***
Наступил май, принеся тускло-ленивую погоду и метаморфозы. Вирхинии подходил срок рожать, и она устроила в доме кружок «беременюшечек». Заняв гостиную, женщины бесконечно ели, смотрели фильмы про роды, читали мамские форумы и хвастались животами и результатами УЗИ. Шум стоял дикий, а от слащаво-уменьшительного сленга, даже у Барби уши закладывало. Тётя Фели не подпускала её к пузатой компании, боясь — они зажарят её и съедят. Маргарита домой являлась редко — нашла ухажёра. Личность его стала для Фэр сюрпризом. Тос, бармен из «Угарте»! Они познакомились в салоне красоты, когда Маргарита делала ему маникюр. Фернанда, после эпизодов с Нанси, принимала Тоса в штыки, что и высказала сестре. Маргарита обиделась — её не пугали ни разница в возрасте (Тос был младше её на семь лет), ни дети Тоса, ни его слепая мать, ни отношения с бывшей. А позже выяснилось: Нанси написала на экс-мужа заявление об угрозе жизни, Тос испугался и пошёл на мировую, и они договорились, что дети останутся с ним, а Нанси будет навещать их и платить алименты. Фэр пришлось с выбором Маргариты смириться. Сама же Нанси, отделавшись от Тоса и детей, витала в облаках. На её горизонте замаячил мужчина — человек, что некогда защитил её от Тоса. Оказался им доктор Умберто Барриос, личный гинеколог Фернанды. В доме ад был кромешный. Тётя Фели и донья Канделария, спасаясь от беременюшечьей оккупации, убежали на крышу. Организовали там сад, натаскав ящиков с землёй, и высадили экзотические растения: мухоловки, пожирающие насекомых; кровавый зуб — несъедобный гриб, похожий на кусок торта, из которого вытекает красное повидло; не смертельные, но ядовитые «кукольные глазки»; литопсы — «живые» камни с яркими цветами. Подруги огородничали целыми днями, боясь, что их экзотическая растительность сдохнет от неподходящего климата или почвы. Даже Барби, выкрашенная теперь в ядовито-сиреневый, на крышу не допускалась (в целях безопасности и растений, и собаки). Встречи с комиссаром тёте надоели. Он был тяжёл на подъём и ленив, что энергичной тёте Фели претило. Продав участок на луне, она вернула ему долг, расплатилась по оставшимся счетам (Вирхиния деньги Амадо использовала во благо — отдала кредиторам). Так долг был погашен, а с комиссаром тётя распрощалась. Фэр же переехала к Джерри — надоело ей сталкиваться с беременными, что лезли всюду, нагло вытрясая из шкафов и комодов одежду и обувь, косметику и украшения. Прям нашествие саранчи! Много вещей Фернанда увезла в квартиру Джерри, а свою комнату стала запирать. Любовные признания сделали Джерри ласковым. Фэр он больше не жалил, фактически сняв все маски, кроме одной — о своём прошлом Джерри молчал. Фернанда хотела подобраться к этой теме, но медлила, решив жить сегодняшним днём. Впервые она чувствовала себя уверенной, защищённой и… любимой. Хотя Джерри не дарил цветов, мягких игрушек и побрякушек — мечту романтичных девочек. Не стоял на коленях, предлагая руку и сердце, и не изображал принца на белой лошади, но в искренность его Фернанда верила. Взгляды Джерри и объятия говорили сами за себя. Единственным его фетишем было дорогое нижнее белье — в него Джерри облачал Фэр регулярно. Он любил, когда она расхаживала в корсетах, кружевных стрингах и чулках на подтяжках. Фернанда не отказывалась от этих презентов — тоже проявление любви. Зато не мучил, не насиловал и в подвал не сажал. За три месяца Фэр и адвокат Алвес собрали дело против Ивана. Агустина дала показания, уговорив сделать это и других школьниц — его жертв. Фернанда сводила её к стоматологу и в салон красоты, где ей сделали асимметричную стрижку и выкрасили кончики волос в малиновый цвет. Похудев, Агус опять надела короткие шортики и топы; осуществила мечту — пирсинг на губе. Она помирилась с Сэси и Фредом, с которыми враждовала из-за их непринятия её связи с Иваном. Эти двое зачастили в гости, а вскоре сознались — у них роман. Агустина радовалась и даже хотела устроить вечеринку, но Фэр понимала — это всё наигранно. Как бы Агус не храбрилась, а в душе её по-прежнему жила испуганная девочка. Из школы их с Иваном исключили — сеньора Беатрис наказала и Агустину за сексуальную связь с преподавателем. Агус больше не рисовала, выбросив картины, холсты и краски в помойку. Она не желала ни учиться, ни работать, только лежала на диване, играя с планшетом. А Иван исчез. Когда к нему явилась полиция с ордером на арест, квартира была пуста. У Фэр же возникла мысль: Фантом-убийца — Иван. Он прибыл в Аргентину из Бразилии в январе 2015 года. А в феврале маньяк совершил первое преступление — убийство пожилого немца Орасио Шейденберга. На днях же Фернанда