Секс-символ

      Буэнос-Айрес — город, что не спит ни днём, ни ночью, сияя огнями и маня неоновой рекламой ресторанов и клубов, баров и казино. Хотя Сан-Тельмо — район спокойный и размеренный, не чета Палермо Сохо или Пуэрто Мадеро — вот где настоящая ночная жизнь!       Фернанда и Агустина пялились на расцвеченный рекламой город из окон такси, что везло их по Авенида Либертадор. Агустина болтала без умолку. Несколько раз она звонила Сэси, интересуясь, не забыла ли та, что они идут в ночной клуб. Жаловалась на неудобные туфли — высоченные шпильки носить не привыкла, предпочитая обувь спортивную. И смеялась, как ловко они с Фэр обдурили мать, поверх вечерних платьев накинув плащи. Маргарита хоть и была недовольна, что Агустина пошла развлекаться, но поглядеть новый фильм с участием Долорес Фонси разрешила. Вирхиния уехала вперёд, на возмущённые крики тёти Фели объявив: у неё любовное свидание с суперзвездой.       В целом всё прошло гладко, но марафетиться девушкам пришлось в такси — выход при Маргарите и тёте с вечерним макияжем провалил бы всю операцию.       Время близилось к полуночи, а Байрес и не думал спать, охваченный жаждой развлечений. Авенида Либертадор, пронзающая сразу два квартала — Палермо и Бельграно — тянулась длинной, бесконечной лентой, тут и там запруженной автомобилями. Девушки, убаюканные вялым движением такси, свежим воздухом и бубнящим радио, до конца пути накладывали макияж.       Фэр краситься не любила и предпочла блестки. Блестки всюду, на веках и ногтях — изумрудно-зелёные, чуть розоватые на губах и серебристые, едва заметные, на скулах. Агустина же, вырвавшись из-под контроля матери, жирно обвела глаза чёрным и налепила на щёку бабочку из страз.       Через минут сорок таксист притормозил на улице имени Мануэля Угартэ, небольшой, но уютной. А вот и искомое заведение. Одноимённый с улочкой клуб «Угартэ» оказался невысоким зданием из белого кирпича, со стеклянной дверью и неприметной вывеской. Фернанда еле выкарабкалась из такси — босоножки, прозрачные, как стекло, и с двадцатисантиметровыми шпильками, ограничивали её свободу. Агус в шутку прозвала эти боты «хрустальными туфельками Золушки», будучи недалека от истины, — такие ходули потерять было элементарно.       Агустина озиралась по сторонам, поправляя чёрное платье. Коротенькое, в стразах и оборочках, оно облегало её подростковую фигурку, превращая девушку в статуэтку. Улица была узкая и вся заставленная автомобилями, один шикарнее другого.       — А тачки тут крутые! — не сдержала девчонка восторга, пялясь на ярко-красный Феррари поблизости.       — Ну, наверное, и публика соответственная, хотя по фасаду этого не скажешь, — отозвалась Фэр, нащупывая в сумочке пистолет — своё табельное оружие.       Вирхиния уже была на месте. Начёсанные золотистые волосы, красное мини-платье, чёрные чулки в сетку. Поверх них — босоножки с открытыми пальцами. И сигарета в руках.       — А вон и тётя Вирхиния! — опередила слова Фернанды Агустина, указывая на угол напротив. — Она похожа на путану!       — Агус, прекрати!       — А что тут такого? — ухмыльнулась девчонка. — Я называю хлеб хлебом, а вино вином. Мне уже семнадцать лет, а не семь, как считает мама. И я не собираюсь расхваливать красоту тёти Вирхинии, когда она напялила чулки под босоножки и похожа на провинциальную путану.       Фэр промолчала, решив не поддакивать девчонке. Но Агустина права — вид у кузины тот ещё.       — А, ну наконец-то вы явились! — завопила Вирхиния на всю улицу, когда девушки, перейдя дорогу, окликнули её. Окно соседнего дома резко и возмущённо захлопнулось. — Я уж давно приехала, всё жду и жду. А тут ходят всякие мимо и пялятся, пялятся. Я уж думала, вы меня кинули в этой вонючей дыре. А кто-то говорил, что это элитный ночной клуб! Ну и где он? Что это за притон?       