Карточный домик

— Пошла к чёрту, — Сторми сплюнула эти слова со всей ненавистью, на которую только была способна. Её глаза горели недобрым огоньком. Девушка была настроена слишком решительно, можно сказать, воинственно, что совершенно не соответствовало положению дел. Колдунья уже не пыталась подняться на ноги — бесполезная трата времени, а главное сил, что покидали её с невероятной скоростью. Тем временем Блум, наступив острым каблуком по больной ноге ведьмы, презренно кривила губы, смотря на то, как девушка из последних сил сдерживается, чтобы не закричать в голос, показывая, как ей больно. Это означало бы, что Блум выиграла, а Сторми проиграла — что просто-напросто недопустимо. — Пожалуйста, — обеспокоенно прощебетала Флора, переводя жалостливый взгляд от Сторми к Блум, — мы же не звери… Что здесь делала Флора? Ну, она и сама толком не успела понять, каким образом оказалась втянута в эту авантюру. Она просто не могла смотреть на то, как её подруга страдала, постепенно закрываясь в себе, воздвигая вокруг себя непроходимую стену, которую в скором времени и проломить было бы невозможно. Флора ни о чем толком и не задумывалась, когда предлагала Блум свою помощь, совсем не обращая внимание на то, как та внимательно оглядывала девушку с головы до ног и с неким подозрительным беспокойством в голосе согласилась. — Помолчи! — грубо оборвала фея подругу, искоса глядя на неё. Она уже изрядно жалела о своем решении взять с собой именно Флору — нежный цветочек, что с неё взять? Правильно, ничего. Зато она умеет хранить секреты, что, несомненно, возвышает её над другими феями из Винкс. Блум медленно убрала свою ногу от Сторми, не без удовольствия отметив, как та облегченно выдохнула и крохотная слезинка скатилась по её щеке, исчезнув в густых волосах. Всё-таки как же приятно иметь власть над другими. — Скажи мне, Сторми, что задумал Валтор? Фея присела на корточки так, что подол нежно-голубой юбки чуть задрался. Она внимательно следила за ведьмой, пытаясь найти ответ в её глазах, мимике и непроизвольных жестах. Простая психология, не более. Психология — а ей нравилось это слово. Такое звучное и одновременно простое, оно всегда доставляло девушке поток положительных эмоций и эйфории. Блум в детстве мечтала быть психологом, чтобы отлично разбираться в тонкостях человеческой души, познавая людские проблемы и разбирая их. Она всегда хотела помогать людям, боясь кому-то причинить боль. Интересно, что же пошло не так? У нее были мечты, много соображений по поводу будущего, которые потерялись, исчезли в никуда. В пустоту… — Что, малышка Блум, скажи мне, каково это чувствовать, зная, что твой жених, Король Эраклиона, будет принадлежать другой? — пытаясь уязвить фею, прошепелявила ведьма, но лицо Блум осталось убийственно непроницаемым. Неужели слова Сторми не возымели должного эффекта? Да быть такого не может… — Ты мне все расскажешь, — с холодной серьёзностью заявила девушка, заставляя тяжёлые цепи, к которым была прикована прислужница Валтора, вспыхнуть ярко-алым и сильнее обвить хрупкую фигурку, отчего кость где-то в районе груди громко хрустнула. Ведьма резко сплюнула кровью, мутным взглядом зацепившись за довольную физиономию принцессы Домино. Было. Трудно. Дышать. Кажется, кость задела лёгкое, и это значит, что сейчас ведьма просто-навсего захлебнется собственной кровью, мучительно умирая. И когда же эта миленькая девочка успела измениться, отнюдь не в лучшую сторону — став чудовищем?.. — Это вы меня такой сделали, — словно прочитав мысли Сторми, ответила Блум. Расслабив хватку так, чтобы не убить и не искалечить свою жертву ещё сильнее, она повернулась к изумленной и испуганной Флоре, которая в немом ужасе глядела на картину, развернувшуюся перед ней. Тело онемело, не желая подчиняться разуму, что упорно твердил, что всё хорошо, Блум держит всё под контролем. Однако