испытала новый шок, узнав, что Ивано Палло умер от передозировки героином в 2012 году в Нью-Йорке. Соединенные Штаты он не покидал никогда. Зато его брат-близнец в 2013 году переехал в бразильский Белу-Оризонти. Фэр была в ужасе, заподозрив: Иван — это Конрад, что выдал себя за мёртвого брата. Не зря он вопил про гипотетического ребёнка. И этот человек, столь хитрый и подлый, явно сойдёт за маньяка. Ивана объявили в федеральный розыск, а Фернанда, боясь за себя, Агустину и других членов семьи, выпросила у комиссара охрану. Полицейские окопались у её дома, а Джерри изводил ревностью к Амадо — тот донимал Фэр звонками с требованием помирить его с Вирхинией. — Я не знала, что ты ревнивец, Джерри Анселми! — посмеялась Фернанда, когда, во время звонка Амадо, Джерри выхватил её смартфон и засунул его номер в чёрный список. — Это не ревность, — отговорился он мрачно. — Этот тип опасен. Он лгун и псих. Не общайся с ним, Фэр, прошу тебя! — судя по тону, Джерри был убеждён, что Амадо — герой отрицательный. Дело маньяка больших изменений не претерпело. Допрос соседей Леопольдо Магальяэса плодов не дал, а жители высотки, люди приличные, сомнений не вызвали. Поиск Маркоса Феррера тоже зашёл в тупик, но попытка найти адвоката Каспера Брёкке увенчалась успехом — он жил за городом, и ему отправили повестку. Сегодня, в последнюю субботу мая, Фэр пребывала в любовно-романтическом настроении. С утра её разбудили поцелуи Джерри и облизывания Дамаса; джакузи с пеной и новый комплект нижнего белья: красное микро-платье, шортики и латексные чулки. Облачив Фернанду в этот наряд, Джерри усадил её к себе на колени и заласкал всю, пялясь на неё, как голодный Дамас на кусочек мяса. Фэр льстило, что она обуздала этого несносного человека, разожгла в нём страсть. День они посвятили любовным утехам, валяясь в кровати. Фэр аж устала. Когда стемнело, они с Джерри отправились в «рейд» по ночным клубам. Но только сели в машину, как зазвонил телефон. — Тётя Фели, кто же ещё?! — закатила Фернанда глаза. Это уже наглость. Ни дня покоя! — Не бери трубку, ну её! — скривился Джерри. — Пусть сами разбираются со своей ерундой. — А вдруг что-то случилось? — Как всегда чепуха. Фэр, ну пожалуйста, не отвечай! Останься со мной, — это прозвучало как сдержанная мольба. И Фернанда звонок сбросила, хотя эта ревность её напрягала. Джерри считал, что семья отбирает её у него. Как бы он лютым собственником не оказался! Судя по ликующим чертям в глазах, Джерри был уверен, что он победил тётю Фели. Как бы не так! Тётя позвонила снова. И ещё раз. И опять. И не успокоилась, пока Фэр не взяла трубку. — Да, тётя, в чём дело? — недовольно ответила она. Ну вот зачем трезвонить, если звонок сбрасывают? — У нас ЧП! ЧП! — заголосила тётя. — Фернандита, приезжай! — Не хочу, — сказала Фернанда, видя, как Джерри гневно выпятил подбородок. — У меня планы на вечер, тётя. Я не приеду, даже если у вас землетрясение. — У нас не землетрясение, у нас хуже! — истерила тётя во всю глотку. — Вирхиния рожает! — Ха! Тогда я сто процентов не приеду. Мне без разницы, рожает она или нет, — позлорадствовала Фэр. — Она две недели не доходила! — визгнула тётя. — Ей ещё рано! Надо остановить роды! Придумай что-нибудь, ведь ты полицейская! — А я тут причём?! Я не акушерка! Вызовите скорую. Нечего меня беспокоить из-за чепухи. — Какая же это чепуха?! — не сдавалась тётя Фели. — Всё началось из-за дурака Амадо! Он едва не убил мою Вирхиниту! — Опять? — Он нёс всякую чушь! Сказал, что ребёнок у Вирхинии фальшивый. И схватил нож, чтобы живот ей вспороть. Я чуть в обморок не упала! Даже Барби нас не защитила. Бесполезная нахлебница и лентяйка! Мы были во дворе, и за нас вступился сеньор Лареа. Он вызвал полицию, а Амадо руки связал. Этот дурак теперь в комиссариате. А у Вирхинии схватки и начались. От нервов всё, — тётя перевела дух. — Так ты приедешь, Фернандита? — Нет, не приеду. Везите Вирхинию в роддом. Амадо я завтра займусь. А сегодня отвяжитесь от меня со своими детьми и разборками! — и Фэр нажала на смартфоне кнопку «выкл». — А я говорил, этот тип — монстр. Вот и с ножами на людей кидается. Его место в тюрьме, — слова Джерри будто скрябали наждаком по металлу. — А в роддом мы поедем завтра. — В роддом?! Зачем? Ты же знаешь, я не люблю детей! — набычилась Фэр — смотреть на ребёнка кузины ей не улыбалось. — Ты хочешь увидеть потенциального сыночка? — Нет, хочу доказать, что был прав. Я говорил, со мной играть — чревато. Вирхиния не услышала. Но это потом. А сейчас — развлекаться! — и он нажал на газ, так ярко сверкнув глазами, что Фернанда в кресло вжалась.Глава 36. Эх, семейка!