Фэр пожала плечами.       — Комиссар Гальяно уверял, что место пафосное. И мы ещё не были внутри. Может, оно только снаружи неприметное.       — Если снаружи дерьмо, то и внутри — пиши пропала, — безапелляционно подытожила Вирхиния. — А приглашения где?       — У меня в сумке.       — Тогда идёмте внутрь.       — Но ещё должна Сэси прийти! — запротестовала Агустина.       Вирхиния смерила её осуждающим взглядом.       — Глупо, что ты везде таскаешься с подружкой, — покачала она головой. — Пора отойти от детства и заняться своей жизнью. Тебе ведь уже семнадцать, а у тебя ещё нет парня. Всё с подружками бегаешь, а подружка — это враг для личной жизни.       — Поэтому у тебя их и нету, да, тётя? — елейным тоном спросила Агустина, чуть кривя рот, чтобы не рассмеяться.       — Не называй меня тётей! — вскинулась Вирхиния. — От этого я чувствую себя ещё старше и вспоминаю о своём одиночестве.       — Зато ты свободна, — Агус раскинула руки, будто взлетая. — Я пока не думаю о парнях. У нас в группе все парни на одно лицо. Скучные, тупые, как приматы, и взглянуть не на кого.       — В твоём возрасте я тоже так думала, — посетовала Вирхиния, отбрасывая окурок в урну. — Свобода, карьера, путешествия и бла-бла-бла. А теперь, когда я нахожусь на границе со старостью, я понимаю, что была дурой. Давно уже должна была стать мамочкой. Я же с детства об этом мечтала, но откладывала, откладывала… Так что послушайся совета, потом спасибо скажешь: не тяни время. Ликвидируй подружку, найди парня и бегом в роддом, пока не поздно. А то будешь, как я, метаться в надежде успеть в последний вагон. А в мужчинах ум не главное, запомни это, девочка. Главное — материальная обеспеченность и здоровые гены!       — Какая чушь! — отмахнулась Агустина. — Сэси классная, мы дружим с детства. Я не буду отказываться от дружбы ради мальчишек. А становиться матерью мне ещё рано. Я хочу стать художником, объездить весь мир, организовывать выставки своих картин… — она мечтательно закрыла глаза.       — Так и останешься со своими картинками. Посмотрим, как ты запоёшь, когда тебе стукнет тридцать, и ты покроешься морщинами и целлюлитом.       — Нашей директрисе сеньоре Беатрис сорок четыре. У неё нет ни целлюлита, ни морщин. Она сама водит машину, ходит в спортзал и вообще она пример для меня. Я хочу в сорок быть такой же. Кстати, у неё нет ни мужа, ни детей. Морщины — это нервы, а нервы нам портят парни и дети, — добила тётку Агустина.       — Ясное дело, директриса ваша бесплодна и понаделала кучу пластики, — уверенно озвучила диагноз Вирхиния. — Ненавижу людей, которые живут в несоответствии с возрастом! В сорок четыре уже на глаза нельзя людям показываться, а она по спортзалам расхаживает. Прям как мама! Это же ужас! — и Вирхиния отвернулась. Агус тайком показала ей язык.       Пока Вирхиния и Агустина обсуждали столь глобальные вопросы, Фэр связалась по рации с комиссаром Гальяно. Оказалось, он, загримированный под респектабельного джентльмена, уже занял наблюдательный пост в «Угартэ», а другие полицейские, которыми командовал Берни, сидели в кустах неподалёку.       — Ну где же Сэси? — волновалась Агустина, переминаясь с ноги на ногу. — Я сто раз ей звонила и спрашивала, не забыла ли она, что мы идём в клуб. Но она, похоже, забыла. Она вечно всё забывает, как и сеньора Эрика. Прикиньте, мы с ней договорились, что я с утра сдам чертежи. И я, как последняя дура, припёрлась в школу в выходной день, чтобы постоять у закрытой двери. Она так и не явилась. А потом ведь скажет, что я ничего не сдала. Чтоб она села на своего скорпиона!       — А родители Сэси разрешили ей с нами идти? — спросила Фэр.       — А их никто и не спрашивал. Они уехали на уикенд в Мар дель Плата, — хихикнула Агустина. — И Сэси дома одна. Но они бы её отпустили. У Сэси нормальные родители.       Вирхиния бешено вращала глазами, смоля сигарету за сигаретой, пока Агустина набирала номер подруги. Не дозвонилась. Но и пяти минут не прошло, как из-за угла вырулило такси. Из него выбралась юная девушка. Её подстриженные под каре русые волосы были закручены в кудряшки, бедра прикрывала чёрная мини-юбка, а грудь — фиолетовый, расшитый пайетками и стразами топ.       Но Сэси приехала не одна — её сопровождал молодой человек. Высокий, с копной кудрей, в широких штанах на одной подтяжке, он напоминал безумного поэта. А на фоне гламурной Сэси выглядел странновато.       — Приветик всем! — радостно воскликнула Сэси, кидаясь в объятия подруги. — Простите, что задержалась. Тут ко мне Фред зашёл, а я уже выходила, ну я и позвала его с нами. Ничего же страшного? — спросила она у Фернанды. Голосок у Сэси был звонкий и сама она напоминала маленькую юркую птичку.       — Конечно, ничего страшного. Наоборот, это замечательно! Чем больше народу, тем лучше. Здравствуй, Фреди, — Фэр пожала парню руку.       Тот порозовел от смущения. Черты лица у него были правильные, фигура спортивная и, если бы своей застенчивостью он не напоминал девушку-пансионерку, то прослыл бы главным красавцем всей Школы изящных искусств (он учился с Агустиной и Сэси на одном курсе).       Фэр юношу знала хорошо — Фред был частым гостем в их доме. Мальчик скромный, но милый. И родители у него — люди интеллигентные; отец торгует антиквариатом, а мать организовывает выставки именитых художников и скульпторов.       Фернанде Фред нравился, и сегодня он подвернулся кстати. Хорошо, что она взяла у комиссара пару запасных приглашений.       — Фреди, — мягко сказала Фэр, — у меня к тебе просьба. Ты — единственный мужчина среди нас. А значит, самый смелый. Будешь весь вечер опекать девочек. Я тебе доверяю, имей ввиду, — она лукаво ему подмигнула.       Фреду явно польстили такие комплименты — он окончательно превратился в томат. Робких людей необходимо убеждать в их смелости, тогда они чувствуют себя уверенней. Благодаря правильной тактике любым, даже отчаянным трусом, можно манипулировать — Фернанда именно так и считала.       — Конечно, сеньорита Фернанда, со мной вы будете в безопасности, — радостно заверил её Фред.       — Вот и замечательно! Только давай без «сеньорит». Идёмте! — скомандовала Фэр и первой пошла ко входу.       За дверью, что распахнул швейцар — невысокий мужчина в длинном пальто, — оказался холл, просторный, с полом, выложенным мрамором. Внутри стояли два секьюрити, похожие на шкафы, коротко стриженные и одетые в чёрные костюмы. От их суровых взглядов Фернанду перекорёжило. Брр… неприятные типы! Она сунула им пять приглашений. Охранники велели оставить верхнюю одежду в гардеробе и объяснили куда идти.       Чтобы попасть в центральный зал, требовалось спуститься на нулевой этаж по узкой лесенке. Фэр пошла вперёд, и остальные смогли заценить её наряд и фигуру во всей их сногсшибательности.       — А я не знала, что у твоей тёти такая классная фигура! — громко заверещала Сэси.       — Просто она редко носит платья, — ответила Агустина.       — Ну-у, при такой корме я бы постеснялась носить мини, — встряла Вирхиния.       Фернанда только фыркнула, зная, насколько это сияющее изумрудное платье идёт ей.       — Ты просто ей завидуешь, тётя Вирхи! — укусила Агус. — У тебя же талия, как у бревна.       — Зато я выйду замуж и рожу детей! А она будет со своей талией одна, как колючка в пустыне. И будет рыдать в подушку по ночам и завидовать моему счастью, — огрызнулась Вирхиния.       — Ну что, девочки и мальчики, вперёд! — бросила Фернанда через плечо. — Только распрямите спины, улыбайтесь и держите уши и глаза востро. Ничего подозрительного не пить и со странными личностями не общаться!       