Секс-символ

      Фэр была вне себя. Да что этот павлин о себе возомнил? Заставил её плясать под свою дудку; три ночи они провели вместе, а теперь он изволил обидеться. И на что? Подумаешь, зеркало разбила. Фернанда жаждала запустить стулом в стену или наорать на кого-нибудь, но, сев на пол, заплакала. Это помогло выплеснуть эмоции. Наревевшись, она приняла душ, оделась и решила ехать домой. А уже на выходе столкнулась с Нанси.       Фэр была так взвинчена, что не стала шифроваться — подозвала Нанси и рассказала: Тос написал заявление на её розыск. Но умолчала, что она инспектор полиции.       Нанси не испугалась и не удивилась.       — Этого следовало ожидать, — сказала она, усадив Фернанду на лавку в саду. — Этот тип способен на всё, чтобы испортить мне жизнь. Как видите, сеньорита, я никуда не пропадала и не убегала. Я ушла сама и искать меня не надо. Так и передайте копам. Пусть Тос своё заявление сожрёт!       — А мне Тос не показался плохим, — выдавила Фэр.       — Он всегда кажется хорошим тем, кто с ним не живёт. Для всех — это я моральный урод, раз посмела бросить его и его детей, — Нанси говорила спокойным, но презрительным тоном. — А то, что он сделал с моей жизнью, никого не волнует.       — Он тебя бил?       — Почти нет. Зато наградил двумя детьми, у меня близняшки. Я еле их доносила, думала помру. Но ему-то что? Представьте, через полгода он заявил, что надо ещё детей. Ему было плевать, что я едва осталась жива. Я и родила их, потому что он просил. Дура. Так и не смогла их полюбить. Я кормила их, мыла, пеленала, гуляла с ними, но я не чувствовала себя матерью. Зато перестала ощущать себя человеком, меня воспринимали только, как приложение к детям. «Нанси, туда не ходи — это опасно для детей»; «Нанси не делай то, ты же беременная». А после родов я стала кормом для этих двух кульков, что орали день и ночь. «Нанси, осторожнее переходи улицу, вдруг тебя собьёт машина, и детей будет нечем кормить»; «Нанси, ты не должна это есть, ты же испортишь молоко и дети умрут с голоду». Лучше бы они и правда умерли. Я просила Тоса нанять няню, чтобы я могла отдохнуть, а он разорался, что я плохая мать и мне надо в психушку. И, представьте, этого ему показалось мало. Через два месяца он притащил в дом свою слепую мамашу. Мне пришлось нянчиться и с ней. Я водила её за руку всюду, я её даже мыла, а она только жаловалась, оскорбляла меня и размахивала своей палкой. В конце концов, я решила сама заработать денег на няню. Нашла объявление в газете и позвонила в агентство по найму. Предложила свою кандидатуру, а потом они мне перезвонили. Так я попала к мистеру Джерри. Он очень хороший, золотой человек. Если бы не он, я бы вышла в окно, — в ответ на эти расхваливания Фэр глаза закатила, знает она об этой «хорошести». — Несколько раз я оставляла детей и свекровь с соседкой, а потом мистер Джерри, узнав о моих проблемах, оплатил моим детям частные ясли и дал денег на сиделку для свекрови. И я вздохнула спокойно. У меня свободный график, а мистер Джерри хорошо платит. Я приходила к нему, когда Тоса не было дома. Муж не знал о моей работе, но однажды его мамаша ему нажаловалась, что я оставляю её с сиделкой, а сама ухожу. Она наплела, что у меня любовник, — Нанси болтала и болтала, не замолкая. Кажется, ей давно хотелось выговориться, а уши Фэр пришлись кстати. — В общем Тос закатил скандал, а когда я ему рассказала, что устроилась на работу, он меня избил. На следующий день я собрала вещи и ушла из дома, пока его не было. Никогда я в этот ад не вернусь! Пусть сами о себе заботятся, — закончила Нанси. — Вот вы, сеньорита Фернанда, тоже считаете, что я не права? Вон донья Нильда обозвала меня кукушкой и сказала, что от таких хороших мужей не уходят. Но она счастлива в браке и ей кажется, что все мужчины такие же, как её супруг.       — Я думаю, ты правильно сделала, что ушла оттуда. Я бы поступила также, — ответила Фэр.       Она понимала Нанси. Хотя Фернанда не любила быть жилеткой, история эта впечатлила её. Уж она-то знает, какими бывают нормальные с виду мужчины.       — Короче, все мужики — идиоты, — сделала вывод Фэр.       — Только не мистер Джерри, — улыбнулась Нанси. — Знаете, сеньорита, мистер Джерри очень закрытый человек. Но если он выбрал вас из миллиона влюблённых в него девушек, это о чём-то говорит. Мой вам совет — не упускайте его. Основная масса мужчин такие, как Тос. Они всем видятся правильными, семейными, дружелюбными. Эдакий идеал абстрактного женского счастья. Но счастье не в этом. Главное — это схожесть мыслей, когда люди думают в одном направлении. Наблюдая за вами с мистером Джерри, я решила, что вы с ним одинаковые. У вас похожие мысли, идеи, желания. А это то, чего не хватает большинству пар.       Фернанда не могла не признать — Нанси умна. Сама она не была склонна к размышлениям о поступках людей и смысле жизни. Это её всегда утомляло, и Фэр поторопилась уйти. Она выяснила что хотела, нашла Нанси и поговорила о заявлении Тоса. Дело можно сдавать в архив. А касаемо Джерри… Ясно ведь — Нанси восхваляет его, потому что он помог ей. Он же не бросал её одну, трижды с ней переспав.       Покинув Баррьо Парке, Фернанда поймала такси и вернулась домой. Там, кроме тёти Фели, её подружки доньи Канделарии и их питомцев — Барби и Стефана — никого не было. Развалившись на диване в гостиной, женщины грызли орешки и смотрели телевизор. При виде Фэр, тётя радостно заголосила: теперь она является владелицей целого участка на Луне.       — У меня есть сертификат, Фернандита! Я его тебе покажу потом. Я же землевладелица, вернее луновладелица! И я гражданка «Межпланетной республики»! У меня даже есть лунный паспорт! — вскочив с дивана и раскидав орехи по полу, тётя Фели закружилась на месте. Схватив Барби на руки, чмокнула её в нос. Та почесала задней лапой за ухом. — Барбара Сантойя, немедленно прекрати чесаться! Кто же чешется, сидя на руках у хозяйки? Придётся тебе посетить курсы хороших манер для собак. Так вот, Фернандита, — вернулась она к луной теме, — участочек мой называется «Розовая дыра». Красивое названьице, правда? Вот есть дыра чёрная, а у меня розовая! Люблю всё розовенькое!       — Ужасное название! — громко завопила донья Канделария, перекрикивая телевизор. — Почему дыра? И почему она розовая? Я ж предлагала тебе, Фелисидад Сантойя, назвать участок Стефаном или Стефанией, как моего паука.       — Ну вот ещё! — топнула ногой тётя Фели. — Глупости какие! Только не хватало мне называть свой прелестный розовый участочек, на котором растут лунные розовые розочки и имеются лунные розовые озёра, в честь каких-то пауков. Ни ума у тебя, ни фантазии, Канди Мендес!       — Амару, — сказала Фэр и отправилась вверх по лестнице.       — Что-что, дорогая? — не поняла тётя.       — Амару. Назвали бы его Амару.       — Почему?       — Не знаю, тётя Фели, просто в голову пришло.       И правда, почему ей вспомнилось это слово? Или имя… Ах, да, так же змею зовут! Змею Джерри.       — Да пропади ты пропадом, Джерри Анселми, вместе со своей змеёй, котом и всем, что с тобой связано! — в сердцах бросила она, захлопывая дверь в комнату. Что за наказание? Чего он лезет в её мысли без спроса?!       Полазив по ящикам, Фернанда нашла пару тестов на беременность и даже не задумалась, что ведёт себя, как Вирхиния.       — Если ты, Джерри Анселми, ещё и вздумал меня обрюхатить, я тебя убью! — разговаривала Фэр сама с собой, ожидая результатов.       