Секс-символ

      Поехав с Джерри в Баррьо Парке, Фэр не думала, что он предложит ей остаться на пару дней. Она хотела отказаться, но предлог согласиться подвернулся удачный — Нанси.       Позвонив комиссару, Фернанда насочиняла, что уехала на похороны троюродной бабушки. Позвонив домой, наврала Маргарите, что её отправили в Мар дель Плата по работе. Фэр не задумалась, что обе лжи шиты белыми нитками. Если комиссар позвонит к ней домой, ему поведают — она уехала в командировку по его приказу, а Маргарита удивится смерти несуществующей бабушки. Про Берни Фэр и не вспомнила. После вкусного ужина её волновало другое — они с Джерри будут спать вместе.       Спален в особняке было пять, но донья Нильда застелила им общую кровать, и отнекиваться от совместной ночёвки выглядело бы странным. И ведь они уже занимались сексом, глупо это отрицать.       Стоя под душем, Фернанда воображала, как кладёт голову к Джерри на грудь. Он целует её, ласкает. Такой красивый, приятный… И они засыпают в объятиях друг друга. Картина не вызывала дискомфорта, но Джерри зарубил эти мечты на корню, бесцеремонно в ванную ворвавшись. Запер дверь и влез прямо в душ. Фэр только ойкнула, когда его чувственные пальцы скользнули по её талии, груди, бедрам…       — Ты рехнулся, Джерри Анселми?! Чего ты делаешь в моём душе? — прошипела она, обалдев от такой наглости.       — Хочу тебя.       И почему она не закрыла дверь на защёлку? С Джерри надо держать ухо востро. Но поздно. Её прижали к стене душевой кабинки и покрыли поцелуями.       Неожиданность момента, вода, льющаяся сверху, придавали остроту ощущениям. Держа Фернанду на весу и не давая ей трогать себя руками, Джерри буквально превратил её в раскалённый металл. Она едва не задохнулась от возбуждения, ощущая его губы на своих губах, бёдра на своих бёдрах… Она оказалась в его власти, не смогла вырваться.       Сделав Фэр своей, Джерри молча покинул ванную. Фернанда в ярости побила кулаками стену и пнула пластмассовый тазик, что попался под ноги, когда она вылезла из душа. Этот человек нагло ворвался в её жизнь. Он обращается с ней, как с вещью. Да, Фэр не была против секса, но видела его иначе. Почему Джерри устроил цирк в душе, а не подождал десять минут, пока она выйдет? Он словно боится подпустить её ближе, чем позволяют ему тараканы в голове.       Догадки Фернанды подтвердились быстро. Когда она вернулась в спальню и легла в кровать, заметила, что с Джерри неладно. Он никак не желал ложиться. Сначала обнимался с планшетом, читая почту. На двадцать минут застыл у зеркала, разглядывая себя. А после — окаменел возле Дамаса, развалившегося в кресле, и смотрел, как тот спит.       — Джерри, ты ляжешь или нет? Я хочу спать. Погаси свет, в конце концов! — не выдержала Фэр.       Он лёг. Почему-то в халате. Обнять не обнял, даже не прикоснулся. Поёрзал туда-сюда и вскочил.       — Пойду выпью чаю, — и смотался вниз.       Инстинкт подсказывал Фэр — она может переломить ситуацию. Надо усыпить его бдительность, обезоружить, непредсказуемо напасть из-за угла и соблазнить. Самой. Опыта привораживания мужчин у Фернанды не было, инициативу в сексе она всегда отдавала им, но отступить сейчас — остаться во власти Джерри навсегда.       