1 июня 2018 г. в 01:00
Проснулась она в десять. За окном ухмылялось солнце, и его лучи, отражаясь в зеркалах, радостно бегали по стенам и потолку. Везде царил бардак, а в изголовье кровати дрыхла пушистая голубоглазая грелка — кот по имени Дамас.
Джерри дома не оказалось, но на барной стойке в гостиной Фернанда нашла связку ключей и записку: «Я ушёл на репетицию. Будешь уходить, покорми Дамаса и запри дверь. Целую. Джерри».
Позавтракав салатом из морепродуктов, прихорошившись и накормив кота, Фэр решила воспользоваться моментом. Идея залезть в два секретных ящика мучила её давно. Один был в ванной, а второй — в студии на третьем этаже. Первый ящик Джерри замыкал ключом со связки, что сегодня доверил ей — после вчерашнего забыл про бдительность. Как открывать второй ящик, с кодовым замком, Фэр не знала. Но метод тыка подойдёт. Да, это подло, но она глянет одним глазком и всё.
Фернанда заперлась в ванной на случай появления Нанси. Выбрав нужный ключ, открыла ящик, но содержимое её разочаровало. Упаковки таблеток с длинным названием «Глюкокортикостероиды»; несколько ампул с бесцветной жидкостью; «обручальное» кольцо-змея; ежедневник с аббревиатурами и цифрами.
Засунув всё обратно и прихватив ежедневник (Фэр решила, что одна из комбинаций в нём — код), она влезла на третий этаж. Ящик скрывался в полу. Чтобы его увидеть, надо было отодвинуть кресло, приподнять коврик и вытащить пару досок ламината.
Подбор кода занял целый час — в ежедневнике таилось море комбинаций. Фэр уже хотела спасовать, но очередной введённый код, наконец, подошёл, и замок остался в её руках.
Но и здесь страшных тайн Фернанда не нашла. Бумаги со схемами и таблицами, где фигурировали названия на латыни; записки с химическими формулами (в химии Фэр была полный ноль); папки с документами на недвижимость; блокнот, книги «Утончённые убийцы стран Азии», «Средневековые пытки и жертвоприношения» и «Куноити — цветы смерти». Ну и чтиво!
Фернанда полистала блокнот: номера телефонов, адреса, даты встреч, столбики из непонятных цифр и аббревиатур; рисунки в виде змеи с крыльями летучей мыши; и фраза «Angelis Pacis Amare», крупно выведенная на одной из страниц. Фэр важности в этой информации не увидела. Зато в отдельной коробке нашла два удостоверения личности, а также DNI. Одно — на имя Джереми Анселми дель Грасса (на него был оформлен и DNI). А вот третий документ Фэр заинтересовал.
«Херман Бустос Агирре», — прочитала она. Вот! Настоящее имя Джерри! Получен документ был в 2004 году, и данные его совпадали с новым удостоверением. Кроме фамилий родителей. Юный Джерри на фото выглядел иначе. Короткие волосы, щёки впалые и проблемная, бугристая кожа на лице. Хотя черты мало отличались. Стандартные возрастные изменения. Судя по датам, Херману на фото было лет восемнадцать. Обычный парень, симпатичный, но чрезмерно худой. А Фэр всегда думала, что на Джерри куча пластики. Выходит, красота у него натуральная.
