Садовник

      Следующий день в участке был похож на сумасшествие. С утра, когда Эмма пришла на работу, она увидела полицейских из другого участка, и все внутри нее сжалось от напряжения. Уолш, попавшийся ей по пути, выглядел встревоженным и подавленным, он едва кивнул ей вместо обычного приветствия и вышел на улицу, на ходу доставая сигареты. Эмма не помнила, когда он в последний раз курил.       Зайдя в свой кабинет, она замерла на пороге — на свободном стуле сидел незнакомый мужчина в форме и явно ждал именно ее. Заметив Эмму, он поднялся и учтиво кивнул, прижимая к груди папку с документами. Эмма не двигалась пару мгновений, глядя словно в зеркало — сколько раз она точно так же стояла, готовясь задавать вопросы свидетелям. Спокойный взгляд, вежливая улыбка, расслабленная поза, располагающий в себе поворот головы…       По ее коже пробежали мурашки, когда она почувствовала себя не котом, а мышью под прицелом пристальных глаз. Она уже знала, что сейчас ей придется оказаться в шкуре сотен людей, с которыми она говорила во время работы, у кого брала показания, и поняла, что ей не нравится эта роль — нервничать и волноваться, боясь, что скажет что-то не так и окажется виноватой. — Мисс Свон? — осведомился мужчина, и Эмма вздрогнула, вернувшись в реальность. — Все верно, — собравшись, она пожала протянутую ей руку, потом сняла куртку и заняла свое место, встретившись взглядом с незнакомцем. — Чем могу помочь, мистер… ? — Уильям Уэст, мисс Свон. Надеюсь, я не сильно помешаю рабочему процессу, если отвлеку Вас на некоторое время. Вы сможете уделить мне несколько минут? Обещаю, я не задержу Вас надолго, мисс Свон. — А что случилось? — осторожно поинтересовалась Эмма, глядя на документы на своем столе, пытаясь собраться с мыслями. Она не знала, о чем с ней хотят поговорить, что могло случиться, чтобы они пришли по ее душу. Насколько она знала, она не была причастна ни к чему серьезному, и не понимала, что происходит. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов касательно Вашего коллеги, — пояснил Уильям, пододвинул стул и сел напротив Эммы, раскрыв папку и достав ручку. Все это — и пристальный взгляд, и чистый лист бумаги, и чуть подрагивающий конец ручки — было слишком знакомо Эмме, и она чувствовала себя неловко в словно отображенном мире, где под прицелом была она. — Кого именно? — выдавила она, стараясь следить за своим голосом. — Что Вы можете сказать о Киллиане Джонсе, о его состоянии в последнее время? — спросил Уэст и чуть наклонил голову набок. Эмма вздрогнула и поняла, что это заметили — ее сканировали словно рентгеном, пытаясь уловить любые изменения в ее лице, поэтому она мгновенно собралась и чуть распрямилась, напоминая себе о том, что речь идет о ее лучшем друге.       Она не знала, что могло случиться с Киллианом, что по его душу пришли, но понимала, что не может подставить его, по крайней мере до тех пор, пока не разберется во всем. Это ведь не может касаться смерти его младшей сестры? Хотя, может, вся проблема именно в этом?       Тщательно подбирая слова и следя за своим голосом, но в то же время понимая, что нужно отвечать честно, так как она не знает, что известно этим людям, Эмма медленно ответила, стараясь выглядеть максимально спокойно: — Он был нервным, встревоженным в последнее время. Никогда раньше его таким не видела. Обычно он более сдержанный и спокойный. Его вообще довольно трудно вывести из себя — он умеет держать лицо, что бы ему ни говорили. — Он как-либо определял причину своего волнения? — Эмма постаралась не обращать внимание на то, что Уильям то и дело делал какие-то пометки в папке. — Нет. Только пару дней назад я узнала о конфликте с его младшей сестрой, — заметив, что Уэст чуть нахмурился, она поняла, что попала в цель — они пришли именно за этим. Что ж, тут ей скрывать нечего — она и так слишком мало знает. — Насколько я в курсе, они никак не могли найти общий язык, и его это очень волновало. — Когда он рассказал вам о Марго? — Два дня назад. Мы сидели с ним в баре, после он довёз меня до дома и уехал по делам, — им вряд ли нужны подробности. Это касается только ее и Киллиана, она никому не позволит лезть в ее личную жизнь. — Он сказал, куда направлялся? — еще одна пометка. — Нет, — ей почему-то не понравился этот вопрос, и она решила немного приоткрыть завесу, — предлагала ему зайти, но он отказался.       