сердце подсказывало Флоре, что разговор с ведьмой должен был проходить не так. Не в такой обстановке. — Залечи её раны, Флора. А я скоро вернусь. Айси выдыхала сигаретный дым, затягиваясь вновь. Табак был ее единственным утешением в этой никчемной жизни. Вот уж, кто точно не предаст и не бросит. Зачем она здесь? Девушка ухмыльнулась, смачно сплюнув на балкон. По приказу Валтора, разумеется. Скоро, а точнее через десять часов, все будут оплакивать окровавленное тело юной феечки, сетуя на то, что она не дожила и до восемнадцати или сколько ей там? Да, собственно, и неважно, эта информация никак не влияет на дело ведьмы, а значит, не должна её интересовать. Солнце ослепляло девушку, отчего та непроизвольно морщилась, делая затяжки все глубже. Сколько сигарет она уже выкурила? Трудно сказать, но судя по тому, что новая пачка в геометрической прогрессии уменьшалась — много. Слишком много, выше обычной суточной нормы. Проведя в обществе фей целые день и ночь, ведьма была готова поклясться, что её ни раз посещала мысль об убийстве каждой из волшебниц. Она с большой охотою бы расчленила их трупы на мелкие кусочки. Дотошные, глупые, любопытные и до омерзения жизнерадостные, они вызывали в Айси множество противоречивых эмоций — а больше всего гнев и ярость, смешанную с ненавистью. «Как малышка Блум их еще терпела? Может, ты все-таки поэтому сбежала из Алфеи?..» Последний выдох. Выпуская из глотки весь табачный смрад, Айси затушила сигарету о балконную перегородку, наблюдая за тем, как быстро чернеет и желтеет некогда белоснежная краска. Вот уж, что точно радует — теперь ведьма оставила феечкам память о себе. Им обязательно понравится, они оценят. «А вот интересно, а после смерти своей любимой подружки, они сделают эту прожженную точку — достопримечательностью?» Улыбнувшись собственным глупостям, девушка хихикнула, воображая себе, как Винкс будут прыгать возле этого балкона, огораживая его золотой ленточкой, пропуская посетителей исключительно по билетам. Вот уж точно умора!.. — Блум, — тихо обратилась к подруге Флора, — ты хорошо себя чувствуешь? Айси всем своим нутром вздрогнула, медленно оборачиваясь назад. Кого-кого, а фею природы темная колдунья точно была не рада увидеть. С самого её появления в Алфее она не спускала глаз с ведьмы, постоянно ошиваясь и огибая возле нее чуть ли не километровые круги. А этот её взгляд, дотошный и изучающий, словно прожигал в ней дыру. «Может, принято это у них — опекать?» — Пошла нахер со своей заботой, — улыбаясь уголками губ, прошипела ведьма, наблюдая за тем, как меняется в лице её несостоявшаяся собеседница. От удивления она потеряла дар речи. «Правильно. Когда молчишь, ты мне более симпатична». Повеял теплый ветер, развевая огненно-рыжие волосы Айси, которые постепенно начали ей нравиться. Рыжий — цвет страсти, как раз то, чего девушке всегда и не хватало. Намного лучше, чем её настоящие волосы: блеклые, серые — в общем, никакие. Кинув на Флору насмешливый взгляд немого превосходства, ведьма, поправив юбочку, направилась обратно в комнату. — Подожди, — окликнула волшебница Айси, не спеша следуя за ней. — Чего тебе ещё? — Может, все-таки прогуляемся? — предложила Флора, поравнявшись с подругой и внимательно изучая её лицо, каждую черточку. Фея словно пыталась пролезть к ведьме в душу, вклинивая и разрывая ту на части. — Хорошо, — на автомате произнесла она, ощущая, как мелко задрожали руки. И волшебница это заметила, невольно прищурив взгляд. «Неужели что-то заподозрила?» — Я люблю цветы, — отвечала Сторми, рассеянно озираясь по сторонам. Для неё было вновинку просто сидеть и болтать о чём-то отвлеченном. Комната была обустроена крайне уютно и удобно, в тёплых персиковых тонах, и это ничуть не раздражало ведьму. В детстве она всегда мечтала о чем-то подобном, но строгое воспитание сделало своё дело — девушка