Он не возвращался, и Фэр решила подготовиться. Сняв пижаму, надела пушистый халат на голое тело. Пооткрывала несколько ящиков — нашла пару пачек вкуснопахнущих презервативов. А сунув нос в выдвижной ящик под кроватью, обнаружила мини секс-шоп, где было много всяких специфических штучек, предназначения которых Фэр не знала и более того — не хотела знать. В её голову опять невольно закралась мысль о бисексуальности Джерри (непонятно зачем подобные приспособления холостому гетеросексуальному мужчине), но она отогнала её, откопав в ящике коробку с наручниками. То, что надо!       Услышав шаги, она пихнула коробку в соседнюю тумбочку, задвинула ящик и погасила лампу. Сделала вид, что спит. Джерри двигался бесшумно, но по аромату мускуса и пачули Фернанда ощущала его присутствие в комнате.       Наконец Джерри лёг в постель. Завернулся в одеяло и замер. Фэр рискнула открыть глаза и так лежала ещё час. Кажется, он уснул.       Сердце стучало даже в горле — она затеяла безумие. Но ведь Джерри любит непредсказуемость! Аккуратно выудив из коробки четыре пары наручников, Фернанда стащила с Джерри одеяло и прицепила ему руки и ноги к кровати. Джерри открыл глаза. Дёрнулся — не тут-то было.       — Что… что происходит?       — А то, что мне надоело быть игрушкой, — заявила Фэр властно. — Ты вытворяешь со мной всё, что хочешь, а я должна это проглатывать, так, выходит? Ты сам начал эту игру. Думал, устроишь мне животный секс на двадцать минут и я успокоюсь? Как бы не так! Ты меня раздразнил.       Сняв халат, она села Джерри на живот.       — Вот так новости! Ты решила меня изнасиловать или что, я не пойму? — хрипло спросил он.       — Ну ты же меня почти изнасиловал в душе. Я решила ответить тебе взаимностью.       — У тебя нет языка? — он говорил резко. — Не могла сказать, что хочешь ещё? К чему наручники?       — Ну ты завязывал мне руки, я тоже хочу. Хочу поменяться ролями, — шепнула Фернанда ему в рот.       Она ощутила, как у него вздымается грудь, провела по ней рукой — кожа покрылась мурашками. Фэр возликовала про себя. Она на верном пути. Сейчас она устроит ему жаркую ночь!       А дальше всё покрыл туман. Обжигая поцелуями его смуглое тело, Фернанда саму себя довела до исступления. Она давно об этом мечтала, ещё с момента, когда он ласкал её, не позволяя трогать себя.       Джерри и сейчас вырывался и сталкивал Фэр, но наручники мешали. Он находился в каком-то злом оцепенении. Ему явно претило быть в роли жертвы, он привык верховодить и психовал от собственной беспомощности.       — Я тебя ненавижу, Фернанда Ривас! Я тебе этого не прощу, — выдавил Джерри, когда её поцелуи спустились на живот.       — Чего ты не простишь? — фыркнула она. — Я тебя хочу. Мне нравится секс с тобой, и я хочу, чтобы у нас были нормальные отношения. Как у пары, у мужчины и женщины, а не как у двух собак.       Тропинка поцелуев, блуждая, окончательно сползла вниз, и Джерри затих, впав в транс. Секс получился фантастическим, и Фернанда решила, что она победила. Испытав почти животное удовольствие, лёжа на его груди, она обвивала Джерри руками, целовала ямочку на подбородке. И всё равно Фэр чего-то не хватило и теперь. Не хватило ответа — Джерри молчал. Фернанду это пугало, и она не спешила расстёгивать наручники, боясь — лишь он обретёт контроль, всё пойдёт прахом.       — Джерри… Джерри… мне так хорошо сейчас… Было бы так всегда, — шепнула она тихонько.       — Сними с меня наручники, — резанул он голосом, как металлом по стеклу.       Фэр зажгла лампу. Не глядя на Джерри, отстегнула наручники и бросила их на пол. Выключила лампу и легла, отвернувшись к стене. Всё бесполезно. Она проиграла. Никогда он не будет принадлежать ей. Он её не любит. В этом вся проблема. Банально и просто.       