Оба теста показали одну полоску, и Фернанда немного успокоилась. Хотя рано радоваться, и суток не прошло с момента их последней близости. Надо будет сделать ещё тесты.       С другой стороны, она сама виновата. Сколько раз она зарекалась не спать с мужчинами? И наступила на те же грабли. Любви ей захотелось. Живут же многие без любви и без секса, и никто не умер. А Джерри, когда Фэр показалось, что она победила его тараканов, решил с ней расстаться. Из-за дурацкого инцидента с зеркалом. Это хамство — разорвать отношения запиской. Нет, нет! Нельзя это так оставлять! Он её унизил. Надо его найти и устроить разборки — пусть оправдывается.       Позвонив в комиссариат, Фернанда упросила ничего не подозревающего Берни узнать местонахождение машины Джерри. Номер его красного Феррари она запомнила наизусть. Да и авто приметное. Через час Берни сообщил адрес: Палермо Голливуд, студия звукозаписи. Могла бы и сама догадаться. И чего она оттуда уехала? Была почти рядом. Надо снова пилить в Палермо.       Перекусив и переодевшись, Фэр сначала отправилась к Парке Норте, где забрала с парковки свой мотоцикл. Оседлав его, поехала в Палермо Голливуд. Миновав несколько съёмочных комплексов и домиков, разрисованных граффити, остановилась у нужного здания, невысокого и неприметного с вывеской: «Студия звукозаписи».       Она показала охраннику жетон, и её пустили внутрь без разговоров. Даже подсказали, в каком павильоне искать Джерри.       Фэр зашла в студию в тот момент, когда Джерри, стоя в наушниках в отдельной кабинке, записывал песню. Звукорежиссёр, сидящий за пультом, зашикал и замахал руками, давая понять, чтобы она вела себя, как мышь.       Фернанда встала у двери, слушая пение. Любовные слова песни лились, как водопад. Голос у Джерри красивый, этого не отнимешь. И поёт он вживую хорошо, попадая во все ноты. Записали его со второго раза — в первый заглючил микрофон. А Фэр так и не поняла, что заставило её разомлеть больше — песня или тембр голоса.       — Спасибо! Записано! — выкрикнул звукорежиссёр, показывая Джерри жестом, что он может выйти.       Джерри увидел Фернанду, когда, сняв наушники, вошёл в зал.       — Ну как? — спросил он.       — Шик! — похвалил звуковик. — Это хитяра! К тебе тут пришли, — указал он кивком на Фэр.       — Ты что здесь делаешь? — недовольно спросил Джерри.       — Надо поговорить, — буркнула Фернанда.       — Отвлекаешь меня от работы. Кике, я выйду на пару минут, — пожав звуковику руку, он вытолкал Фэр наружу. — Чего ты хочешь?       — Мы будем разговаривать, как идиоты, в коридоре? — нашла к чему придраться Фернанда. — Я бы предпочла место поудобнее.       — Тут нет места поудобнее. Можем спуститься в кафе.       — Нет, в кафе люди.       Закатив глаза, Джерри устремился вперёд по коридору. Остановился у окна. Присел на подоконник.       — Ну, говори.       — Мне? Мне говорить?! Это ты должен давать объяснения! — выпалила Фэр с яростью. — Почему ты уехал, оставив мне идиотскую записку? В гробу я её видала!       — Ах, ты пришла разборки устраивать? — разочарованно протянул Джерри. — Но я написал тебе всё, что хотел: мы расстаёмся. Больше мне сказать нечего.       — Значит, тебе сказать нечего, Джерри Анселми?! — топнула она ногой. — У нас всё было хорошо, и вдруг ты передумал и решил расстаться из-за зеркала?       — Не из-за этого. Просто я не вижу смысла друг друга мучить, — лицо его было каменным, а глаза он скосил, глядя в окно на птичку, скачущую по дереву. Но Фэр он показался грустным.       — Ты же говорил, что мы похожи! Это твои слова! Нам же было хорошо, — Фернанда всхлипнула, ощущая себя униженной. Вместо того, чтобы надавать ему оплеух, она ревёт, выпрашивая объяснения.       — Я никогда не отрицал, что мне хорошо с тобой в постели. Тебе, я полагаю, тоже. Но постель — это ещё не всё. Да, секс — важный аспект, но не единственный клей для отношений. Нужно взаимопонимание, которого у нас нет и не будет. Ты не понимаешь меня, мои чувства и настроение, а я не хочу, чтобы ты их понимала, — голос его потеплел. Спрыгнув с подоконника, Джерри приблизился. Погладил Фернанду по щеке тыльной стороной ладони. — Чтобы быть со мной, ты должна мою жизнь узнать и принять её. Но я этого не хочу, Фэр. Я тяжело схожусь с людьми, это здесь, в голове, — он указал себе на висок. — Это последствия моего прошлого, а туда я боюсь тебя впускать. Но и оставить в настоящем у меня не получается. Я пытался, правда. Но я не знаю, как это разграничить. Не знаю, что должно произойти, чтобы всё изменилось.       — Я ничего не понимаю… — пролепетала Фернанда. Джерри запустил пальцы ей в волосы, ероша их на затылке.       — Я знаю. И это к лучшему. Мы расстаёмся. Я так хочу. Просто прими это, Фэр. Так лучше и для тебя, и для меня, — рука его скользнула по её шее, приподняла волосы… Фернанду это сводило с ума. — Пойми одну вещь: Джерри Анселми, которого ты знаешь, его нет. Его не существует, это мираж, фото с обложки, придуманный образ. Ты влюбилась в маску, Фэр. Меня настоящего ты не видела и не увидишь никогда.       — Почему?       — Потому что я не хочу. Когда-то это было фантазией. Один мальчик мечтал, чтобы его любили. Любили все. Смотрели, открыв рты, восхищались, говорили о нём. Мечта сбылась. Но у каждой мечты есть вторая сторона. Называется расплата. Ты чего-то достигаешь в обмен на что-то иное. Я получил любовь, славу, богатство, внешность. Или ты думаешь быть секс-символом для толпы — просто? Нет, май дарлинг, любая красота и слава имеют цену. Я цену за свою маску буду платить до конца жизни. И хуже всего, что я боюсь этой маски лишиться. Иногда она давит, очень сильно, но без неё я — ничто. Без неё Джерри нет. Если бы тебе удалось её сорвать, ты бы осталась ни с чем. Именно поэтому мы должны расстаться. Ты можешь ненавидеть этого Джерри, но я не хочу, чтобы ты возненавидела меня другого. Возненавидела за то, что я перестану быть интересен тебе без личины Джерри Анселми. Так что давай останемся в памяти друг друга, как яркое приключение. Я знаю, ты ничего не поняла, но это не важно.       Он отпустил её волосы и устремился назад по коридору. Фэр бросилась за ним.       — Джерри, погоди! — она схватила его за запястье.       — Ай! — он отдёрнул руку.       — Что? — не поняла Фернанда. Потом вспомнила про зеркало. — Извини, я забыла про твою руку. Ты был у врача? Тебе больно? Я сильно тебя поранила, да?       Он сделал неопределённый жест.       — Фэр, иди домой, прошу тебя.       — Нет, погоди, — не сдавалась она. — Почему ты думаешь, что я ничего не поняла? Я поняла. Ты решил, что я влюбилась в тебя, как в образ с экрана, и разочаруюсь, если увижу тебя другим? Так?       — Не совсем.       — Но я не твоя фанатка, Джерри! Я не влюбилась в тебя, как в певца, в звезду. Ты мне нравишься, как мужчина. Я знаю тебя с другой стороны, нежели армия твоих фанаток. Да и я видела тебя настоящим.       — Нет, не видела, — вяло улыбнулся он.       — Даже когда мы были вместе?       — И тогда я был Джерри. Я всегда Джерри. Прошу тебя, Фэр, хватит меня доставать, а то я разозлюсь. Ты хотела объяснений, ты их получила. Уходи. У меня нет сегодня настроения препираться с тобой.       Значит, ей не привиделось. Он и правда грустный. Джерри же всегда в ровном, скептически-насмешливом настроении. Но сейчас он какой-то подавленный.       — Джерри, у тебя что-то случилось?       Лицо его исказила гримаса раздражения.       — Знаешь что, Фернанда Ривас, ты хвалишься своим дурацким жетоном, но, видимо, он нужен тебе для бравады. Что ты делаешь здесь среди рабочего дня? Ты же инспектор полиции! Ты разве не должна расследовать преступления? Например, ловить маньяка. Он преспокойно убивает людей, а ты бегаешь за мной и городишь бред!       — Не поняла. Что, ещё кого-то убили? — изумилась Фэр.       — Ах, ты не в курсе?! Замечательный инспектор полиции! — и Джерри театрально поаплодировал.       — Ну-ка объясни!       — Твой распрекрасный маньяк убил мою подругу.       — Какую подругу?       — Лали Олмас, модельера. Помнишь, мы ходили к ней на показ?       Фэр рот открыла.       — Ты правда не знала? — судя по тону, Джерри боролся с приступом гнева.       — Нет, не знала.       — Хорош инспектор полиции! Весь город знает и только она пребывает в чудесном неведении. Мой тебе совет, мисс инспектор, хватит играть в любовные кошки-мышки. Займись делом — найди эту мразь. Или ты думаешь, что маньяк сам себя найдёт и сам себя упрячет в тюрьму? Какая наивность!       Фернанда не знала что ещё сказать. Джерри действительно был расстроен, она его таким не видела ни разу.       — Джерри! — окликнула Фэр, когда он уже стоял у двери.       — А?       — Ты очень её любил?       — Мы дружили восемь лет, — и он ушёл в павильон.

***

      Пока Фэр ехала в комиссариат, проклинала себя за дурость. Джерри прав. Она забыла о своих обязанностях. Наврала комиссару про несуществующую бабушку, а сегодня побежала к Джерри за объяснениями. Вместо работы. Никудышный она инспектор.       По приезду Фернанда выяснила: комиссар Гальяно весь день провёл на месте преступления — в квартире Лали Олмас. И он ещё там. Жертва — личность публичная, и пресса, конечно, мимо не прошла. Теперь общественность требует от комиссара немедленных действий. Ведь Лали — уже семнадцатый по счёту труп.       Фэр хотела поехать вслед за комиссаром, но её задержало ещё одно обстоятельство — полицейские поймали наркоторговца Гастона Вердэ, бывшего ЭмСи из «Угартэ», из-за которого началось её знакомство с Джерри. Не прошло и года! И главное — вовремя. Парня привели на допрос, но сейчас он был не в тему. Сотрудничать со следствием Вердэ не пожелал, поэтому Фернанда напомнила ему, что у копов есть дубинки, и если он чистосердечное не напишет, ощутит их на себе. Отправив наркодилера в камеру «думать», она о нём забыла.       — Какие люди! Надо же, инспектор Ривас! — обрадовался комиссар, увидев Фэр в дверях квартиры Лали Олмас.       Вокруг была куча полицейских. Тело после осмотра судмедэкспертов уже отвезли в морг, чему Фэр была рада. Не очень приятное дело — разглядывать трупы.       — Здравствуйте, комиссар, — улыбнулась Фернанда. — Я только что приехала, узнала об убийстве и сразу сюда, — вдохновенно наврала она.       — Ну-ну, после поговорим, — буркнул комиссар.       До ночи Фэр искала улики. Рисунок убийства не отличался от предыдущих шестнадцати. Лали, обнажённая, истыканная ядовитой иглой, скончалась в ванне от потери крови, вызванной ядом-антикоагулянтом. Не было ни следов насилия, ни следов избиения. И замки в квартире остались целы. Значит, она впустила преступника сама. Всё как обычно. Это Фэр и бесило. Опять ничего. Ничего! Домой она вернулась к полуночи и заснуть не смогла. Когда же маньяк совершит промах?       Утром ни свет, ни заря Фернанда ринулась в комиссариат. Вынула дела пострадавших и сведения о людях, что имели отношение к убитым. По её требованию ранее уже проверили знакомых каждой жертвы на наличие судимых, асоциальных личностей и иных неблагополучных элементов. Но это ничего не дало. Зато Фэр всё больше склонялась к версии, что жертвы убийцу знали. Фоторобот, расклеенный по городу, тоже результатов не принёс. Либо Тос ошибся, либо человек, сопровождавший Сандру Вэйс, был замаскирован. А смерть Лали Олмас наступила через два часа после её возвращения с модного шоу. И Фэр осенила идея поднять списки гостей, что присутствовали на показе. Они должны остаться в компьютерах дизайнеров, что разрабатывали именные приглашения.       