Эмме показалось, что на лице Уильяма появилось непонимание вперемешку с недоумением, и она понадеялась, что не покраснела — она не очень понимала, как эта фраза звучала со стороны, но ей хотелось верить, что он не сделает какие-либо неправильные выводы. — Как Вы думаете, мисс Свон, мог бы он поехать к сестре? — Эмма задумалась, вспоминая тот вечер. Киллиан мыслями был далеко от реальности, несмотря на то, что он разговаривал с ней и отвечал на вопросы, он явно большей частью себя был не с ней. Может, он продолжал переваривать их ссору с Марго и думал о том, что нужно было сказать и сделать иначе? — Думаю да, — поразмыслив, ответила она, — он хотел помириться с ней. — Во сколько примерно это было? — привыкшая смотреть на часы и запоминать время Эмма ответила практически мгновенно: — Около семи часов вечера. — Еще такой вопрос — Киллиан не говорил что-нибудь, что Вам показалось странным? — Уильям перевернул страницу и снова встретился с Эммой глазами, вперив в нее внимательный взгляд. Ей не понравился этот вопрос. Она слишком хорошо знала ситуации, при которых его обычно задают, и не понимала, почему он уместен в данном случае. — Странным? — она немного нахмурилась, вспоминая их разговор. — Он сказал… — Честно, убил бы, лишь бы она не просрала свою жизнь… лучше бы ее вообще не было, чем-то, что есть — его слова вспышкой пронеслись в голове, и Эмма замерла, переваривая их.       Что-то в них было не так, как и во всей ситуации в целом. Во взгляде Уильяма, в его чуть сведенных бровях, в ручке, дергающей в его пальцах, в задаваемых вопросах. Создавалось впечатление, что Киллиан — подозреваемый, а это не шло ни в какие рамки. Поэтому, понимая, что дело касается Киллиана, а она не следователь в данном случае, Эмма покачала головой. — Нет, ничего такого. — Вы уверены, мисс Свон? — явно разочарованно протянул Уильям, испытывающе глядя ей в глаза. Но это было бесполезно — Эмма привыкла к такому и спокойно могла сносить. Работа научила ее врать, как бы это ни звучало. — Абсолютно. Я могу идти? — Да, конечно, — Уэст поднялся, собрал свои вещи и протянул Эмме руку. — Спасибо за потраченное время, мисс Свон. Надеюсь, я не слишком сильно отвлек Вас от работы. — Что Вы, — максимально вежливо отозвалась она, выдавив дежурную улыбку. Ей не терпелось наконец выдворить его и остаться наедине со своими мыслями. — Удачи Вам и всего хорошего.       Притворив за ним дверь, Эмма прижалась к ней и закрыла глаза. Только сейчас она поняла, как бешено билось ее сердце все это время. Подойдя к столу, она открыла бутылку и сделала несколько глотков воды, пытаясь привести себя в порядок.       Посмотрев на телефон, она замешкалась. Ей хотелось немедленно позвонить Киллиану и все выяснить у него. Она заслуживала знать правду, по крайней мере ей так казалось, и в итоге Эмма, повинуясь первому порыву, набрала номер Киллиана.       Первые три звонка он проигнорировал, но она почему-то продолжала звонить раз за разом, дожидаясь, пока он ответит. Эмма словно знала, что он рано или поздно он сделает это, и просто не могла остановиться. Ей нужно было поговорить с ним прямо сейчас.       Когда, наконец, Киллиан ответил на звонок, Эмму сразу же напугал его голос. — Тебе не кажется, Свон, что трех раз было достаточно, чтобы понять, что я не настроен ни с кем разговаривать? — она никогда еще не слышала, чтобы он был так резок и груб с кем-то. Что бы ни происходило, он старался следить за собой и своей речью, но сейчас в каждом слове сочилась такая злоба, что ей стало не по себе. — Я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Я волновалась за тебя и… — Мне глубоко плевать, — рявкнул Киллиан, и она вздрогнула. — Что-то еще? Какие-то еще милости в твоем словарном запасе? Если это все, то спасибо за звонок. Я польщен. И занят, что куда важнее. — Нет, я… — Эмма опешила, не зная, что сказать, — мне нужно поговорить с тобой. Это серьезно. Я понимаю, что тебе и так хватает сейчас проблем и я могу стать еще одной, но… — Вот именно. Ты уже проблема, Свон, — отчеканил он, и Эмма вздрогнула, словно ее ударили. Ощущение пощечины было таким ощутимым, что она невольно коснулась кончиками пальцев лица, чтобы убедиться, что оно горит. — А сейчас у меня их и так слишком много, чтобы думать еще и о тебе. Так что я перезвоню. Потом. Возможно, никогда. Удачи.       Частые гудки били по телу словно ножом, и Эмма сползла на стул, чувствуя себя покромсанной на части. Ее трясло и бросало то в жар, то в холод. Дрожащими руками она дотянулась до бутылки с водой и сделала еще несколько больших глотков, пытаясь успокоиться.       Она и не заметила, когда ситуация предприняла такой поворот.

