Секс-символ

      Ночь Джерри и Фэр провели волшебную, кочуя по элитным заведениям. Посетили готический ресторан для VIP-клиентов, стриптиз-бар и гей-клуб. Джерри обнимал гламурных женщин, целовал в щёки мужчин, позволяя им расхваливать свою фигуру и внешний вид. Фэр же, расслабленная действием спиртного, получила море позитива.       Пиком ночи стал секс в автомобиле в шесть утра — алкоголь вытряс остатки разума. Ещё только светало и было безлюдно. Проехав по трассе, любовники припарковались на тихой улочке. Расшнуровав завязку чёрного мини-платья Фэр, Джерри спустил его с шеи, обнажая ей грудь. Сняв с девушки трусики, рывком усадил её к себе на бёдра. От поцелуев Джерри, от его восхитительно-гибких пальцев, что играли на её теле, как на струнах арфы, Фэр с ума сходила. И в пик наслаждения, она не утерпела и громко вскрикнула, спугнув с деревьев ночных птичек. И подумала о Вирхинии — эта дура сейчас рожает. Так ей и надо!       — Тс-с-с, моя сумасшедшая мисс инспектор, не кричи, — хихикая, Джерри закрыл ей рот ладонью. — А то народ сбежится.       — Я тебя обожаю… — шепнула Фэр, ловя губами его пальцы.       — И я… Что ты сделала со мной, Фернанда Ривас? — он прижался лицом к её шее, языком щекоча мочку уха. Фернанда смеялась.       — Может, я сделала тебя счастливым?       — Не знаю… А что есть — счастье?       — Это когда хорошо, — эхом вторила она.       — А мне никогда не было хорошо, — ответил Джерри грустно.       — Даже со мной?       — С тобой — впервые.       Фэр давно видела в Джерри химеру тоски, океанически глубокой. Чётко она открывалась в минуты их близости. Иногда он так пялился, будто навсегда прощался.       Склеившись, как два магнита, они не желали возвращаться в реальность. Но золото рассвета вынудило их очнуться. К восьми утра Джерри и Фэр приехали в Пуэрто Мадеро. Обогнув кучку замызганных фанаток, что дрыхли на газоне под плакатами с надписью: «Джерри — наш кумир», они нырнули в парадную. Поднялись в квартиру и завалились спать. Отдыхали до полудня, не разнимая объятий. И только потом Фэр включила смартфон, где нашла двадцать неотвеченных от тёти Фели. Перезванивать не стала — Джерри велел завтракать и собираться в роддом. Эта скорость Фернанду покоробила. Всё ясно — Джерри хочет увидеть ребёнка.       В какой роддом Вирхинию отвезли, Фэр не представляла, но Джерри горделиво сообщил: адрес он знает. Пока они мчались по Авенида Санта-Фе — улице бутиков и салонов — Фернанда зубами скрипела. Даже мелодичные песенки по радио и розовый-розовый, как шерсть Барби, «Салон красоты Энеаса Арайя», мелькнувший сбоку, не добавили ей оптимизма. За полчаса, что они ехали, Фэр мысленно с Джерри рассталась. Когда он скажет, что ребёнок его, она развернётся и уйдёт. Заберёт свои вещи из квартиры, сменит сим-карту и вычеркнет Джерри Анселми из памяти. Пусть живёт с Вирхинией! Надо её вытурить из дома и поменять замки. А шмотки кузины она бросит Джерри под дверь.       Они припарковались у роддома, и Фернанда пошла за Джерри на автомате, думая о своём. От обиды у неё звенело в ушах, но Джерри не казался угнетённым, скорее готовым к бою. Пока он уточнял информацию на ресепшене, Фернанда вообразила, как он нянчит ребёнка Вирхинии, противного, краснолицего и орущего аки Сандрито, внук доньи Раймунды. От этих фантазий она скривилась так, что Джерри заметил.       — Что с тобой, май дарлинг? — мягко-насмешливо спросил он. — У тебя лицевой нерв воспалился?       — Какая я вам «дарлинг»? — Фэр надулась, как мыльный пузырь. — Для вас, мистер Джереми Анселми дель Грасса, я — инспектор Ривас. Любезничайте со своей женой и детьми, а ко мне обращайтесь только по важным вопросам. В иных случаях сделайте вид, что мы незнакомы.       