В конце концов, Фернанда расплакалась. Какая же она дура! И зачем к нему полезла? Она старалась не всхлипывать, чтобы Джерри не услышал. Ещё не хватало разрыдаться на его глазах! Но вдруг ощутила на талии его руки. Прижал к себе. Так близко, что она почувствовала, как выпирают косточки на его бедрах.       Осмелев, Фернанда обвила ногами его ноги. Позволил. Неужели она вытравила его мерзких тараканов, и теперь он — настоящий? Только молчит, как воды в рот набрал. Фэр буквально почуяла: он рядом не только телом, но и чувствами, и мыслями. Сейчас он её. Впервые за всё время их непростых отношений.       — Джерри… Джерри… — позвала она и всхлипнула — слёзы лились сами.       — М? Ты чего ревёшь? Что случилось? — шёпотом спросил он.       — Просто я дура.       — Ты только сейчас это поняла, Фернанда Ривас?       — Я дура, потому что я… я в тебя влюбилась, — вздохнула Фэр робко.       — Нет, ты, похоже, сошла с ума. Или напилась втихаря, пока я не видел.       — Почему?       — Ну-у-у… в здравом уме ты бы это не ляпнула.       — Это всё, что ты можешь ответить? — гневно зашипела Фернанда. — И ещё спрашиваешь, почему я реву?       — Ты хочешь, чтобы я признался тебе в любви?       — Было бы недурно.       Хихикая, Джерри перекатился на спину, увлекая Фэр за собой.       — Я тебя ненавижу! — объявил он.       Она рот разинула, но его закрыли поцелуем.       — Люди ненавидят то, что врывается в их жизнь без спроса, и переворачивает её вверх ногами. Ты меня так заводишь, что я теряю контроль. А это редко кому удаётся. Ты можешь по праву собой гордиться, Фернанда Ривас. Ты лишила меня покоя. Ты не даёшь мне жить. Ты влезла в мою в голову и просверлила там дыру. А сегодня ты меня почти изнасиловала. Ты сумасшедшая. Зачем ты это сделала?       — Потому что ты меня раззадорил, — Фернанде стало смешно. Да, с Джерри не соскучишься. Он даже в постели умудряется её бесить!       — Дурочка… давай спать, уже четыре утра, — ответил он на её смешки.       — Ага…       Фэр так нравилось обвиваться вокруг Джерри, что она улеглась на него, как на перину, буквально разомлев от удовольствия. Хотя главного Джерри не сказал.

***

      Фернанда не верила своему счастью — на следующий день Джерри был ласков и не обижал её ядовитыми комментариями. И даже не отреагировал на скандал между Айлин, Нанси и гувернанткой сеньорой Ньевес, что пыталась заставить девчонку читать.       — Я ненавижу буквы! Они уродливые! Сами их читайте, свиньи!!! Я вас ненавижу!!! — в бешенстве орала Айлин. Она лягалась, плевалась и сквернословила — так ненавидела учиться.       Злая Нанси едва не открутила девчонке ухо. Сеньора Ньевес, худощавая дама лет сорока, чуть не плакала, приговаривая: таких ужасных детей она никогда не видела. Нанси хотела втянуть в конфликт и Джерри, но он отмахнулся:       — Умоляю, Нанси, не порти мне настроение! Отлупи ненормальную ремнём и успокой сеньору Ньевес. Я заплачу ей жалованье выше обычного. За нервы. И не доставайте меня сегодня.       А Фэр напрочь забыла, что хотела обсудить с Нанси заявление Тоса. Днём они с Джерри отправились на лошадиные скачки, где Фэр неожиданно выиграла, наугад поставив на коня по имени Атлас. Затем они устроили пикник в саду, купались в бассейне и даже играли в теннис. А вечером Джерри застрял на третьем этаже — в оранжерее. Тут цвели розы: от обычных, что продаются в магазинах, до совсем редких — чёрных, голубых, зелёных, пятнистых и радужных. Джерри любил растения, но лично ими не занимался, уверяя, что боится пораниться. Поэтому о розах заботился дон Альберто, а Джерри любил сидеть в оранжерее, уткнувшись в электронную книгу или планшет, или общаясь то с Дамасом, то с другим питомцем — змеёй по кличке Амару.       