выросла крайне агрессивной и злой. Но маленькая принцесса все ещё жила в её душе, время от времени просыпаясь в ней. — Это какие же? — интересовалась Флора, наполняя чашки свежезаваренным чаем из мяты и мелиссы. По комнате поплыл приятный расслабляющий аромат лесных трав, который успокаивал обеих девушек. — Ну, — начинала мяться ведьма, чуть краснея и отводя взор, что не утаилось от глаз Флоры, — такие… Они ещё с белыми лепестками. — Ты имеешь в виду ромашки? — подсказала фея, делая маленький глоток чая. — Их самых, — чуть более расслабленно подтверждала Сторми, ощущая, как кровь приливает к щекам, а в комнате становится жарко и душно. — А ты когда-нибудь гадала на этих цветках? — Нет, — честно ответила колдунья. — Хочешь научу? — Да. Тишина сопровождала их всё время, пока они спускались по крутым лестницам к выходу. Странно, но им никто не попался по пути, мимо них не прошла ни одна живая душа. И это знатно напрягло ведьму, которая прекрасно знала, что для школы фей подобная тишина может означать одно — случилось что-то плохое. — Почему так пусто? — нахмурившись, небрежно бросила Айси и остановилась на месте, гневно прожигая спину волшебницы, шагающей перед ней. Флора недоуменно повернулась, а потом её лицо осветилось, и она мягко улыбнулась. Подойдя вплотную к подруге, она взяла колдунью за руку и потянула ее вниз. — Я понимаю, — с долей сожаления в голосе отозвалась девушка, — почему ты избегаешь его и разговоров о нём. Но, может, сегодня стоит забыть об обидах? — она посмотрела ей в глаза, а ведьма же не понимала, что ей делать. — О «нем»? — О Скае, — подозрительно прищурив взгляд, пояснила Флора, сжимая запястье подруги сильнее. «Кто такой?» В голове всплыл размытый образ миловидного на личико блондина. Тонкие аристократичные черты лица выдавали в нем особую породистость. «Точно!.. Король Эраклиона». Айси растерялась, не понимая, что говорить, а главное как. Она лишь поверхностно была осведомлена в отношениях принцессы Домино с тем… парнем. Поэтому она не доконца понимала, чего от нее ждет Флора. Ведьма должна убиваться, закатывая истерику, или молча кивнуть, заканчивая всю эту нелепость? И как ни странно, по душе ей пришёлся именно второй вариант. — Я не обижаюсь, — эти слова дались темной колдунье с трудом, — но ему нет места в моей жизни. Его нет. — Так-то лучше, — одобрительно кивнула фея, выходя во двор Алфеи и направляясь в сад. — Хочешь чего-нибудь? «Твоей смерти», — удрученно подумала Айси, но вслух ничего не сказала, посчитав, что ее молчание намного красноречивее, чем она. Флора шла и что-то щебетала своим противным голос о чудесной погоде и о том, как здорово было бы устроить пикник, но темная колдунья особо не вслушивалась — её больше интересовало другое: куда её, чёрт подери, ведут? — Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь мне, что происходит, — вырывая запястье, которое неприятно ныло и покраснело от грубых прикосновений, ведьма остановилась. — Зачем ты притащила меня сюда? — оглядываясь, неприязненно бросила Айси. Она была готова тотчас накинуться на Флору, уродуя и полосуя ее мордочку. Но фея не замечала изменений в поведении подруги. — Присаживайся, — пригласила девушка, указывая взглядом на место, которое пустовало рядом с ней. — К чему весь это цирк? Она взглянула на фею, опешив на долю секунд. Слёзы, плавно скользящие по ее щекам, ввели ведьму в замешательство, мешая ей мыслить здраво. «Почему?» Флора как-то отстраненно улыбалась, чувствуя, как слезы мокрыми дорожками стекали к подбородку, капая на подол платья, оставляя на нем мокрые следы. Она уже давно была готова поговорить с подругой. Флора в течении нескольких дней репетировала речь, тщательно подбирая слова и фразы, которыми бы оперировала в ответ на резкие протесты принцессы Домино. Но она немного не успела. Опоздала на пару часиков. Тогда Флора предложила