***

— Это было бы смешно, если бы не было так грустно, — фыркнул Артур, глядя в свои записи, и Уолш кивнул. — Я даже рыпаться не хочу, ей-богу. Мы все равно ничего не найдем, кроме того, что и так имеется по сценарию — тело и роза, — а от Грэма все равно влетит по первое число. Хоть носиться с высунутым языком туда-сюда не буду. — Мне претит все это, но, пожалуй, ты прав, — согласился Уолш и провел рукой по лицу. — Мне хочется во всем разобраться и найти этого придурка, но мы не боги — такое чувство, что тут мы просто бессильны. Хотя, вроде бы, нашли уже все, что только можно — разобрались в том, как маньяк связывается с жертвами, поняли его тактику, но все остальное… — Хоть бы одно фото, хотя бы одна запись с камер видеонаблюдения… — Артур мечтательно закатил глаза, — но это за гранью, я так понимаю. Мне кажется, тут нам поможет только чудо. Пусть уже прилетит какой-нибудь долбаный волшебник или появится экстрасенс, который все сделает, и мы сможем убрать папку с делом Садовника в раздел «закрытые». Я просто сплю и вижу, как делаю это. — А потом ухожу в месячный запой, — хмыкнул Уолш.       Посмеиваясь и зевая, они вошли в кабинет и замерли, увидев Эмму, которая спала, сложив руки на столе и уткнувшись в них лицом. Судя по вчерашней одежде, домой она не возвращалась. Переглянувшись, они понимающе кивнули друг другу, и Артур пошел за кофе, в то время как Уолш осторожно подошел к Эмме и коснулся ее плеча. — Эмма, эй, Эмма… — она сонно поморщилась и открыла глаза. — Где… где я? — Видимо, ты слишком любишь свою работу, если решила даже ночевать здесь, — усмехнулся он, и она медленно распрямилась, разминая затекшие плечи и руки. Она выглядела помятой и уставшей, и Уолш невольно задумался о том, сколько же нагрузки сваливается на нее ежедневно. — Не заметила, как вырубилась, — призналась Эмма, зевнув, потом посмотрела на себя и стыдливо прикрыла глаза. — Черт возьми, рубашка никуда не годится. — Ты прекрасно выглядишь, — успокоил ее вошедший Артур и протянул ей кофе. Эмма с благодарностью приняла из его рук стакан и тепло улыбнулась ему. — Но, может, тебе взять отпуск на пару дней? Ты слишком много работаешь, Эмма. — Нужно покопаться в том, что нарыли Дэвид с Эшли — просмотреть переписки, порыться в интернете… Все равно нет новых зацепок, нужно что-то делать, иначе будет казаться, что мы забыли о Садовнике. — Видимо, он решил именно так, — вставил Уолш, покосившись на друга. Эмма непонимающе выгнула бровь. — О чем ты? — Очередной труп, — он протянул ей материалы дела, и Эмма слабо простонала, зажмурившись. — Все по сценарию, ничего нового. — Но на этот раз точно Садовник, а не какой-то хитрец, решивший выдавать себя за него? — Нет, тут именно он, увы, — он показал ей фотографию, — роза что ни на есть кустовая, жертва — молодая девушка. Так что наш убийца снова вернулся. — Очень вовремя, — она сморщилась, скользя взглядом по напечатанным данным, — и так дел невпроворот, так еще и он снова активизировался. Ладно, — собравшись, Эмма поднялась и собрала волосы в хвост, кое-как расчесав их пальцами, — надо работать. Только дайте мне немного времени — приведу себя в порядок. Хорошо? — Мы прикроем, — подмигнул ей Уолш, и она вышла из комнаты. Артур посмотрел на фотографии и вздохнул. — Она права. Надо работать. Авось в этот раз что-то нароем. — Твои слова да… — не закончил Уолш и безнадежно махнул рукой.