Джерри закатил глаза под лоб. Хихикнул, но оправдываться не стал, и они поднялись на второй этаж. Усадив Фэр на лавочку в коридоре, Джерри велел ей ждать и ушёл.       Фернанда осталась одна, рассвирепев ещё больше. Даже кутикулу на ногте отгрызла. Но тут звякнул смартфон в кармане её джинсовой куртки. Наверняка тётя Фели! Это не женщина, это гидра — водяной паразит, от которого не избавишься. Но узрев на дисплее имя «комиссар Гальяно», она вспомнила, что должна быть на работе. Придётся врать. Но что? Ах, да, вчера же Амадо на Вирхинию напал!       — Слушаю!       — Так, Фернанда Ривас, где ты бродишь? Ты должна быть в комиссариате!       — Я на работе, комиссар, веду расследование, — не моргнула Фэр глазом.       — Это какое же интересно? — судя по хитрому тону, комиссар не поверил.       — Вчера один тип на мою кузину напал с ножом. Она сейчас в больнице, бедняжка, — Фернанда лицемерно вздохнула. — А я жду, когда врачи мне разрешат её допросить.       — Ах, так ты рабо-о-отаешь! — голос комиссара подобрел. — Ну извини, дочка. Я решил, что ты опять гуляешь. А этот тип, Амадо Феррер, сидит в нашем обезьяннике и несёт какой-то вздор.       — А он того, комиссар. У него кукушка больше не кукует, — и Фэр звонок сбросила.       Джерри не возвращался, и она не сомневалась — он нянчит ребёнка Вирхинии. Представив эту картину, она чуть не заорала. Ну почему, почему она должна отдавать Джерри этой дуре?       В итоге Фернанда позвонила тёте. Та схватила трубку вмиг.       — Тётя Фели, как у вас дела? Вы где?       — В роддоме я! В коридоре сижу на четвёртом этаже, а к Вирхините меня не пускают. Всё ходят мимо и ничего не говорят. Зато смотрят, как на ожившего мамонта. Фернандита, куда ты пропала? Приезжай сейчас же!       — Так Вирхиния родила или нет?       — Родила. Вроде бы мальчика. Она сейчас спит. И это всё, что я знаю, — роптала тётя. — Дитёночка я не видела и Вирхиниту тоже. Сижу тут одна как сыч. Марго и Агустина со мной не поехали. Одна на работе, а другая, видите ли, роддома не любит. Безобразие!       — Я сейчас приду, — утешила её Фэр.       Наплевав, что Джерри может вернуться и не найти её, Фернанда вскарабкалась на четвёртый этаж. Тётю увидела издали — её ярко-розовое платье контрастировало с голубыми больничными стенами. И правда мамонт.       — Фернандита, ну наконец-то! — тётя моментально воспрянула духом. Вскочив с лавки, побегала туда-сюда, разминая косточки. — Сижу я тут, как попрошайка на паперти, — затянула она жалостливую песню. — Всю ночь просидела. Никто ничего не говорит и ни к Вирхините, ни к ребёночку меня не пускают. Сказали только, что родила она ещё вчера, а сейчас отдыхает. А дитёночек на искусственной вентиляции лёгких. Вроде у него лёгкие плохо раскрылись. Больше я ничегошеньки не знаю. Это потому что у меня связей нету в высшем руководстве! — закончила тётя раздражённо, словно это Фэр была виновата в её неосведомлённости.       Фернанда плюхнулась на лавку. Так они с тётей прокукарекали ещё с полчаса. Джерри звонил пару раз — Фэр сбросила вызовы и отключила телефон. Мимо бегали доктора и медсёстры. На все вопросы они разводили руками, советуя ждать лечащего врача. Но, в конце концов, Фернанда выбила кусок информации у одной из медсестёр. Оказалось, роды прошли легко, Вирхиния абсолютно здорова и отдыхает в палате. А вот у ребёнка — сложности. Ему сделали экстренную операцию и подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Сейчас он дышит через трубку, вставленную прямо в трахею. Фэр в медицине не разбиралась, и поняла одно: у ребёнка проблемы с дыханием.       