Змея была очень красивой, цвета чёрного жемчуга и с ярко-красной головой. Она жила в просторном террариуме, застеленном листьями и хворостом. Джерри наблюдал за Амару и кормил её, пропихивая через отверстие мелких лягушек, мышей и ящериц. В руки он её не брал, чему Фэр обрадовалась — она ненавидела змей. А Амару оказалась ядовитой.       — Зачем ты держишь её в доме? Она же выползет и покусает кого-нибудь! — укорила Фернанда.       — Она не выползет. Террариум надёжно закрывается, — флегматично ответил Джерри, скармливая змее новую порцию лягушек. — Это крайт. Мы с Мэри привезли её из Малайзии.       — Но она же ядовитая!       — Ядовитая, зато красивая. Раз в неделю приходит ветеринар, осматривает Амару и сцеживает у неё яд.       Джерри так любовался питомицей, что Фэр приревновала. Неприятно, когда тебе изменяют со змеёй. Поэтому, схватив Джерри под локоть, она увела его в спальню, подальше от Амару. Учитывая, что та активизировалась к ночи, Джерри мог проторчать у террариума до рассвета. Как Фернанда заметила, он был склонен зависать у объекта, наблюдая за ним часами.       Ночь они снова провели вместе и даже обошлись без связываний — Джерри был ласков как никогда. Надолго ли? Не предскажешь. Но Фэр так увлекли эти игры, что она забыла работу, семью и вообще всё. Её единственной реальностью стал Джерри.       А он, кажется, успокоился, сняв маску неприступной звезды. И Фернанда, счастливая и уверенная в своей победе, расслабилась. И напрасно. Поступки Джерри на следующий день перечеркнули всё.       Утром Фэр проснулась первая и долго Джерри разглядывала. У него были очень густые, словно накрашенные ресницы. Фернанда давно это приметила, но теперь, лежа в его объятиях, увидела, что ресницы растут в два ряда. Это красиво, но ненормально. И Джерри такой ненормальный абсолютно во всём.       Его разбудили её поцелуи и дико взбесило, что Фэр куснула его за ухо.       — Не смей никогда меня кусать! — выпалил Джерри, с силой отпихнув её.       Фернанда обиделась на этот выпад и до полудня с ним не разговаривала — ушла в кабинет-библиотеку, что спряталась на первом этаже. Джерри любил читать, но предпочитал книги электронные. А Фэр обнаружила бумажную литературу по ветеринарии, уходу за растениями, несколько томов о ядовитых змеях, книги о том, как чистить бассейн, избавляться от саранчи и москитов и разжигать костёр без спичек. Одна полка удивила Фернанду содержимым — здесь было собрано мистическо-оккультное чтиво: «Заговоры и проклятия», «Чёрная магия», «Древние колдовские ритуалы», «Заклинания индейцев Майя», «Самые известные колдуны и ведьмы» и прочая ерунда. Среди них затесались «Камасутра» и книга под названием «Всё о тантрическом сексе». Забавная коллекция.       Не найдя что почитать, она вышла из кабинета, решив с Джерри помириться. Обнаружила его на третьем этаже в спортивном зале. Он висел головой вниз, уцепившись ногами за перекладину и раскинув руки, и напоминал летучую мышь.       — Джерри! Джерри! Ты же упадёшь! Нельзя так долго висеть вниз головой, это вредно. Слезай!       — Отвали, я медитирую.       — Почему ты мне хамишь? — топнула ногой Фернанда.       — Потому что не люблю, когда меня достают. И ненавижу, когда меня кусают.       — Ты ещё злишься? — удивилась Фэр.       — Да, злюсь!       — Нашёл из-за чего, из-за ерунды. Я укусила тебя в шутку.       — Мне без разницы в шутку или всерьёз. Меня нельзя кусать, царапать и бить. Ясно?       — Неженка нашёлся, тоже мне! — рассвирепев, Фэр ушла в спальню и плюхнулась на кровать, зарывшись лицом в подушку.       Через минут двадцать Джерри пришёл сам. Молча обнял её, уложив голову к ней на спину. Фернанда обиженно сопела, но ей было приятно. Воспользовавшись моментом, Дамас тоже прыгнул на кровать. Залез к Фэр на голову.       — Окружили со всех сторон, — пробухтела она, поворачиваясь лицом.       — А как ты думала? — сверкнул Джерри улыбкой.       «Мужская солидарность» — решил Дамас, свивая гнездо у Фэр в волосах.       — Давай мириться, — предложил Джерри.       — Я с тобой не ссорилась. Это ты взбесился из-за невинной шутки.       — Меня нельзя кусать, повторяю для глухих. Больше повторять не буду, так что запомни, — «палец дьявола» мягко ткнул её в лоб, губы коснулись губ. — И давай закроем эту тему. Пойду побреюсь, — и ушёл в ванную.       — Джерри, — окликнула его Фернанда.       — А?       — У меня вопрос. Что если я… ну, если я вдруг окажусь беременна? Всё-таки мы с тобой уже столько раз…       Из ванной раздалось хихиканье.       — Нашла что спросить!       — Что это значит? Это не ответ, — вскочив с кровати и спихнув Дамаса, она выросла в дверях.       Джерри, стоя у зеркала, намазывал на лицо какой-то супернавороченный крем для депиляции — бритвой он не брился из-за якобы раздражения на коже.       — А какой ответ, май дарлинг, ты хочешь услышать? — не понял он.       — Например, что делать, если я вдруг залечу?       — Ну, если ты вдруг залетишь, родишь одного, двух, трёх и будет тебе счастье, — не моргнув глазом выдал Джерри.       Фэр так и села. Не найдя слов, молча вернулась в спальню. Вот гад! Выходит, всё, что он плёл, — ложь. А теперь решил, что заполучил её, и можно обрюхатить. Хотя залететь она могла навряд-ли. У неё спираль, да и Джерри предохранялся. В этот раз. Но не исключено, что в следующий он устроит ей «киндер-сюрприз». Ну нет, второй Конрад ей не нужен!       У Джерри челюсть отпала, когда, выйдя из ванной, он увидел: Фернанда оделась и складывает свои расчёски, пудреницы, тушь и прочее в рюкзачок.       — Ты куда это собралась?       — Я еду домой! — твёрдо сказала она.       — С чего вдруг?       — Наши отношения закончены. Мы расстаёмся навсегда, Джерри Анселми! — Фэр говорила жёстко, будто гвозди забивала.       — Это почему?       — У нас с тобой разные понятия об отношениях.       Закинув рюкзак на плечо, Фернанда попыталась выйти из комнаты, но Джерри преградил ей дорогу.       — В чём дело? На что ты обиделась, май дарлинг? Всё же было хорошо.       — Хорошо? По-твоему подвергать меня пыткам — это хорошо? Ты садист!       — Пыткам? Каким пыткам? — рассмеялся Джерри. Чуть приобнял её.       Но Фэр отступать не собиралась — живо его отпихнула:       — Отвали! Между нами всё кончено! Ищи себе другую жертву. Пусть она хоть разорвётся от натуги, рожая тебе десяток отпрысков. Ты получишь от этого удовольствие явно. Ты же садист и любишь издеваться над женщинами. Но над собой я экспериментировать не позволю, до свидания!       Отойдя от двери, Джерри рухнул на кровать и, перекатившись по ней, захохотал как безумный.       — Ах, тебе ещё и весело?! — скрипнула зубами Фернанда. — У меня стресс, а ему весело!       — Ой, какая ты смешная! — простонал Джерри. — Никто ещё мне так не поднимал настроение.       — Ах, вот так? Я почти залетела, и у тебя поднялось от этого настроение? Зря ты не женился на Вирхинии, она бы давно уже родила тройню, — злорадно выпалила Фэр.       — Я не люблю тупых овец. Я переспал с твоей кузиной на зло. Тебе. Ну с чего ты взяла, что залетела? — примирительно сказал Джерри, сев на кровати и утирая слёзы. — Мы же предохранялись.       — Ни одна контрацепция не даёт сто процентов гарантии. А после того, что ты сказал, я больше видеть тебя не хочу.       — А что я сказал?       — Что хочешь, чтобы я родила тебе тройню, — пыхтела Фэр, бегая по комнате туда-сюда.       — Я такого не говорил.       — Нет, ты сказал! Короче, ищи себе инкубатор, а меня оставь в покое. Все мужчины одинаковые! Мало того, что ты шовинист, ты ещё и лжец!       — Какая чушь! — Джерри опять захихикал. — Никогда я не был шовинистом. Зачем всё так переворачивать? Я не говорил, будто хочу, чтобы ты рожала детей от меня. Я имел ввиду, что ты можешь в принципе родить хоть сколько детей. От кого угодно. Но если ты хочешь продолжать отношения со мной, не вздумай ловить меня на залёты. Это чревато. Я ведь могу разозлиться и проучить.       У Фернанды чуть пар не пошёл из ноздрей. Что за бред несёт этот тип? Потребовал от неё детей, а сейчас вопит про намеренные залёты и угрожает.       — Но мне нравится твоя реакция. Она превзошла мои ожидания, — снова подойдя к Фэр, Джерри обнял её.       Она нетерпеливо дёрнулась.       — Ах, тебе нравится?! Я и говорю, ты садист. Тебе в кайф, что я умираю от страха.       — Ну почему? Чего ты боишься?       — Ты тупой что ли, Джерри Анселми? — прошипела она ему в ухо. — Я боюсь беременности! Больше всего на свете! Это катастрофа, худшее, что может случиться со мной. Я тогда выпрыгну в окно. Понятно тебе?       — Успокойся, ладно? — ответил Джерри ровным голосом. Взял её за плечи и встряхнул. — Ты не беременна.       — То, что ты предохранялся, меня не успокаивает. А твоё пренебрежение моим страхом не позволяет тебе доверять, — упрямилась Фэр, уже начиная сдаваться — такими приятными были объятия. — Сегодня ты говоришь, чтобы я успокоилась, а завтра продырявишь презерватив.       — Ну не выдумывай, а то я обижусь. Я никогда такого не сделаю, — он заглянул ей в глаза. — Мне не нужны ни венерические болезни, ни дети, я тебе говорил уже. И если ты залетишь, то пойдёшь на аборт. Даже если придётся тебя связать и вывезти на другой континент!       — Ой, не каркай, а то накличешь беду! Не смей этим шутить, или я тебя убью! — проскрипела Фернанда. — Я боюсь беременности до трясучки. Это фобия. Ясно?       — Ясно, — сдался Джерри, театрально поднимая руки вверх. — Не надо бояться. Я тебе повторяю: ты не залетела. Это невозможно.       — Но…       — И закроем эту тему.       Фэр не поняла, почему он говорит с такой уверенностью, но страх отступил. И её стали занимать своеобразные бытовые привычки Джерри. С вечными диетами и сидением на неких таблетках, она смирилась, но капризы её подбешивали. Кофе он не пьёт, там кофеин. И сахар не ест — это яд. И соль не ест — это ещё хуже. На цитрусы и шоколад у него аллергия, от мучного и сладкого он поправляется, а острое, кислое и газированное — катастрофа для голоса. От мыла — прыщи, от бритвы — раздражение. И вообще никакими колюще-режущими предметами Джерри не пользовался, включая ножи и ножницы, — боялся порезаться.       А ещё он делал маски на лицо и волосы, часами принимал ванну то с солью, то с грязью, то с глиной. Мазался всякими маслами и лосьонами, делал обертывания и даже вызывал на дом маникюршу. Фэр этот зашкаливающий нарциссизм бесил ужасно.       