Закончив шарить, Фернанда попыталась замести следы любопытства. Заперла ящики, попрощалась с Дамасом и вышла из квартиры. Но внизу её ждал сюрприз — небоскрёб был оцеплен полицией. Фернанда насчитала пять авто с мигалками и дюжину копов. Был здесь и Берни. В упор её не замечая, он выглядел загружено. Капрал Гонсалес дымил сигаретой, а комиссар хмурился, напоминая тучу, что бродит, бродит по небу и никак не прольётся дождём.
Рядом стояли Нанси, сеньор Феликс и дама, показавшаяся Фэр знакомой. Нанси выглядела равнодушной, а консьерж был не в себе. Тряся головой, как старик, он дёргал бородку и что-то верещал, а дама, худая и длинная аки богомол, хлопала его по плечу.
— Комиссар, какими судьбами? Что случилось? — спросила Фернанда, приближаясь к компании.
— А, инспектор Ривас! Вечно ты ходишь-бродишь и ничего не знаешь, — отругал её комиссар. — Твой любимый маньяк опять активизировался.
— Здесь? В этом доме?! — ахнула Фэр.
— Да, жертву зовут Леопольдо Магальяэс, он жил на тридцать втором этаже. С утра его горничная обнаружила труп в ванной. Схема та же: красные розы, кровь, яд… ничего нового. Родственников мы уже оповестили. Они должны подъехать.
Фэр ногой топнула. Убийца был так близко, в доме Джерри! Она могла бы поймать его. Вот непруха!
— Этот сеньор был депутатом, — добавил расстроенный консьерж. — Скрытный такой, всё ходил пешком по лестнице вверх и вниз, вверх и вниз. Никогда лифтом не пользовался. Говорил, для здоровья полезно. Ну как, как же я умудрился прохлопать убийцу? — голосил сеньор Феликс, почёсывая лысинку на макушке. — Наверное, я старею. И как я не заметил чужака?
— А если он не чужак? — размышляла Фэр вслух. — Может, кто-то из жильцов или их гостей!
— Я тоже так думаю, — сказала худая женщина.
— Ньевес, ты хоть не лезь! И без тебя тошно! — оборвал её сеньор Феликс. — Если убийца кто-то из жильцов или их гостей — это катастрофа! Значит, он с виду приличный человек. Тогда его вообще не вычислишь! Кстати, знакомьтесь, это моя жена Ньевес, — представил даму консьерж.
Фернанда пожала ей руку.
— А мы встречались уже, — сеньора Ньевес сама напомнила Фэр, кто она. — В доме у мистера Джерри. Я там гувернанткой работаю, воспитываю эту мерзкую девчонку Айлин. Сущий дьявол!
— Да, я вас помню, — солгала Фернанда. — Но я не знала, что вы жена сеньора Феликса.
— О, мы уж двадцать лет женаты! Какие совпадения порой нам дарит жизнь, правда? — сеньора Ньевес, улыбаясь, обняла мужа, что продолжал вздыхать и охать.
— Комиссар, а что совсем-совсем нет улик? — вернулась Фэр к теме маньяка.
— Улик нет, но есть свидетель! — огорошил комиссар, подняв указательный палец вверх.
— Свидетель — это я, — заговорила Нанси. Ни лицом, жестом она не демонстрировала страха или беспокойства. — Я сегодня пришла рано. Обещала сеньоре Фифи, глухой даме с пятнадцатого этажа, купить её любимые комиксы. Я к ней зашла, а когда ждала лифт, чтобы ехать к мистеру Джерри, увидела, как вниз по лестнице промчался человек. Это было около восьми утра. Он пробежал очень быстро. Но я не придала значения. Я убралась в квартире, а потом мистер Джерри ушёл. Вы ещё спали, сеньорита. А когда я спустилась в магазин, увидела наряд полиции.
— А как этот тип выглядит, Нанси? — по-бульдожьи вцепилась в неё Фернанда.
— Весь в чёрном, худой, роста среднего. На голове — капюшон. А ещё тёмные очки и борода. На руках перчатки и сумка на плече, типа почтальонской. А больше я ничего не запомнила.
— Спасибо, Нанси, — Фэр одобрительно похлопала её по плечу. Этот облик соответствовал фотороботу Тоса: худой, невысокий мужчина с бородой.
— Да за что меня благодарить? — Нанси выразила недовольство. — Я ж понимаю, что ничем не помогла.
— Как же я не увидел его? Бестолковая моя голова! — пыхтел сеньор Феликс.