Но вдруг из дальней по коридору палаты разнёсся вопль: «Как ты смеешь отвергашечки меня и мою лялюляшечку, ирод несчастный?!».       Тётя и Фэр недоуменно переглянулись.       — Это ж Вирхиния, — мигом просекла тётя Фели. — Я голос её издали узнаю.       — И словечки её…       Пихая друг друга, наперегонки они добежали до палаты. Тут Фернанда и выпала — кроме скулящей, растрёпанной и сейчас абсолютно некрасивой Вирхинии, там был и… Джерри. Стоя в центре комнаты, он размахивал некой бумажкой.       Кусая губы, Фэр рванула назад. Ну нет! Не будет она глядеть, как Джерри предлагает Вирхинии руку и сердце. Это без неё! Однако локоть ей жёстко сдавили «клешни дьявола». У неё аж калейдоскоп в глазах завертелся!       — Стоять! — Джерри втянул её в палату и, толкнув на стул, дал ей бумажку.       — Это что? — Фернанда всмотрелась в бланк. — Заключение о биологическом отцовстве, — прочла она вслух. — Основываясь на результатах внутриутробного анализа 20 генетических систем, биологическое отцовство сеньора Анселми дель Грасса в отношении 32-недельного плода матери Марии Вирхинии Сантойя исключено, так как совпадений у них не обнаружено. Вероятность отцовства в данном случае — 0,00%.       — Это враки! — кудахтала Вирхиния, обрывая чтение Фэр. — Я не давала согласия на анализики! Это подделочка!!!       — Тест на ДНК делают и во время беременности. Анализ провели без твоего согласия. Пункцию биоматериала взяли месяц назад во время обследования, — Джерри говорил монотонно, скрестив руки и глядя на Вирхинию в упор. — Это произошло с моей подачи. Я знал, что добровольно ты не согласишься, поэтому отсчитал нехилую сумму твоему гинекологу.       — Но это твой ребёночек! Твой! — упорствовала Вирхиния, выкатывая глаза и напоминая безумную. — Это всё враньё! Это неправильный анализик!       Фэр молчала, переваривая информацию.       — Этот ребёнок не мой, — большим пальцем Джерри погладил ямочку на подбородке. — Во-первых, ДНК это наглядно подтвердил, во-вторых, — он вытащил из кармана конверт. Сунул его в руки Фернанде. — Читай, май дарлинг, у тебя это великолепно получается! Лучше бы ты занялась скорочтением, а не расследованиями.       С нетерпением Фэр открыла конверт. Сейчас, когда злость прошла, у неё включилось любопытство. Ну что ещё придумал этот человек-сюрприз? Вытащив новую бумажку, она прочла медицинское заключение. Масса терминов, где Фернанда углядела фразы: вероятность к отцовству 0,01% в связи с проведённой в 2012 году операции по вазэктомии.       — Я бесплоден! — озвучил её молчание Джерри. — В Нидерландах я сделал вазэктомию, — на Фэр он не смотрел, но она чувствовала, что Джерри говорит для неё. Вирхинии он мог этого не рассказывать, ДНК-то отрицательный.       Фернанда испытывала смешанные чувства: шок, облегчение и злорадную радость. А Вирхиния и тётя Фели разинули рты, как два полудохлых анчоуса.       — Я думаю, тема закрыта! И не надо жертву корчить. Я тебя предупреждал, — Джерри мстительно заглянул в убитое лицо Вирхинии. — Я спрашивал прямо: уверена ли ты, что хочешь повесить ребёнка на меня. Ты сказала «да». И получила бумерангом по лбу! За всё в жизни надо платить. Идём, май дарлинг, нам больше нечего тут делать.       Он схватил Фэр за руку. Она пошла за ним хвостиком, а позади стояла гнетущая тишина — Вирхиния и тётя Фели молчали в тряпочку.       И почему Джерри не сказал о вазэктомии раньше? Это меняло всё. Бесплодие может быть ошибочным или удручающим диагнозом, но вазэктомия — это другое. Джерри никогда не повторит издевательств Конрада. Он её не обрюхатит и не посадит в подвал!       Фернанда хотела его обнять, но в дверях столкнулась с медсестрой. Та несла кулёк — младенца. Он был завёрнут в пелёнку с головой, и Фэр от него шарахнулась, как от чумы.       — Вы папаша? — спросила медсестра у Джерри.       Он качнул головой отрицательно.       — А кто папаша?       — Им виднее, — он показал на Вирхинию и тётю, что сидели с вытаращенными глазами — одна на кровати, вторая на стуле.       — Дело в том, что… — медсестра замялась, — в общем… тут дело такое…       — Какое «такое»?! — хором выкрикнули Фэр, тётя и Вирхиния.       — Ребёнок немного странный, — отвела глаза медсестра.       — Это в каком смысле? — не поняла Вирхиния. — Ну-ка, дайте мне мою лялечку немедленно! Его, наверное, кормить пора!       Медсестра молча протянула ей ребёнка.       — Его зовут Эдуардо Алехандро. Эдди! Красиво, правда?! — весело прощебетала Вирхиния и отогнула пелёнку. И умолкла, тараща на младенца глаза.       — Что-то не так? — тётя с любопытством приблизилась. Вытянула шею и с криком подалась назад. — А-а-а! У него нет носа!       — Как это нет носа? — Фэр решила, что она шутит. — Наверное, нос просто маленький, но он вырастет.       — У него нет носа, — повторила тётя Фели, часто-часто моргая. — Я сейчас упаду в обморок!       — Аплазия костей носа — редкая патология, — разжевала медсестра. — Встречается у одного из 200 миллионов новорождённых. Вылечить это нельзя. Мы сделали экстренную трахеотомию, чтобы ребёнок мог дышать. Но нужна более тщательная плановая операция, дабы он не жил с торчащей из горла трубкой. А когда подрастёт, возможна и пластика. Нос ему пришьют. Функционировать он не будет, но эстетически ребёнок станет нормальным.       Тётя Фели, охая, бормотала: «Дайте мне срочно коньяку, а то я упаду в обморок». А реакция Вирхинии Фэр изумила. Гневно плюхнув младенца на кровать, она отвернулась. Сжала кулаки и брезгливо сморщилась, точно узрела жабу.       — Я не буду его кормить! Можете выкинуть его в окошечко. Я к нему и не прикоснусь! Я мечтала о красивой лялечке. А эта — страшная! Это некачественный ребёнок! Его фоточку даже в инстаграм не выложишь. Да меня соседушки засмеют! Скажут, что я родила Волдеморта!       Фернанда и не глянула на младенца, решив смотаться от охов-вздохов. Схватив Джерри за руку с видом: «Это мой мужчина», она вытащила его в коридор.       Уже сидя в авто, Фэр многократно его расцеловала в щёки и в губы.       — А кто-то говорил, чтобы я обращался к мисс Фернанде Ривас только по важным вопросам, — Джерри её не оттолкнул — она была ласковей кошки.       — Поцелуи — это очень важный вопрос.       — Я гляжу, ты не расстроилась, что у тебя двоюродный племянник родился без носа, — куснул Джерри, играя языком в уголках её рта.       — Я не расстроилась, — подтвердила Фернанда. — Наоборот, я счастлива! Вирхиния это заслужила! Неизвестно, в каком угаре она зачала этого ребёнка.       — А ты злая! — Джерри расстрелял её глазами. Малахитово-зелёные, они искрили, как рождественские огни.       — Я её ненавижу! Она хотела забрать тебя, — пропыхтела Фэр, тычась носом ему в ухо.       — Меня?       — Да. Но я тебя не отдам!       — Почему?       — Потому! — капризно заявила Фернанда. — И вообще ты меня обманул! Почему ты не сказал, что сделал ДНК и вазэктомию?       — Не обманывал. Я говорил, что ребёнок не мой. И говорил, что бесплоден. Ты меня услышала? — справедливо упрекнул Джерри, пропуская меж пальцев её французскую косу.       — Но у тебя доказательств не было, — виновато отмазалась Фэр. — А словам я не верю. Ты забыл, что я полицейская?       — Из тебя полицейская, как из меня физик-ядерщик. Вероятность успеха 0,01%! — шутканул Джерри, заводя мотор.       Фернанда была счастлива. Как груз с плеч! Теперь Вирхиния отстанет. А что делать со своей жизнью, она разберётся. Главное — страхам и недоверию пришёл конец.