И все двинулись вперёд, откуда раздавались звуки музыки и веселья. Платье Фэр было коротким, с внушительным декольте, а грудь прикрывал только серебристый лифчик. Неловкое чувство, словно вместе с формой полицейской исчезла и кожа. Девушка была беззащитна, раздета перед всякими тугодумами, хоть в её сумочке лежал пистолет, а поблизости маячили комиссар Гальяно и целый отряд копов. Но Фэр это не успокаивало. Точно вернулась наивная девочка из прошлого, та Фернанда, что умела мечтать, любить и верить людям. Нет-нет, она не будет сейчас это вспоминать!       Встряхнув головой так, что две завлекалки пустились в пляс, Фэр отбросила неприятные думы.       «Угартэ», вопреки простецкому фасаду, внутри оказался красивым. По периметру зала были расставлены прозрачные столики. Их окружали белые кожаные диваны, кресла и пуфы — полукруглые и круглые, с подлокотниками и спинками и без них. Сердцем зала являлась импровизированная сцена — часть танцпола, отгороженная тумбами для гоу-гоу, колонками и софитами. Сейчас на ней прыгало девичье трио. В коротких шортах и блестящих лифах, на огромных платформах, девчонки трясли волосами и бедрами, что-то мурлыкая в микрофоны. Пели они отвратно, но без фонограммы. Им вторил танцпол, заполненный молодыми юношами и девушками, разодетыми в дорогие бренды: Дольче и Габбана, Армани, Версаче и Прада.       — Ну и жарища тут! У них что кондишн сдох? Да ещё и куревом воняет, — Сэси прикрыла рот рукой.       — А? Что-о-о?! Говори громче, ничего ж не слышно! — пыталась переорать музыку Агустина.       — Ну и куда мы тут сядем? — психовала Вирхиния. — Тут всё занято! Где метрдотель?       — Вирхи, уймись! — одёрнула её Фэр. — Это не ресторан. Это ночной клуб, тут нет метрдотеля.       — Ну и дыра! — брезгливо сморщилась Вирхиния. — А в сериалах показывают, что в любом приличном заведении есть метрдотель!       Фернанда озиралась по сторонам, ища человека, который бы им помог. Фред растерянно стоял рядом. Ещё один беспомощный на её голову! К счастью, компанию приметил проходивший мимо официант.       — Я могу вам помочь, сеньоры?       — Да, нам нужен свободный столик! Нас пятеро! — громко крикнула Фэр. Официант махнул рукой, велев следовать за ним.       Место оказалось удачным. Столик находился у лестницы, что вела наверх, в паб. С перил свисали вьющиеся лианы, а в углу журчал фонтан. Танцпол отсюда был виден частично, зато открывался панорамный вид на сцену.       Вдали располагался бар, подсвеченный неоновой лампой, подстать софитам, что меняли цвета с розового на синий, с красного на фиолетовый. Фернанда оценила обстановку положительно. Не сходя с места, она сможет наблюдать и за сценой, и за диджеем, и за барменом.       Диджей — мулат с дредами на голове — сидел на импровизированном балкончике-кране над танцполом, увлечённый сменой и микшированием треков. Бармен, парень накаченный и татуированный, Фернанде визуально не понравился — волосы у него были зелёного цвета. Он смешивал коктейли, жонглируя бутылочками.       Когда Фэр засекла комиссара Гальяно, едва не захохотала в голос. Так она и знала, что этот чудик чего-нибудь отмочит! Котелок, трость, бабочка, доисторический полосатый костюм, явно вытащенный из дедушкиного сундука и погрызанный молью. Подкручивая кончики усов наверх, он воображал себя Эркюлем Пуаро. Это он так не привлекает внимания. Ну и ну!       Фернанду комиссар увидел. Подмигнул и поднял два больших пальца вверх, давая понять: она выглядит клёво. На душе стало легче, и Фэр перевела дух.       