Фернанда снарядила помощников в офис Лали, чтобы они взяли там сведения. Ход оказался точным — вскоре список гостей лежал у Фэр на столе. Все, кто был на показе, проходили фэйсконтроль, включая моделей, гримеров, костюмеров и даже официантов.        Изучая список, Фернанда искала людей, которые, возможно, фигурировали в делах других жертв. И ей попалось на глаза знакомое имя — Амадо Феррер. Ухажёр Вирхинии! Оказывается, вчера он опять был у Лали на показе, хотя, когда Фэр ходила туда с Джерри, Амадо сказал, что не любит такие мероприятия, и мол невеста его друга участвовала в шоу, как модель, а приглашения ему подарили. Но в этот раз зачем он пошёл? Странно это… Придётся вызвать его повесткой.       После обеда Фернанда, окружив себя тремя чашками кофе, села за компьютер искать информацию об Амадо в базе данных.       «Амадо Карлос Феррер Гарсиа. Родился 19 января 1983 года в Буэнос-Айресе, Аргентина», — прочитала Фэр с монитора.       Мать: Бьянка Гарсиа, алкоголичка со стажем. Проживает в районе Вижья-31.       Отец: Хуан Хоакин Феррер, разнорабочий. Скончался от отравления алкоголем в 1993 году.       Братья и сёстры:       Маркос Хорхе Феррер Гарсиа. В возрасте 14 лет попал в колонию для несовершеннолетних за убийство брата Альваро, шестимесячного младенца. Через три года, выйдя на свободу, пропал. Его местонахождение до сих пор неизвестно.       Матео Рауль Кастро Гарсиа — в 18 лет ушёл из дома. Впоследствии сменил пол, стал женщиной. Дальше след его терялся.       Хосе Луис Санчес Гарсиа — живёт с матерью в районе Вижья-31, страдает алкоголизмом.       Альваро Франсиско Диас Гарсиа — умер в возрасте шести месяцев, когда Маркос Феррер сбил его на машине вместе с матерью и старшим братом Адо. Из троих погиб только младенец.       Мария Мартина Гарсиа — личность её отца неизвестна, поэтому носит только фамилию матери. С 15 лет жила с мужчиной тридцати пяти лет. Подсела на наркотики. Убита несколько месяцев назад при загадочных обстоятельствах…».       Фэр вздрогнула. Мартина Гарсиа — это одна из жертв! Сестра Амадо?       Пошарив по картотеке, Фернанда нашла папку с личным делом Мартины Гарсиа, где красовался белый ярлычок с цифрой 13. Она сама приклеила эти ярлычки на каждую папку — номер жертвы по счёту. Мартина была тринадцатой.       Фэр внимательно перечитала её данные:       «Мария Мартина Гарсиа родилась 12 августа 1996 года. Отец неизвестен. У неё пятеро братьев, среди них Амадо — самый старший». В её деле он именовался, как Адо Карлос Феррер Гарсиа.       Всё совпадает. Амадо действительно брат Мартины Гарсиа. Вот так да! Как она раньше не заметила? И, похоже, у всех детей разные отцы, кроме Амадо и Маркоса — у них фамилии одинаковые.       «Неужели маньяк — Амадо?» — пришло в голову Фэр. Нет, ерунда. То, что он брат Мартины Гарсиа и был на показе у Лали Олмас, ни о чём не говорит.       Ещё один интересный факт, на который Фернанда обратила внимание лишь сейчас — Сандра Вэйс, жертва под номером шестнадцать, раньше была мужчиной, сменила пол. Один из братьев Амадо тоже сменил пол.       Связей Амадо с другими жертвами Фэр не нашла. Навряд-ли Амадо маньяк, хотя подробнее изучить эту личность не помешает. А вот брат его, Маркос Феррер, заинтересовал Фернанду куда больше, и она велела помощникам найти сведения об этом человеке. А завтра её ждёт допрос окружения Лали Олмас и всех, кто был на показе мод.