***

      Выйдя в коридор, Эмма услышала какие-то странные звуки, доносящиеся из-за поворота, и направилась прямо туда. В какой-то момент она различила голос Дэвида, а потом и Киллиана и ускорилась, наконец, увидев обоих братьев у самого выхода, у открытой двери. — … конец! — донесся до нее обрывок фразы Дэвида. — Почему ты просто не можешь все рассказать, как есть? Почему я должен бояться того, что это — правда?! — Потому что ты должен верить мне! — также громко вторил ему Киллиан, который выглядел чуть спокойнее, в отличие от брата, который разве что не горел от гнева. — А почему я должен тебе верить? После всего, что было, ты серьезно думаешь, что я все еще способен верить тебе? — Я все еще твой брат, Дэйв, — напомнил он ему. — Это сейчас не играет роли. Родственная связь — пустяк. Все пустяк по сравнению с тем, что сейчас происходит. Но, несмотря ни на что, ты остаешься таким же спокойным и непоколебимым, мать твою! — рявкнул Дэвида и толкнул Киллиана. Эмма не выдержала и вмешалась между ними, положив руку на грудь Дэвида. — Стой! Погоди, Дэйв, тебе нужно успокоиться и просто… — Ты вообще молчи! — прорычал тот, сверкнув глазами, и оттолкнул ее. — Все вообще началось из-за тебя. Как мы были счастливы, когда тебя не было в нашей жизни. Как прекрасно обходились без стычек и нервов. — Дэйв, пожалуйста… — Даже слышать тебя не желаю, — процедил Дэвид, облизав губы, и зло посмотрел на Киллиана из-за спины Эммы. — Вы как, уже переспали? Ваш план удался — я раздавлен и слетел с катушек. Теперь можете трахаться напропалую и не скрываться. Она ведь дала тебе, братец, верно же? — Лучше замолчи, брат, — предупредил его Киллиан едва слышно, побледнев. — Или что? Да ладно, прекрати возводить ее на пьедестал и делать из нее богиню. Сомневаюсь, что в участке есть хотя бы один человек, с кем она не спала. Не так давно видел ее с Грэмом, а судя по тому, как возятся с ней эти два брата-акробата, Уолш с Артуром, они тоже неплохо развлекались. — Дэйв, пожалуйста, хватит… — сипло прохрипела Эмма, чувствуя, как спазм сдавливает ее желудок. — Что хватит? Правда колет глаза? Ой, да брось, Эмма, все знают, что ты всего-навсего участковая шлюха и не больше. Никто бы не оставил тебя, если бы знал, что ты раздвигаешь ноги перед каждым встречным и… — он не договорил, потому что Киллиан, отпихнув Эмму в сторону, метнулся к брату и врезал ему по лицу.       Они начали драться, что-то рыча и давясь злобой, и Эмма прижалась спиной к двери, боясь пошевелиться и в то же время ни в силах оторвать взгляда от их фигур. Она понимала, что нужно что-то сделать, нужно остановить их, нужно позвать на помощь, но могла только стоять и смотреть, чувствуя вкус слез на губах.       В какой-то момент Киллиан, схватив брата за грудки, толкнул его особенно сильно, и Дэвид отшатнулся, пытаясь вырваться, не удержался на краю лестницы и, потеряв точку опоры, полетел вниз. Эмма охнула, ее рука автоматически взлетела ко рту, а через мгновение она подскочила к Киллиану, который застыл на верхней ступеньке лестницы, глядя на изломанную фигуру брата метрами ниже.       Пару мгновений они не двигались, парализованные страхом, потом кто-то подскочил к ним сзади, раздались крики, шепот понесся по зданию, и Эмма вздрогнула, вернувшись в реальность, посмотрела на Киллиана и слабо прошептала: — Надо… надо вызвать скорую… — Да… — сипло ответил он, не сводя глаз с Дэвида, который не шевелился, — надо вызвать скорую…