Еду компания выбрала лёгкую: салаты, фрукты, канапе — крохотные бутербродики на шпажках — и коктейли. Алкоголь Фэр пить не стала и девочкам запретила. Фред, не склонный к дебошам и распитию спиртного, последовал их примеру. Но, пока все потягивали из трубочек фруктовые и молочные коктейли, Вирхиния, заказав Лонг Айленд, сразу же наклюкалась и громко объявила, что хочет танцев и секса.       На сцене артисты сменяли друг к друга, но их имена и песни Фэр не знала. Музыкальные каналы она не смотрела и новинки поп-индустрии не отслеживала, и была разочарована, ожидая встретить знаменитостей покруче. А Вирхиния вообще скуксилась, пыхтя, что среди этих мальчиков ловить ей некого, и заказала ещё пару горячительных коктейлей. Фернанда попыталась её остановить — куда там. Вирхиния не реагировала, вопя, что хочет напиться и сдохнуть. Зато Агустина с Сэси, похоже, знали многих артистов — тут были их кумиры, чью музыку они слушали сутками. Каждый раз, как на сцене появлялся кто-то новый, девчонки взвизгивали от восторга, привлекая внимание соседей по столикам.       Наконец ЭмСи — паренёк в мешковатых джинсах-бэгги с карманами — вызвал на сцену виновника торжества — светловолосого мужчину с густо накрашенными глазами, модной стрижкой а-ля «забыл расчесаться с утра», пирсингом на губе и с длиннющей серьгой в ухе. Рваные джинсы его висели лохмотьями. На голое тело был надет лайкровый чёрный жилет, весь усыпанный стразами Сваровски. Если б ЭмСи не говорил о хозяине вечера в мужском роде, Фэр не поняла бы, какого он пола.       — Давайте ещё раз поприветствуем нашего именинника! — выкрикивал нараспев ЭмСи. — Прошу любить и жаловать: наш дорогой Энеас Арайя!       Раздались овации. Кое-как перемещаясь в космических ботах на здоровенных платформах, Энеас раскланивался и выкрикивал в микрофон жеманным голоском:       — Спасибочки, мои котятки! Спасибочки всем за этот очуменный вечер! Это зашибиссимо!       — Какой отталкивающий тип, — сказал Фред.       — Эх, ты, деревня! — скривилась Агустина. — Ничего ты не понимаешь, Адальфредо Муньос. Это же Энеас Арайя — самый крутой и гламурный стилист всех времён и народов.       — Он такой классный! Сейчас это самый популярный стилист в Байресе, — подтвердила Сэси. — Все, даже именитые звёзды, мечтают попасть в его руки!       — Педик что ли? — выдала Вирхиния, затягиваясь очередной сигаретой.       Фернанда хотела на неё шикнуть, но возглас Вирхинии, похоже, услышали только они с Фредом, что покраснел до корней волос. Агус и Сэси же шушукались, тыча пальцами в сцену.       А Энеас уже сэлфился на фоне прожекторов, талдыча как попугай: «Очуметь, я в ауте!». Притворно закатывал глаза и раздавал воздушные поцелуйчики.       Позже ЭмСи объявил выход группы под названием «Дедушкины пилюли», и на сцену высыпала толпа молодых людей.       «А музыка у этих ребят хорошая», — подумала Фэр. И парни интересные. У солиста приятный баритон, а гитарист отжигает, забирая внимание на себя. И что это за «Дедушкины пилюли»? Кто выдумывает музыкантам их поганенькие названия?       Вирхиния, пьяная в стельку, вылезла из-за стола, приосанилась и, спотыкаясь, двинулась на танцпол. Фернанда махнула на кузину рукой — пусть делает что хочет. Не до неё сейчас. Фэр внимательно следила за действиями бармена, но ничего особого не замечала — он смешивал коктейли, шутил с посетителями, делая незамысловатые трюки с бутылочками.       В конце концов, Фернанда решила прогуляться по залу, чтобы понаблюдать за другими обитателями клуба — дилер может скрываться где угодно. Велев Фреду следить, чтобы Агустина и Сэси ничего не натворили, Фэр втиснулась в ряды танцующих. Наблюдала за ними, выискивая мелкие странности в поведении, но тщетно. Вирхинию она тоже не приметила — та испарилась, как вода на жаре.       — А сейчас на сцене, я не побоюсь этого слова, настоящая звезда, — объявил ЭмСи. — Он прилетел из Амстердама, чтобы завоевать сердца девушек по всей Латинской Америки. Друзья, рыдайте! Нашего именинника спешит поздравить Джерри Анселми!       