Садовник

      Киллиан сидел в небольшой, плохо освещенной комнате, и смотрел в пустоту сбоку от головы следователя, записывающего каждое его слово. Он спокойно и безразлично отвечал на все вопросы, полностью отдавшись в руки правосудия. Ему было все равно, какие выводы сделает следствие из его рассказа, он просто хотел, чтобы все закончилось.       Его ровный, безэмоциональный голос звучал гулко в пустой комнате, Киллиан лишь изредка прерывался, чтобы облизать сухие губы и сесть чуть ровнее, разминая затекшую спину. Ему чертовски надоели неудобные стулья в комнатах допроса, но выбирать не приходилось. — Мы хотели уехать с Милой. Уехать в какой-нибудь другой город и начать все заново. Я не знаю, любил ли я её в полном понимании этого слова, но… Я так или иначе видел наше с ней будущее. Я был готов попробовать что-то новое. Кажется, это называется семья, — Киллиан хрипло усмехнулся, продолжая смотреть в одну точку. — Мы когда-то уже планировали создать семью, но потом я решил, что не готов. Но вот, столкнулись во второй раз, и чем это закончилось… А Эмма… — он помедлил, рисуя в голове образ светловолосой девушки, — она была больна, ей нужна была помощь. И я знаю, что это не является оправданием её действий, но… Мы должны были ей помочь, и, кто знает, может, все бы повернулось иначе. Слишком поздно я понял, насколько она была одинока и нуждалась в поддержке. Так что, возможно, во всей этой истории виноваты все, ведь мы не смогли остановить то, что творилось. — Что ж, мистер Джонс, Вам нужно будет подписать некоторые бумаги, после чего Вас отведут в камеру, — сухой, монотонный голос, который не трогал ничего в душе. Впрочем, Киллиана уже ничего не трогало — все стало слишком неважно.       В тот день Киллиан сам вызвал полицию и скорую, чтобы они забрали два женских тела. Он не думал о том, что был в розыске и теперь его точно посадят — это больше не имело значения. В голове застыли два образа — пустое лицо Милы и полные боли глаза Эммы. И больше ничего.       Он видел, как выносили их тела, и стоял у стены, вполуха слушая то, что говорили ему полицейские. Внутри образовался вакуум, поглощая его, и Киллиан уже не хотел выбраться из него. Он был готов на все, лишь бы его перестали трогать. Он был уже готов признать вину во всем, но избавиться от этих дотошных допросов и пристальных взглядов. Он ненавидел чувствовать себя под прицелом.       Уже после заседания суда Киллиан узнал о том, что отец скончался и теперь ему не нужно о нём заботиться. Дэвид, кажется, раза три обещал, что будет навещать брата в тюрьме, но Киллиан его не слушал — все словно стерлось, все их годы бок о бок. Что-то внутри него надломилось, плотно сплетясь с образом Эммы, и теперь с братом была связана только обида и боль в зеленых женских глазах.       Уже сидя в камере и глядя в пустоту, он услышал скрип закрывающейся двери и спохватился. Он хотел этого — своего пространства, тишины и покоя, но ему нужно было чем-то занять себя, чтобы стены перестали давить. Поэтому он, вскочив, бросился к двери, останавливая охранника. — Может мне, пожалуйста, какую-нибудь тетрадь, желательно потолще, и ручку? Обещаю, я не собираюсь зарезать себя, — он горько усмехнулся, но эта улыбка была фальшивой — внутри не было ни намека на веселость, так привычную для него.       Охранник смерил его взглядом и, кивнув, скрылся в коридоре, а через пару минут вернулся с толстой тетрадью и ручкой. Поблагодарив его кивком, Киллиан вернулся к низкой жесткой кровати и, забравшись на нее с ногами, прислонился к стене.       Положив тетрадь на колени, Киллиан раскрыл ее и провел кончиками пальцев по чистым страницам. Его внутренности сковало странное чувство предвкушения, и губы сами собой растянулись в подобии улыбки.       Взяв ручку, он написал на первой странице, стараясь, чтобы почерк был читаемым и рука не дрожала:

Садовник

      Отклонившись чуть назад, Киллиан посмотрел на написанное слово, поглощенный в свои мысли. Он напишет правдивую историю всех событий, начиная с того, что повлекло за собой все эти ужасные последствия. Он расскажет все, как это было на самом деле. Ведь у него есть должок — он обещал это ей, а он всегда выполняет свои обещания.