***

      Днями позже…       Киллиан метался по комнате от стены к стене, с трудом не налетая на мебель. Все внутри его клокотало от гнева, и он никак не мог успокоиться. Ему хотелось закричать в голос, но он боялся, что тогда соседи вызовут полицию и будет только хуже. Правда, один раз он не удержался и перевернул кофейный столик, и теперь он лежал на боку с трещиной в ножке.       Но это казалось таким незначительным, что Киллиан даже не обратил на это внимание.       Его буквально кидало из стороны в сторону, ноги дрожали, руки ни мгновения не оставались на месте, и Киллиан боялся своего отражения в зеркале, понимая, что выглядит, как сумасшедший. Он не брился уже два дня, волосы были взъерошены, так как он то и дело путался в них пальцами, голос сел от сдерживаемого крика, а сердце отбивало такой бешеный ритм, что Киллиан не понимал, как до сих пор оно не взорвалось.       Его обвиняли в убийстве Марго, и Киллиану упорно казалось, что мир перевернулся и все теперь ходят верх ногами, потому что это был такой абсурд, что ему хотелось выть от негодования и бессилия. У него не было алиби, не было свидетелей его невиновности, был только факт конфликта с сестрой и ее смерть. И этого было достаточно, чтобы он считался главным подозреваемым.       Но был еще Дэвид, и это особенно сильной болью отдавалось внутри. Он понимал, что виноват, что позволил эмоциям перекрыть разум и теперь должен ответить за свой поступок. Несмотря на то, что состояние Дэвида было стабильным и серьезных травм не было, врачи не хотели раньше времени прогнозировать что-либо хорошее. Киллиан не понимал, как, упав с лестницы, Дэвид умудрился отделаться незначительными ушибами и сломанным ребром, но знал, что эта везучесть спасла его, ведь если бы Дэвид был в худшем состоянии, кто знает, что бы повесили на Киллиана еще, кроме обвинения в убийстве Марго.       Когда он навернул очередной круг по комнате и вернулся к окну, раздался звонок в дверь. Киллиан остановился, налетев на перевернутый столик, но даже не почувствовал боли — он весь обратился в слух, стараясь понять, кто может быть за дверью. Снова допрос? Его опять будут обвинять в том, что он не совершал? Может быть, это касается Дэвида? Или Эмма снова решила поиграть в жену или мать?       Звонок повторился, и Киллиан встряхнулся. Кое-как пригладил волосы, сглотнул и зашлепал голыми ногами к двери, замер возле нее на пару мгновений, зажмурился, досчитал до пяти и открыл. Увидев Уивера, а за ним несколько мужчин в форме, он нахмурился, ничего не понимая. — Уивер? Какого… — У меня есть ордер на обыск твоей квартиры, Джонс, — ровно произнес тот, показав ему бумаги, и сердце Киллиана пропустило удар. — Надеюсь, ты будешь умным мальчиком и пропустишь нас без шума. Сомневаюсь, что тебе нужны дополнительные проблемы. — Конечно, — отозвался тот, отступая в квартиру, и медленно облизал пересохшие губы. — Как я могу отказать… — эхом прошептал он, прижавшись к стене, и закусил нижнюю губу, когда следом за Уивером в квартиру вошел человек с собакой.       Он как привидение ходил следом за этой процессией, молча наблюдая за тем, как они переворачивают вверх дном его квартиру, а потом и вовсе прирос к стене, когда собака, залаяв, метнулась к тумбочке в углу комнаты. Через пару мгновений полицейский повернулся к Уиверу, держав в руке перемотанные веревкой продолговатые пакеты. Собака рычала и не стояла на месте, рвясь с поводка, и Киллиан прикрыл глаза, понимая, что его слушать не будут. — Думаю, я правильно понял, что находится в этой тумбочке, верно? — ровно поинтересовался Уивер, посмотрев на Киллиана. Тот промолчал, не двигаясь с места, и Уивер чертыхнулся сквозь зубы. — Что ты творишь, Джонс? Совсем сошел с ума или… — Сэр? — в комнату заглянул другой полицейский. — Думаю, Вы должны это увидеть. — Что еще-то? — процедил он, устало покачав головой, но все же пошел за ним следом на кухню. Киллиан неосознанно поплелся следом, но уже на пороге в комнату замер, поняв, что сейчас будет. — Что тут у тебя? — сухо поинтересовался Уивер у подчиненного, и тот указал рукой на окна. Уивер сделал несколько шагов вперед и, отодвинув в сторону занавески, увидел подоконник, заставленный горшками с кустовыми розами. — Твою же мать!