Толпа грохнула, как снаряд, и Фэр едва не снесло в угол. Безумный рёв танцпола на секунду её дезориентировал. Но, как опытный полицейский, она живо встряхнулась и, распихав всех локтями, выбралась на другой конец зала. Мягкий, ласкающий слух тенор заставил её глянуть на сцену.       «Я знаю каждую твою родинку, знаю, когда ты кокетничаешь и как ты кусаешься. Твои ласки меня заводят. Ещё минута, и я буду любить тебя, я нарисую тебя руками…» — без зазрения совести шпарил певец, аккомпанируя себе на бас-гитаре. За его спиной разместились ударник, клавишник и бэк-вокалисты, но на них Фернанда и не взглянула. Певец был высок, строен, смугл и затянут в чёрную кожу — обтягивающие всё, что можно и нельзя, брюки и косуху с заклёпками и цепями, надетую на голое тело. На руках — браслеты с шипами и байкерские митенки без пальцев. Иссиня-чёрные волосы, удлиненные на шее, были лихо зачёсаны вверх.       Лицо Фэр не разглядела — отсюда сцену было видно хуже. Вроде на обезьяну не похож. А голос замечательный, приятный и сильный. К тому же, парень пел вживую — не все из выступавших могли этим похвастаться.       Фернанда, разбирающаяся в музыке на уровне «нравится — не нравится», его вокальные данные оценила. Хорошо поёт, что и говорить. Не зря девицы, разомлев, пялятся на сцену и восторженно повизгивают в такт. А когда певец, сев на колени, выдал гитарное соло, почти распластавшись на полу и встряхивая налакированными волосами, Фэр растаяла, как мороженое в микроволновке. Окончив выступление, певец раскланялся. Поздравил именитого стилиста, которого нетрезвый ЭмСи уже величал просто «Эни», и исчез в кулисах. Тут Фэр и очухалась.       Что это было? Этот человек её загипнотизировал? Но она давно решила — романтические чувства для неё под запретом. Мужчины могут одаривать её подарками, делать миллионы комплиментов, но это их проблемы. Она останется глуха. Любви в её жизни места нет. Одного раза хватило, чтобы понять — всё мужики гады, сволочи и мерзавцы. Даже самые красивые, успешные и умные. А уж заглядываться на певца… Фи! Она же не тинейджерка, что ведётся на сладкий голос и смазливую физиономию. Инспектор полиции как-никак. Вот так всегда, убиваешь, убиваешь в себе романтичную натуру, а кто-нибудь — раз, и всё ломает своими дурацкими песенками.       Фернанда вспомнила, что слышала этот голос по радио. Тогда её тоже развезло. А сегодня она увидела обладателя голоса воочию, что усилило эффект. О чём она вообще думает? До лампочки ей, как выглядит какой-то певец. Пусть у него хоть бананы с ушей свисают! Надо заняться делом, ради которого она сюда пришла — ловить наркоторговца. А она засматривается на всяких… в кожаных штанах.       Мысленно двинув певцу в челюсть кулаком, Фэр вернулась к своему столику. Грустная Агустина стеклянным взором изучала содержимое тарелки. Сэси что-то шептала Фреду в ухо, и тот напоминал гранат. А Вирхиния так и исчезла с концами.       — Агус, что с тобой? — с тревогой спросила Фернанда племянницу.       — А? Что? Нет, ничего, тётя, — безразлично пожала та плечами.       — Как это «ничего»? Вид у тебя странный.       — Просто у меня голова разболелась, я устала и хочу домой.       — Тебя никто не обидел? — покосилась Фэр на Сэси с Фредом.       — Нет, тётя. Я же сказала, у меня голова болит. Наверное, от шума и дыма. Я не привыкла по таким местам ходить.       — Это правда, — вздохнула Фернанда, ощутив укол совести.       Агустина не тусовщица и не бывала в злачных местах. Зря она её сюда притащила. А вдруг ей что-то подсыпали в коктейль? Официант или бармен запросто могли это провернуть — у девчонки глаза стеклянные, а речь вялая, хотя обычно она тараторит попугаем.       — Вот что, — решила Фэр, — езжайте-ка вы втроём домой. Фред, бери девчонок и садитесь в такси. Смотри, не брось их на полпути. Они должны прибыть домой в целости и сохранности. Отвечаешь головой! — погрозила она пальцем.       Но Сэси перспектива ухода из клуба не прельстила.       — Как это вы хотите отправить нас домой? — надулась она. — Мы же только пришли! Ещё даже дискотеки не было! А я хочу и концерт посмотреть, и потанцевать.       — Нет-нет, довольно на сегодня! — Фэр, обычно лояльная к чужим желаниям, проявила твёрдость. — Вы несовершеннолетние, и для вас время позднее. Вы только взгляните, час ночи! А мы с Агустиной наврали Маргарите, что идём в кино. Да она нас убьёт! Так что по домам и без разговоров. Агус, если столкнёшься с матерью или тётей Фели, скажешь, что меня вызвали на работу, а ты приехала на такси с Фредом и Сэси, которые тоже были с нами в кино. Понятно?       — Угу.       Подхватив варёную Агустину и недовольную Сэси под локти, Фред увёл их за собой. Фернанда вздохнула с облегчением. Вот дура! Зачем взяла их? Хотела как лучше — и девочек порадовать, и к себе внимания не привлекать. Но тут столько народу, и от цветомузыки так рябит в глазах, что никто ничего не видит.       Меж тем, комиссар Гальяно злостно нарушал свои обязанности: выпивал при исполнении и заигрывал с гламурной блондинкой. Розовое платье, силиконовая грудь, губы уточкой — прямо особа из анекдотов. Ну комиссар даёт на старости лет! А ей тут отдуваться. Придётся ловить бармена на живца — на себя.       Когда Фэр села у барной стойки, ЭмСи объявил, что концерт закончен и начинается дискотека.       — Танцуем, друзья! Танцуем до самого рассвета!       И грянула музыка, от которой у Фернанды всегда закладывало уши и перехватывало дыхание. Долбанное тыц-тыц!       С целью конспирации Фэр заказала Кровавую Мэри. Пить при исполнении нельзя, но она сделает вид. У барной стойки никого не было — наверху находился паб и любители действительно крепкой выпивки тусовались там. А здесь бармен и его сверкающий бар служили декорацией и развлечением для тех, кому было скучно за столиками и на танцполе.       Фернанда так и не видела ничего подозрительного. Похоже, вечер зря потерян. А она рассчитывала, что завтрашнее утро начнётся с поздравлений комиссара Гальяно и присвоения ей какой-нибудь премии за поимку наркодилера. Ага, разбежалась!       — Пусти меня, идиот! Пусти сейчас же! — женский крик вывел Фэр из прострации.       Она мельком глянула на бармена. Тот, вытянув шею, перегнулся через бар и смотрел под лестницу — там находились курилки и туалетные комнаты.       Здоровенный секьюрити вытолкал в зал мужчину и женщину. Мужчина — симпатичный, чернявый и курносый — застегивал на ходу джинсы. Фернанде он был незнаком. Зато в женщине в красном платье она без труда узнала Вирхинию.       — Попрошу на выход! — гремел секьюрити басом.       — А что случилось, Сэмми? — спросил любопытный бармен.       — Да тут посетители пожаловались, что двое закрылись в мужском туалете. Вот я и навожу порядок, — важно сказал Сэмми и, грубо схватив Вирхинию и её спутника под руки, выволок их прочь.       — Ох, уж эти любительницы сладкой жизни и острых ощущений! — хихикнул довольный скандалом бармен. — Впервые что ли? Проникают сюда, ищут богатеньких, а потом прячутся с ними по туалетам.       — Какой ужас! — поморщилась Фернанда.       И почему ей так стыдно? Вроде это кузина напилась в хлам и побежала в туалет с мужчиной, но стыдно почему-то Фэр. Вирхинии нельзя пить, она не умеет себя вести. А ещё врач!       К коктейлю Фернанда не притронулась. Сконфуженная позором Вирхинии, она не заметила, как к барной стойке подсел ещё кто-то. Обратила внимание, лишь когда взглядом зацепилась за чью-то руку. Ладонь закрывала кожаная митенка, а пальцы напоминали гриб под названием «Рука дьявола». Тонкие, нечеловечески длинные, они гнулись так, будто в них не было костей.       