Блум поговорить, но та, сославшись на то, что ей срочно нужно в Гардению, поспешила уйти. А на следующее утро вернулась ещё более озлобленной и агрессивной, чем была ранее. И этот массивный медальон на её шее казался фее странным и подозрительным. На вопросы, где она его взяла, — ответа она не получила, лишь злые насмешки и грубость. За эти дни они почти не общались, а если и оставались наедине, то Блум сразу же уходила, оставляя фею природы одну. Кажется, она совершенно не чувствовала укоров совести за то, что сделала с их судьбами. Блум — конченая эгоистка. Уж в этом девушка окончательно уверилась. — Что случилось? — спросила она, присаживаясь рядом. К удивлению Айси, её голос зазвучал более мягче и сострадательнее, что ли. Флора, наклонив голову, сжала в пальцах мягкую ткань платья, пытаясь вернуть себе прежнее самообладание. Сопли, слюни, скопившиеся во рту, мешали говорить, а тоненький звон в ушах пульсацией отдавался в висках. — Я люблю её, Блум, — сипло прошептала Флора, немного проглатывая слова. Было немного затруднительно говорить, поэтому обнимая себя обеими руками, она продолжила: — Моя мама говорила мне раньше, что любовь — это светлое чувство, которое превращает девушку в настоящую фею. Я сначала тоже так думала, но сейчас мне кажется, что моя любовь к ней — это яд, который медленно растекается по моим венам, отравляя разум и душу. — Флора, — едва слышно произнесла Сторми, осторожно наклоняясь к спящей фее, — я люблю тебя. — Лжёшь, — не открывая глаз, ответила волшебница в ответ, уткнувшись носом в подушку. Громкий протяжный вдох. Такой, чтобы ведьма услышала и снова повторила эту фразу. Которая давала фее призрачную надежду, что их любовь не обман, не фарс. А что-то большее, чем просто горячий секс. Колдунья самодовольно улыбнулась и повернула голову, устремив свой взор к ночному небу за окном. Сторми всё понимала — она же женщина. А женщины всё видят, всё чувствуют. Как бы там ни было, Флора всё еще наивная девочка, девственный цветок, которым умело манипулирует злая и алчная Блум. Но теперь, когда они вместе, разве ведьма может так думать? — Ты же знаешь, что это правда, — глухо повторила девушка, отмечая про себя, что эти слова она уже ни раз говорила волшебнице. Но разве та внимает им? Осторожно опустившись на кровать, Сторми повернулась к фее, которая не отрываясь смотрела той прямо в глаза, заглядывая своей второй половинке в душу. Ещё более тёмную и холодную, можно сказать, даже ледяную… С примесью огня, который не способен растопить лёд и отогнать тьму. Темнота всегда будет в сердце ведьмы. А фее же плевать. Она просто хочет быть с той, о которой так долго мечтала. Может, поэтому они притянулись?.. Потому что обе были нелюбимы. В их «мире» нет ни положения в обществе, ни власти, ни фей, ни ведьм, ни Трикс, ни Винкс, ни разделения на «добро» и «зло» — есть лишь Флора и Сторми. Обычные девушки. У них свои тараканы в голове — всё-таки они живые люди, а не просто громкие имена или же… Да плевать как-то. — Уйдёшь? — Уже, — мягко ответила ведьма. Она улыбнулась, отчего Флоре стало весело. Но вмиг беззаботное выражение лица слетело, разбиваясь к чертям. Девушка больше не могла держать всё в себе. А Сторми уже давно замечала, что что-то пошло не так. — У тебя всё в порядке? — переводя дыхание, чуть обеспокоенно спросила колдунья. — Всё решено. Прости, Сторми, — осипшим голосом ответила фея. — Значит, Блум решила отменить наши встречи, — невесело вздохнув, констатировала ведьма, отвернувшись от возлюбленной. — Да… Я же всё узнала от тебя о Валторе… Теперь и я, и ты — ей не нужны… — она начала заикаться от волнения и паники, охвативших её. — Почему ты подчиняешься ей, верно служишь? — Она моя подруга, — тряхнув волосами, ответила Флора, прерывисто дыша. — Так поэтому ты соблазнила меня, не так ли? — она укорезненно посмотрела на фею. — Я