Зафиксировав свидетельство Нанси и консьержа, Фэр поднялась на тридцать второй этаж. Вместе с экспертами осмотрела квартиру, труп и лестницу, где бегал предполагаемый маньяк. Хладнокровно изучила лестничные клетки и пролёты, ища отпечатки пальцев, подошв или утерянных Фантомом вещей. Напрасно. Это точно человек? Не может быть, чтобы за восемнадцать убийств он не совершил ни одного промаха. Но было и отличие от других преступлений — Леопольдо Магальяэсу выкололи глаза.
Скоро явились и родственники жертвы: сын и невестка. В мужчине, бритоголовом качке, Фернанда узнала типа, которого однажды вытащила из кровати Вирхинии. Сезар Магальяэс не вспомнил её — скорбел по отцу — и Фэр прикинулась, что они незнакомы. Когда формальности были закончены, Фернанда позвонила Джерри.
— Не новость, а чудо! — брызнул он ядом. — Теперь у дома полиция, не пройти, не проехать! Замечательно!
Как Фэр уже выяснила, Джерри был интровертом, косящим под экстраверта. Он чванился, когда выходил в свет. Дома же предпочитал покой.
— Бери Дамаса и езжай в Баррьо Парке, — властно велел Джерри. — Жди меня там. Я буду чуть позже. Адрес ты знаешь. Не хочу сегодня любоваться на полицейские мигалки и пробираться в квартиру через оцепление.
Фернанда была только за — ей нравился тот особняк. Взяв Дамаса и попрощавшись с Нанси и коллегами, она на такси доехала до Школы изящных искусств (накануне оставила там «Дьявола»).
— Какой же ты тяжёлый! — упрекнула Фэр кота, запихивая его в рюкзак.
«Все мы несовершенны, — философски подумал Дамас. — Но уши будет жалко, если ты их прищемишь», — покосился он на молнию.
Карабином Фэр прицепила ошейник к рюкзаку, чтобы кот не вывалился при движении, и они помчались по Авенида Либертадор. Дамас крутил головой, следя за мельканием людей, деревьев, небоскрёбов, и пробовал на зубок косу Фэр, торчащую из-под её шлема. Скорость Фернанда обожала. И обожала ездить на мото. Но в последнее время охладела и к работе, и к увлечениям. А сегодня душа её, низвергнув камень прошлого, ликовала. Она испытала кайф от езды на мотоцикле, словно возродилась в ней безалаберная девчонка, что не боялась лететь в чужую страну или выручать кошку посреди Бруклинского моста.
«Некоторым лучше стать мотогонщиком, чем копом», — решил Дамас, сворачиваясь на дне рюкзака, когда в глазах его зарябило от мельтешения.
Через полчаса Фэр тормознула у шлагбаума. Райончик-то — VIP, без пропуска не влезешь. И как она забыла? Пришлось звонить Джерри. Он велел передать трубку охраннику и, по его приказу, Фернанду за шлагбаум впустили.
Ещё пятнадцать минут езды, и вот — уютный своей современностью дом и заботливые руки кухарки, что наготовила вишнёвых пирожков и острый томатный суп-пюре. Дон Альберто косил в саду газон, молодая травка его цветом напоминала древолаза — ярко-зелёную лягушку с огненно-красными глазами.
В доме находились только слуги. Донья Нильда объяснила, что Марлене, которая ещё жила здесь, с утра повезла Айлин в Серро-Байо, любоваться на озеро Науэль и кататься на горных лыжах. Эта женщина, как и девчонка, Фернанду раздражали, и она обрадовалась их отсутствию.
До вечера Фэр била баклуши, катаясь в шезлонге-качелях и обнимаясь с планшетом; с подушкообразным Дамасом под боком и ласковым сенбернаром Гуччи у ног. Джерри явился поздно и, к досаде Фэр, (она мечтала об уединении с ним) привёз адвоката Элио Алвеса.
Когда донья Нильда накормила всех лососем, запечённым в сырном соусе, и апельсиновым пирогом, они устроили совещание за стаканом горячего австрийского глинтвейна.
Инцидент с Агустиной обсуждали долго. Элио Алвес согласился выступить адвокатом потерпевших, а Фернанду удивило, что Джерри впрягся за её племянницу. Она хотела верить — это ради неё, Фэр, но глупо себя обманывать.
Адвокат убедил её, что Агус должна выступить в суде — без этого привлечь Ивана не выйдет. Также надо заставить директрису от Ивана учениц оградить. И стоит разведать его прошлое — это забота Фэр, как инспектора полиции. А когда она соберёт дело, на арену взойдёт адвокат. На том и порешили.