Фэр долго пялилась на эти пальцы, а их обладатель — мужчина болтал по телефону, сидя к ней спиной. Окончив разговор, встряхнул налакированными смоляными волосами, обернулся к бармену и тихо произнёс:       — Воды. Минеральной, без газа. Со льдом и лимоном.       Голос был негромкий, тягучий, немного манерный. Фернанда невольно покрылась мурашками. Переведя взгляд на профиль, тонкий, с немного острым носом, она узнала в нём певца, на которого недавно любовалась. С кожаных штанов его свисали цепи, а косуху он сменил на чёрную рубашку.       — Воды и всё? — удивился бармен. — Мистер Джерри, это несерьёзно! А у нас тут новинка. Коктейль «Зомби» — атас просто, вшторивает аж, искры летят.       — Спасибо, Тос, но я сегодня зомби и без коктейля. Так что не докучай мне. Делай что велят, — мягко, но властно произнёс певец.       — Как хотите, моё дело предложить.       Налив воды в высоченный стакан, Тос плюхнул туда несколько кусочков льда и лимон и подал клиенту.       Некоторое время певец взбалтывал лёд в стакане, давая ему раствориться, и Фэр отвлеклась, жестом велев бармену наклониться к ней.       — Тос, — мило сказала она, — а есть что-нибудь ммм… покрепче?       — Покрепче? — сдвинул тот брови. — Джин-тоник, Джулеп, Лонг Айленд, или вот «Зомби» могу предложить. Неразбавленное я не подаю. В пабе можно текилу или чистый виски заказать, но там даме не место. Пьянчуги разорвут вас на клочки. Да и зачем вам покрепче? Видели же ту особу, что прыгала по туалетам? Эка её развезло! Вот что бывает, когда человек нормы не знает.       — Но, Тос, я имела ввиду другое, — улыбнулась Фернанда, становясь ещё милее.       — Эм-м?       — Ну… витаминки какие-нибудь…       Тос пару секунд пялился на Фэр. Поиграл татуированными мышцами, о чём-то думая. И шепнул девушке в ухо:       — Нет! У нас это запрещено. Хозяин строгий. У нас только алкоголь.       — А если подумать? — не унималась Фернанда, обескураженная таким промахом. Неужели не бармен? Положив подбородок на скрещенные пальцы, она сверкнула голубыми глазами.       — Ни в коем случае! — помотал головой Тос. — Я не торгую ничем запрещённым. У нас уже был прецедент, при другом бармене. Тогда его уволили и клуб чуть не закрыли. А я пришёл на его место, — шёпотом объяснял Тос, косясь на певца, что так и сидел вполоборота, болтая лёд в стакане. — Я криминалом не занимаюсь. У меня жена, дети, мать слепая — всех надо кормить. Я не могу рисковать работой. Сейчас её не так просто найти. Так что вы обратились не по адресу. Я думаю, то, что вы хотите, надо поискать в других заведениях, — победно закончил Тос, явно гордясь собой.       Вот так да! Выходит, чутьё её подвело и она напрасно тут распиналась. Разочарованию Фэр не было предела. Выставила себя наркоманкой перед этим Тосом. Замечательно! Пойти в ночной клуб, нарядившись как кукла, и потерпеть фиаско. А может, она не там ищет? Придётся оставить бармена в покое и последить за кем-то ещё. Диджей, ЭмСи, официанты, секьюрити, посетители клуба…       Вздохнув, Фернанда автоматически перевела взгляд со своего стакана на соседний и… оцепенела. «Рука дьявола» в перчатке небрежно шмякнула в воду несколько таблеток. Белых, круглых и маленьких. Похоже на экстази. Быстро запрокинув стакан, певец осушил его.       Бинго! Искомое сидит у неё под носом и в открытую глотает наркоту. Наглость невероятная! Даже не скрывается.       «Ну, красавчик, ты влип!» — зловеще подумала Фэр, и у неё поднялось настроение. Хотя и досадно было, что тем, кого она искала, оказался именно этот человек. Чересчур глубокие нотки её души он затронул своей песней. Ну что ж, теория её снова оправдалась: все мужчины — гады.