунт был женский — просто общался с ними, делился своими секретами, расспрашивал о жизни, давал дельные советы. Человек, к слову, очень умный — некоторые мысли довольно интересны и глубоки. — Маньяк-философ? — Эмма фыркнула. — Именно то, чего нам не хватало. — Пожалуй. Но, знаешь, я хотела бы узнать его историю — видно, что он не просто так стал… таким, — Эшли поджала губы, теребя в руках ручку, которую взяла со стола. — Я прочитала все переписки, причем удалось поднять даже те сообщения, которые были удалены, и этот человек… Ему больно. Может, больно было в прошлом, может, больно сейчас, но он явно не от хорошей жизни занимается этим. — Довольно редко люди чисто по кайфу убивают других людей. Особенно детей, — Эмма покачала головой. — Очевидно, что что-то побудило его к этому. К тому же он сумасшедший, это понятно. Нормальный человек бы ни за что не стал заниматься подобным, как бы трудно ни было. — Конечно, но… — Эшли замялась, — тебе не интересно узнать его историю? — Мне интересно поймать его и посадить до конца жизни, — ее голос стал жестким. — Это моя главная цель.

***

— В каких Вы были отношениях с Вашей сестрой? — следователь внимательно смотрел в глаза Киллиана, но тот был совершенно спокоен. Он уверенно сдерживал взгляд мужчины, легкое напряжение выдавала лишь фигура — он чуть сгорбился на стуле и скрестил руки на груди, закрываясь. — В сложных, — он понимал, что врать было бы неправильно да и бесполезно — он видел, как Дэвид выходил из этого кабинета. — Она совершенно не желала слушать меня. Я был ей заместо отца и желал ей только добра, но она меня слушать не желала. — И часто вы ссорились? — Проще спросить, когда мы не ссорились, — Киллиан горько усмехнулся и почесал подбородок. — Мы или не разговаривали, или препирались. По-другому не получалось. И при этом я любил ее. Как и она меня, — его голос стал тише, — просто не могли мы уступить — оба были слишком упрямы. — Когда в последний раз Вы видели Вашу сестру? — следователь скользнул взглядом по лицу, и Киллиан облизал губы, отведя глаза. Он чувствовал себя в тупике, не зная, что сказал Дэвид. У них не было возможности переговорить перед допросом, поэтому Киллиану приходилось надеяться на удачу. — Мы разговаривали за несколько часов до ее смерти. Я позвонил ей, чтобы сказать, что договорился о ее заработке, и мы снова столкнулись мнениями — она не желала меня слушать. Наверное, я сказал лишнего — последнее время много проблем на работе, устаю смертельно, а тут еще ее истерики подростковые… Мне жаль. — То есть Вы хотите сказать, что не видели Вашу сестру вчера вечером? — следователь поднял голову и посмотрел Киллиану прямо в глаза, лишая его возможности отвести взгляд. Киллиан понимал — если он хоть как-то замешкается или выдаст свое волнение, то он падет под подозрение. Мешкать было нельзя. — Не видел.