К концу третьего дня пребывания в доме Джерри терпение у Фернанды лопнуло.       Донья Нильда приготовила на ужин разносолы, из которых Джерри съел только три салатных листа и томат, заявив, что от другого покроется сыпью. Фэр, пожав плечами, с радостью навернула курицу, запечённую с лимонами, и пирожные с клубникой.       Они поднялись в спальню, но Джерри, вместо того, чтобы уделить внимание Фернанде, взялся рассматривать себя в большое настенное зеркало.       — Джерри! Может, хватит уже красоваться? Иди ко мне, — позвала его Фэр.       Он не отреагировал, и Фернанде пришлось довольствоваться ласками Дамаса, что взгромоздился на её колени и мурлыкал, требуя почесать его за ушком.       Но, когда Джерри, взяв здоровенную лупу, стал через неё и зеркало разглядывать, не вскочили ли у него прыщи, терпение Фэр закончилось. Спихнув Дамаса с колен, она пошарила по тумбочкам, нашла увесистую статуэтку, размахнулась и запустила ею в зеркало.       Джерри успел отскочить от вихря осколков. С минуту он глядел на пустую раму и засыпанный стекляшками пол. В гнетущей тишине. Потом обернулся:       — Ты что дура?       «Не то слово!» — подумал Дамас, нервно дёргая пушистым хвостом.       — Сам виноват, нечего было полтора часа крутиться у зеркала! — выкрикнула Фэр.       Джерри развернулся и ушёл. Дамас, спрыгнув с дивана, последовал за ним.       Минут двадцать Фернанда сидела, глядя в одну точку. А потом начала реветь и бить кулаками спинку кресла. Вот идиотка, взяла и всё испортила. Теперь Джерри разозлился. И ушёл. Конечно, она была неправа, могла и в голову ему попасть. Но и Джерри вёл себя по-свински. Почему он, вместо того, чтобы быть с ней, любовался собой? Да ещё так долго! Нарцисс чёртов!       Чуть остыв, Фэр спустилась вниз, но не нашла Джерри ни в гостиной, ни в кухне, ни в кабинете. Увидела его в окно. Вышла в сад и подкралась сзади. Сидя на земле под раскидистым орешником, он в упор рассматривал правую руку — с той капала кровь.       — Джерри!       Он вскинул голову.       — Чего ты хочешь?       — Что у тебя с рукой?       — А это по твоей милости.       — Давай поговорим, — попыталась помириться Фернанда. — Я не знала, что ты поранился. Хочешь, я перемотаю тебе руку?       — Нет, спасибо. Я как-нибудь обойдусь без тебя.       Он направился к дому. Фэр кинулась следом.       — Джерри, ну не уходи. Я просто разозлилась, потому что ты не обращал на меня внимания. Вот и разбила зеркало. Ну Джерри…       Молча отпихнув её, он прошёл в дом и спустился в кухню. Фернанда не отставала — пошла за ним. Достав аптечку, он замотал руку бинтом.       — Надо бы чем-то обработать… — робко сказала Фэр.       — Лучше мозги себе обработай, вдруг поумнеешь, — выскочив из кухни, Джерри рванул на третий этаж.       — Если ты думаешь, что я буду извиняться, не дождёшься! Я не буду! — крикнула она ему в спину. — Я не виновата, что у тебя хронический нарциссизм!       Фернанда вернулась в спальню и долго надеялась, что Джерри придёт обратно. Прождала до четырёх утра, когда, наконец, её сморил сон.       Проснулась она около десяти. Постель была не смята. Исчез и Дамас. Осколки зеркала так и валялись на полу.       Фэр обнаружила на тумбочке записку. Хвостатым почерком Джерри там значилось: «Это зашло далеко и перешло все границы. Ты во многом божественна, Фернанда Ривас, но кое в чём просто отвратительна. Мы никогда не поймём друг друга, поэтому нам лучше расстаться. Я так решил. Прощай. Будь счастлива. Джерри».