это поняла сразу, — девушка продолжила уже шёпотом, — а потом полюбила… Скажи: ты любишь меня? Флора на секунду заколебалась. А девушка подметила, что такая серьёзность столь не присуща волшебнице, что так трепетно ухаживала за своими цветами и вовсе кроме них ничего не замечала. — Я люблю тебя, Сторми, но мы… Её голос предательски дрогнул, а глаза заслезились. В горле неприятно саднило, что хотелось криком разорвать чёртову глотку. Прямо в мясо. Дышать стало слишком трудно… Но девушка мягко перехватила ладонь Флоры и, перевернув любимую на спину, села на изумлённую любовницу. — Слезь с меня, — вымученно улыбнувшись, попросила волшебница. — Просто молчи. Не надо лишних слов, — интимно прошептала ведьма и коснулась своими губами столь желанных губ партнёрши. Она услышала то, что хотела. А остальное казалось неважным. Пусть катится оно лесом. В отличии от Сторми, которая уже давно успела одеться, фея всё ещё нагая. И это ничуть не смущало их. Скорее наоборот. Это только сильнее распаляло страсть, которую колдунья испытывала к той, которую искренне и сильно любила. Флора сильнее обвила руками любовницу, углубляя их последний поцелуй. Айси прикусила нижнюю губу, не отрывая тяжёлого взгляда от феи, и с ленивым равнодушием кинула: — «Её»? — Да, её… Сторми, — подтвердила фея, продолжая захлебываться собственными слезами и соплями. — Я хочу быть с ней. Можно?.. А ведьма в ответ лишь скривила лицо. Отвращение накатило на неё с невиданной силой, и та, действуя на одних рефлексах, грубо оттолкнула от себя фею. — Да пошла ты, — ее голос звучал грубо, властно, а некогда голубые глаза поменяли свой цвет на враждебный синий. В них читались ненависть и чистое презрение. — Противно даже находиться с тобой. Флора подняла свои заплаканные глаза на Айси. — Теперь уже «противно»?.. Что ж, Блум, ты имеешь право на такие слова. — Ладно ты, у фей всегда в голове пустота, но как Сторми могла на тебя купиться? Вы обе такие жалкие, грязные, паршивые — одним словом, шлюхи. … Это произошло лишь за секунду, не более. Флора вдруг резко сорвалась с места. Послышался звонкий удар пощечины. Мир в глазах ведьмы вмиг сузился до одной точки, стремительно сокращая расстояние, отчего дыхание перехватило. Айси растерянно — не до конца осознавая, что сейчас произошло — хлопала глазами, удивленно взирая на девушку, чья ладонь немыслимо горела от удара. «Да как ты, дрянь, посмела?» Ведьме хотелось сейчас же разорвать глупую девчонку, но она не смогла. Просто. По-человечески. Не. Смогла. — Не смей оскорблять Сторми!.. Называй потаскухой меня, а не ее! — продолжала кричать фея. — Не смей, слышишь?! — Хорошо. Откуда вдруг в ней взялась эта покладистость? Вот и результат. У Айси словно выбили землю из-под ног, оставляя ее один на один с демонами. Жадными, что забирают жизнь из тела быстро, но крайне болезненно. Трудно сказать, что ведьма ощущала в тот момент. Она просто бесцельно побрела вперёд, чувствуя, как пустота разрывает её, наполняя изнутри. А Флора так и осталась там, у этой скамьи. Это уже просто неважно… Неужели Айси просто уйдёт, оставив всё на произвол судьбы? «Нет. Не могу, — круто развернувшись на каблуках, она прямиком направилась назад, — просто так уйти». А дальше ведьма помнила размыто… Словно находилась во сне, в тумане, во власти морфия, что опьянял и сводил с ума, делая её безумной. Очнулась она лишь тогда, когда почувствовала металлический привкус на губах, но это была чужая кровь. Не её. Ледяной меч, выросший у неё из руки, пронзил насквозь милую девочку Флору, жизнь которой оборвалась так быстро. Она даже и вскрикнуть не успела и толком боли не почувствовала. А ведьма стала убийцей, что на деле оказалась не так уж и страшно. — Блум… не убивай её… — тихо, едва слышно прошептала Флора, пустым взором глянув куда-то вдаль, а потом её глазами остекленели, становясь блеклыми.