Они тушили огонь бензином

Нет, конечно, эта жизнь ко всякому готовила Бакуго. Он с детства привык всего добиваться своими силами, причем порой исключительно физическими. Привык везде и всегда быть лидером, перед этим преодолевая адские препятствия, которые все та же жизнь ему подсовывала. И Бакуго уже свыкся с трудностями, они даже перестали казаться ему «трудностями» и стали простыми заморочками, которые он быстро разрешал. Но вот эта «заморочка» была из ряду вон выходящей. Потому что Кацуки не мог решить ее физически. Не мог он ее решить и морально. Он вообще ничего не мог с ней сделать и мог только с обреченностью и злобой смотреть на странное летающее существо, парящее перед ним и трындящее про то, что он избранный. Какой нахуй избранный?! И, главное, кем? Какому мудаку взбрело в голову так хреново подшутить над ним? Ведь это нихрена не смешно, что рослому семнадцатилетнему парню приходится скакать по крышам города в обтягивающем красном трико в горошек и спасать всех от злых бабочек с помощью йо-йо. Пока Бакуго не произнес этого вслух, это не звучало так всрато. На тот момент парень считал, что ничего более ужасного в его жизни произойти уже просто не может. Как же, блять, он ошибался. Когда назойливый напарник, в таком же, как у него, обтягивающем трико, только черном, вразвалочку подходит к нему и выдает какой-то совершенно тупой каламбур, Кацуки понимает, что вот оно «хуже». Противный черный Кот с блядской клыкастой ухмылкой и совершенно идиотским колокольчиком на шее был просто невыносим. Он безостановочно пиздел, острил и подкатывал к нему, совсем не скрывая того, что супергерой в горошек ему нравится. Бакуго рявкает ему в лицо «пидор» и, зацепившись йо-йо за крышу соседнего дома, поспешно сбегает, а потом еще долго стоит дома перед зеркалом, рассматривая себя самого на предмет «пидора». Тикки, та самая летающая хрень, верещит, что так выражаться плохо, как и быть этим самым пидором. А Кацуки вот уже не знает, плохо это или нет. И начал сомневаться он в этом всего через пару недель сотрудничества с этим дебилом. Как так, блять? Что этот облезлый кошак с ним делает? Последний вопрос был риторический, но прозвучал двусмысленно, и Бакуго еще тогда хмыкнул и подумал «А нихуя он не делает и не будет». А уже всего через пару дней Бакуго стонет и царапает чужую спину, затянутую в черный латекс, и все это прямо на крыше его школы. Пиздец. На следующий день Кацуки наматывает на шею какой-то пиздоблядский шарф, пряча алые пятна на шее, и тащится в школу, где первым делом его новый предмет гардероба отмечает одноклассник, придурок Киришима с дурацкой острозубой улыбкой. Прямо, как у… Бакуго заезжает кулаком Киришиме по морде, когда тот пытается стащить шарфик. А днем бьет кулаком по морде Коту, крича и матюкаясь. Кот хватается за челюсть и шипит что-то о том, что сегодня не его день. Неудивительно, придурок. Ты же черный кот. Все дни не твои. Тикки лопочет, что нужно быть осторожнее, ведь «ни в коем случае нельзя, чтобы вы разоблачили свои личности». Тьфу. Бакуго передразнивает ее писклявый тон и рычит от злости. На Тикки, на Кота, на Киришиму, который, сука, такой дебильный и раздражающий, что хочется еще раз съездить по его тупой, но очень привлекательной роже. Блять. Все не так. Все не так, как должно быть. Все неправильно. А потом, во время очередного нападения на город акумы, Бакуго использует талисман, который выдает ему какую-то хуйню, серьга в ухе пищит, предупреждая, что до перевоплощения в себя остаются минуты, как, собственно, и у Кота, использовавшего свой Катаклизм. Бакуго кричит ему, чтобы он уходил, и сам уже несется в сторону дворов, где хочет скрыться до того, как его озарит вспышка света, и перед народом, вместо героя, предстанет обычный школьник. Но судьба решает иначе. Этот ушастый пидор зовет его, бежит за ним, снова называет «своей Леди», за что Бакуго немедленно хочется разъебать ему рожу, но он тупо не успевает, потому что сережка пикает в последний раз, как и кольцо Кота, а потом их обоих обволакивает вспышка света, зеленого и красного цветов, и вот они уже стоят друг перед другом. Охеревшие. Выпавшие в осадок. Бакуго с открытым ртом, Киришима со своей неизменной острозубой улыбкой. Чтоб его, скотина. Его и эти гребаные лимиты времени. Бакуго сидит на крыше высотного здания, болтая ногами и уставившись вдаль. Перед ним раскинулся тихий спокойный город. Его город. А сбоку пригрелся наглый черный кошак. Тоже его. Наверно, это что-то типа счастья, да?